Lightning Only Strikes Once

      Кларк до сих пор пребывает в шоке, но она изо всех сил держит себя в руках. Лекса здесь, она жива, она прямо перед ней; Лекса помнит ее. Это впервые, когда она почувствовала, что этот новый мир настоящий - мучительно настоящий, но и такой прекрасный.       - С чего начнем? - спрашивает она, подаваясь вперед и снова сжимая руку Лексы. Кларк дрожит всем телом. Стремление прикоснуться к ней, никогда не переставать прикасаться к ней, практически непреодолимо. Когда шатенка отстраняется, она неохотно отпускает ее, сбитая с толку тем, как она держит от нее дистанцию.       - С твоих людей. С сотни, которую ты привела с собой, - прямо говорит Лекса, отходя от нее и поворачиваясь так, чтобы ей не пришлось смотреть в глаза Кларк. - После того, как мы решим, что делать с ними, мы можем составить планы и для остальной части Скайкру, Maunon и Азгеды.       - И для твоих людей, - столь же прямо говорит Кларк. - Не похоже, чтобы никто из них не представлял угрозы.       Непроизнесенное имя «Титус» повисает в воздухе между ними.       Лекса хмурится.       - Возможно, для некоторых из них. В основном мои люди подчиняются моим приказам. Если я не проявлю слабость, они продолжат это делать.       - Так значит, мы возвращаемся к jus drein, jus daun¹? - она не позволяет себе говорить так, будто осуждает это. Во рту становится кисло от этой мысли, но она также может понять, почему другая девушка может не хотеть снова идти по этому пути. В последний раз Кларк и ее люди получили все преимущества того, что за кровь не нужно платить кровью, в то время как Лекса… ну, она заплатила цену за идеалы Кларк. За кровь не нужно платить кровью, но все же кровь пролилась, кровь Лексы. На ее руках была кровь. Это все ее вина.       - Нет, - говорит Лекса. - Но на этот раз я хочу представить им эту идею при помощи небольших актов прощения, а не говорить своим людям, что они должны принять тех, кто убил их друзей и семьи. Я планирую увеличить количество стражи на своей башне, ограничить некоторых людей возможностей, которыми обладал Титус, а также ограничить доступ для некоторых других, таких как Густус, - она выглядит свирепой, но также уверенной. - Я верю в своих людей. Я верю, что они будут следовать за мной и подчиняться мне. Но это не значит, что на этот раз я не буду предпринимать меры предосторожности.       - Хорошо, - говорит Кларк, уверенно кивая. - Значит, с этим решено. Я думаю, что мы легко справимся и с моими людьми. Если ты отправишь Линкольна и, может, десять-двадцать воинов, которым можешь доверять и которые будут хорошо относиться к нам, защищать упавший корабль, а также попросишь некоторых людей из Тондиса приносить нам еду, тогда ни один из них, вероятнее всего, не нападет на вас. Особенно, не имея при себе оружия. Затем, когда все остальные спустятся на землю, мы можем ясно дать им понять, что эта земля - подарок от Трикру…       Кларк останавливается. Лекса уже качает головой.       - Я хорошо знаю о ценности благодарности Скайкру, - говорит Лекса, голос наполнен сарказмом.       - Насмешка - плод слабого ума, Лекса, - огрызается в ответ Кларк.       Лекса склоняет голову.       - Да, я не должна была так говорить. Но в самом деле, Кларк, когда помощь твоим людям играла на руку моим?       - Это нечестно, - ощетинивается Кларк. - Ты не давала нам основания быть благодарными в… в другом мире.       - Я подарила твоим людям землю, место в нашем альянсе, свою верность и повторное прощение за их преступления.       - И, к тому же, бросила нас на Горе.       Эти слова режут по сердцу, пусть даже и невесомо. Она не уверена, что эта рана когда-нибудь заживет, хотя она и понимает причину этого поступка. Так или иначе, это всегда будет для нее больным местом.       Лекса вздыхает.       - Да. Я сделала это.       Наступает момент молчания, а затем шатенка снова начинает говорить.       - Ты хорошего мнения о своих людях, Кларк, я знаю это. Но описанный тобой план не сработает. Твои люди будут опасаться воинов, отправленных им на помощь, они будут рассматривать их как поработителей, а не опекунов. Твои люди, упавшие с неба, не будут благодарны за землю… они будут считать ее своей правовой собственностью. Они думают, что эта земля принадлежит им, а моих людей они считают дикарями.       Она не ошибается. Не совсем, не полностью.       - А твои люди считают моих захватчиками. Вы не можете разглядеть нас настоящих из-за нашего языка и оружия. Так что ты предлагаешь, Лекса?       - Я предлагаю забрать ваш язык и оружие, - равнодушно говорит Лекса.       - Ты… что?       - Я хочу, чтобы твои люди - сотня goufas², которых ты привела с собой, - переехали в Полис.       - Зачем?       Кларк растеряна, это предложение очень далеко от того, чего она ожидала.       Лекса уверенно встречает взгляд Кларк.       - Младшие могут воспитываться родителями, которым пришлось отправить своих yongons³ в лес, чтобы заявить свои права, или потеряли их каким-либо другим способом. Некоторые из старших, вроде Октавии, могут стать Sekons, если у них хватит на это духу. Или же они могут использовать свои навыки, которые они получили во время своей жизни на небе, - вроде ремонта, выращивания, изготовления, - благодаря которым они могут стать полезными подмастерьями. Также, в Полисе недостаточно учителей gonasleng⁴, многие из твоих людей могут заняться этим.       - Ты хочешь, чтобы они полностью растворились в твоих людях? - спрашивает Кларк.       - Это даст им понимание нашей культуры.       - Ты хотела сказать, что это даст тебе сотню заложников!       Кларк видит, как она слегка краснеет, и задается вопросом, насколько метко она попала по ее плану.       - И это тоже, - признается Лекса. - Я видела, как сильно твои люди ценили своих друзей, когда они оказались в ловушке на Горе. Я подозреваю, что они не будут стремиться нападать на моих людей, если среди них будут рассредоточены и их собственные.       - Лекса, я не… - начинает Кларк.       Лекса видит сомневающееся выражение лица блондинки и более пылко продолжает описывать свой план.       - Кларк, в предыдущем мире, единственные Скайкру, которые пытались понять моих людей, - это ты, Октавия и Маркус Кейн. Единственные из моих людей, которые провели весомое время с твоими, - это я, Индра и Линкольн. Из-за этого мы потеряли не только возможности… мы потеряли гораздо большее. Наши люди должны объединиться. Не через год, не через два, не через пять. Сейчас.       Кларк раздумывает над этим. Она согласна с ней в том, что их людям нужно научиться понимать друг друга. Ей потребовалось провести определенное время с Аней, а затем и с Лексой, чтобы наконец осознать всю глупость своей давней речи, произнесенной сотне, когда она настаивала на том, что они не такие как эти люди, что они не земляне. На какое-то время она позволила себе считать землян злобными дикарями, потому что так было гораздо проще. А еще так было проще и для остальных жителей Ковчега, которые считали их животными, не заслуживающими место в этом прекрасном мире, монстрами, угрожающими их детям. Они видели это, а не просто людей, которые изо всех сил стараются выжить, используя то, что у них имеется.       - Мы должны оставаться в этой области до тех пор, пока сюда не спустится Рэйвен, или оставить здесь кого-нибудь для наблюдения за этим. И если я соглашусь с этой идеей, то, когда оставшаяся часть моих людей спустится на землю, что произойдет через месяц, ты перевезешь всех, кто пожелает вернуться к ним, на Ковчег, - наконец говорит она. - Они не будут заложниками, они будут… ну, послами. Любой, кто пожелает покинуть Полис, должен иметь на это право.       - А если они все пожелают вернуться? - спрашивает Лекса.       - Тогда на Ковчеге будет сотня людей, которые знают, что земляне не так уж сильно и отличаются от нас, - твердо говорит Кларк. - Но я думаю, что некоторые из них предпочтут остаться, если с ними будут хорошо обращаться - все они считаются преступниками на Ковчеге, и некоторые из них не имеют подходящего статуса или же родителей, чтобы вернуться туда. И ты видела, как далеко зашли мои люди, чтобы освободить сорок семь своих из Горы, поэтому даже если в столице останется всего половина, ты все равно будешь в выигрышном положении. Нам просто нужно проследить за тем, что им найдутся те занятия, которые им по душе, и нам нужно окружить их людьми, которые будут хорошо к ним относиться. А еще нам нужно убедиться в том, что они будут в безопасности.       - Думаю, мы сможем это сделать, - мягко говорит Лекса. - Я разъясню, что высоко их ценю, и что любой причиненный им вред будет жестоко караться. Но твои люди также не должны причинять вреда моим, а учитывая, что у вас нет оружия… - она обрывает свои слова, оставляя за ними невысказанный вопрос.       - У нас его нет, - признается Кларк. - По крайней мере, пока.       - Это хорошо. Я считаю, что сейчас мои люди примут вас гораздо охотнее, чем в старом мире, Кларк. Если кто-то, помимо Октавии, научиться быть gonas⁵, то это сыграет нам на руку. Мои люди глубоко уважают воинов.       Кларк думает о Беллами, Мерфи, Миллере и остальных, охотно готовых расхаживать с важным видом и метать топоры и ножи в деревья. Без страха перед землянами или первобытной, мгновенной силы огнестрельного оружия, они могли бы быть заинтересованы в том, как правильно научиться сражаться.       - Беллами и некоторые другие могут рассмотреть этот вариант.       - Не Беллами, - ровно говорит Лекса мрачным голосом. - И не Финн. Я не позволю им стать gonas или охотниками, только не теми, кто должен владеть оружием.       - Они не те люди, которыми были прежде, - возражает Кларк. - Им можно доверять. На этот раз я не пропаду без вести, на этот раз мы не станем уничтожать Гору… они другие люди.       - Нет, они все те же. Они по-прежнему те люди, которые при определенных условиях могут хладнокровно убить невинных. Ты хочешь устранить некоторые из этих условий - отгородить их от того, что может их расстроить, что, по твоему мнению, послужило причиной их действий. Ну, все мы расстраиваемся. На всякий случай, я бы предпочла устранить все эти условия. Поэтому я не хочу, чтобы они приближались к оружию.       Кларк делает резкий вдох, готовясь продолжить свой протест, но затем отбрасывает эту идею. Возможно, на этот раз они будут вести себя лучше, будут вести себя менее опасно. Но она не может знать этого наверняка. Правда в том, что ее протесты больше связаны с ее собственной виной - виной не только из-за того, что сделали в прошлом мире Беллами и Финн, но и из-за того, что сделала она. Она хочет, чтобы Лекса ошибалась, чтобы эти смерти больше не преследовали ее. Она хочет, чтобы ее вина магическим образом испарилась.       Но то, что не может испариться, - это знание. Она знает, на что способна. Она знает, что может убить. Она знает, на что способны и они. Она не может позволить им снова стать такими людьми.       - Ты права, - говорит она. - У меня есть несколько имен, которые можно добавить в этот список.       Например, Шарлотта. Возможно, Мерфи, хотя она не уверена, чем он может заняться в противном случае.       - И все же, ты выглядишь обеспокоенной, - говорит Лекса. - Тебе все еще не нравится это.       - Причины, по которым мне не нравится этот план, эгоистичны, - признается она. - У нас еще не было возможности стать настоящей группой, стать сотней, которой мы и были. Возможно, у нас никогда не будет этой возможности, если мы рассредоточимся в Полисе. Те люди, к которым я была ближе всего, те, о которых я больше всего заботилась… в этом мире я могу никогда не узнать их по-настоящему.       Она совершенно не может понять, о чем думает Лекса, когда та опускает глаза на землю и хмурится.       - Если мы добьемся успеха, то у тебя появится много лет, чтобы снова сблизиться с ними. И ты сможешь вернуться к ним, сможешь вернуться к парню, которого любишь, сразу после того, как мы разберемся со всем этим, - предлагает Лекса. - Я знаю, что это может занять много времени, но они будут в безопасности в Полисе.       Кларк заливается румянцем. Так вот, почему она не поцеловала ее. Конечно, она могла и сама поцеловать Лексу, это был и ее выбор, но она беспокоилась, что по какой-то причине между ними что-то изменилось. Например, то, что она послужила причиной смерти Лексы.       - В этом мире я не с Финном.       Она приподнимает своей рукой подбородок Лексы, чтобы взглянуть ей в глаза, и лицо блондинки становится еще ласковее, когда она смотрит в зеленые омуты.       - Я продолжила жить дальше, позабыв о нем уже некоторое время назад.       Это жестоко, произносить такие слова о человеке, которого она убила. Но зато это честно.       - Ох, - мягко говорит Лекса, но делает это с такой молчаливой радостью, что по лицу Кларк расползается улыбка, и внезапно она перестает беспокоится об их отношениях.       Они наклоняются друг к другу. Дыхание блондинки учащается, и она поднимает одну руку, чтобы обхватить ею голову Лексы, восхищаясь шелковистостью ее волос, а другой рукой находит свое естественное место, опираясь на изгиб бедра шатенки. Лекса отвечает, положив одну руку ей на спину, а другую на затылок, слегка поглаживая кожу ее шеи, отчего другая девушка начинает подрагивать. Лекса опускает свои глаза на ее губы буквально на миллисекунду, прежде чем они прижимаются друг к другу, теплота их тел становится похожей на лесной пожар.       Их тела вжимаются друг в друга настолько сильно, что начинает казаться, будто после этого на них останутся синяки, но Кларк хочет этого, она хочет заработать себе этот синяк в качестве доказательства, что Лекса жива, она жива. Она хочет, чтобы Лекса была рядом с ней, чтобы она прижималась к ней, ведь это настолько идеально. Она наматывает темные волосы на свой кулак, слегка оттягивая их, отчего шатенка выпускает едва слышный всхлип и побуждает ее раскрыть рот своим собственным, отчаянно прикусывая ее за нижнюю губу. Между ними проносится молния. Кларк постанывает в поцелуе, в этом стоне слышится чистое облегчение, и она чувствует, как тепло в ее теле опускается ниже, разгораясь в области живота.       - Хеда? Вас нет уже некоторое время. Могу я войти?       Аня. Она говорит слишком громко, явно стоя прямо у полога палатки, из-за чего они отскакивают друг от друга, словно парочка провинившихся подростков, застуканных своими родителями. Нелепость этой ситуации усугубляется, когда женщина входит в палатку, обнаруживая двух покрасневших девушек, стоящих в противоположных концах палатки. Кларк возится со своим рукавом, а Лекса обращает все свое внимание на нож, играясь с ним, вместо того, чтобы смотреть на девушку напротив себя.       Кларк считает, что это определенно карма, ведь она так критично относилась к гормонам остальных подростков. Она незаметно бросает виноватый взгляд на Лексу. Аня смотрит то на одну, то на другую девушку, явно поставленная в тупик.       - Вы приняли решение? - осторожно спрашивает Аня. Она уже тянется за своим оружием.       - Да, - говорит Лекса. - Одно решение мы приняли.

***

¹ "jus drein, jus daun" - "кровь за кровь" ² "goufas" - "дети, неопытные люди" ³ "yongons" - "дети, несовершеннолетние люди" ⁴ "gonasleng" - "гонасленг, английский язык" ⁵ "gonas" - "воины"