Lightning Only Strikes Once

      Иногда она забывает, насколько сильно любит Лексу.       Это легкое потрясение, когда она снова видит ее спустя несколько часов разлуки, когда ее зеленые глаза загораются при виде Кларк. Это глубокое, ровное дыхание, когда она засыпает рядом с блондинкой после нескольких украденных ими прекрасных мгновений. Это желание провести пальцами по волосам Лексы, прикоснуться к ее коже, контактировать с ней абсолютно любым способом, только бы напомнить себе, что она настоящая, что она рядом, и что она живая. Это искренняя и небольшая полуулыбка, которую иногда ей дарит Лекса. Эта улыбка слишком робкая, чтобы красоваться на лице такого могущественного человека, и, вероятно, эту особенную улыбку дозволено видеть лишь Кларк.       Это взгляд, который может устремить на нее лишь Лекса - полное понимание, полное принятие. Даже до того, как они стали единственными людьми, которые помнят весь мир, этот взгляд почти всегда плескался в глазах Лексы. Это редкие случаи, когда она не понимает и удивляется поступкам Кларк, но всегда ведет себя так, будто это поразительный сюрприз, неожиданный подарок. Будто таким образом она может увидеть больше сторон Кларк, будто это единственное, чего она по-настоящему хочет. Все эти вещи... они напоминали ей, как сильно она любит Лексу.       Но прямо сейчас, вероятно, самым четким признаком того, насколько сильно она любит эту девушку, является то, что она только что наблюдала за тем, как прямо перед ней мужчина истекает кровью, погибая от руки Лексы, а она думала лишь о том, что ему не стоило разговаривать с ней в такой манере.       Кларк беспокоит, что она способна размышлять таким образом. Но правда в том, что если бы Лекса не убила его, то каждый присутствующий там gona подумал бы, что она слаба. Кларк это знает. И она знает, что в скором времени они будут представлять очень много нововведений землянам - Скайкру в качестве части альянса, jus nou drein jus daun, открытая война с Горой. Они не могут позволить, чтобы кто-либо подвергал сомнению действия Лексы, иначе они ни за что не смогут хотя бы начать работать над этими нововведениями.       Разумеется, если не учитывать все эти факты и не обладать большим количеством опыта со смертью, вовсе не удивительно, что остальные плохо восприняли это решение.       - Какого черта это было? - спрашивает Рэйвен. Она побледнела, но в остальном выглядит абсолютно нормально. На ее тусклом лице сияют потемневшие и свирепые глаза.       - Ты уже видела, как людей выкидывают в открытый космос, - указывает Кларк.       - Выкидывают в космос, точно, - указывает Финн. - Не протыкают горло. И когда их выкидывали в космос, то делали это за совершенное преступление. А она просто прикончила его, Кларк! Почему ты так спокойна?       - Вы преувеличиваете, - твердо говорит Кларк. - Я знаю, что вы этого не понимаете, но Лекса делала то, что должна была, - она поворачивается к Уэллсу, отыскивая в нем поддержку. - Как ты думаешь, кто-нибудь смог бы выжить, если бы пригрозил твоему отцу армией?       - Нет, - спустя мгновение говорит Уэллс, хотя он до сих пор выглядит обеспокоенным. - Это правда. Угроза Канцлеру - это преступление.       Не похоже, что Диана Сидней получила за это наказание, цинично думает Кларк. Угроза Канцлеру - это преступление, за которое тебя отправят в открытый космос, если ты молодой и глупый, но если ты влиятельный и популярный, то Ковчег продемонстрирует «милосердие» и просто посадит тебя под замок. Иногда она думает, что Беллами прав, когда говорит о том, что на Ковчеге есть привилегированные люди - такие люди как Джаха, Кейн, Сидней и даже собственная мать Кларк получают более незначительные наказания за нарушения закона, нежели остальные.       - Мы чуть было не ввязались в настоящее сражение, - говорит Кларк. - Трикру бы ни за что не смирились с этим, они не отдали бы свое оружие. По крайней мере один из них дал бы отпор, а тогда gonakru Азгеды напали бы на нас, и некоторые из нас могли бы погибнуть.       - Точно, - говорит Рэйвен, слегка успокаиваясь. - Ладно. Значит, Командующая убила этого Ратана, чтобы убедиться в том, что этого не произойдет. Это как убрать застрявший винтик, прежде чем сломается весь механизм.       - Или принести в жертву пешку, - вздохнув, поправляет Уэллс. Кларк видит, судя по его лицу, что несмотря на то, что он понимает логику этого действия, он все равно плохо усваивает чью-то смерть. - В этом есть смысл.       - Но его казнь не имеет никакого смысла, - спорит Финн. - Мы могли бы связать его, вырубить или... что-нибудь.       - Она отправила сообщение Азгеде, - говорит Кларк. - Она сообщила им, что Скайкру находятся под защитой.       - Не нужно убивать кого-то только для того, чтобы отправить сообщение, - самонадеянно отвечает Финн.       Если бы ты только знал, думает Кларк.       - Нет, Кларк права, - говорит Рэйвен, прежде чем блондинка успевает открыть свой рот. - Если бы она оставила этого парня в живых, то он просто доставил бы нам неприятности в дальнейшем. Мы пытаемся выжить, Финн. Мы не пытаемся получить блестящую награду «самый лучший и честный».       Она двигается в сторону ближайшего деревянного поддона, которые они используют для сна, что расположен в крошечном домике, который им выделил лидер деревни.       - Я буду спать здесь.       То, как она бросает взгляд на Финна, красноречиво говорит о том, что в ближайшее время они явно не будут делить одну постель на двоих.       Кларк прочищает горло, чтобы парень не успел ничего сказать в ответ.       - У меня появилась мысль: как насчет того, что мы оставим споры о моральности казни человека до того момента, когда будем в положении сделать с этим что-либо? У землян свои законы, ребят. И до сих пор они привели к значительно меньшему количеству смертей, чем наши. Мы можем сосредоточиться на попытках изменить ситуацию позже... сразу после того, как разберемся со своими собственными проблемами. Прямо сейчас, я, например, собираюсь немного поспать.       - Ты не останешься с нами сегодня? - спрашивает Рэйвен, а затем гогочет. - Оу, ну конечно, не останешься.       - Что? - рассеянно говорит Финн. Иногда он немного медлительный.       Кларк ухмыляется Рэйвен.       - Спокойной ночи, ребят.       - Спокойной, Кларк, - говорит Уэллс, выдавливая из себя улыбку. Кларк уверена, что он по-прежнему не особо рад отношениям между ней и Лексой, но он отлично справляется со своей болью и старается радоваться за нее. Она быстро целует его в щеку, а затем выходит на улицу.       Кларк останавливается по пути в палатку, чтобы отыскать Октавию. Она проводит спарринг с Линкольном, явно улучшив свои навыки. Тем не менее, ей помогает тот факт, что он, похоже, едва ли может переносить вес на свою травмированную ногу. Кларк надеется, что она больше не воспалится и, что еще хуже, не понесет за собой заражение крови. Октавия замечает Кларк и приостанавливает свою тренировку.       - Что случилось, Кларк? - тихо спрашивает она. - У тебя такой взгляд... взволнованный.       - Я надеялась, что ты сможешь присмотреть за gonakru Азгеды, - так же тихо отвечает Кларк. - Подружиться с некоторыми из них. Азгеда и Трикру - старые враги, но они могут позволить тебе приблизиться к ним, поскольку ты не совсем Трикру. Я хочу знать, кто разозлился из-за смерти своего лидера, кто больше всего ненавидит Трикру, что они думают о Сионе... если они восстанут против нас, я хочу, чтобы мы были осведомлены об этом.       Октавия кивает.       - Я могу сделать это, - говорит она, хотя она очевидно не поклонник шпионских ролей. Кларк кивает ей в ответ и поворачивается, чтобы уйти. - Кларк? Скажи Командующей...       Она колеблется, в то время как на ее выразительном лице борются несколько эмоций.       - Да? - спрашивает Кларк.       - Скажи Командующей: «отличный бросок».       Самая большая палатка, принадлежащая Хеде, уже разбита. Охранники, стоящие у ее входа, позволяют ей пройти, не пытаясь остановить. Кларк думает, что ее стоит добавить в очень короткий список людей, которых охранники не должны никогда ни останавливать, ни допрашивать. Остальные, кто удосужился такой чести - Аня и Густус, ну и, предположительно, когда-то давным-давно, Костия.       Лекса сидит на полу, скрестив ноги и закрыв глаза, но она явно не медитирует. Она копается пальцами в своих волосах, осторожно расплетая завернутые в кольцо косы. Рядом с ней стоит маленькая чашечка с водой и кусочком ткани, видимо, предназначенным для снятия боевой раскраски, чем она рассчитывала заняться чуть позже.       - Вот, - говорит Кларк, вставая на корточки позади нее. Лекса не подает никаких признаков, что ее напугал возникший из ниоткуда голос. - Я помогу.       Лекса опускает свои руки по бокам. Кларк начинает расплетать одну из самых больших кос, разматывая самый конец, чтобы начать отделять пряди друг от друга.       - Mochof, Кларк, - тихо говорит Лекса.       Кларк обнаруживает, что ей нравится копаться в волосах Лексы, нравится делать что-то такое простое, но все же такое невероятно домашнее, что ее сердце пропускает удар.       - Колючая проволока? В твоих волосах?       - На случай, если кто-то схватится за них, - объясняет Лекса. - Обычно я не заплетаю свои косы заново каждый день, но когда я нахожусь в особо опасном месте, я предпочитаю вплетать колючки в свои волосы, а из-за этого становится сложно спать.       Через некоторое время блондинка задевает самый центр сплетения всех темных кос и хмурится. Там, в самом центре, расположена самая большая коса, выполненная из невероятно крошечных прядей. Она начинает разматывать их и моргает, когда осознает, что они окружают небольшие ножны, в которые аккуратно вставлены крючки, что помогают заплести волосы, будто заменяя сыромятную кожу, узор из которой красуется на некоторых землянских ножнах.       - Это очень умно, - замечает она, когда ей наконец удается вытащить их. - Я бы никогда этого не заметила. Так вот, откуда ты достала тот кинжал?       - Sha, - говорит Лекса, и нечто в ее голосе звучит не как обычно. Он выходит слишком ровным. Кларк бросает ножны на пол, но шатенка мгновенно поднимает их, будто не может вынести того, что они лежат на земле. Она засовывает в них крошечный кинжал. - Он был сделан очень умелыми руками.       - Кто их сделал?       Повисает очень продолжительная пауза, а затем Лекса, наконец, подает свой по-прежнему отдаленный голос.       - Костия. Очень давно. Она спроектировала его так, чтобы при мне всегда было оружие, - вздыхает она, слегка расслабляя тело, когда Кларк целует ее в плечо. - Возможно, ей следовало сделать их для себя.       Она просовывает маленькие ножны себе за пояс.       Кларк обнимает ее со спины, и та полностью расслабляется и опирается о блондинку.       - Мне жаль, Лекса.       - Я должна использовать их чаще, чем обычно, - признает Лекса. - Но теперь, когда я вижу их, мне становится трудно думать о хороших воспоминаниях. Все, о чем я думаю, это смерть.       Кларк вспоминает о часах своего отца.       - Я понимаю.       Лекса поворачивается, чтобы взглянуть на нее.       - Возможно, тебе стоит носить их вместо меня. Я могла бы вплести тебе их в волосы.       - Нет, - твердо говорит Кларк. - Это память о Костии. Я не собираюсь отбирать это у тебя.       Она улыбается, пытаясь разрядить обстановку.       - Кроме того, мои навыки метания ножа даже и близко не стоят с твоими. Мне требуется множество попыток, чтобы попасть хотя бы в животное, не говоря уже о человеке. Мне было бы полезнее носить с собой кусок вяленого мяса, а не кинжал.       - Ты недооцениваешь себя, Кларк, - убеждает ее Лекса. - Но если ты действительно беспокоишься о своих навыках метания ножа, мы можем добавить это в нашу программу подготовки.       - Ты имеешь ввиду ту программу подготовки, которая включает в себя принуждение меня, Уэллса и Октавии с десяток раз бегать туда-сюда впереди группы буквально каждый день нашего путешествия, чтобы нарастить мышцы? - гримасничает Кларк и целует шатенку в щеку, избегая боевой раскраски. - Нет уж, думаю, на данный момент у нас все в порядке. Может, позже.       - Я была удивлена, что Финн не пожелал обучаться сражаться, - комментирует Лекса. - Он... он не такой, каким я его себе представляла тогда, когда мы казнили его.       - Нет. Когда он убил тех людей... это было не похоже на него. Очень, очень не похоже. Это вовсе не оправдывает его, теперь я знаю это, но тот человек не был похож на него. Его просто… переклинило.       Кларк обползает Лексу, становясь прямо перед ней, и поднимает влажную ткань с пола. Вода не слишком холодная - видимо, Лекса собрала снег и растопила его на костре. Она медленно и осторожно прижимает ткань к лицу Лексы, стараясь не попасть ей в глаза водой, и двигает своей рукой в аккуратных, ритмичных поглаживаниях.       - Мои люди называют это gonplei-haken, - лениво говорит Лекса. - Боевая болезнь. Обычно они вздрагивают от малейшего звука, а временами случается, что слишком часто дышат. Они не могут спать, им снятся кошмары, они чувствуют боль в своих телах, когда на то нет никакой причины. Я слышала о нескольких, которые отреагировали так же дурно, как и Финн, они сломались из-за этого и стали жестокими, но таких было немного. Большинство из них просто ранены глубоко в душе, поскольку в их телах живут другие люди.       Есть нечто удивительное в том, как слои Хеды - боевая раскраска, косы, броня, оружие - спадают и оставляют за собой лишь Лексу. Кларк привносит в каждое движение своей руки нежность, работая систематически и тщательно, попутно слушая рассказы Лексы. Она следит за тем, чтобы на ее лице не осталось ни единого серого или черного мазка, и вскоре лицо шатенки становится чистым и молодым. Было бы довольно просто убедить себя в том, что эта девушка не убила человека всего лишь несколько часов назад, но Кларк не думает об этом. Лекса может быть свирепой, безжалостной и жестокой, но Кларк любит ее целиком, и она не будет пытаться приуменьшить или упростить Лексу, игнорируя черты ее характера, которые могут включать в себя хладнокровность и беспощадность.       - Что вы делаете с людьми, когда у них появляется это? Эта боевая болезнь? - с любопытством спрашивает Кларк.       Лекса пожимает плечами.       - Если все очень плохо, то мы переводим их в группу gonas, которым было поручено собирать растения и орехи в лесу. Это относительно мирная обязанность. Им рекомендуется медитировать, а также они часто практикуют лазанье по деревьям и бег вместо сражений. Не существует никакого заданного промежутка времени, сколько они должны заниматься этим, а деревни или города гарантируют, что их семьи будут прокормлены. Иногда, со временем, они начинают чувствовать себя лучше и возвращаются к другому gonakru, чтобы снова присоединиться к сражениям, а иногда - нет.       Кларк ничего не говорит в ответ. По какой-то причине она ожидала услышать, что их отделяют от остального общества, провозглашая их слабыми, или даже отправляют в изгнание, как они поступали и с мутированными землянами. Она продолжает забывать, что слишком мало знает о людях Лексы, что слишком много предполагает самостоятельно. Она знает, что они могут быть жестокими. Но она частенько забывает, что они могут быть и добрыми. Кларк слышала и о более плохом лечении ПТСР, нежели это. Иногда создается впечатление, будто у землян более совершенные способы, с помощью которых они помогают уязвимым членам своего общества, нежели у Ковчега - взглянуть хотя бы на то, как Ковчег подвел Рэйвен.       - Жаль, что с нами пошел Финн, - в конце концов говорит она. - С ним все было в порядке, когда мы не отправились за Мерфи и Дрю, так что я знаю, что ему не сложно жертвовать людьми. Но он определенно все еще яростно борется с насилием в этом мире, и рано или поздно это приведет его к конфликту с остальными. Если бы мы жили в идеальном мире, то он был бы прав, но ему нужно наверстать упущенное и понять, что мы живем в совершенно ином мире.       Лекса проводит пальцами по своим распущенным волосам и встает на ноги, помогая подняться и Кларк. Она наклоняется и слегка целует блондинку.       - Он поймет, ai niron.       Она снова целует Кларк, но уже более страстно. Кларк слегка тает от такой нежности, как и от самого поцелуя.       - Возможно, нам стоит перестать говорить о своей прошлой любви, Кларк kom Skaikru.       - Звучит неплохо, - горячо говорит Кларк, а затем еще ближе притягивает к себе Лексу.