Lightning Only Strikes Once

      - Думаю, нам нужно уходить на следующей неделе, - тихо говорит Кларк Густусу, наблюдая за тем, как он уплетает еду, которую она ему принесла.       Кларк знает, что он все еще думает, будто она должна уйти без него, но мужчина лишь отрывисто кивает головой. У него появились свежие красные порезы на руках, которые сочатся кровью, от чего она начинает жалеть, что у нее нет возможности наложить ему повязки. Еда, которую она ему приносит, не дает ему умереть от голода, а вода - умереть от жажды, но из-за ежедневных пыток, которым он подвергается, он будет идти еще медленнее, чем она со своей все еще заживающей лодыжкой. Что, если они не смогут передвигаться достаточно быстро? К счастью, большинство его ран пока что лишь поверхностны (возможно, это было сделано преднамеренно, поскольку их целью является причинить ему как можно больше боли), так что, хотя у него и могут остаться шрамы, они вряд ли слишком сильно ослабят его, если у него будет хотя бы несколько дней, чтобы исцелиться.       - У меня почти все готово, - говорит Кларк. - Я нашла способ высвободить тебя из этих цепей и отвлечь воинов, а еще у меня есть кинжал. Роан выведет с его помощью всю охрану у выхода из строя... мы направимся на юг к заледеневшему озеру, пересечем его, избавимся от хвоста или хотя бы замедлим их. Скорее всего, им придется обходить все озеро, но даже если они и не пойдут на это, то им все равно придется обыскивать весь берег, ведь у них не будет никакого следа. Роан говорит, что там есть какое-то место, в котором мы сможем спрятаться и переждать. А затем мы направимся в деревню к твоему другу, - хмурится она. - Я не хочу отправляться немедленно лишь потому, что хочу узнать, как проходит нападение Нии на границу.       - Если нападение проходит не очень, то она может обвинить в этом тебя, - хрипло указывает Густус.       - Вполне возможно, - признает Кларк, внезапно испытывая чувство вины. Может ли она на самом деле позволить ему страдать в течение еще одной недели лишь потому, что хочет узнать, погиб ли кто-нибудь из ее друзей? - Но я посоветовала ей не идти на юг, так что в этом не будет никакого смысла. Слушай, мы можем уйти прямо сейчас...       - Нет, - говорит Густус. - Ты должна найти Fleimkepa.       - Что, если я не хочу находить Fleimkepa?       Он задумчиво изучает ее.       - Хеда не доверяла ему, - говорит он. - Однако она не доверяла и Роану, но, тем не менее, он помогает нам. Для совместной работы не требуется доверие, - он качает своей седеющей головой. - А вот он нам нужен.       - Я же сказала, Лекса не погибла... - начинает Кларк.       - Ты сказала, что у твоих людей было мощное оружие, которое может уничтожить этот замок, не оставив после себя ничего, - твердо говорит Густус. - Если это так, то мы не сможем использовать его, пока он внутри. Хеда нуждается в нем не потому, что она доверяет ему, заботится о нем или ей требуется его совет, а потому, что он должен передать Пламя. Он полезен.       - Он и тебе не нравится, - осознает Кларк.       Создается такое впечатление, будто под его густой бородой выступает румянец.       - Он... не согласился с выбором Хеды, что я должен продолжать исполнять свою роль стража. Он посчитал нашу привязанность друг к другу слабостью и был уверен, будто у меня нет правильных приоритетов.       Кларк смотрит на него.       - Да. Он был такого же мнения и обо мне. Я не совсем понимаю, что испытываю к палящему во все подряд гиперрелигиозному идиоту.       - Палящему... во все подряд? - говорит Густус, хмуря брови.       - Оу. Это означает человека, который сначала стреляет, а уже потом задает вопросы.       - Титус едва ли умеет пользоваться луком, - фыркает Густус.       - Нет, я говорю про пистолет, fayogon, - прямо заявляет Кларк. - У него был fayogon. Он пытался выстрелить в Нию. Очевидно, это ему не удалось. Он ненавидит моих людей, он ненавидел Maunon, а огнестрельное оружие - это прямое противопоставление его религии, но он все равно решил использовать его. Даже я не использовала пистолет с тех пор, как приземлилась сюда. Он лицемерный, опасный, и я не хочу вызволять его, - она смотрит на мужчину и вздыхает. За все то время, что она провела здесь, она странно привязалась к Густусу. В нем есть нечто, что напоминает ей о Лексе. Создается впечатление, будто он полностью поддерживает ее, даже когда не соглашается с ней. Он дарит ей свое уверенное, устойчивое присутствие, так что у нее появляется возможность опереться на него и выдавать свои идеи. И он настолько верен Лексе, что кажется, будто он почти светится, когда говорит о ней, каждая морщинка на его лице расплывается в гордости и любви. - Но раз он нам нужен, то так тому и быть. Я сделаю все возможное, чтобы найти его.       Она поворачивается, чтобы уйти, но ее останавливает голос Густуса.       - Hod op, - говорит он слегка болезненным тоном, который еще никогда не использовал прежде. Он прочищает горло. - Твое упоминание лука... это напомнило мне кое о чем. Лекса рассказала тебе о Костии, но что именно она тебе рассказала?       - Лекса любила ее. Ниа убила ее, - она колеблется, а затем вытаскивает кинжал из своих волос. - Костия сделала это.       Густус смотрит на него, а затем в его глазах образуются слезы, и он отводит взгляд. Он успешно отгоняет свои эмоции, и только тогда снова смотрит на Кларк.       - Sha. Она сделала это. У нее были золотые руки. Она не очень хорошо умела рисовать карты, но умела моделировать и вырезать кожу и дерево, а ее стрелы никогда не пропускали своей цели, - грустно улыбается он. - Она была всем для Хеды, а Хеда была всем для нее. Я еще никогда не видел, чтобы она позволяла другому человеку прикасаться к тому, что сделала Костия... помимо Нии, которая не оставила Хеде выбора.       Он выразительно смотрит на нее, а затем резко поднимает глаза наверх.       Кларк моргает, отгоняя собственные слезы. Внезапно она понимает, о чем говорит Густус. Это понимание резко и болезненно поражает ее, и она делает шаг назад, смотря на лук, висящий над дверью. На нем красуются лозы, цветы и прекрасная шестеренка на рукоятке, а каждая деталь вырезана просто идеально. Впервые, когда она увидела этот лук, она подумала, что должна нарисовать его, но даже со всем своим древесным углем и стольким временем в запасе, она так и не сделала этого. Может, каким-то образом, глубоко внутри, она знала.       - Этот лук...       - Сделала она, - мягко говорит Густус. - Годы работы. Не важно, возьмешь ли ты с собой меня, возьмешь ли ты с собой Fleimkepa, но ты должна вернуть его Хеде. Beja, Кларк. Если в чем-то, помимо этих ножен, и хранится душа Костии, так это в этом луке, - он дарит ей очередную из своих болезненных улыбок. - Если я здесь погибну... ты должна знать, Кларк kom Skaikru. Я рад, что Хеда снова нашла свое счастье. Я обязан тебе большим, чем могу выразить словами, за то, что ты вернула ей то, что она потеряла. Я охранял Хеду в течение многих лет, наблюдал за тем, как она становилась холодной и одинокой, пытаясь быть сильной. Конечно, я надеялся, что она станет сильнее, но никогда не хотел, чтобы она осталась одна.       - Она не была одна, - говорит ему Кларк, делая шаг вперед, чтобы помочь ему надеть обратно его кляп, дабы никто не заметил, что его снимали. Он позволяет ей сделать это. - У нее был ты. И ты снова у нее появишься, потому что я не уйду без тебя. Ты сам вернешь ей этот лук, Густус kom Trikru.       Она долго смотрит ему в глаза, а затем, когда он слегка склоняет свою голову, закрывает дверь.       Нервы блондинки начинают сдавать. Настало время найти Титуса. Она опирается на свою трость и раздумывает.       Что ей известно? Она знает, что он «снизу», что бы это ни значило. Она даже не видела лестницу, ведущую вниз. И, где бы он ни был, скорее всего, к нему приставлено много охраны. Густуса поместили в главную комнату по единственной причине - Ниа считает «муки невиновного» фантастической частью разговора за столом.       Она внезапно замирает, напрягая мозги. Да, где бы ни был Титус, его будут серьезно охранять. Это значит, что ей нужно идти в направлении, куда по непонятным причинам идут все охранники. Через кухню, понимает она. Она видела, как много gona идут туда, но не обращала на эту странность должного внимания. Но что, если они ходили туда не за едой? Что, если они спускались вниз? Она уже бывала на кухне, но за ней внимательно наблюдал только повар.       Ей невероятно повезло, что этот самый повар заснул. Насколько она знает, он никогда не покидает кухню, предпочитая дремать, опустив свою голову на скамейку. На самом деле, когда здесь нет Нии, это место становится его собственным замком, но его преданность кажется абсолютной, а его счастье от присутствия женщины искренним.       Кларк требуется некоторое время, чтобы понять это. Она находит кладовку, заполненную мукой для хлеба, и задается вопросом, как они его делают, учитывая, что земляне не сажают зерна, а у Азгеды, насколько ей известно, не совсем подходящий для этого климат. Может, он растет на одной из территорий других кланов, а они просто собирают и продают его. Здесь также лежат куски соленого, вяленого мяса, замороженные мертвые животные и слишком много fayowada. Она находит два кожаных мешочка и наполняет их огненной водой, думая о том, что, несмотря на уверения Роана в том, что его прозвали алкоголиком, он явно не пытался попробовать забрать алкоголь, раз уж его так легко найти. Может, он надеялся, что она отменит свой план. С его точки зрения, в ожидании здесь нет ничего, кроме преимуществ, - либо Лекса умрет, а Ниа победит, и в этом случае он станет наследником Ледяного народа, либо же Ниа умрет, а Лекса победит, и в этом случае он станет королем Ледяного народа. У него нет реального стимула к побегу, за исключением того, что, если Кларк скажет, что он не повиновался ей, то Лекса ополчится против него.       Пол здесь каменный и цельный. В нем нет никаких проходов. Но затем она понимает, что украшение вокруг камина выглядит странно, будто это какая-то лестница - лестница, ведущая наверх. Над ней расположен люк. Кларк поднимается, молясь, что за дверью не поджидают gona, и на самом деле ни с кем не сталкивается. Но за люком красуется длинная лестница - чтобы спуститься, для начала нужно подняться. Умно. Она всматривается вниз и никого не замечает.       Кларк спускается как можно быстрее, притом стараясь быть как можно тише. А также, вместе с тем подпрыгивая, потому что независимо от того, сколько отдыха получила ее лодыжка, она все еще безумно ноет. Кларк заглядывает за угол и видит трех gona и клетку, в которой держат Титуса - по факту, три клетки внутри друг друга. Каждая его конечность прикована кандалами, но цепи невероятно длинные. Титус кажется невредимым, по сравнению с Густусом. Его глаза расширяются, когда он замечает блондинку, довольно быстро опознав ее.       Кларк раздумывает над возможными вариантами развития событий. Она может попытаться вступить в сражение и убить всех трех gona своим кинжалом, спрятанным в волосах, но, даже если у нее и получится, она не сможет вытащить мужчину из такой клетки. По крайней мере, она знает, где он находится. Может, она сможет найти что-нибудь, чтобы высвободить его.       Титус задумчиво смотрит на нее, а затем быстро переводит глаза на темный угол рядом с блондинкой. Кларк хмурится и не отвечает. Затем он кричит, и тогда она бросается в этот угол, прижимаясь к маленькому укромному закоулку.       - Нападение! - кричит он, и все охранники тут же взбадриваются от страха. - Я это чувствую! Вход в замок! НАПАДЕНИЕ!       Каким-то образом ему удается закатить свои глаза так, что его зрачки полностью исчезают, оставляя за собой лишь белок, и это, видимо, убеждает охранников в том, что он видит некое видение.       - Проверьте вход, - огрызается один из них, на что остальные кивают и бегут к лестнице. Последний движется к трем взаимосвязанным клеткам и сердито смотрит на Титуса.       - Что ты видишь, Fleimkepa?       - Я вижу глупость, - рычит Титус и настолько быстро двигает своей рукой, что кажется, будто это происходит за долю секунды. Каким-то образом, прижавшись к самой маленькой клетке, ему удается протиснуть свою руку через прутья и ухватиться ею за горло gona. В то время как gona пытается вырваться, он безжалостно усиливает свою хватку до тех пор, пока в конце концов воин не впадает в беспамятство. - Плохие учителя тренируют плохих учеников. Ниа никогда не была такой умной, как считает, - затем он поворачивает свои глаза к месту, где прячется Кларк. - Подойди, Skayon.       Кларк не может не находиться под легким впечатлением.       - Тебе придется спрятаться там на еще одну минуту, - почти небрежно говорит Титус. - Они скоро вернутся. Говори. Зачем ты пришла сюда?       - Густус захотел освободить и тебя, - быстро говорит она.       Повисает пауза, а затем он выпускает едва слышный смешок.       - Разумеется. Но ты видишь, в какой я ловушке? Нет никакого способа снять все это.       Кларк замечает, что здесь три прочные клетки и четыре такие же цепи. Нет, на это у нее не хватит пороха, ей может даже не хватить его для того, чтобы сломать одну клетку и две цепи Густуса. Даже если она вернется сюда с тем gona, которого сможет отпустить Лекса, у нее нет больших шансов высвободить его. Эта часть замка слишком уединенная и хорошо охраняемая. Как только они услышат шум, охранники могут убить его. Это будет просто.       Он криво улыбается ей, видимо, понимая ее мыслительный процесс.       - Пламя должно выжить. И Онтари не должна стать следующей Командующей. Теперь ты новая Fleimkepa.       - Что? - шипит Кларк.       - У нас нет на это времени, - почти возмущенно говорит Титус. - Ты лучшее, что у меня есть, - он снова дарит ей улыбку, лишенную веселья. - Я молюсь, чтобы ты не была одной из уловок Нии, хотя для нее это кажется слишком запутанным. Ты Fleimkepa. Книга, дневник первого Командующего, находится в конюшне. Нужная тебе брусчатка находится в трех вниз и четыре налево, считая от входа в третье стойло. Верни его Эйдену. Передай ему Пламя, как только он выиграет Конклав, слышишь меня?       Кларк не уверена, что побуждает ее сказать это. Может, она делает это потому, что он доверяет ей так, как никогда не доверял в прошлом мире. Может, дело в том, что она вполне уверена, что он вскоре погибнет, и из-за этого ей на секунду становится его жаль.       - Мне не нужно передавать его Эйдену, - импульсивно говорит она. - Лекса в порядке. Понятно? Лекса в порядке. Она жива.       Его глаза удивленно расширяются, и она видит, что он верит ей. Затем он прочищает горло.       - Mochof, - говорит он хриплым, переполненным эмоциями голосом. - Она была самым сильным и мудрым человеком, которого я когда-либо встречал, даже перед восхождением, - он выдавливает из себя улыбку. - Вернись к ней в качестве Fleimkepa. Защищай ее так, как защищал я.       Это почти иронично, что он говорит, будто защищает девушку, которую он же и убил, но его тон слишком серьезный, так что она не может не согласиться с ним. Вместо этого она просто кивает и снова болезненно хромает в свое укрытие, повторяя себе названное им место снова и снова. Так вот почему он был в конюшне. Он не пытался сбежать, он лишь хотел спрятать книгу. В этом и был весь его план.       Она ждет, пока два gona проносятся мимо нее. Затем, когда она слышит издающиеся из клетки крики от боли, отдающими эхо, она тащится вверх по лестнице так быстро и тихо, как только может, проходит мимо спящего повара и возвращается в свою комнату.       Три вниз. Четыре налево. Третье стойло. Там лежит книга. Она ей не понадобится, но однажды, когда Лекса умрет от старости - это единственный исход, который она готова принять, - кому-нибудь она пригодится.