Lightning Only Strikes Once

      - Я нашла приемник, - торжественно заявляет Октавия, умудряясь говорить тихо, хотя выглядит она так, будто дается ей это с трудом.       - Отлично, - так же шепотом говорит Лекса. - Как?       - Ох, самый молодой охранник скажет что угодно, если ему улыбнуться и наклониться поближе, - небрежно говорит Октавия. Рэйвен закатывает глаза, но все равно улыбается. Они обе видели, как этот охранник проводит время вместе с Октавией. Брюнетка ведет себя с ним приторно, но изредка отпускает колкости со злобным сарказмом. Похоже, такое поведение завлекло мужчину.       Они сидят в комнате Лексы. За окном середина ночи, но именно сейчас они могут спокойно поговорить. Джон сообщил, что его отец на смене, охраняет ракету. Сам мальчишка пошел к нему, чтобы «составить компанию» - на самом деле, чтобы обеспечить им некую систему предупреждения, если его отец вдруг соберется вернуться. Джон стал еще более кислым, чем обычно, когда узнал, что ему придется провести побольше времени со своим отцом.       Конечно, последние несколько дней не были забавными ни для кого из них. Ну, помимо Рэйвен - ей предоставилась возможность поработать над тем, что ее интересует, и с теми людьми, которые ее уважают. К тому же, все здешние комнаты теплые (помимо сарая, в котором хранится ракета), и также здесь много еды. Если бы не эксплуатация жителей деревни и отсутствие Ани и Кларк, то Рэйвен, наверное, смогла бы счастливо поселиться в этом месте. Между тем, Джон постоянно зарабатывает себе синяки после кратковременных, но несусветных вспышек гнева своего отца, Октавия, кажется, постепенно сходит с ума, разыгрывая роль милой девушки, а Лекса... ну, Лекса...       Лексе скучно. Ей неловко признаваться в этом, ведь это никак не может сравниться с проблемами остальных из их группы. Но ни у кого из них нет никаких обязанностей, помимо Рэйвен. Все важные задания на себя взяли жители деревни Азгеды. Кажется, будто остальная часть станции «Тюрьма» здесь только для того, чтобы в один прекрасный день получить оружие и стать солдатами. Лекса привыкла к тому, что ее обслуживают - но обычно это происходит потому, что она слишком занята, чтобы делать это самостоятельно. У нее еще никогда не было такого дня, когда ей нужно было ничего не делать и никуда не ходить. Она не может даже потренироваться, потому что ее навыки будут подозрительными. Она не может поговорить с gona Азгеды, потому что ей нужно быть как можно более невидимой для них. Небесные охранники избегают ее, а когда она прислушивается к их разговорам, то не слышит от них ничего полезного.       Рэйвен говорит ей, чтобы она расслабилась и наслаждалась, будто это выходные, но Лекса поняла, что, когда ей нечем заняться, это напрягает гораздо, гораздо сильнее, нежели когда у нее слишком много обязанностей. Когда у нее было слишком много дел, она организовывала работу других людей, расставляла приоритеты, отдавала приказы, действовала, изменяла мир кусочек за кусочком, и, тем самым, получала взамен суровое ощущение выполненного долга и, да, удовольствие от этого. Раньше она никогда не задумывалась над тем, насколько она зависит от поставленной цели, от наличия ежедневной работы - как только у нее отобрали эту возможность, пусть и на короткий промежуток времени, она тут же начала ощущать опустошенность. Она настолько крепко связана со своими обязанностями, что не знает, что делать, когда лишается их.       - Приемник находится в доме с восточной стороны, у него самая высокая крыша, - говорит Октавия. - Теперь мы, по крайней мере, знаем, где находятся обе наши цели. Это уже что-то.       - Мы еще не достигли никаких успехов с ракетой, - раскрывает Рэйвен. Она была немедленно призвана на работу над этим орудием. - Другие ведут себя слишком осторожно вместо того, чтобы идти проверенным методом «тыканья». А еще нам нужно проследить за тем, чтобы ребята Нии не имели ни малейшего представления о том, чем мы занимаемся. Потому что, очевидно, что если они увидят, как мы играемся с проводами, то поймут, что ядерная наука ну очень уж простая, и у них отпадет необходимость в нашей группе.       Она снова закатывает глаза, но на этот раз более выразительно.       - Как думаешь, ты сможешь ее обезвредить? Теперь, когда они еще больше ее открыли? - спрашивает Лекса.       Рэйвен призадумывается.       - Это не совсем так работает. Я могу нарочно сделать так, чтобы она взорвалась, или я могу сделать так, чтобы им было сложнее ее взорвать, но я не могу магическим образом сделать так, чтобы ядерная ракета перестала быть ядерной ракетой. Внутри нее находится ядерное вещество. Единственное, что делает ее менее опасной, - это время. И я говорю о тысячах лет. Я все еще думаю, что мы должны поставить ставки на то, что я смогу саботировать ракету настолько, насколько смогу, а затем погрузить ее в грузовик и увезти куда подальше.       - В грузовике есть топливо... устройство, похожее на часы, на которое ты сказала мне смотреть, показывало половину, - вспоминает Лекса. - Мне удалось приблизиться достаточно близко, чтобы проверить это, возможно, потому, что они считали, будто я ничего не смыслю в транспортных средствах.       Октавия дарит им волчью ухмылку.       - Итак, теперь нам нужно лишь повредить приемник, вывести из строя две дюжины или около того элитных gona, а затем десять охранников с оружием и погрузить ракету в грузовик. Да проще простого.       - Мои бомбы у Ани, - с легким сожалением в голосе говорит Рэйвен. Лексе пришлось приказать ей оставить их в другой деревне, и она не жалеет об этом решении. Если бы они пришли сюда с целой кипой оружия, то не получили бы в ответ теплый прием - или, возможно, получили бы, но в таком случае они не смогли бы оставить это оружие себе. - Разумеется, даже когда она принесет их сюда, нам нужно быть очень осторожными. Если мы повредим ракету, то она начнет пропускать радиацию.       - Эм, да, я голосую против радиации, - говорит Октавия. - Может, мы сможем найти какой-нибудь способ отвлечь всех от ракеты, а затем подорвать их.       - Как? - скептически спрашивает Рэйвен. - Мы просто подойдем к ним и скажем: «Эй, ребят! Идите туда, если хотите бесплатный пудинг, обещаю, он прямо там»? Ты это предлагаешь?       - Ну не бесплатный пудинг! - возражает Октавия. - А... что-нибудь другое. Не знаю. Что-нибудь ценное.       - А, точно. Скажем, что нашли магическое денежное дерево.       Лекса прочищает горло, как можно вежливее прерывая их препирательство.       - Нам не нужно выводить из строя всех gona или охранников, - указывает она. - Обычно в ночное время рядом с ракетой находятся лишь пять gona и два охранника. Мы знаем, что у них было оружие Maunon. Возможно, у них все еще есть газовые гранаты, которые мы могли бы использовать.       У Октавии загораются глаза.       - Я спрошу у своего парня.       Рэйвен поднимает бровь.       - У твоего парня? Стоит ли мне предупредить Линкольна...       - Ох, shof op, Рэйвен, - говорит Октавия. - Флирт с целью получения информации не находится под запретом. Линкольн бы понял. В любом случае, мой охранник участвовал в миссии по захвату Кларк, он должен знать, остались ли у них газовые гранаты. Он может даже показать мне одну, если я скажу ему, что не летальное оружие возбуждает меня или типа того.       Рэйвен гримасничает.       - Слишком много информации, спасибо, О. Но да, если ты сможешь найти газовую гранату, она бы, вероятно, смогла бы вывести из строя всех людей, находящихся у ракеты.       - Тогда нам нужно будет лишь перерезать им горло, быстро погрузить ракету в грузовик при помощи людей Ирайлы и уехать, - говорит Лекса, кивая. - Если мы сможем установить несколько бомб перед своим уходом, это также должно замедлить любой ответ с их стороны, и это даст нам время уйти как можно дальше.       - И, по сути, это то же самое, что сделали и они, только наоборот, - говорит Рэйвен, к ее лицу снова прокрадывается улыбка. - Мне нравится этот план. Да, я с легкостью смогу спрятать несколько взрывчаток в этом месте, если мы попросим Аню принести мою сумку с бомбами. Тогда мы сможем взорвать их, пока будем уезжать.       - Нам также потребуется повредить приемник, - задумчиво говорит Лекса.       - Обычно к нему приставлено лишь два человека, два охранника Скайкру, - тут же говорит Октавия. - Если мы будем делать это в ту ночь, когда охранник, с которым я флиртовала, будет на дежурстве, то я определенно смогу убедить его впустить нас внутрь, чтобы мы составили ему компанию, - она смотрит на Лексу и улыбается ей суровой улыбкой. - Мы с тобой сможем вырубить их без особого труда, они даже закричать не успеют.       Даже если ее и беспокоит идея убийства мужчины, которым она манипулирует, она этого не показывает. Возможно она, как и Лекса, представляет, как он забрасывает бессознательное тело Кларк в грузовик и увозит ее в даль.       - Великолепно, - говорит Рэйвен, ухмыляясь и также смотря на Лексу. - Тогда после того, как мы немного проедем, Джон нас высадит, чтобы мы смогли вернуться и найти здесь какое-нибудь место, чтобы залечь на дно.       В их разговоре наступает кратковременная пауза.       - Погоди, что? - говорит Октавия. - Мы вернемся сюда?       - Я должна отследить путь к Кларк, - напоминает ей Лекса.       - А как насчет остальных? - спрашивает Октавия.       - Джон отправится на юг, он будет нужен для управления грузовиком, - говорит Лекса. - Думаю, Ане придется пойти с ним - у нее есть определенная власть над gona Трикру, находящимся между этим местом и Аркадией, и, если им не было приказано отступить и защищать Аркадию, они тут же нападут на грузовик, как только его увидят. В конце концов, насколько им известно, у наших врагов есть транспортное средство.       - Чур не я сообщу Ане, что она не может пойти с нами, - говорит Рэйвен, морщась от этой мысли. Лекса знает, что ей не нравится мысль о том, что Аня не пойдет с ними, и правда в том, что Лексе это тоже не нравится, но с этим ничего нельзя поделать.       - Если у Нии есть больше технологий Maunon, Рэйвен может понадобится для их обезвреживания, так что она тоже должна отправиться на север, - продолжает Лекса. - Сион знает эти земли и их людей, поэтому и он отправится с нами. Линкольн... - запинается она.       Октавия задумчиво смотрит на нее с беспокойством в глазах.       - Ты хочешь, чтобы и он пошел на север. Потому что он разведчик и умеет отслеживать следы?       - Потому что он fisa и знает, как исцелять, - очень мягко говорит Лекса. - Мы с Сионом отлично умеем отслеживать следы. Но мы не умеем исцелять. А мы не знаем, в каком состоянии будет Кларк, когда мы ее найдем. Ниа любит... причинять людям боль. Особенно тем, кто мне дорог.       Лекса удивленно вздрагивает, когда ощущает, как Рэйвен нежно кладет руку ей на плечо, но благодарно смотрит на брюнетку за такую попытку утешения. Она продолжает:       - Он может пригодиться.       Октавия с трудом сглатывает. Она на автомате протягивает руку, чтобы прикоснуться к шрамам на своем лице, а затем опускает ее, когда понимает, что делает, и сцепляет обе свои руки на коленях.       - Понятно, - слегка неуверенно говорит она. Лекса впервые видит, чтобы она показывала любые другие эмоции, помимо хвастовства, когда разговор заходит об ее пытках от рук Maunon. Это говорит ей о том, что, как бы Октавия ни гордилась своими поступками, Гора Везер оставила шрамы далеко не только на ее теле. - Понятно. Тогда ему определенно нужно пойти на север. Что насчет меня? - она смотрит в глаза Лексы.       - Ступай с Аней и Джоном до границы. Я хочу, чтобы ты передала новости о станции «Тюрьма» и ракете в Полис, - говорит Лекса. - Индре и Эйдену нужно знать, что произошло, чтобы они смогли подкорректировать свои стратегии. Ты - Seken Индры, они сразу же позволят тебе поговорить с ней. Приемники использовать небезопасно, так что этим путем невозможно передать множество подробностей. Индра и Эйден должны узнать о деревнях, которые согласились пойти против Нии, о местоположении станции «Тюрьма», а также о том, что ракета возвращается в Аркадию, и что остальные из нашей группы продолжают идти на север. Это жизненно важно.       Октавия кивает спустя одну затянувшуюся минуту.       - Sha, Хеда, - мягко говорит она. - Если мы с Линкольном будем более полезны порознь, то так тому и быть. Разлучаться нам не впервой. Кроме того, Индра наверняка по мне истосковалась, - она выдавливает из себя вялую улыбку.       Раздается шум, и в дверях показывается Джон.       - Он вернется сюда в пять, - бесстрастно говорит Джон. Лекса видит, как набухает и темнеет его щека.       - Твой папаша - мудак, - говорит Рэйвен, хмурясь на него. - Что случилось на этот раз?       - То же, что и обычно, - говорит Джон. - Он упомянул мою маму.       В его голосе прослеживается небольшой намек на удовлетворение, Октавия реагирует на это, бросая на него сердитый взгляд.       - Если у тебя глаза опухнут, то ты никуда не сможешь нас отвезти, - указывает она. - Почему ты постоянно нарочно выводишь его из себя? Просто веди себя получше.       - Это так не работает, - одновременно говорят и Джон, и Рэйвен, а затем они удивленно смотрят друг на друга. Рэйвен прочищает горло и продолжает. - Если люди хотят издеваться над тобой, они придумают для этого любое оправдание, О. Если ты будешь пытаться быть идеальным, это не поможет, ты лишь будешь паниковать из-за всего, что делаешь, потому что любая оплошность может послужить достаточным оправданием для такого поведения.       Она небрежно пожимает плечами. Делает она это неряшливо, вот только ее осанка становится более напряженной, чем была до этого.       - Да, - говорит Джон. - В любом случае, результат все тот же. Но таким образом, я, по крайней мере, получаю удовольствие от его раздражения.       Он выдавливает некую мрачную улыбку, которая почти мгновенно исчезает в его обычном хмуром взгляде.       - Поверить не могу, что тебе пришлось жить с этим мужиком, - говорит Октавия, гнев на ее лице становится более выраженным. - В смысле, я знаю, что сейчас мы вроде как все с ним живем, но, кажется, когда мы с тобой, он ничего не делает. Как ты жил с ним один?       - Никак, - с каменным выражением лица говорит Джон. - Меня же арестовали, помнишь? Посадили в Небесную коробку, когда мне было тринадцать, почти сразу же после того, как умерла моя мать.       - А до этого вы ладили? - с любопытством спрашивает Октавия.       - Когда она была жива, он был не так уж и плох - по отношению ко мне, во всяком случае. Он ненавидит меня, потому что я знаю, что мама покончила с собой по его вине, - почти выплевывает слова Джон, его обычный контроль над эмоциями испаряется. Лекса только сейчас может видеть, как тяжело он справляется со всем этим, ведь ему приходится проводить время со своим отцом и притворяться, будто их отношения еще можно спасти.       Рэйвен делает резкий вдох.       - Дерьмо...       К этому времени маска парня полностью соскользнула со своего типичного места, его лицо начало искажаться в боли и гневе, и он наконец выпускает на свободу слова, которые так долго держал в себе. Они бесконтрольно вырываются из его уст, дикие от гнева и агонии.       - И тогда я сказал ему об этом, из-за чего он меня ударил, а я ударил его в ответ еще сильнее, но угадайте, в чью историю поверил Ковчег? У нас же такие надежные охранники, верно? А он такой дружелюбный, милый, обаятельный, никто просто не мог поверить в то, что он бил свою жену и ребенка. А вот капризные, проблемные подростки... они же всегда лгут, верно? Так что меня обвинили, арестовали, и я вполне, черт его побери, уверен, что меня бы тоже отправили в открытый космос. Этот ублюдок победил. Он всегда побеждает.       - Джон, это хреново... - сочувствующе говорит Октавия.       Джон физически отпрыгивает от такого проявления жалости, будто она причиняет ему острую боль.       - Получила то, что хотела, Блейк? Может, теперь ты наконец перестанешь меня допрашивать? - рычит он.       - Может, теперь ты наконец перестанешь быть задницей? - огрызается Октавия, моментально вспыхивая. - Я просто пыталась посочувствовать тебе, придурок. Это не моя вина, что у тебя такая дерьмовая жизнь.       - Да, она дерьмовая. Но я, по крайней мере, не вырос под половицей, верно? - рычит в ответ Джон с суровым выражением лица.       Октавия ошалело делает шаг назад, будто парень дал ей пощечину.       - Верно, - говорит она, гнев возвращается к глубокой грусти. - Полагаю, что так.       Джон прочищает горло.       - Он скоро будет здесь, - хрипло говорит он, максимально приближая свой тон к извинениям. - Нам пора идти.       Они все замолкают и начинают расходиться по разным сторонам. Лекса наблюдает, как они покидают ее комнату, думая о них, об этих детях, которых подвел Ковчег. Молодые, но травмированные.       Лексу забрали у ее семьи, когда она была еще слишком маленькой, так что в ее памяти не осталось даже их лиц. Остальные найтблиды стали ей братьями и сестрами, а Титус стал ей дядей. Они стали ей новой семьей. И даже эти отношения были несколько омрачнены тем огромным давлением, которое на них оказывалось. Найтблиды были скорее ее противниками, нежели друзьями, а бывший Командующий и Титус были скорее строгими надсмотрщиками, нежели опекунами. Ей повезло, что у нее были Аня, Густус и Костия, которые дарили ей искреннюю, постоянную любовь, чего не могли ей дать другие.       Затем погиб Командующий, и был созван Конклав. Она победила - и одновременно с этим проиграла. Она была разлучена со своей первой семьей и послужила причиной смерти большинства из своей второй. А теперь она создала свою третью семью из покалеченных остатков своей прошлой, нескольких раненных и брошенных Скайкру и девушки, которую она любит.       Она не может потерять и их.