Lightning Only Strikes Once

      Тоннель оказывается длинным и узким, прямо как и говорила Кларк. Вот только она не упоминала, что он разделяется на две части.       - Я пойду этим путем, - предлагает Ассан. - А Вы можете пойти...       - Нет, - огрызается Лекса. Она идет позади мужчины, пока они быстро и молчаливо передвигаются через тоннель. - Тихо.       До сих пор их никто не услышал.       И даже в тот момент, когда ей кажется, будто она видит спереди охранника, спускающегося по тоннелю в левую сторону. Она сигнализирует своему компаньону рукой, и тот кивает и прижимается к стене тоннеля, прямо как и она, так что воин не видит их с этого угла. Затем охранник проходит прямо перед ними, ахает при виде незваных гостей и удивляется всего на секунду, после чего высокий блондин перерезает ему глотку. Ассан поворачивается к Лексе, будто ожидая, что позади них появится еще один нападающий, не опуская свой меч, а затем останавливается, когда видит, что она держит в руках свой собственный.       - Я ожидала гораздо больше противников, - комментирует Лекса. Она задается вопросом, отправила ли Ниа своих воинов на озеро, или Роан, Густус и Кларк убили так много по пути отсюда, что она стала нуждаться в рабочей силе. Вероятно, и то, и другое. Лекса смотрит вниз на gona, а затем принюхивается к воздуху, хотя из-за холодного ветра нос съеживается, и она едва ли может учуять что-либо. - На его сапогах солома, и от него пахнет лошадьми. Эта дорога ведет к конюшне. Кларк упоминала конюшню, мне следовало понять, что она тоже должна быть здесь.       Ассан хмурится.       - Но почему она расположена отдельно от всего остального? Это рискованно. Им бы понадобились лошади, чтобы...       Лекса мрачно улыбается.       - Ниа не может переносить этот запах, это кажется ей недостаточно королевским. Высокомерная branwada.       Ассан согласно склоняет свою голову.       Они идут в другую сторону. Их замечает другой gona и открывает свой рот, чтобы выкрикнуть предупреждение своим товарищам, вот только захлебывается собственной кровью, когда кинжал шатенки прознает его в открытый рот, выходя из задней части его головы, тем самым мгновенно его убивая. Обычно она целится в горло противника, но в том месте у мужчины затаился какой-то металлический кусочек - мудрая предосторожность. Она вынимает свой кинжал, чтобы использовать его на следующем охраннике.       Вскоре она видит это. Тоннель, вырезанный из снега и льда, уступает место камню и скале. Воздух впереди кажется теплее. Если пройти несколько футов от камня, то можно наткнуться на деревянную дверь. Лекса решает, что не стоит рисковать и подходить так близко, и потому кладет бомбу на землю.       - Я установлю бомбу. Предупреди меня, когда здесь появятся gona, - приказывает она Ассану и склоняется над устройством.       На бомбе красуется цифровая клавиатура, с помощью которой можно установить желаемое время, но сначала ей нужно сделать нечто, называемое «вводом пароля» - так Рэйвен следит за тем, чтобы враги, в руках которых могут оказаться ее устройства, не смогли немедленно ими воспользоваться. Механик упомянула, что этот процесс напоминает процесс шифрования радиоволн. Лекса надеется, что с этим все получится лучше.       Рэйвен сообщила ей, что из чисел можно составлять слова, когда они обсуждали бомбы, будучи на станции «Тюрьма», и что именно так она и придумала свои пароли. Механик не смогла объяснить ей, как цифры могут превращаться в буквы, так что Лекса запомнила лишь фактические цифры. Рэйвен использовала «2692» для всех своих последних устройств и «3466» для более старых. Это устройство одно из самых новых, поэтому шатенка медленно и кропотливо вводит «2692», не желая сделать ошибку, а затем нажимает на зеленую кнопку.       Перед ней вспыхивает ряд угловатых нолей, которые принимаются ей подмигивать. Лекса смотрит на них, молчаливо изумляясь навыкам Рэйвен. Затем она оглядывается и вводит «3,0,0», что ставит таймер на три минуты, и снова нажимает на зеленую кнопку.       2:59. 2:58.       Лекса открывает рот, чтобы сказать Ассану, что пришло время идти, и сдвигает свой вес так, что ее туловище оказывается немного ниже прежнего, поскольку с такой позиции будет лучше всего начинать спринтовать.       Сдвиг своего веса означает, что лезвие пронзает ей плечо, а не сердце.       Это гораздо больнее, чем все то, что до этого испытывала Лекса. Это оказывается больнее даже пули в животе. Когда меч проскальзывает по верхней части ее левого плеча, она ощущает такой холод, будто ее проткнули мечом, скованным изо льда. Последствия этого удара проносятся по ее телу, причиняя ей нестерпимую, леденящую боль. Из-за того, что каждая часть тела связана с верхней частью туловища, теперь каждая часть тела связана и с болью. По ее коже начинает стекать черная кровь, окрашивая собой рубашку, и просачивается на землю. Лекса непонимающе смотрит на свою рану.       Она поднимает свои расфокусированные глаза наверх, и ожидает увидеть gona, который бесшумно убил ее напарника и добрался до нее. Но, разумеется, сверху вниз на нее смотрит сам Ассан, лицо которого искривлено от ярости, ненависти и того, что определить не так уж и просто.       - За что? - говорит Лекса. Или, может, ей только кажется, что она произносит эти слова, поскольку создается такое впечатление, будто ее губы покидает лишь облачко пара. Весь окружающий мир становится таким холодным, он медленно обволакивает ее сознание. Кажется, будто всю левую сторону ее тела измельчил какой-то дикий зверь, зубы которого сделаны из сосулек.       Ассан пытается вытащить из шатенки свой меч, но, похоже, он застрял. Заворчав от усилий, он поднимает одну ногу, прижимается ею к ее ключице и прямо так и выдергивает свое оружие. Она не чувствует ботинок, поскольку вспышка агонии от выхода лезвия почти более болезненна, чем от его входа, ведь он разрывает края раны, которую сам же и создал, как раз в наиболее уязвимых и чувствительных местах.       Он снова заносит свой меч. Вот оно, понимает Лекса. Он заносит оружие для проведения второй атаки, для нанесения смертельной раны. Старые рефлексы шатенки берут верх. Она перекатывается в сторону, и ее тело кричит от возражения, кровь начинает хлестать с новой силой от этого движения, а перед глазами появляются пурпурные пятна. Факел, висящий на ближайшей стене, кажется слишком ярким, снег слишком холодным, цвета слишком ожесточенные, а кровь слишком темная. Боль слишком мучительна. Но меч промахивается и она, пошатываясь, принимает вертикальное положение, едва способная стоять, и с силой опирается на стену.       - За мою дочь, - шепчет Ассан. У него бледное и бескровное лицо. Он отвечает на вопрос, который, она, видимо, все же умудрилась задать. - Я возвращаю этот долг за мою дочь. За самое короткое сражение. За ее глупую, необязательную смерть.       Она смотрит на него с широко раскрытыми глазами.       Он дарит ей безрадостную улыбку, снова поднимая свой меч, но продолжает говорить. Возможно, он держал это в себе слишком долго, пока путешествовал с ними.       - Ты сказала мне, кто виновен в этом. Skayon, который уже мертв. Азплана, которая скоро умрет, когда взорвется это устройство. И ты, которая умрет сейчас. Сначала я решил, что убью тебя и стану почетным человеком в глазах Азпланы, чтобы удивить ее своим нападением, но так... так тоже сойдет.       Многое внезапно обретает смысл. Ассан, яростно восклицающий о битве, где погибли его люди, говоря ей о том, что несколько людей из его деревни были в подразделении Сиона. Она никогда не пыталась связать это с тем фактом, что его дочь была Seken, которая, должно быть, выросла, в итоге став gona, и присоединилась к ближайшему подразделению. Она никогда особо не задумывалась о том, что он пытается поговорить с ней наедине, что он приближался к ней в пещере, где были gona, которых, вероятно, он к ним и привел, проложив след из своих светлых волос, что он рассказывал о долгах перед ней и Нией, как если бы они были одним и тем же. Она была настолько целеустремленной, что ослепла, и теперь она... как бы это сказали Скайкру? Ах, да. Теперь она в полной заднице.       Лекса поднимает свой меч, но она находится в плохой позиции, она недостаточно быстра из-за потери крови и боли, и она потеряла свой баланс, поскольку она едва ли может перемещать левую сторону своего тела. Ассан вырывает меч из ее оцепеневшей руки и снова заносит свой собственный. Она беззащитна, ошеломлена и стоит с широко раскрытыми глазами.       Тем не менее, они, видимо, наделали очень много шума. Или, может, кто-то просто заметил, что к ним так и не вернулся их охранник после того, как отошел в конюшни. Какой бы ни была причина, деревянная дверь с силой распахивается, и из нее выливаются несколько gona, поднимая свое оружие и выкрикивающие гортанные крики. Один кричит «найтблида!», когда видит ее кровь, а затем они все начинают кричать то же самое.       Лекса хромает в их сторону, потому что нет никакого смысла пытаться сбежать. Быстро взглянув на таймер, она понимает, что у них осталась одна минута. Даже если бы она и была в состоянии бежать, а бежала бы она так быстро, как только смогла, она бы все равно попала под воздействие взрыва. Ассан тоже будет здесь в это время. Это дарит ей холодное утешение.       Лекса решительно встречает взгляд своего бывшего напарника и не отводит глаза в сторону, бросая вызов своими зелеными глазами серым. Его лицо напрягается, очевидно, он читает ее мысли, и отворачивается первым. Он игнорирует приближающихся gona и вновь замахивается на нее своим мечом.       Другой меч блокирует удар.       Кларк. Что здесь делает Кларк? Откуда она узнала, что она в ней нуждается? Но ей нельзя здесь находиться, она же умрет, так почему она здесь...       - Что... - все, что может сказать Лекса. Однако это не имеет значения, потому что блондинка уже в самой гуще сражения, она сражается с Ассаном, заманивая его в тупик, и вымещает на нем свою безмолвную ярость. Ближайший gona протыкает живот Ассана, а затем подносит свой меч к горлу Кларк, не готовый идти против приказов и убивать ее, но вполне готовый ей угрожать. Кларк бьет его по колену, а затем перерезает ему горло. Лекса умудряется нащупать правой рукой свой кинжал и метнуть его в следующего gona, который с криком опускается на землю.       - Пойдем, - перекрикивает внезапный шум Кларк. Кажется, gona начинают выливаться в проход. Кларк хватает шатенку за правую руку и безрассудно бросается через толпу gona, таща за собой свою невесту. Большинство отходят, не желая убивать ее и сталкиваться с гневом Азпланы, но несколько пытаются заблокировать им дорогу. Кларк ударяет одного из них локтем в горло, из-за чего тот начинает задыхаться, а другого протыкает в живот - что подарило бы ему медленную смерть, если бы не взрыв, который должен произойти всего через несколько секунд.       Кларк и Лекса проходят через деревянную дверь и попадают в каменную комнату. Gona оказываются позади и спереди от них, полностью превосходя их своей численностью. Они хватаются за руки блондинки и разводят их в разные стороны, а один и вовсе пытается вырвать меч из ее руки. Кларк кричит, когда он слишком сильно оттягивает ее пальцы, пытаясь выхватить ее оружие. Они хватаются и за Лексу, хотя она прижимается своим левым плечом о холодную каменную стену, потому что настойчивая боль от давления о поверхность лучше, чем мысль о том, что они могут дернуть за ее левую руку.       - Земля, - умудряется ахнуть Кларк. - Вниз, пригнись, камень...       Они предположили, что проход поддастся взрыву, но замок, может, и нет, вспоминает Лекса. Они думали, что камень выдержит там, где не сможет выдержать снег. И сейчас они находятся именно в каменной части. Но все еще слишком, слишком близко к проходу. Она пытается вжаться в землю, доверяя убеждениям Кларк, будто это сможет им как-то помочь, но один из охранников принуждает ее оставаться в вертикальном положении.       Затем весь мир содрогается. Мощь от взрыва с силой вжимает шатенку в охранника, и она чуть было не теряет сознание от интенсивной боли. Эта мощь отбрасывает ее в сторону. Лекса внезапно становится невесомой, ее бросает из стороны в сторону, будто она какая-то тряпичная кукла. Кричащие звуки разрушающего камня, снега и огня смешиваются друг с другом, становясь одним болезненным, подавляющим звуком. В итоге она оказывается распластанной по земле, у нее сбилось дыхание, а кровь начала течь еще сильнее, чем прежде, но земля все еще пошатывается, будто прочные каменные блоки - всего лишь галька. В помещении раздаются подземные толчки, и она их ощущает, однако она относительно в порядке, хотя кровь и становится более густой и начинает течь еще свирепее, а сама она лежит на земле, и ей вовсе не кажется, что у нее осталось достаточно сил, чтобы снова подняться на ноги.       На нее падают кусочки снега. Некоторые из них водопадом проливаются через дверь, ведущую в коридор, этот плотный, белый и неудержимый водопад вжимается в ближайшего охранника с такой силой, с которой она еще никогда не ассоциировала снег. Раз такое маленькое количество белой субстанции может так быстро убить человека, она надеется, что они случайно не запустили настоящую снежную лавину. Факелы затухают, но шатенка ощущает, как поблизости падает камень. Пол подрагивает, когда большой кусок каменной кладки падает на землю рядом с ней.       Проходит несколько минут, прежде чем паникующие охранники перестают ругаться и кричать и умудряются отыскать и снова зажечь факел. Дверь, ведущую в коридор, заблокировали тонны снега - дверной проем, ведущий в остальную часть замка, заблокировал снег и большие упавшие камни, а дверная рама выглядит так, будто она раскололась напополам. Потолок и вовсе накренился в сторону. Лекса моргает от света, замешательства и головокружения. В ушах раздается болезненный звон, так что она почти ничего не слышит. Крики окружающих ее людей приглушаются, будто на кричащих накинули плотную ткань. Она поднимает свою правую руку к своему уху, и та оказывается окровавленной, но она не знает, вытекает ли эта кровь из ее уха, или она уже была на ее руке от раны на ее левом плече. Или, может, рука сама по себе истекает кровью.       Кларк на мгновение склоняется над шатенкой, даже когда рядом с ней стоят охранники. Она пытается обмотать что-то вокруг ее плеча. Кларк оказывает на ее рану такое сильное давление, пытаясь остановить кровотечение, что Лекса чуть было не вскрикивает.       - Нет, Кларк! - удается сказать Лексе, голос хриплый от боли и слабости. - Они... не дай им...       Кларк должна как-нибудь попытаться уйти от gona, а не тратить свое время, пытаясь остановить кровотечение Лексы.       Кларк игнорирует ее и умудряется плотно обвязать синий материал вокруг ее плеча - это лента Кларк, смутно понимает Лекса. Должно быть, она носила ее с собой с тех самых пор, как шатенка принесла ее сюда. Охранники снова оттаскивают блондинку назад, а один с силой вжимает ее в стену. Даже не имея возможности нормально слышать, Лекса знает, что звук от удара был громкий.       Они пойманы, загнаны в ловушку, они мертвы. У Лексы нет кинжалов, нет мечей, нет оружия...       Hod op. Это не правда. У Лексы осталось одно оружие в запасе.       - Ai hod yu in, Кларк, - как можно громче говорит она. Должно быть, слова вышли достаточно звонкими, поскольку каждое лицо поворачивается в ее сторону, устремляясь на сильно раненную и беззащитную найтблиду, лежащую на полу. Рядом с ней падает небольшой предмет, уже испуская из себя дым.       Ей всегда было интересно, поможет ли ей черная кровь против газовой гранаты Maunon. Она обнаружила, что ее кровь немного помогает ей против нескольких вещей - против алкоголя, галлюциногенных орехов и усыпляющих дротиков. Даже паралитики Эбби kom Skaikru выветрились из ее организма быстрее, чем происходит с большинством людей. Однако когда они нашли газовые гранаты при вторжении в Гору, она понимала, что тогда было не подходящее время, чтобы проверить, есть ли у нее какой-нибудь иммунитет и к ним. Затем они уничтожили остальные, и она подумала, что уже никогда этого не узнает. Что ж, сегодня она узнает.       Мир начинает темнеть, и она тихонько выскальзывает из реальности.