Lightning Only Strikes Once

      Лекса с болью ползет к Кларк.       - Кларк? Ai hodnes?       - Ты жива, - слабоватым голосом говорит Кларк. Выглядит она ужасно - ну, разумеется, она выглядит красиво, ведь это же Кларк, но ужасно в том смысле, что у нее под глазами образовались темные синяки, кожа слишком бледная, а лодыжка разбухла и стала в два раза больше своего обычного размера.       - Sha, - говорит Лекса, понимая, что, скорее всего, она выглядит еще хуже. Она все еще чувствует липкую влажность, стекающую по ее плечу, ведь ее вновь открытая рана продолжает кровоточить. У нее кровоточит и шея, в том месте, где ее порезал меч Нии. - Как и ты, - она бросает взгляд на королеву, все еще свернувшуюся в калачик и постанывающую на земле. - Как и она.       Кларк тоже смотрит на нее, а затем возвращает свое внимание Лексе, оказывая давление на ее рану, что, как она явно понимает, бессмысленно на данный момент, несмотря на регенерацию найтблид. Никто к ним не придет, никто не предоставит им тепло и швы. Кларк колеблется, а затем снимает свою куртку, чтобы перевязать рану и оказать на нее побольше давления, чем может подарить лента, игнорируя протест Лексы. Она срывает с себя очередной слой одежды, не обращая внимания на то, что это может с ней сделать, и добавляет к повязке и его, делая все возможное, чтобы продлить жизнь Лексы.       - Раны в живот могут убивать людей часами.       Эти слова - просто факт, лишенный каких-либо эмоций. Она знает, что из себя представляет Ниа. Она знает, что отняла эта женщина. Кларк позволит ей умирать столько, сколько потребуется, позволяя шатенке наслаждаться своей местью; она просто будет сидеть рядом с ней и наблюдать за тем, как Ниа возвращает небольшое количество боли, которое она ей причинила.       Но Лекса не наслаждается этим. Она не чувствует даже удовлетворения. Она чувствует лишь... пустоту. Кларк помогает. Когда она рядом, это всегда помогает. Но она не может заставить себя смотреть на Нию, которая извивается от агонии, медленно умирая.       Лекса задается вопросом, почему блондинка не упрекает ее за такую жестокость. Разорванная, с размазанной по полу кровью, выпускающая безутешные рыдания от агонии, Ниа кажется меньше похожей на монстра и больше похожей на человека. Кларк иногда одаривает ее одним конкретным взглядом, когда реагирует на безжалостный поступок, которое совершила Лекса. В это мгновение в ее глазах читается своего рода ошеломленная обида, будто она неохотно пребывает в ужасе. У нее было такое лицо при смерти Финна, при разрушении Тондиса, при предательстве Лексы на Горе, при убийстве Пайка, при казни Maunon, и даже когда шатенка убила некоторых gona Нии, пока они спали. Словно на мгновение она видит не Лексу и даже не Командующую, а лишь монстра. Это выражение всегда исчезает с лица Кларк, но никогда не исчезает из памяти Лексы. Может, однажды блондинка будет вечно смотреть на свою невесту с таким выражением лица? Может, однажды она будет видеть в ней лишь монстра, а не девушку, которую она любит?       Нет, конечно нет. Кларк может быть шокирована, она же человек. Но она не слабая, и она никогда не будет видеть в Лексе только монстра. Любовь блондинки не настолько непостоянна. А любит она эту девушку так же свирепо, как и та любит ее в ответ. Может, у них и нет парных татуировок, но они связаны друг с другом, и эта связь сильнее, чем то, что им приходится делать. Даже если бы эта любовь и была слабее, у них осталось лишь несколько дней, а, возможно, даже несколько часов, учитывая их ранения. Лекса опасается наступления этого «однажды» не больше, чем того «однажды», на которое она так надеется.       Но... так ли должна закончиться история Костии? Она началась с солнечного света и цветов, но превратилась в пытки и обезглавливание, и теперь она заканчивается так: жестокое, бесполезное оправдание для человека, принявшего животный облик от испытываемой боли, лежащего со вспоротым животом на холодном каменном полу разрушающегося дворца.       Костия была хорошим fisa, когда она обучалась этому ремеслу. Она была еще более впечатляющей охотницей. Но она перестала быть fisa, потому что ненавидела наблюдать за тем, как люди испытывают боль. И иногда она теряла животных, на которых охотилась, тех животных, которых бы поймал другой охотник, потому что она отказывалась замедлять их способом ранения. Она говорила, что, раз она не может подарить им мгновенную смерть, то не будет убивать их вообще. Она лишала их жизни либо ранением в глаз, либо в горло. И дарила она такую судьбу и животным, и союзникам, и врагам. Всем.       Костия верила в правосудие. Но еще сильнее она верила в милосердие.       Лекса хочет, чтобы Ниа страдала. Она так сильно этого хочет, что может почувствовать вкус этого желания на кончике своего языка. Нет, Кларк не станет осуждать ее за это. Если бы здесь была Костия, она бы тоже не стала ее осуждать. Ниа заслуживает этой участи.       Ниа заслуживает этой участи, она заслуживает умереть болезненной, унизительной и ужасной смертью. Но Костия не заслуживает того, чтобы это было концом ее истории. Костия была выше этого. Так же, как и Кларк, светло-голубые глаза которой с беспокойством наблюдают за Лексой, блондинистые волосы которой свисают на ее лицо в запачканных и запутанных прядях. Эти девушки гораздо лучше этого мира, они лучше, чем это уродливое место, их сияющие души чисты, в то время как душа шатенки запятнана вековой кровью.       Может, если она продолжит притворяться, то однажды на самом деле сможет стать лучше этого. Какой стала и Костия. Какой и является Кларк.       Ей требуется несколько болезненных минут, чтобы вновь подобрать стрелы. Кларк не задает ей вопросов, а лишь крепко удерживает лук, когда она просит ее об этом. Она держит его именно под таким углом, под которым она и попросила, так что шатенка может использовать свою рабочую руку, чтобы оттянуть тетиву.       Стрела попадает точно по цели. Чистый выстрел в середину горла. Это впечатляет, учитывая их состояния. Лекса задается вопросом, направил ли дух Костии, выгравированный на ее луке, свою стрелу домой. Ниа перестает шевелиться; она мертва. Эта смерть гораздо чище той, которую она заслуживает.       - Yu gonplei ste odon, - бормочет Лекса.       - Пойдем в мою комнату, - слабо говорит Кларк, указывая в сторону двери. Лекса кивает.       Она помогает блондинке подняться на ноги, издав хныканье, и та резко вдыхает, когда смещает свою лодыжку. Вместе они с болью хромают, пошатываясь, в сторону спальни. Кларк хватает один факел по дороге и зажигает тот, что висит внутри комнаты, так что теперь у них есть два факела, мягко освещающие помещение. Лекса осторожно располагает свою невесту на матрасе, который до сих пор здесь лежит, правда уже без одеял и опор. Кларк ложится на него, издав задыхающийся вздох.       Ниа лежит всего в шаге от двери. Лекса делает этот шаг, стоит там с мгновение, а затем опускает голову, чтобы презрительно плюнуть на труп Нии.       - Я пощадила тебя ради Костии, - шепчет она. - А это... это ради меня.       Затем она закрывает дверь и движется в сторону кровати, плюхаясь на нее рядом с Кларк, а после прижимается к ней, свернувшись в клубочек. Комната медленно обогревается от огня факелов, но большая часть тепла в помещении исходит от их тел.       - Не думала я, что все так закончится, - в конце концов бормочет Кларк.       Кларк настолько близко лежит к Лексе, что та может почувствовать дуновение ветра после каждого сказанного ею слова.       - А как по-твоему все должно было закончиться, ai niron?       - Я надеялась, что все будет лучше, - признается Кларк. - Но я думала, что все будет гораздо хуже. Так ведь уже бывало раньше.       - И раньше ты жила, - указывает Лекса. Плечо шатенки перестало кровоточить. Она чувствует это. Любой другой уже был бы мертв, любой другой погиб бы еще после того, как они выбросили газовую гранату. Но, видимо, ей очень повезло с тем, как именно ее пронзил Ассан. Кларк почти сразу оказала давление на рану, а холод, должно быть, замедлил кровотечение и побудил кровь затвердеть, и, должно быть, ее черная кровь изо всех сил сражается с ранением. И... возможно, дух Командующего хочет, чтобы она прожила эти последние несколько часов. Возможно, ему кажется, будто он в необъятном долгу перед ней за все то, что она сделала, за все то, что она подарила этому миру. - Ты жила.       - Нет, - говорит Кларк. - Нет, не жила. Раньше я выживала. А это... это жизнь. Даже если нам и осталось всего немного, это того стоит. Каждый момент того стоил. Я бы ни за что от этого не отказалась.       - Sha, я чувствую то же самое. Каждый проведенный с тобой момент того стоил.       Они молчат в течение долгого времени, просто вдыхая друг друга. Кларк плавно закрывает глаза.       - Расскажи мне историю, - сонно просит она. - Историю на ночь.       Лекса улыбается в волосы Кларк.       - Разумеется, ai hodnes, - она с мгновение раздумывает. Она не знает много историй, так что придумывает свою собственную. - Жила-была прекрасная охотница, обитавшая в лесу. Глаза ее были цвета неба, а волосы цвета солнца, и люди вокруг нее думали, будто в ее жилах текла теплота лета. У нее была хижина, в которой она одиноко жила, но каждый день к ней приходили люди. Иногда они приходили, чтобы поговорить и посмеяться с ней или поторговаться за ее еду, но чаще всего они приходили, чтобы попросить о помощи. Потому что всем было хорошо известно, что охотница даст еду голодному, излечит раненого, благодаря своими знаниям fisa, и подарит самый лучший и самый грустный подарок из всех существующих: свою улыбку.       - А затем она встретила другую женщину, gona. У нее были темные волосы, вдумчивые зеленые глаза и серьезное лицо. Эта женщина всегда стояла ровно и гордо. Охотница увидела ту женщину, когда она проходила мимо, и позвала ее к себе, прося ее нарисовать, - прерывает Кларк, подавляя зевок. Она улыбается Лексе.       - Когда gona заметила, как охотница зовет ее к себе, она сразу же к ней пришла. Она почувствовала головокружение, просто смотря на прекрасную охотницу, но дело было не только в ее красоте. Gona видела и печаль в ее глазах. Gona видела, что охотница была ранена жизнью, она снова и снова получала от нее удары, но все равно улыбалась так, будто мир прекрасен. Это была самая удивительная вещь, которую когда-либо лицезрела gona, эта улыбка, такая сильная вопреки всему, что охотница видела и делала.       Лекса немного сдвигается и морщится от боли в плече. Кажется, будто у нее странно покраснело лицо, и она понимает, что дышит гораздо чаще обычного. Возможно, именно об этом ей и рассказывала Кларк. Возможно, у них заканчивается воздух, и ее тело пытается получить побольше кислорода. Как странно, она никогда не думала, что воздух вообще может закончится. Он просто был рядом, невидимо ее окружая.       - И охотница увидела то же самое в глазах gona, - сонливо говорит Кларк. - Она увидела человека, который несет на своих плечах столько бремени, с которым не смог бы справиться никто другой. Она увидела человека, который отдал большее, нежели просто еду, лечение или улыбки. Она увидела того, кто отдал почти все, что у него было. Того, кто устал. И поэтому она пригласила gona зайти, gona присела, и охотница начала ее рисовать.       - Она рисовала часами, - мягко говорит Лекса. - У них было все нужное им время, потому что тогда царил мир во всем мире, из-за чего gona не приходилось ни с кем сражаться. Охотница закрыла дверь, чтобы показать всем остальным, что она слишком занята для посетителей. И она рисовала и рисовала.       - А затем, когда она закончила, она показала свою работу gona, и это была не просто картина с ее лицом. Это была картина, на которой были изображены они обе, их кожу покрывали парные татуировки, а их лица украшали соответствующие улыбки. Улыбки, в которых не было печали.       - И gona поцеловала охотницу.       - Или охотница поцеловала gona.       Они прижимаются друг к другу губами, более неуверенно, чем когда-либо, но вовлекая друг друга в протяжный поцелуй, будто у них на самом деле есть все время мира.       - Это хорошая история, - бормочет Кларк. Она тоже дышит слишком быстро, но Лекса все равно чувствует, как та засыпает. Или, возможно, отключается, теряет сознание, откуда ей знать? Она даже не знала, что воздух может закончится, если ты не находишься под водой, не говоря уже о том, что произойдет, когда это случится.       - Sha, ai niron. Так и есть. Лучшая. Ну, она занимает второе место.       Настоящая история - лучшая. Их с Кларк история. История, которая начинается со странного захватчика со светлыми волосами, который входит в ее палатку, чтобы попытаться предотвратить войну и защитить своих людей, но все равно заканчивается поцелуем, как и рассказ, который она только что сочинила.       - Ai hod yu in, Лекса.       - Ai hod yu in, Кларк. Reshop.       Лекса погружается в свои сны с легким чувством облегчения, отпуская все холодные и отягощающие эмоции, чтобы отправиться в хижину в лесу, где ее рисует прекрасная девушка. Она ощущает шероховатую, нагретую солнцем ткань стула, на котором она сидит, ощущает запах цветов, усеивающих маленькую уютную комнатушку, слышит щебетание птиц на заднем плане и постоянные мазки кисточки о холст. Она утопает в душераздирающей синеве ярких глаз, которые смотрят на нее, ощущает радость, наполняющую тело, когда девушка улыбается ей.       А затем она вообще ничего не чувствует.