Lightning Only Strikes Once

      - Мы завтра уезжаем, - резко говорит Кларк. - Тебе плевать?       Он не разворачивается, по-прежнему концентрируясь на кусочке дерева, который увлеченно остругивает, но его плечи напрягаются. Спустя долгое мгновение он говорит:       - Привет, Принцесса.       Неужели он ожидает, что она ответит: «привет, Космонавт» и будет притворяться, будто он не достиг такого уровня, чтобы эмоционально уничтожить одного из своих лучших друзей?       - Я задала тебе вопрос. Рэйвен уезжает в Полис. Может пройти несколько месяцев, прежде чем она вернется обратно, а, может, даже и несколько лет. Тебе плевать?       Финн поникает плечами и со стуком опускает кусочек дерева на стол, осторожно кладя рядом с ним небольшой ножик. Она замечает, что его руки изрезаны маленькими шрамами и свежими порезами - видимо, ему было тяжело научиться создавать из дерева искусство, не обладая зрением. Тот факт, что у него около дюжины отметин, побуждает ее почувствовать вспышку жалости, которая утихомиривает ее гнев.       А его голос, вялый, уставший и потерянный, забирает и остальную часть этой эмоции.       - Разумеется, мне не плевать. Думаешь, я не хочу с ней увидеться? И с Уэллсом. Я очень этого хочу.       Кларк поначалу не решается, но в итоге садится рядом с ним на скамейку, неловко втискиваясь в нее со своими костылями, а затем ей удается уложить их рядом с собой. Она протягивает руку и касается его плеча. Он удивленно вздрагивает, но через секунду снова расслабляется. Из-за длинной ткани, все еще покрывающей его лицо, становится трудно увидеть выражение его лица. Интересно, снимает ли он ее вообще хоть когда-нибудь?       - Тогда почему бы тебе не пойти и не увидеться с ними? Ты же знаешь, что они этого хотят, но они просто... стараются уважать твои желания.       Повисает долгое мгновение тишины, и Кларк чуть было не решает повториться, когда парень наконец подает свой голос.       - Рэй - мой лучший друг. Я знаю ее почти всю свою жизнь. На самом деле она больше, чем просто лучший друг. Она моя семья, - улыбается он, но в этой улыбке нет ничего счастливого. - Она любит говорить, что я спас ей жизнь. Она опускает ту часть, в которой спасла и мою, - вздыхает Финн, и он вовсе не звучит как Финн, в нем нет ничего похожего на мальчика, которого она знала. Он больше не мальчик, думает она, он взрослый человек, как теперь и все остальные - он травмирован, как и все остальные.       - Что ты имеешь ввиду? - спрашивает Кларк.       - Мои родители были лучше, чем родители Рэйвен. Они хотя бы кормили меня, но они были не совсем... рядом. Понимаешь? Раньше мне казалось, будто она была единственным человеком, который меня видел. А затем мы становились все старше и старше, и меня начинали замечать и другие люди, но Рэй была единственной, кто видел нечто стоящее. Я был посмешищем, а она была гением, но она думала, будто я ее рыцарь в сияющих доспехах. И вот однажды, когда мы еще были детьми, она повернулась ко мне и сказала, что влюблена в меня, а я не знал, что существует различные виды любви, поэтому сказал это в ответ, - он неловко потирает своим большим пальцем кусочек дерева, который до этого увлеченно вырезал. Кларк понимает, что это птица - не детализированная, реалистичная птица, а скорее набросок крылатого в полете. Он поднимает свою руку, чтобы прикоснуться к своей повязке, но убирает ее прежде, чем вступает с ней в контакт. - Так что я старался быть ее героем вместо неудачника, а она старалась быть моей девушкой вместо лучшего друга. А затем я попал в Небесную коробку, и она и впрямь оказалась единственным человеком, который меня видел. Казалось, будто я существовал лишь тогда, когда она приходила навестить меня, понимаешь? Мы так сильно привязались друг к другу, что я уже не знал, кто я такой, когда ее не было рядом. Думаю, и она не знала, кем является без меня.       Кларк внезапно вспоминает о Уэллсе. Их жизни были так тесно связаны друг с другом, в них было такое количество параллелей, что они никогда не отделялись друг от друга до самой смерти ее отца. Однако ей никогда и не казалось, что она нуждалась в нем, только не в таком плане, в каком описал Финн. Но Уэллс - то, как его глаза загорались, когда она говорила с ним, то, как он молчал до тех пор, пока она не спрашивала его мнения, то, как он, казалось, нуждался в том, чтобы она проводила путь, по которому он мог бы следовать - может, тогда и испытывал такие чувства.       - Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду. Но то, как ты...       Он перебивает ее, слова выливаются из его рта так, будто он очень долго ждал возможности объясниться.       - И затем я упал на землю, а она была на расстоянии в целый мир от меня. И я мог быть... я мог быть собой. Я должен был выяснить, что я за человек. Мне не хватало Рэй, но в то же время мне было хорошо. Я прошел через такое незабываемое приключение. Я мог принимать собственные решения, - на этот раз он печально прикасается к своей повязке. - Полагаю, я не совсем хорошо справился с этим.       - Это не твоя вина, - говорит Кларк. - Мне так жаль, что это случилось.       - Ага. Знаю.       Они снова впадают в тишину. Финн снова начинает медленно заниматься резьбой. После каждого прикосновения ножа к дереву он делает паузу и тщательно ощупывает всю фигурку.       - Значит, в этом все дело? Ты пытаешься выяснить, кто ты без Рэйвен? - спрашивает Кларк.       - Пытаюсь выяснить, кто я, когда у меня нет Рэйвен. Пытаюсь выяснить, кто я, когда я слепой, когда я на земле, когда у меня нет ничего из того, что делало меня тем, кем я был, - говорит Финн. - Наверное, я надеюсь, что если продолжу искать, то найду лучшего человека, чем тот, кем я был раньше. Я не могу быть тем же человеком, что и прежде, а именно этого Рэйвен и хочет, когда смотрит на меня. Не только потому, что я был парнем, которого она любила, но и потому, что если я тот, кем был прежде, то и она сможет быть прежней собой. Она не понимает, что пути назад нет.       Кларк сжимает его плечо.       - Думаю, теперь понимает.       - Да. Я вроде как тоже пытался позволить ей понять, кто она без меня, - он дарит ей корявую улыбку. - Надеюсь, она понимает. Надеюсь, что и я это понимаю. И я надеюсь, что в конце концов мы снова сможем стать друзьями, снова сможем стать семьей... но не такой, как прежде. Другой. Но все равно хорошей.       - Я передам ей привет от тебя, - говорит Кларк, удивленно обнаруживая, что почти все остатки ее гнева исчезли. Не только ее гнев от его обращения с Рэйвен, но и ее гнев от его обращения с ней в другом мире, гнев от тех ночных кошмаров, коим он стал причиной. Она не позволяла себе злиться на него, когда он умер, но гнев никуда не делся.       - Скажи ей, что у меня все хорошо, - говорит Финн. - И передай от меня привет и Уэллсу. Скажи им обоим... скажи им обоим, что мы встретимся в следующий раз.       - Скажу, - Кларк делает паузу и раскладывает по полочкам свои мысли. - Та девушка, с которой ты встречался... это тоже ранило Рэйвен. Все произошло слишком быстро.       - Знаешь, что в этом самое худшее? - спрашивает он, махая рукой на свои глаза и поворачиваясь к ней своим лицом, будто он на самом деле видит блондинку.       Кларк моргает от такого нелогичного поворота событий.       - Нет...       - Просыпаться, - говорит он. - Ежедневное пробуждение - это самая худшая часть. Я открываю глаза и думаю, что проснулся слишком рано, потому что перед глазами все еще темно. Каждый раз я ожидаю, что открою свои глаза и смогу видеть. И каждый раз я ничего не вижу. Мне кажется, что я один во всем мире... мне кажется, будто мира вообще не существует, будто существует лишь какая-то пустота, будто ничего не реально, а все это просто чернота. Но если я прикасаюсь к Лайле? Если я просыпаюсь и чувствую тепло другого человека, лежащего рядом? Так становится легче. И да, Принцесса, я знаю, что это довольно эгоистично, но Лайла знает, что это несерьезно, и в этот раз я не солгал Рэй. С этого момента я использую все, что помогает мне цепляться за жизнь, понимаешь?       - Если тебе кто-то нужен, то ты бы мог... - обрывается Кларк, не понимая, почему она вообще спорит.       - Что? Попросить Рэйвен? Попросить Уэллса? Сложно попросить свою бывшую платонически разделять с тобой постель, - говорит Финн с неким горьким самобичеванием в голосе. - И давай будем честны, Кларк. Думаю, я и так нанес достаточно вреда этим отношениям, а ты?       Кларк обнимает его. Он застывает на мгновение, а затем поворачивается к ней всем телом, чтобы тоже перебросить через нее свои руки, издавая звук, похожий на всхлип. Он пахнет совсем не так, как она помнит - тогда он пах окружающим их лесом и листьями, потом и мускусом. Теперь же он пахнет деревянной стружкой, мазью и следами самогона. Он больше не тот же человек, прямо как и она сама. Но то, как он содрогается, пока она обнимает его, напоминает ей о нем в те самые последние дни, когда его ломало чувство вины и страха до тех пор, пока он не стал неузнаваем для нее.       В конце концов он отстраняется от нее.       - Удачи тебе и Командующей со всем этим единением, - говорит он приглушенным голосом. - Скажи Рэйвен, что я надеюсь, что и у них с Аней все получится. А еще скажи Уэллсу просто возмужать и позвать Харпер на свидание, она точно на него запала.       Кларк смотрит на него с широко раскрытым ртом.       - Ты же не разговаривал с ними неделями! Откуда ты все это узнал? А про отношения Уэллса даже я не догадывалась...       Впервые с тех пор, как она вошла в комнату, он смеется. И вот он становится похожим на того беззаботного и дерзкого Финна, которого она когда-то знала.       - Принцесса, для самого наблюдательного человека, которого я знаю, ты невероятно ужасно не замечаешь любовь.       - Эй! - протестует Кларк, а затем мысленно пересматривает все вещи, о которых она не имела ни малейшего понятия, пока их не запихнули ей в лицо, и понимает, что он прав. Людям приходилось рассказывать ей (или, в некоторых случаях, показывать), когда дело касалось испытываемых к ней чувств Уэллсом, когда это касалось того, что у Финна есть девушка на Ковчеге, когда это касалось чувств Ани и Рэйвен друг к другу, растущих отношений Гуса и Сиона, влюбленности Харпер в Уэллса... список очень длинный. Она пытается вспомнить пример отношений, которые она заметила сама и без посторонней помощи, но не может вытянуть ни один из своей головы. Как же неловко. Может, ей стоить начать уделять больше внимания таким вещам.       - Готов поспорить, что Командующей пришлось ударить тебя кирпичом, чтобы привлечь твое внимание, - дразнит ее Финн.       Кларк вспоминает свой самый первый поцелуй с Лексой.       - Метафорически, так она и сделала...       - А я вроде как обманул тебя с отношениями Уэллса, - признается он. - Харпер пришла и накричала на меня. В Небесной коробке я всегда думал, что она очень спокойная, что она одна из тех людей, которые не пытаются занять все место. Полагаю, это не так.       - Здесь больше места, - говорит Кларк. - Думаю, все мы учимся соответствовать этому.       - Да, возможно, - говорит Финн. Он снова кладет резную деревянную птицу на стол. Эта фигурка очень хорошо передает ощущение движения.       - Приезжай в Полис, - импульсивно говорит Кларк. - Не прямо сейчас, если не хочешь, но когда-нибудь. Мы провели там всего одну ночь перед тем, как отправиться на север, так что у тебя не было времени увидеть... - она снова обрывается. - У тебя не было времени опробовать все это.       - Испытать? - говорит он, и ей кажется, будто он поднимает брови, что скрываются под материалом повязки.       - У них есть превосходная еда, - предлагает Кларк. - И из разных кланов. Там есть и резчики по дереву, и кожевники, и даже скульпторы. У них много тактильного искусства. А еще невероятные музыканты, такие песни и инструменты, которые ты больше нигде не услышишь. А запахи...       Финн смеется.       - Ну, это уже слишком заманчиво, - говорит он. - Запахи и все такое. Это, конечно, жульничество, но ты знала, что у тебя не открываются сверхчувства только потому, что ты ослеп? Мое обоняние в основном различает лишь «еду», «цветы» и «фу». На этом все. Но эта идея с «едой» звучит неплохо. Мне нравится еда.       - Хорошо, - говорит Кларк, почему-то чувствуя себя лучше. - Приемник уже работает, так что просто... свяжись со мной, когда захочешь приехать, - она слегка улыбается. - У нас есть несколько свободных комнат.       - Звучит неплохо, - снова говорит он.       Она обнимает его еще раз, а затем возвращает себе свои костыли и начинает, пошатываясь, направляться к выходу. В дверях она приостанавливается и оглядывается на него. Ничего в этом человеке не кажется ей знакомым, и все же она знает его как облупленного.       Она не влюблена в него. Она не уверена, что вообще когда-либо испытывала к нему такие чувства. Но он часть ее, он захоронен в ее душе, это неизменный и вездесущий факт. Как и все они, все те люди, вместе с которыми и против которых она боролась, те люди, которые оставили следы внутри нее, такие следы, которые она не может просто смыть, и потому ей пришлось научиться жить с ними.       Когда она держала в руках тот кинжал, она чувствовала себя убийцей. Но забота о нем, борьба за него, а затем его же убийство не превратили ее в убийцу, пусть и заставило думать, будто так и есть. Вместо этого она превратилась в нечто другое. Она превратилась в достаточно сильного человека, чтобы сделать то, что было необходимо, чтобы сделать то, что было правильно, чтобы бороться за нечто хорошее, чтобы продолжать двигаться дальше в этом хаотичном и частенько жестоком мире. Даже если это и причиняло ей боль.       И все это привело ее сюда.