Lightning Only Strikes Once

      Лекса просыпается от звука медленного, осторожного скрипа двери, и тут же вскакивает с постели, угрожающе держа в своей правой руке меч, хотя дверь не открылась и наполовину. Кларк лежит на другой стороне кровати, уже схватив в одну руку кинжал, вот только ей хватило ума прикрыться одеялами своей другой рукой, так что она оказывается не полностью обнаженной, когда к ним в комнату заглядывает Рэйвен.       - Просыпайся, ты жениш... - громко и радостно начинает говорить механик, а после замечает голую, не считая одеяла, Кларк, и голую, не считая перевязанного плеча, Лексу. Обе девушки уже бодрствуют и держат в руках оружие. - Черт!       - Рэйвен? - говорит Лекса, опуская меч.       Рэйвен, широко раскрыв глаза, снова пытается протиснуться через дверь, но, врезавшись в Густуса, последовавшего за ней в комнату, с глухим стуком плюхается на землю.       - Я ничего не видела! - быстро и неубедительно лжет она высоким голосом, закрывая себе глаза. - Ничего!       - Я же говорил, что тебе стоило позволить мне объявить о твоем присутствии, - с тихим самодовольством говорит Густус, не обращая никакого внимания на наготу Лексы. Он спокойно передает ей один из ее халатов, и шатенка надевает его на себя из уважения к чувствам Рэйвен kom Skaikru и собственному достоинству, хотя нагота - не столь значительное табу среди ее людей, как, кажется, среди людей Кларк.       - Рэйвен, что ты делаешь? - терпеливо спрашивает Кларк.       - Я хотела прийти и разбудить тебя, чтобы ты начала подготавливаться, поскольку... ну, знаешь, ты сегодня женишься, - говорит Рэйвен, осторожно убирая свои руки от глаз. Она бросает пристальный взгляд на Густуса. - Он сказал, что ты здесь, и предложил объявить о моем присутствии. Он не упомянул, что здесь еще и Лекса.       - Ты не спросила, - спокойно говорит Густус. - Это комната Хеды. Разумеется, она здесь.       - Обычно, сразу же после рассвета, она уже помогает тренировать найтблид! - возражает Рэйвен. - Уже почти десять.       - Я решила позволить себе отдохнуть подольше, поскольку путешествие в область нашего медового месяца займет некоторое время, а мы не можем ожидать, что отправимся туда до наступления заката, учитывая празднования, - объясняет Лекса, довольная тем, что она не так уж и просто краснеет. В дополнение к этой прекрасно разумной причине, она довольно устала после прошлой ночи. Она видит, как один из уголков рта блондинки подпрыгивает в озорном удовольствии от такого завуалированного объяснения. Когда она одаривает свою niron раздраженным взглядом, Кларк одаривает ее страстным взглядом в ответ.       ... а вот здесь она теряет уверенность в том, что не так уж и просто краснеет.       - Да, точно, - говорит Рэйвен, все еще слишком быстро выдавливая из себя слова. - Очень разумно. Я просто объяснила, почему не ожидала увидеть тебя. Не то, чтобы я не рада тебя видеть, Лекс. В смысле, не то, чтобы я тебя увидела! Хотя если бы увидела, - тихо добавляет она для Кларк, тем самым странно напоминая Джаспера kom Skaikru. - Если бы я увидела ее обнаженной, то поздравила бы тебя, потому что она просто огонь.       Кларк закатывает глаза, все еще сжимая вокруг себя одеяло.       - Тогда хорошо, что ты ее не увидела, потому что это была бы самая худшая речь подружки невесты. Особенно перед моей матерью.       - Оу, - хмурится Рэйвен. - Вероятно, нам стоит и ее позвать сюда, ведь я вполне уверена, что мать невесты должна принимать участие во всем этом процессе примерки платья и нанесения макияжа. Даже если «платье» - это кожаные доспехи, а «макияж» - боевая раскраска.       - Я схожу за ней, - говорит Лекса, небрежно сбрасывая себя халат и начиная натягивать на себя свою обычную одежду. Рэйвен издает едва слышный звук и с мгновение смотрит на нее, а затем резко отворачивает лицо к стене, испытывая такое стеснение, которого еще никогда не видела Лекса. - Я разместила ее, а также Маркуса kom Skaikru, на этаже, отведенном для посещающих нас лидеров. Полагаю, комнаты Роана находятся на том же этаже? Я должна поговорить с ним, прежде чем мы проведем церемонию и отправимся на наш медовый месяц. Неуважительно игнорировать нового Azhefa.       Густус уже кивает.       - Его покои находятся рядом с покоями Эбби kom Skaikru, Хеда, - говорит он. Как и всегда, он запомнил расположение каждого гостя и приставил к каждому из них охрану. Густус приказал защищать ценных союзников, но также и наблюдать за ними. В то время как Fleimkepa традиционно управляет персональными слугами Командующей, Густус несет ответственность за обеспечение защиты шатенки внутри и снаружи башни.       Лекса раздумывала над тем, чтобы снова отослать его. Она любит его, но он уже предал ее однажды, а это значит, что существует риск, что он сделает это снова. Но что бы ни произошло, она знает, что он больше не представляет угрозы Кларк или ее друзьям, и что он никогда не будет представлять угрозу самой Лексе. Он бы отдал свою жизнь за любого из них. Так что она решила, что стоит рискнуть.       Она быстро целует Кларк, прежде чем уйти, но затем Рэйвен оттаскивает блондинку в сторону и начинает расспрашивать ее о том, какой наряд она планирует надеть на свою церемонии единения, раз уж теперь у нее больше выбора, чем было на Ковчеге, и Лекса решает оставить их наедине.       Густус объявляет об ее прибытии, и, когда она входит в палаты Эбби, то тут же удивленно поднимает свои брови, замечая, как Кейн и Эбби крепко обнимаются друг с другом. Затем они отстраняются, и Лекса понимает, что на самом деле Эбби отчаянно рыдала на плече своего друга.       - Командующая, - говорит Кейн, делая шаг вперед, чтобы предотвратить спор, как и всегда. - Уверен, Вы понимаете, что сегодня очень эмоциональный день для всех тех, кто знает и заботится о Кларк. А особенно для ее матери.       - Разумеется, - вежливо говорит Лекса, склоняя голову Кейну, хотя с мгновение она и сомневается в его словах. - Рэйвен попросила меня пригласить тебя в нашу комнату, Эбби kom Skaikru, чтобы помочь ей в подготовке ко вступлению в союз.       Она надеется, что Эбби не расстроит Кларк своими слезами.       Эбби мгновенно кивает, решительно заставляя свое лицо принять обычное спокойное выражение, попутно с этим пытаясь убрать дорожки слез своим рукавом.       - Оу, тогда я лучше пойду. Может, я и смогу помочь.       Бросив довольно жалкую и натянутую улыбку Лексе, она вылетает из комнаты.       - Командующая, - быстро и тихо говорит Кейн, когда шатенка разворачивается, чтобы тоже уйти, и та делает паузу.       - Да, Маркус kom Skaikru? - с легким холодом говорит Лекса.       Тем не менее, теплое сочувствие в его глазах прогоняет ее раздражение.       - Дело не в тебе, - говорит он. - Дело даже не в вас с Кларк.       - Тогда в чем же дело?       - В отце Кларк, - просто говорит Кейн, и последняя капля недовольства шатенки тут же исчезает. - Эбби хочет, чтобы он был здесь. Она никогда не представляла себе, что такой день будет проходить без его участия.       - Кларк тоже по нему скучает, - говорит ему Лекса. - Каждый день.       Кейн криво улыбается.       - Думаю, что, в некотором смысле, Эбби сложнее справляться с этим. Кларк оплакивает его. Если бы Эбби просто поговорила с Кларк об этом, тогда... но она не пойдет на этот шаг. Ей кажется, будто ей не позволено оплакивать его, потому что она винит себя в его смерти. Но в то же самое время она не может столкнуться с этой ответственностью. Она говорит себе, что это либо моя вина, либо вина Телониуса. Говорит, что она была единственной из нас, кто заботился о нем, что мы предали ее и послужили причиной его смерти.       Лекса смотрит в его цепкие глаза.       - И была ли это твоя вина?       - Да, - просто говорит Кейн. - В этом виноват и Телониус, и я, и она, и законы Ковчега, и, в некотором смысле, даже сам Джейк. Каждый из нас лишь пытался сделать то, что мы считали правильным. Он был не единственным невиновным человеком, которого убили по моему приказу. Но я каждый день сталкиваюсь со своим чувством вины.       - А я сталкиваюсь со своим, - говорит Лекса, оставляя тему об Эбби.       Кейн улыбается.       - Я не могу судить Вас за то, что произошло до нашего приземления, Командующая, но вот после него... я не считаю, что Вы сделали то, за что нужно испытывать чувство вины. Вы должны гордиться тем, чего достигли.       Густус переминается с ноги на ногу позади нее, и Лекса оглядывается, вспоминая о своей реальной причине нахождения здесь.       - Боюсь, я должна оставить тебя, Маркус kom Skaikru, - вежливо говорит она, и тот кланяется ей. - Увидимся на церемонии.       - Разумеется, - говорит он.       Роана не оказывается в комнате, отведенной ему. Они находят его возле конюшен, пока тот разговаривает с на вид замученным гонцом Азгеды, что несет в своих руках корзинку. Как только они замечают ее, оба мужчины кланяются, хотя шатенка и отмечает, что поклон Роана не такой низкий и почтительный, как поклон его подчиненного.       - Приветствую, Хеда, - говорит он. - Я благодарен за Ваше благополучное возвращение.       - В самом деле, Роан kom Azgeda, Azhefa? - Лекса скептично поднимает бровь.       - Больше всего на свете, - уверяет ее Роан, его глаза блестят. - В конце концов, я не думаю, что моя новая должность осталась бы в силе без поддержки Командующей.       Лекса чуть было не улыбается от этих слов.       - Тебе придется развить побольше дипломатии на своей новой должности, - легко комментирует она. - Пройдись со мной.       Он забирает корзинку у гонца и освобождает его.       - Я уже развиваю такие навыки, - говорит он, с легкостью поспевая за ней. - Я держу в своих руках подарок от Ледяного народа в честь единения Командующей и ее houmon. Что может быть более дипломатичным, чем это?       - Я удивлена, что у тебя было время заручиться подарком, - признается Лекса.       - Я не мог позволить другим народам предоставить лучшие подношения лишь потому, что они узнали о церемонии единения за неделю до меня, - фыркает Роан.       - Учитывая расстояния, я уверена, что большинство послов просто дадут свои обещания или используют подарок, который они планировали сохранить на день Вознесения, - говорит Лекса. - Большинство из тринадцати кланов слишком далеко, чтобы хотя бы знать о том, что я буду связана.       - Значит, это серьезный вызов для них, - говорит Роан, оскалив свои белоснежные зубы. - Но Азгеда встречает все вызовы более эффективно, чем другие народы, я всегда так думал.       Он протягивает ей корзинку, но Лекса отмахивается.       - Оставь его для церемонии маркировки, - советует она.       Роан поднимает бровь.       - Не для официального праздника?       - Нет, - говорит Лекса. - Как ты и указал, Azhefa, не у всех кланов было время подготовиться, и это не их вина. Просить подарок, который они не могут предоставить, перед лицом всех жителей Полиса, лишь выставит их глупыми и неуважительными, а меня слабой. Так что они могут предоставить заранее все, что им удалось найти, во время относительно конфиденциальной церемонии маркировки. Если бы это не подразумевало неуважение, я бы сказала им вовсе не дарить никаких подарков.       - У тебя есть все, что тебе нужно, не так ли? - говорит он, все еще с этими слегка довольными нотками в голосе. Лекса ощущает, как Густус, верно стоящий позади нее, пронзает Роана взглядом за его легкую насмешку.       - И все, что мне бы хотелось, - быстро отвечает Лекса. - Однако я, разумеется, благодарна за подарки, которые будут предоставлены кланами. Мне нужно идти, чтобы заранее подготовиться к церемонии маркировки, поскольку до нее остался всего час.       Обычно благословения на единения преподносятся во время церемонии маркировки - саму церемонию посещают лишь близкие друзья и семья, а в этом случае и лидеры вместе с послами. В то время, как им набиваются татуировки, они выпивают, рассказывают истории о паре, дарят свои подарки и разделяют свою радость от их союза. Их души сливаются воедино, в то время как их кожа протыкается иглами, а комната наполняется разговорами о надежде и счастье, так что эти хорошие пожелания просачиваются в их кожу, прямо как и пигмент.       - Ты, должно быть, нервничаешь, - провокационно говорит Роан.       - Разумеется, нет, - говорит Лекса, нарочно делая вид, будто она не понимает его. - Мне набивали немало татуировок. По сравнению с теми ранами, которые я получила в прошлом, это причиняет так мало боли, что она становится просто бессмысленной.       Лекса одаривает его невинным взглядом недопонимания, будто задаваясь вопросом, почему он так боится татуировок.       Он кривит губы и кивает, понимая ее подкол.       - Я уверен, что твоя новая houmon чувствует то же самое. Я не знаю ее достаточно долго или достаточно хорошо, но я знаю, что у нее есть навык как притягивать к себе раны, так и переживать их. Разумеется, они ничто по сравнению с твоими, поскольку слухи сообщают мне о том, что даже сама смерть не может претендовать на тебя, как бы она ни пыталась...       - Смерть не претендует ни на кого из нас, - спокойно говорит Лекса. - Наши духи отправятся туда, куда смогут.       - Похоже, нападение моей матери не смогло удержать тебя в могиле дольше, чем мое, - продолжает он, игнорируя ее комментарий. - Можно сказать, что мое нападение, каким бы поддельным оно ни было, наделило тебя репутацией, которой ты наслаждаешься сегодня.       - Я обладала репутацией задолго до того, как позволила тебе жить в обмен за твои услуги, Роан kom Azgeda, - говорит ему Лекса. - Я не наслаждалась ею тогда, и я не наслаждаюсь ею сейчас. Я использую ее, как использую и все подручные средства. Точно так же их будешь использовать и ты. Именно этим ты сейчас и занимаешься, не так ли? Пытаешься улучшить свою позицию, говоря о помощи, которую ты так неохотно предложил?       - Не так уж и неохотно, - возражает он.       - Значит, ты самостоятельно принял все свои решения, а теперь, в качестве награды за них, управляешь своим народом, - ровно говорит Лекса. - Вы остаетесь кланом Альянса, ваши границы уважаются, вам дают пищу, один из ваших людей удостоен чести в качестве Fleimkepa. Если ты пытаешься использовать мою личную благодарность за твою помощь, чтобы уменьшить долю возмещения, которую Ледяной народ обязан предоставить за свое непослушание и неверность, то тебе стоит поберечь воздух в легких. При любом раскладе, новый Fleimkepa и послы начнут проводить переговоры касательно возмещения их пищи и припасов, в то время как я буду в отъезде вместе со своей houmon.       - Как и всегда, манипулировать Командующей невозможно, - говорит Роан, в его обычно грубом голосе слышится смесь смеха и неохотного восхищения. - Не то, чтобы я посмел попробовать это.       - Видишь, ты уже обучаешься дипломатии, - сухо говорит Лекса. Она встречает его взгляд и понимает, что он задается вопросом, стоят ли чего-нибудь хоть какие-нибудь его знания о ее деятельности, и приходит к выводу, что не стоят. Он может рассказать людям, что она обманула их и подстроила собственную смерть, но, хотя он и знает, что она спланировала это, он не знает, как именно она подделала такое, или же как она выжила после этого. Если он расскажет об этом людям, то не добьется ничего, кроме хорошего дополнения к ее репутации, а сам он будет выглядеть в их глазах неверным.       Роан всегда ищет выгоду, какой бы незначительной она ни была. Как ни странно, но это одно из тех качеств, которые она ценит в нем больше всего, поскольку она точно такая же. Тем не менее, в этой ситуации он не найдет себе никаких выгод.       Лекса склоняет голову в качестве прощального жеста Роану.       - Было... приятно снова поговорить с тобой, Роан kom Azgeda. А теперь, я должна оставить тебя, чтобы подготовиться к своей церемонии единения.       - Тогда увидимся через час, Хеда.       Когда она поворачивается, чтобы уйти, она слышит, как позади нее раздается высокий писк, и резко разворачивается, замечая, как он держит корзину близко к своему лицу, утихомиривая существо внутри.       - Полагаю, мне следует накормить тебя, - бормочет он волчонку.