Любовь дороже денег

После того, как все закончилось, Дулат долгое время сидит в том же туалете, стирая с себя слезы и смазку. Азамат сказал, что скинет деньги на карточку, а игрушку можно выкидывать. Но сейчас Дулату было плевать на деньги, плевать на Зенкаева, он лишь думал о том, что же теперь делать с Эйсом, как вести себя перед ним теперь. Дулат скулил, пытаясь сдержать слезы, но получалось отвратительно. — До чего я докатился? — через час саморазрушения думает парень. Холодной водой умывается, чтобы привести себя в порядок, но красные опухшие глаза выдают все. Тяжело выдохнув через рот, он направляется на выход. В голове каша, рука предательски дрожит. Дулат надевает капюшон и быстрыми шагами вылетает из университета прочь. Все его тело саднит после укусов, ремня, и поясница ноет. Ему бы выпить обезболивающее, а он идет в ближайший терминал, чтобы проверить поступила ли сумма. Зенкаев все же оказался богатеньким, ведь Дулат округляет глаза, увидев деньги на счету. Внутри загорается надежда, ярким огнем освещая разум. Парень наконец-то улыбается, направляясь в больницу. Спрашивает врача, который занимается лечением его матери, договариваясь на операцию. — Позвольте заплатить половину. Мама не сможет так долго ждать. Поймите, прошу! Я выплачу все до последней копейки, дайте время. Чужая жизнь в ваших руках, доктор, — умоляет со слезами на глазах парень. Мужчина старше среднего молчит, потирая подбородок. — Хорошо. На этой неделе проведем операцию. — Правда? Спасибо вам огромное, — Дулат сейчас светится, как солнце, излучая из себя всю оставшуюся теплоту. Дома мама привычно целует в лоб, а сын сжимает ее ладонь. — Мам, мы справимся. Веришь? На этой неделе мы проведем операцию и все будет хорошо, — Дулат целует худую руку прижимая к себе. — Верю, сынок. Ты у меня такой молодец.

***

Вечером он идет на работу в магазин, моля Богов о том, чтобы Эйс не пришел, но ему лишь смеются в лицо. Ашмакын приходит вечером, на закрытие. Дулат прячется за витринами. Эйс просто берет из уборной тряпку и начинает протирать пыль, не обращая ни на что внимания. — Я сам, — резко подпрыгивает Дулат, — это моя работа, — избегая контакта, произносит Дулат и тянет руку за тряпкой. Азамат поднимает руку наверх, не позволяя отобрать, рост у Эйса выше, но Дулат все равно тянет руку тоже, забывая о запястьях. Кофта задирается почти перед лицом Эйса, позволяя разглядеть все вблизи. Ашмакын толкает Дулата на стул, призывая сесть, пока ищет что-то. В итоге он возвращается с аптечкой в руках. — Вытяни руки, — просит парень, но Дулат стыдливо сжимает кулаки, из-за чего Эйс сам берет чужую ладонь крепко держа. Обрабатывает все, мажет мазь и бинтует, в конце целуя запястья. — Чтобы быстрее зажило. Разве… Клиенты могут такое делать? — после спрашивает. — Нет, не могут. — Тогда почему… — Он не просто клиент, — опускает взгляд Дулат. — А кто? — У Эйса линия челюсти выделяется сильнее из-за сжатых зубов. — Он платит намного больше, поэтому делает все, что хочет. Я сегодня договорился с доктором на операцию. Получилось собрать половину, осталось немного. Ты бы видел мою маму. Ее глаза загорелись. Ради этого я готов на любые унижения. — Это здорово. Я рад, но где ты возьмешь вторую часть. Снова пойдешь продавать свое тело, да? В таком случае, почему бы и мне не воспользоваться твоими услугами? Я заплачу вторую часть, сколько надо, — у Эйса в глазах злость. От услышанных слов Дулату становится больно, несмотря на то, что сказанное является правдой. Эйс тянет на себя впиваясь поцелуем. Он кусает до крови, желая причинить малую боль. Дулат плачет, и собственная кровь смешивается со слезами. Тонкая струя стекает по подбородку, и Эйс тут же ее слизывает, отстраняясь. Взгляд меняется, будто тот приходит в себя, и он обнимает Дулата за дергающиеся плечи. — Позволь мне помочь, — гладя по спине, шепчет Азамат. Дулат обнимает в ответ, сжимая края чужой рубашки. — Обещай, что больше не пойдешь в то место. — Обещаю. В ту ночь они очень много разговаривали, оставшись в магазине. Они узнали друг о друге все, а затем вымотанный Дулат засыпает навалившись на парня, который не двигался, несмотря на отекшее плечо.