Rina Elf and the Cursed Ice

      Рина очнулась ночью. У её постели на неудобном стуле спал Бен Коппер. Девушка понятия не имела, как он уговорил мадам Помфри позволить ему остаться. Элф знала, что у юноши будут проблемы, однако ей было приятно такого рода внимание. Слизеринка оценила преданность Бена и испытала прилив нежности и благодарности. Впрочем, это длилось недолго.       «Почему я здесь?».       Рина ничего не помнила, а то, что она помнила, спуталось и казалось полной бессмыслицей. Но было кое-что, тревожившее Элф больше всего. Она ещё сама не понимала, что именно.       — Проснулась? — сонно пробормотал Бен, который открыл глаза, как только Рина начала ворочаться. — Как ты себя чувствуешь?       — Терпимо, — убедительно солгала девушка. На самом же деле она чувствовала подступающую панику и животный страх. А главное — она понятия не имела, в чём причина подобного состояния.       — Как ты умудрилась? — всё ещё сонно, но взволнованно спросил Коппер.       — Я ничего не помню, — призналась Рина, — что ты знаешь?       Бен печально вздохнул и кивнул:       — Ожидаемо. Мадам Помфри говорила, что возможна кратковременная амнезия.       Элф сглотнула. Только потери памяти ей не хватало. Она и так не понимала, что происходит вокруг неё, так теперь она не знала, что было в её голове всего пару часов назад.       — Что произошло? — повторила Рина.       — Ты шла в гостиную Слизерина и упала с лестницы, — Бен сочувственно смотрел на подругу. — Ты слишком мало спишь. Уже ноги не слушаются.       — Упала? Сама? — недоверчиво уточнила Элф. — Мне в этом не помогла Мерула или ещё кто-нибудь?       — Сомневаюсь. Это произошло на глазах профессора Снейпа. Он принёс тебя сюда.       После этих слов сердце Рины рухнуло вниз, а к горлу подступил ком. Что-то было не так.       — Откуда я возвращалась? — глухо спросила слизеринка, уставившись в одну точку перед собой, она перебирала обрывки воспоминаний.       — Хотел бы я знать. Никто не видел тебя тем вечером…       — Тем вечером? — перебила Рина. — Сколько я здесь?       — Это вторая ночь, — сконфуженно сообщил Бен, — я пришёл сегодня после занятий.       — Ладно, — бесстрастно отозвалась Элф, — но почему меня никто не видел? Я, что же, по Запретному Лесу бегала?       — Без понятия, но мадам Помфри сказала, что часа за полтора до происшествия ты взяла у неё зелье сна без сновидений, — пожал плечами Коппер. Он думал, что успокоит Рину тем, что она вряд ли металась по лесу.       Но мозаика в голове Элф никак не складывалась. Интуиция била тревогу. Мозг судорожно анализировал информацию с такой скоростью, что ведьма не успевала её осмыслить и упорядочить. Зато какой-то вывод был уже готов всплыть на поверхность. Девушка отчаянно пыталась поймать его.       — Для кого я его взяла? — спросила Рина.       — Для себя, конечно, — Бен обеспокоенно смотрел на слизеринку, чьи глаза лихорадочно блестели, а внутри шла битва. Казалось, что Элф играла в шахматы со своей памятью.       — Бен, мне ничего не снится. А если одну ночь и были неприятные сны, я бы не побежала из-за этого в больничное крыло.       — Если честно, это и мне показалось странным.       — Это более, чем странно. Я уверена в том, что той ночью мне ничего не снилось. Я так редко вижу сны, что всегда их запоминаю, — убеждённо заявила Рина и взглянула Бену в лицо. Тот выглядел озадаченным и настороженным.       — Тебе ведь память отшибло, — напомнил гриффиндорец.       Элф хотела возразить, но сдержалась. Она была близка к разгадке. Однако девушка понимала, что если узнает Бен, узнает и Пенни. Если же Пенни будет в курсе, вскоре новость разнесётся по всей школе. Впрочем, ей нужно было с кем-то поделиться своими мыслями.       — Бен, а Феликс не заходил?       — Заходил, — мрачно произнёс Коппер и с презрением кивнул в сторону подоконника. На нем стояла ваза, а в ней букет алых тигровых лилий. Рина улыбнулась. Розье знал, что она обожала красный.       — Ты можешь позвать его ко мне? — попросила Элф, глядя на Бена кошачьим взглядом, от которого гриффиндоец растаял. — Разбуди его. Прошу тебя.       — Если на неделе сходишь со мной в Хогсмид, — обезоруживающе произнёс Коппер.       — Обещаю, — мягко сказала Рина, которая была не очень уверена в том, что куда-то пойдёт.       Бен ушёл и через какое-то время вернулся с Феликсом. Компанию бывшего слизеринского префекта Коппер не выносил, поэтому поспешил ретироваться, на что и рассчитывала Элф. Девушка окинула взглядом недовольного Розье. Она никогда раньше не видела молодого человека растреёпанным.       — Мерлинова борода! Что тебе нужно в это время, Элф? — процедил Феликс. Голос его был ещё слабым, скрипучим и немного трогательным. Рина поманила его рукой.       — Я должна кому-то рассказать на всякий случай. Я не знаю, что будет завтра. Я ни в чем не уверена, — быстро заговорила слизеринка. Эмоции, сдерживаемые при Бене, постепенно давали о себе знать.       — Что рассказать? — закатил глаза молодой человек. Он с трудом сдержал зевок.       — Да сядь же ты рядом! — прошипела Элф. — Я не буду говорить об этом в полный голос.       Феликс нехотя приблизился и опустился на неудобный стул рядом с бледной собеседницей.       — Давай быстрее, — сонно пробормотал Розье. Рина неодобрительно прищурилась. Она села на постели, всё ещё кутаясь в одеяло.       — Кто-нибудь видел вас с Беном? — для начала узнала Элф.       — Нет! Ради всего святого, Рина, объясни уже, — Феликс терял терпение. Он был готов голыми руками придушить девушку.       — Я объясню, что произошло. Надеюсь, ты придёшь к тому же выводу, что и я.       — Довольно предисловий, — отрезал молодой преподаватель. Он испытывающе глядел на Элф.       — В тот вечер никто меня не видел, кроме мадам Помфри. Я постоянно у всех на слуху. Кто-то бы точно сказал Пенни, где я была. Но Бен не в курсе, значит и Пенни без понятия.       — Может, ты опять что-то вынюхивала в заледеневшем коридоре, — скептически произнёс Феликс.       При упоминании льда Рину передёрнуло, а в виски ударила клокочущая боль. Элф напряглась, пытаясь вспомнить, но в голове была пустота. Вторая половина дня была напрочь стёрта из памяти.       — Нет, не думаю, — слизеринка приложила ладонь ко лбу, — после пребывания в том коридоре меня ещё долго трясёт. Не совсем от холода. Это воздействие чёрной магии. Я чувствую себя грязной и потерянной в полярной пустыне. Я измотана, и эту усталость ни с чем не спутать. Порой это длится неделями. Но сейчас я чувствую себя почти хорошо.       — Хорошо. Значит, ты не нарушала правила. Скорее всего. Мои поздравления, — безынициативно протянул Розье, однако Рина заметила, что его сон как рукой сняло.       — Ты знаешь, что я пытаюсь сказать. Если я была в школе, то кто-то должен был меня видеть.       — Если только ты не сбежала с уроков в Хогсмид, — предположил Феликс, заставив Элф задуматься, но вдруг он сам опровергнул свои слова, — впрочем, тебя видели в гостиной Слизерина в тот день.       — Когда? — нахмурилась волшебница. Слова бывшего префекта вызвали в ней странное чувство дежа вю, но все оставалось будто скрытым от неё самой.       — Точно не знаю. Но ты просто задремала на диване. Вряд ли это имеет отношение…       Рина не дала Феликсу закончить. Её сердце стучало где-то в горле, а кровь бурлила так, что девушку начинало подташнивать. Перед глазами все поплыло. Чистый адреналин потёк по её венам.       — Это имеет прямое отношение! — в полный голос произнесла Элф: ответ был близок.       — Я что-то увидела во сне. Что-то плохое. Настолько, что из-за одного этого сна я прибежала сюда и взяла зелье сна без сновидений.       — При чём тут зелье? — Феликс терял ход мыслей Рины. Та вскочила босыми ногами на холодный каменный пол и стала мельтешить перед собеседником.       — Само зелье не при чём. Но из-за него я точно знаю, что мне что-то снилось. Видимо, его содержание меня очень взбудоражило. И вот проблема: я не помню ничего с момента, когда я появилась в гостиной.       — Это нормально, — отмахнулся Розье, — у тебя потеря памяти.       — А вот и то, к чему я начала разговор! — почти маниакально и торжественно произнесла Рина, с трудом заставляя себя говорить шёпотом. — Начало дня я помню кристально чисто. Так, словно это происходило десять минут назад. Потом краски сгущаются, а мысли путаются. Я помню, что не только выходила из гостиной, но и входила в неё, только не знала, когда именно. А вот сон я уже не могу воспроизвести.       Феликс молчал. Ему не нравился напрашивающийся вывод. Но он не мог не признать, что сам начал думать в том же ключе.       — Продолжай, — осторожно попросил он.       — Тебе не кажется странным, что больше у меня нет пробелов в памяти? Только один день. И то не весь. Начиная с того самого сна. Все остальные воспоминания в сохранности. Каждая секунда. Спроси, о чём угодно. За день, за два до происшествия. Я помню всё, как наяву.       Чем больше Рина говорила, тем увереннее становилась. Она гордилась собой и была рада некому прояснению, но ей становилось всё страшнее, и она была готова расплакаться из-за перевозбуждения и давящей неизвестности.       — Я начинаю понимать, — мрачно сказал Феликс. Он шумно выдохнул в ладони, смотря в пространство перед собой.       — Мне кажется, я не падала с лестницы, — наконец произнесла догадку Элф, — точнее, может, падала, судя по затылку. Но это лишь побочный эффект. На меня напали.       — И стёрли память, — закончил за неё Розье. В его взгляде сочувствие сменялось тревогой и нежеланием верить в подобное.       — Именно. Когда я очнулась здесь, даже не удивилась, — призналась Рина. — Это сложно объяснить. Как будто во сне я только и ждала, что открою глаза в Больничном крыле.       — Кто мог это сделать? — угрюмо спросил Феликс.       Он наблюдал за мечущейся Риной. Он схватил девушку за руку и заставил остановиться. Элф от неожиданности замерла, как вкопанная. Секунду она просто удивлённо смотрела на бывшего старосту. Он встал со стула, оказываясь слишком близко к слизеринке. Это выбило её из колеи, и она шагнула назад.       — Прошу, Элф, перестань маячить перед глазами. Просто сядь.       Рина недовольно изогнула левый уголок губ, но послушалась. Феликс сел рядом, но руку отпустил.       — Я не знаю, кто мог это сделать, — нарушила тишину слизеринка.       — Мерула? — предположил Розье.       — Она не настолько чокнутая, — покачала головой Элф, — она может делать мелкие пакости или вызвать на дуэль, толкнуть, но не это.       — А кто тогда?       — Не знаю, — повторила волшебница, рассматривая свои ладони, — но меня нашёл профессор Снейп. Видимо, он же сказал, что я упала с лестницы. Как мы теперь предполагаем, это ложь. Если он нашёл меня, он мог бы слышать и звуки борьбы. Сомневаюсь, что я молча ждала, пока у меня отнимут воспоминания.       — Ну, быть может, он нашёл тебя не сразу, а через какое-то время, — неопределённо пожал плечом Феликс.       — Возможно, — согласилась Элф. — Но я не могу представить себе ситуацию, в которой меня бы одолели в дуэли. Точнее, это возможно, конечно. Но не до той степени, когда мне размозжили голову, а я не смогла этого избежать.       — И правда, — задумчиво протянул Розье, вспомнив, что будучи ребёнком Рина одолела его, старосту, на дуэли. — Возможно, нападали несколько человек?       — Это привлекло бы много внимания. Подземелья, может, и не самая популярная часть замка, но и не безлюдная. Всё должно было произойти быстро. Без свидетелей. А теперь предположим, что я упала, но не с лестницы.       — Где например?       — Там же, где на меня и напали, — неуверенно предположила Рина, — например, в каком-то из свободных классов. А теперь вернёмся к тому, что нашёл меня именно Снейп. Получается, он солгал насчёт лестницы. И нашёл он меня в одной из аудиторий. Подозрительно. Зачем бы он шатался по кабинетам, если только я не была у него. Тогда он и напал.       — Ну это уже совсем бред! — в сердцах отрезал Феликс. Молодой человек уже и сам забыл о том, что посоветовал Рине поговорить с деканом об отработке.       — Логичнее предположить, что на тебя напал кто-то из близких людей, ты не ожидала, поэтому не успела защититься. А потом тебя либо бросили на лестнице, либо отлевитировали туда. Это бы не заняло много времени.       Рина быстро приняла точку зрения Розье, однако имя зельевара по-прежнему необоснованно её пугало. Это не давало Элф покоя. Впрочем, догадка Феликса была более складной. И всё это меркло на фоне главного вопроса: зачем на неё вообще напали. Волшебница также понимала, что не найдет себе места, пока не узнает, что ей приснилось. Наверняка кто-то всё знал.       — Получается, я никому не могу доверять, — паранойя Рины вышла на новый уровень. — Особенно близким. Даже тебе.       Феликс посмотрел на грустную Элф. Она казалась беззащитной в этой белой хлопковой робе, со спутанными белыми волосами и бледным осунувшимся лицом. Она была растеряна, а потому и сама не заметила, что признала свою привязанность к бывшему префекту.       — Так я близкий человек? — не смог промолчать Розье, чей голос прозвучал немного нахально.       Его насмешливый тон быстро привёл Рину в чувство. Минутная слабость сменилась привычным неукротимым буйством и силой, сквозившей в каждом движении Элф.       — Мы оба знаем, что нет, — холодно произнесла она, глядя на собеседника безразличным взглядом. — Я доверяю тебе из-за того, что ты слишком занят собой и вскоре всё забудешь.       Эти слова стали настоящей пощёчиной для Розье. Он понимал, что Рина права, но это совсем не то, что кто-либо захотел бы услышать.       — В таком случае, на мою помощь можешь не рассчитывать, — в тон ей произнёс молодой преподаватель, вставая на ноги.       — Интересно, когда я на неё рассчитывала, — презрительно выплюнула Элф.       — Ты пожалеешь о сказанном, Рина, — предупредил Феликс прежде, чем оставить слизеринку одну.       На следующий день мадам Помфри отпустила Рину из лазарета. Она проводила девушку странным взглядом, а на предложение помочь излечить студентов с вывихами впервые ответила довольно резким отказом. Элф почувствовала неладное, но не стала приставать к строгой ведьме. Рина покинула Больничное крыло и сразу же отправилась в гостиную своего факультета, где её встретили надменные смешки, взгляды свысока и неодобрительный шёпот.       «Не в первый раз», — успокоила себя Элф, хотя на душе скребли кошки. Кровь прилила к лицу, заставляя щёки залиться непрошеным румянцем. В ушах гулко отдавался собственный пульс, а от чувства накалившейся атмосферы скрутило живот. Колдунья буквально заставляла себя переставлять ноги, ставшие тяжёлыми. Студенты перед ней расступались, как перед прокажённой, не желая заговорить с ней или поприветствовать. Дорога позора вела к Роуэн, нервно вжавшейся в тёмное кожаное кресло. Кханна старательно делала вид, что углубилась в чтение, поэтому не замечала ничего вокруг: ни ехидных разговоров о Рине, ни саму подругу, ни происходящего со студентами. «Предательница», — билась мысль в голове Элф. Она не понимала, чем заслужила такое отношение к себе. Первым порывом было развернуться и сбежать. Вторым — окликнуть Роуэн. Третьим — ответить высокомерием на высокомерие, а лучше проклясть несколько выскочек. Четвёртым — просто узнать, что произошло. Но всё это Рина сочла ниже своего достоинства.       «Все они — пустая трата времени и сил», — как мантру твердила Элф. Гордость так и не позволила ей подойти к Кханне. Точнее, гордость и страх неизвестности. Девушка молча прошагала в пустующую общую спальню мимо торжествующей Мерулы. На её лице застыло удовлетворение и издёвка. Впрочем, ничего нового. Гораздо неприятнее было видеть отвращение и ненависть в глазах остальных. И, вопреки ожиданиям, поведение Роуэн было меньшим из того, что смогло ранить Элф. На слизеринку давило очередное унижение, ожидавшее её, если бы она покинула спальню до того, как все разошлись. «Конечно, гораздо лучше прятаться здесь», — не унималось подсознание Рины. Её тошнило от мысли о том, что она струсила, промолчала, прикрывшись собственной гордыней, а теперь осталась одна. Острое чувство несправедливости пожирало сознание Элф. Она никогда не оставляла Роуэн. Поддерживала её, невзирая на то, кто им противостоял.       Рина приближалась к точке кипения. Злость, обида, желание отомстить, личные амбиции, одиночество, недоверие и паранойя заполнили голову девушки, словно стремясь раздробить ей череп и вырваться наружу. В ушах что-то беспрерывно гудело, дышать было трудно. Снаружи доносился хохот и неразборчивые голоса. И всё это из-за нее. Когда мимо двери в спальню кто-то проходил, Рина с содроганием представляла беднягу, который мог бы решиться последовать за ней. Элф казалось, что она разорвала бы его или её в клочья от ярости и непонимания. Но никто не пришёл. К гамме самых тяжелых чувств добавилось ещё и горькое разочарование. Девушка присела на постели и спрятала лицо в ладонях.       «Приди в себя! Что с тобой происходит? Раньше тебе и дела не было до этого сборища шакалов», — Рина пыталась успокоиться. Но вместо покоя её виски пронзила острая боль, а на плечи свалилась ещё одна гора. Она подумала о шакалах. Что-то знакомое. Что-то опасное. Что-то, чего она не помнила.       Элф понимала, что теперь, как и когда-то раньше, ей нужна была помощь друзей. Но Кханна в который раз отвернулась от неё, Бен не был достаточно смелым или амбициозным, а Феликса она сама оттолкнула.       — Может, Пенни сможет помочь, — прошептала Рина самой себе.       — Пенни? Вижу, ты и правда свихнулась. Я лучше пойду, — произнёс знакомый высокомерный и низкий женский голос.       — Мерула, — задумчиво протянула Элф, — я не слышала твоих шагов.       — Плевать, — закатила глаза ведьма с непослушными каштановыми волосами, — сумасшедшие всегда где-то далеко от реальности.       — Мы вернулись к оскорблениям? — устало спросила Рина, спокойно смотря на Снайд. Та, хоть и была грубиянкой и задирой, но в большинстве случаев она не скрывала своих намерений.       — Никаких оскорблений, только констатация факта, который ты только что подтвердила, — Мерула оскалилась и прищурила тёмно-голубые глаза, которые при определённом освещении казались лиловыми. — Пойти к Пенни, из-за которой о тебе и ходят слухи… отличная идея!       — Какие слухи? — безынициативно спросила Рина.       — Ты глухая? Повторяю в сотый раз: слухи о том, что ты сумасшедшая! — Мерула и прежде не отличалась терпением, поэтому быстро сорвалась, едва не закричав.       — Зачем Пенни распространять эту чушь? — недоверчиво отмахнулась Элф.       — Возможно, эта дура просто не умеет держать язык за зубами…       — Она не дура! Ты об этом знаешь, и Снейп, и все остальные, — процедила Рина.       — А может, — невозмутимо продолжила Снайд, — из-за Феликса, который настоятельно просил её предупредить о том, что буйная пациентка с манией преследования покинула Больничное крыло и рассказывает бессвязный бред и клевету.       «Ну конечно, Феликс. Отыгрался, как и обещал», — подавленно подумала Элф. В груди предательски защемило так, словно ей причинил боль кто-то очень родной. Девушка понимала, что теперь никто ей не поверит и не поможет восстановить память.       — И почему ты в это не веришь? — спросила Рина, прощупывая почву. Она решала, может ли ей пригодиться Мерула в этой ситуации.       Снайд расхохоталась нездоровым и злым смехом:       — Я всегда это знала! И, наконец, все поняли, что я была права.       — Ты требуешь к себе слишком много внимания, — с наигранной скукой выдавила Рина. — Правда в том, что все давно потеряли интерес к тебе и твоим суждениям. Ты такой же изгой, как и я.       — У нас ничего общего! — прошипела Мерула, скривив губы. Она старалась выразить свою ненависть. Её безумный взгляд выглядел вполне органично с всклокоченными волосами и бледными сжатыми кулаками.       — Да, — лениво согласилась Элф: чем сильнее злилась Снайд, тем спокойнее становилась она, — ты настолько эмоционально недоразвита, что не замечаешь своих проблем с коммуникацией. Но это бы тебя не заботило. Но кое-что терзает тебя уже седьмой год. Ты всегда будешь второй. Что бы ты ни делала, я всегда на шаг впереди.       Рина закончила с безжалостной улыбкой на лице и не менее безумным взглядом, чем у Мерулы. Уже через секунду после произнесённых слов Элф начала мучать совесть. Ей хотелось извиниться, вырвать на себе все волосы, спрыгнуть с Астрономической башни. Но вместо этого она жестоко вглядывалась в лицо Снайд. Та стала ещё бледнее. Вид у девушки был униженный и растерянный. Тем не менее, Мерула все еще метала взглядом молнии. Её руки дрожали так, словно она боролась с желанием схватить палочку и сжечь Рину заживо.       — Не зазнавайся, — звенящим от бешенства голосом отчеканила Мерула, — ты хороший лекарь и сильная дуэлянтка, но от тебя отвернулись все друзья. Так что это не у меня проблемы с общением.       Как ножом по сердцу. Так мучительно и так беспощадно. Мерула знала, куда бить, а ещё знала, что неправа: Рина стала слетать с катушек, когда её драгоценные друзья нашли себе увлечения интереснее, чем взаимовыручка и поиски тайн в школе. Элф даже показалось, что она не помнит, как дышать. Хотелось лечь и не просыпаться, пока весь этот кошмар не закончится. Но она не могла так просто уступить Снайд. Рина продумывала свой следующий ход, но осознавала, что они обе находятся в безвыходной ситуации. Слишком много лет рядом, слишком много событий, слишком много они друг о друге знали.       — Туше, — осторожно произнесла Рина, соглашаясь на ничью в этой словесной перепалке.       — Иди ты! — пророкотала Мерула, резко развернулась и вышла, бросив напоследок нечто похожее на «неудивительно, что тебя бросил даже Феликс».       Но Элф уже сбросила весь свой негатив на Снайд, предотвратив что-то, что маглы назвали бы сенсорной перегрузкой. Стресс по-прежнему сковывал каждую мышцу, а сердце неестественно часто билось в груди, поддерживая в Рине остатки паники, но к слизеринке вернулась решимость и способность мыслить. Да, Феликс ей отомстил, а Пенни всем растрепала, как и тогда, на втором курсе, про замороженный коридор. Но это уже не казалось таким важным.       — Даже одна я со всем справлюсь. Я всегда получаю то, что хочу, — с маниакальной уверенностью сказала Элф, издали взглянув на себя в зеркало. Во взгляде снова плясали бесы. Девушка почувствовала, что готова выйти из своего убежища и встретиться со всеми, кто решил, что наконец дождался второго психопата из рода Элф.       И Рина решила, что даст им то, чего они все так долго ждали…