Rina Elf and the Cursed Ice

      Следующую неделю Рина настойчиво притворялась ненормальной. Конечно, ей и в голову не приходило кататься по полу с пеной у рта или бросаться на людей, но временами она бормотала свои беспокойные мысли под нос или же разговаривала в полный голос сама с собой. Убедившись, что привлекала достаточно внимания, она начинала смеяться. Впрочем, здесь девушка не совсем играла. Скорее наслаждалась нервозностью окружающих и их боязнью подойти ближе. Даже не очень умный, а потому не слишком избирательный Барнаби держался подальше. В этом не было ничего удивительного. Элф хищно поглядывала на любого, кто проходил мимо неё. Несколько раз Рина хватала людей за руки, а потом бессвязно тараторила о льде, заговоре и нападениях на учеников. На пятикурсников подобное производило неизгладимое впечатление. Пятнадцатилетние дети старались вырваться и сбежать. Но один раз кое-кто из учеников выпалил оглушающее заклятие против девушки. После этого инцидента слизеринка избегала тактильного воздействия.       Впрочем, на уроках Рина никак не старалась выделяться. Её поведение стало другим только на парах нумерологии. Раньше Элф не могла удержаться от саркастичных комментариев и хихиканья над сосредоточенными лицами окружающих. Но тогда она сидела либо с Беном, либо с Тонкс. Коппер просто вторил словам Рины и смеялся над её шутками, а вот Нимфадора, как и Элф, находила бы предмет весьма интересным, но ни одна из девушек не могла придумать ему применения на практике, кроме очень узких специальностей. Более того, некоторые теории или даже главы из учебника звучали, как безумные теории всемирного или даже вселенского заговора с инопланетянами. Поэтому и Рина, и Тонкс далеко не всегда утруждали себя выполнением домашнего задания, считая нумерологию местами надуманной наукой, чем изрядно раздражали преподавателя.       Теперь же Элф молча сидела на уроке, рассеянно выводя формулы и подсчитывая что-то. Но в последнее время даже её молчание выглядело, как нечто аномальное и для учеников, и для профессора Вектор. Септима славилась своей строгостью и не могла одобрить поведение таких учеников, как Рина.       Однажды преподаватель даже спросила у слизеринки зачем та посещала её уроки. Элф так и не сказала, что некоторые вещи казались ей по-настоящему увлекательными. Зато сообщила, что посещает все дополнительные уроки, потому что никак не могла решить, чем заняться после окончания Хогвартса. Ей прочили блестящую карьеру в аврорате, но у Рины никогда не было желания до конца своих дней бороться с особо опасными преступниками волшебного мира. Разумеется, такой ответ не удовлетворил профессора Вектор. Она неоднократно повторяла, что её предмет необходим ликвидаторам заклятий. Элф только кивала, мысленно возражая, что только тем, кто сидит в офисе Министерства и разгребает проклятые артефакты. Тем же, кто постоянно устраивает рейды, нет времени на формулы. Надо действовать быстро и чётко, молниеносно принимать решения, чтобы не умереть за считанные секунды.       Так или иначе, в этот день Рина сидела за первой партой, но теперь совсем одна. Впрочем, Тонкс давно не было видно. Ходили слухи, что один из её метаморфозов закончился не совсем удачно. Размышляя об этом, Элф параллельно слушала лекцию о числе зверя. Одна её рука поднялась в воздух.       — Да, мисс Элф? — прозвучал сдержанный голос преподавателя. Рина сморгнула. Она довольно быстро привыкла к тому, что с ней никто не разговаривал, поэтому внезапное внимание было, как глоток свежего воздуха.       — Разве это не экскурс в чёрную магию?       Кто-то зашипел на слизеринку, ожидая, что и профессор устроит ей отповедь. Одному из студентов так и хотелось показать себя с лучшей стороны. Но, казалось, в этот раз удача улыбнулась Рине.       — Не понимаю вашего недовольства, мистер Хилл, — Септима Вектор строго посмотрела на темнокожего хаффлпаффца с аномально-синими пронзительными глазами. Джон стушевался и перевел недовольный взгляд на Элф. Та окинула его грустным неодобрительным взглядом, совсем несвойственным для умалишённой. Юноша попытался вглядеться в лицо Рины, но она отвернулась и пояснила свой вопрос.       — Это ритуальное число, используемое в сатанинских обрядах. Любой маг, будь он хоть тысячу раз атеистом, слышал о применении шестёрок в жертвоприношениях и кровной магии. Как правило, медиум или колдун обращается к адским тварям…       — Если они, конечно, существуют, — встряла Исмельда с самым снисходительным лицом. Она старалась то ли произвести впечатление на Мерулу, то ли быть помягче с чокнутой. Снайд только закатила глаза и уже собиралась поставить девушку на место, но Рина захотела сделать это первой.       — Ты когда-нибудь слышала об инферналах? Существам не обязательно жить в библейской преисподней, чтобы оставаться тёмными и бездушными тварями, стремящимися убивать и превратить всё вокруг в хаос.       — Ты могла выразиться яснее, — поджала губы Исмельда, прожигая Элф ненавидящим взглядом.       — Однако пояснение понадобилось только вам, — холодно заметила профессор Вектор, пригвоздив девушку к месту одним лишь взглядом, — продолжайте, мисс Элф.       — Формулы, в которых используется число зверя также использовались на начальных стадиях разработки тёмномагических проклятий, включающих использование огня. А в Запретной секции библиотеки есть целый отдел, посвящённый этому числу.       Рина не переживала о том, что раскрыла свою маленькую тайну о посещении запрещённых мест в Хогвартсе. Ни для кого это не станет новостью.       — Я сделаю вид, что не слышала ваших слов о Запретной секции. Десять баллов Слизерину, — довольно сухо сказала преподаватель. Она задумчиво взглянула на Элф. Конечно, все учителя слышали, что о девочке стали говорить. Но Рина совсем не казалась ей безумной. Возможно, более молчаливой и одинокой. Одинокой настолько, что она попыталась поговорить хоть с кем-то, пусть и с нелюбимым профессором о том, что ей, возможно, ни капли не интересно.       — Спасибо. Но почему вы нам об этом рассказываете? Эту тему изучают в академиях. В том числе и профессиональные авроры на специальных курсах, — Рина не сдавалась. За ней с интересом наблюдала сидящая напротив блондинка с пышными вьющимися волосами. Её звали Арья Вуд. Слизеринка. Девушке тоже временами приходилось несладко: она была полукровкой. Поэтому она хорошо знала чувство изоляции и никогда не пыталась ранить Элф. Похоже, она тоже теперь с трудом верила в недееспособность Рины.       Мерула же с неожиданной жадностью ждала ответ профессора Вектор, будто у неё были какие-то догадки, и она надеялась на их подтверждение.       — Вы знаете о проклятии, лежащем на нашей школе, — нерешительно начала женщина, сомневаясь, стоит ли об этом говорить: она вообще не хотела диктовать лекцию о числе зверя, но сделала это по просьбе Дамблдора. — Поступило несколько предложений. В том числе и борьба с помощью чёрной магии…       — Но ведь это оставит темнейший отпечаток на школе! — наконец активизировалась и Роуэн. — Не думаю, что выйдет что-то хорошее из борьбы с одним прогрессирующим мощнейшим проклятием с помощью другого, которое будет ещё хуже! Это всё равно, что пытаться потушить пожар, используя Инсендио.       — Салазар, помилуй! — протянула Снайд, глядя на Кханну, как на круглую дуру. — Инсендио? Ты не на первом курсе!       — Речь о Финд…       — Не смейте произносить это заклятие в классе, Элф! — профессор Вектор впервые прикрикнула, но вместо ожидаемого стыда на лице Рины она увидела только холодную сосредоточенность. — Не забывайте, что не всем студентам здесь родители поведали о заклятии Адского Пламени.       — Мои родители здесь не при чём! — огрызнулась Элф, моментально выходя из себя и не замечая, что вокруг повисла гробовая тишина. — Но ведь речь не идёт о простом проклятии…       — О простом? Мерлинова борода, это заклятие не всегда удаётся контролировать, — голос Роуэн дрожал от ужаса и казался сиплым. Кханна начала думать, что осталась единственной в этой комнате, кто старался изучить это заклинание хотя бы в теории. И то, что его хотели использовать против льда прямо в школе, вызывало у неё неподдельную панику.       Рина проигнорировала замечание Роуэн, как и Роуэн неделю назад решила не обращать внимания на Рину. Сама Элф продолжила аккуратно подходить к тому, что её волновало.       — Зачем изобретать велосипед? Проклятие существует, как и все формулы, с помощью которых оно было разработано, схемы движений, нумерология, соответствие чисел словам и буквам, продумана визуализация, все химические и физические процессы уже давно зафиксированы.       — Ближе к делу! — потребовала Мерула, зная, к чему "ненормальная" начала этот разговор. Но Рина вздёрнула подбородок и презрительно взглянула на Снайд, явно не намереваясь выдавить из себя ещё хоть одно слово. Ей и не пришлось. Все, кто с самого начала прислушивался к диалогу легко догадались, что же так встревожило Кханну, Элф и Мерулу.       К беседе подключился Джон Хилл:       — Я так понимаю, что число зверя — это и есть основа Адского Пламени. Но если вы снова решили использовать число, а особенного такое, для взаимодействия с подобным заклятием, значит ли это, что вы попытаетесь его усовершенствовать?       — У тебя очень странное представление о совершенстве, — буркнула Рина, выводя на листе бумаги вторую шестёрку. Мерула же оскалилась и плотоядно блеснула потемневшими глазами. Они снова казались лиловыми.       — Вы плохо слушали, мистер Хилл, — устало произнесла профессор Вектор, жалевшая о том, что позволила ученикам зайти так далеко в своих рассуждениях, — это число обладает исключительными тёмными свойствами. Любой прорицатель расскажет вам о чёрной и пугающе злой энергии трёх шестёрок. И энергия эта заразительна. Она как бы прилипает к носителю, будто пачкая его негативом, как и всё вокруг. Поэтому таким способом нельзя усовершенствовать заклятие в прямом смысле слова. Можно сделать его только сильнее и опаснее.       — Полностью лишив его контроля, — обречённо выдохнула Роуэн, — но зачем?       — Потому что заколдованный лёд — это прогрессирующее проклятие. И обратимые заклинания с ним не справляются. Либо истребить его полностью, либо никак, — мрачно произнесла Элф, глядя на недорисованную третью шестёрку. После слов профессора Вектор о всём мраке числа зверя, Рина передумала его дописывать.       — Но ведь можно попытаться с помощью классической версии, если можно так выразиться, — слабо запротестовала Кханна, переводя умоляющий взгляд с учителя на ту, кого всю неделю считала слетевшей с катушек.       Элф и бровью не повела. Снова делала вид, что не слышит Роуэн. Профессор же не знала, как ответить, не вызвав ещё больше вопросов. Дети перед ней оказались гораздо взрослее, чем она, как и другие преподаватели, привыкли думать. Более того, если безрассудное упрямство Рины в поисках брата казалось оправданным тягой к необычной, яркой жизни и гипертрофированным стремлением воссоединить семью, а также юношеской верой в лучшее, например её отрицание смерти Джейкоба, то яростный восторг и злорадство Снайд казались пугающими. Подобной жестокости могли бы позавидовать даже некоторые Пожиратели Смерти. По Меруле было видно, что она буквально мечтала услышать новость о том, что школа сгорит.       — Тебе же сказали, что нужно необратимое заклятие. Если использовать не усиленное заклятие и где-то останется хоть кристаллик льда, всё будет напрасно! — не выдержал Джон Хилл, повысив голос на Роуэн. Он эмоционально стукнул ладонью по столу, а потом напряжённо откинулся на спинку скамьи. Он заметно нервничал. На лбу даже выступила испарина.       Рина оглянулась на него, изучая взглядом так, словно видела впервые. Он ответил ей тем же. Только на лице молодого человека читалось волнение и неверие в собственные слова, а Элф будто пыталась найти какие-то ответы. К горлу подступил знакомый ком, вызывая тошноту, какая бывает, когда человек испытал сильный стресс. К вискам прилила кровь, принося с собой тупую боль, волнами распространявшуюся по лбу. В голове крутилась какая-то мысль. Рина пыталась что-то сказать или ухватиться за ту самую идею, но она ускользала. Казалось, будто её вовсе и нет, только пустое пространство или стена на том месте, где должно было быть воспоминание. Подобные чувства слизеринка испытывала всю неделю, но сейчас это стало особенно острым, будто она забыла что-то монументальное и значимое. Девушку снова охватил страх, пробежавшись мерзким холодком вдоль позвоночника. Но теперь он ощущался, как когда-то пережитый, но не забытый ни на миг.       — Но ведь тогда Хогвартс… мы… так нельзя! — Роуэн начала заламывать руки. Её голос дрожал так, будто она собиралась заплакать. Рина не хотела на это смотреть. Вместо этого волшебница стала разглядывать побелевшую, как полотно, Арью Вуд.       — Директор этого не допустит! — отрезала профессор Вектор, собравшись. Она вернулась к самому строгому своему виду. Однако от ушлых студентов, как Мерула и Исмельда, не укрылось то, что нумеролог нетерпеливо бросила взгляд на часы. Девушки неодобрительно ухмыльнулись.       После урока нумерологии был долгий перерыв, во время которого Роуэн пыталась найти Рину, но та вышла на свежий воздух и бродила неподалеку от хижины Хагрида. Девушка не хотела никого видеть. Ей нужен был покой, чтобы упорядочить свои мысли. Зияющая дыра в её памяти начинала и правда сводить с ума. Слизеринка раз за разом вспоминала слова профессора Вектор, но никак не могла понять, что именно было ей знакомым и почему. За этими размышлениями прошло слишком много времени, поэтому Элф не заметила, что уже опаздывала на урок Снейпа, куда ей пришлось буквально бежать, несмотря на протест всего её существа и неестественно частое сердцебиение.       В аудиторию Рина вошла в ту же минуту, что зельевар вышел к ученикам из хранилища. Слизеринка села одна за последней партой и потупила взгляд, стараясь не смотреть на учителя, вызывавшего в ней необъяснимый страх, которого раньше не было. Ни на чём, кроме этого чувства Элф не могла сосредоточиться. Она стала рассеянной, а мысли раз за разом возвращались к Адскому Огню.       Студенты варили Амортенцию, которую некоторые уже умели создавать ещё с шестого курса, благодаря продвинутой программе для избранных учеников. У Элф иногда возникали проблемы с зельями, поэтому в число отличившихся она не входила. И теперь Рина уже дважды добавила неверный ингредиент, поэтому её зелье опасно бурлило и источало непередаваемую вонь. Несколько капель пролилось из котла на стол, превращая древесину в черное смоляное месиво, застывшее, слово замороженная нефть. Снейп уже хотел снять пару десятков баллов с девушки, но заблаговременно вторгся в её память и понял, что неспособность Элф размышлять о чем-то, кроме пустоты в её голове — отчасти и его вина. Поэтому он беззвучно приблизился к её котлу, одним отточенным и изящным движением опустошил его с помощью невербального Эванеско, а после этого погасил огонь.       Рина подняла на него удивлённый и немного возмущённый взгляд. Похоже, она и сама не заметила, что чуть не превратила себя и учеников в желе.       — Мисс Элф, подойдите ко мне после урока.       Слизеринка угрюмо кивнула, глядя на пустой котел. Только теперь она почувствовала странный запах и обратила внимание на дымящуюся древесину. Рина посмотрела на Снейпа, но тот не выглядел взбешённым. «Он считает тебя настолько бездарной, что даже не удивляется подобным ошибкам», — мрачно подумала Элф, устало потирая переносицу.       Как только Снейп отошел от парты, за которой сидела девушка, перед ней опустилась записка: “Надо поговорить про лед и проклятые комнаты. Мы не можем позволить школе сгореть. Роуэн”. Рина едва не закатила глаза. Она схватила перо и резким размашистым почерком вывела на обратной стороне: “Нам не о чем говорить. А если ты считаешь, что спасение школы можно доверить душевнобольной, то ты не менее чокнутая, чем я!”. Элф взмахнула палочкой, отправляя записку обратно. Слизеринка была уверена, что ответила более, чем ясно, но Кханна не сдавалась: “Ты не похожа на сумасшедшую. Я не знаю, зачем ты продолжаешь прикидываться, но после урока нумерологии тебе никто не поверит.”       Рина взглянула на Роуэн взглядом, в котором не было ничего, кроме ярости и обиды. Как только Кханна посмела выставлять всё так, будто Элф первой начала весь этот спектакль? Девушка никогда не хотела остаться одной, но теперь у неё не было выбора. “Во-первых, на нумерологии присутствовала не вся школа и даже не весь седьмой курс. Во-вторых, не тебе говорить, что я прикидываюсь. Неделю назад ты и знать меня не хотела. Что же изменилось? Не отвечай. Мне не интересно”.       Рина снова отправила записку Кханне, после чего открыла учебник и уткнулась в него, перечитывая главу про Амортенцию. Зелье было проще, чем многие те, что ей доводилось варить. Так почему же она всё испортила на ровном месте?       От мыслей её отвлек глубокий голос Снейпа, в котором читались угрожающие нотки:       — Мисс Кханна, вон из моего класса. Немедленно.       Роуэн опешила и хотела возразить:       — Но я еще не закончила зелье!       — И не закончите. Вы пропустили финал первой фазы приготовления. Если добавить ингредиенты в котел сейчас, мы все окажемся залиты мерзкой жижей, похожей на содержимое вашей головы, — зельевар недовольно приподнял бровь, выдерживая театральную паузу. — К тому же, как я смею задерживать вас, если вы нашли другое занятие. И оно, очевидно, интересно настолько, что вы, не смущаясь, размахиваете палочкой у меня перед носом.       Роуэн пробормотала извинения, наспех собрала все вещи и постаралась бесшумно покинуть кабинет, роняя по пути то перо, то пергаменты.       За ней раздражённо наблюдала Элф, которая не могла простить Кханну так быстро, а особенно без извинений некогда близкой подруги. У слизеринки защемило сердце от сентиментальных воспоминаний об их детстве, переписках, приключениях, о разговорах у камина или у окна, из которого можно было смотреть на русалок или гриндилоу. За стеклом они не представляли опасности и даже казались забавными. Иногда подруги обменивались такими же записками, как и сейчас, потому что Роуэн предпочитала сидеть у огня, а Рина любила вжиматься в прохладное окно и слушать журчание подводного течения и характерные крики жителей Чёрного озера. Феликс ругал их за бумажки на полу, называл их мусором и заставлял убирать. Девочки только смеялись, и принимались за уборку только тогда, когда все уходили спать. Они и сами были без сил к этому времени, поэтому Розье помогал им, делая вид, что ему вовсе не хочется проводить с ними время. Однако, если они звали его с собой на вылазки на кухню, он никогда не отказывал. За подобными воспоминаниями Рина и провела остаток урока.       После окончания занятия, когда все ученики разошлись, Элф приблизилась к столу профессора. Он встал, обошёл рабочее место и молча воззрился на волшебницу. Рина стояла перед Снейпом, глядя сквозь него. Зельевар знал, что она чувствует опасность и какую-то западню, тем не менее её лицо оставалось бесстрастным. Преподаватель рассчитывал на большую эмоциональность, но теперь он даже засомневался, с чего же ему начать, чтобы не выдать себя:       — Что с вами творится?       Элф почувствовала подступающую злость. Она не знала на кого: на него, на себя, на Роуэн или профессора Вектор, а возможно и на всех сразу. Но она точно ожидала нотаций или ответов, а не лишних вопросов, на которые она не могла внятно ответить.       — Я же сумасшедшая, — холодно отозвалась слизеринка, решив, что после такого признания замешкаться может кто угодно. Более того, Снейп ненавидел её брата и терпеть не мог её саму. Но Элф просчиталась.       — Прекратите пороть чушь! — отчеканил зельевар опасным голосом. Он был тихим и низким, но это лишь было лишним подтверждением того, что декан начал выходить из себя. Рина вызывающе посмотрела ему в лицо, недовольно вздёрнув верхний уголок губ.       — Значит, вы думаете, что со мной всё нормально? — это была прямая провокация. Слизеринка знала, что профессор никогда не назовет её хорошей ученицей и приятным человеком, как и никого другого.       — Я думаю, что вы заносчивая девчонка, которая вечно ищет оправдания своей безалаберности, — сухо выдавил Снейп, пытавшийся подавить приступ бешенства из-за наглости Элф.       — Вы попросили меня остаться, чтобы лишний раз напомнить об этом? — Рина была немного разочарована, сама не зная почему. Она определённо ждала чего-то другого. Открытой конфронтации, подсказки, совета, или признания. Хотя на последнее было даже глупо надеяться. К тому же, Феликс убедил её в том, что Снейп не мог на неё напасть.       За потоком сознания Элф следил зельевар. Внутри что-то оборвалось, когда он понял, что Рина о чём-то догадывалась и даже подозревала его. Он мысленно начислил 100 баллов девушке.       — Я попросил вас остаться, чтобы узнать, какого дементора вы поддерживаете слухи о вашем сумасшествии, и с чего они вообще появились? — почти прорычал зельевар, сверля взглядом слизеринку, он сократил между ними дистанцию, приблизившись на несколько шагов.       Один из котлов с зельем, стоявших рядом с Элф, оказался не закрытым крышкой, как все остальные. Цвет пара, клубящегося над ёмкостью, мягко изменился. Рина не заметила, но инстинктивно повела носом, принюхиваясь к чему-то очень приятному, но пока плохо узнаваемому. Запах был ещё слишком слабым, поэтому Элф легко отвлеклась, чтобы ответить Снейпу.       — Вы не знаете? — девушка иронично изогнула бровь. — Я клеветала на учеников и преподавателей Хогвартса, обвиняя их в том, что мне стёрли память, хотя на самом деле я специально попыталась размазать свою голову по лестнице из-за врождённой склонности к самоубийству и наследственной шизофрении.       Снейп не знал, что сказать. Похоже, Рина догадалась обо всём почти сразу, только не могла понять, кто и что у неё отобрал, а главное — зачем. А сейчас она внимательно следила за реакцией учителя, поэтому нельзя было себя никак выдать. Благо, в притворстве зельевару не было равных.       — Кто внушил вам этот бред? — поджал губы мужчина, холодно глядя на ученицу.       — Мне никто не внушал, я сама пришла к выводу. Это не амнезия, а уничтоженные насильно воспоминания, — безапелляционно заявила Элф, скрестив руки на груди.       Тем временем запах зелья усилился. Девушка немного нахмурилась и сморщила нос, узнав, что же это был за запах. Элф не хотела верить в то, что Амортенция и правда пахнет для неё именно так, но об этом она подумает позже.       — Я спрашивал не о потере памяти, а о шизофрении и стремлении к самоповреждению, — тоном психиатра пояснил Снейп, сделав ещё один шаг к слизеринке. Запах зелья буквально захлестнул её так, что грудь сдавил спазм, и волшебница с трудом заставила себя вздохнуть.       — Мне никто не внушал. Это остальным внушили. Пенни. Которой промыл мозг…       Но Рина замолчала. Как бы она ни злилась на Феликса, она не хотела подставлять его сейчас и портить карьеру в самом начале пути. За подобное его могли уволить. Что до Пенни, с неё снимут баллы и только. Ничего такого, что нельзя пережить.       — Кто? — настаивал Снейп.       — Это не имеет значения, — отрезала Рина, — но почему вас не удивляет то, что я говорю о заклятии забвения?       Элф старалась говорить твёрдо и настойчиво. Но ей казалось, что её тело тает, становится мягким и податливым, как и она сама. Перед глазами стала появляться пелена, а рот наполнился слюной. Дыхание участилось. Губы норовили расплыться в сладкой улыбке, а в голос прорывались заискивающие нотки. От зельевара это не укрылось, несмотря на неплохую актёрскую игру его ученицы. Она до сих пор держалась молодцом. Но ему нужно было снова незаметно пробраться глубоко в её мысли, а потому Снейп ждал, пока она почти полностью потеряет над собой контроль.       — Потому что я не исключаю и этот вариант, — осторожно произнес зельевар, сосредоточенно глядя, на напряженную Рину. Он почти физически ощущал её внутреннюю борьбу и желание взорвать к чёртовой матери этот котел.       — Тогда почему вы раньше не вмешались? — голос не выражал никаких эмоций. Элф хотела бы изобразить праведный гнев, но она с трудом могла спрятать свои настоящие ощущения, а не то, что подменить их фальшивыми.       — Потому что не думал, что все настолько плохо, — процедил Снейп в привычной манере, поджав губы. Он старался вести себя так, как и всегда. У него это прекрасно получалось. А если учесть, что перед ним стояла девушка, слишком увлечённая совсем другими мыслями, задача значительно упрощалась. В животе у слизеринки запорхали непрошенные бабочки, скручивая низ живота спазмом, который совершенно однозначно говорил о желаниях волшебницы. К её щекам прилила кровь. Рина опустила голову.       — И что мне делать? — выдохнула Элф, стараясь сделать так, чтобы это звучало жалобно. Почти получилось. Зельевару даже стало интересно, с чем же у Элф ассоциируется запах, что она так долго и яростно ему сопротивляется.       — Я могу проникнуть в оставшиеся воспоминания и посмотреть, что было уничтожено, а потом…       Но Рина не стала дослушивать. Она почти выкрикнула отрицательный ответ, отшатнувшись от декана. Он ясно видел, что её рука дёрнулась к волшебной палочке. В любой момент девушка была готова схватить её и, если понадобится, разнести всё вокруг.       — Мисс Элф, держите себя в руках! — скучающим и недовольным тоном изрёк Снейп, презрительно взирая на слизеринку. Это подействовало на неё отрезвляюще, насколько это вообще возможно при условии медленной интоксикации парами Амортенции и постоянного страха. Элф всё ещё не отказывалась от идеи приготовить палочку, но произошло то, чего она не ожидала. Снейп в несколько ровных шагов, словно высчитанных под метроном, приблизился к ней и сжал её за правое предплечье, заставляя оставить необдуманные попытки устроить побоище.       Элф медленно подняла взгляд на учителя. Её глаза горели лихорадочным блеском одержимой. Тем не менее, в них явно читалось смущение и извинение. Девушка вздрогнула от прикосновения, ощущая, что её кожа вот-вот расплавится. Её тело жаждало чего-то ещё. Рина захлебнулась запахом зелья.       "Оно пахнет горьким крепким чаем и чем-то хмельным… Пахнет хвоей и кедровыми орехами. Пыльной полынью… Диким медом и ягодами из Запретного леса… Почему зелье пахнет профессором Снейпом?".       Ментальная защита Элф рухнула, поэтому первая же её мысль оглушила зельевара. И, похоже, они оба это почувствовали. Рина с трудом заставила себя пошевелиться и отпрянуть на несколько шагов, чувствуя, что её лицо пылает от стыда. Всё происходящее казалось ей сюрреалистичным. Снейп всё ещё смотрел на нее холодным взглядом, будто ничего не произошло, но Элф была уверена в обратном. Он, хоть и делал вид, что всё так же, как и было пять минут назад, но только ради того, чтобы не ставить себя в неловкое положение.       — Мне надо идти, — еле ворочая языком выдавила Элф и, не дожидаясь разрешения, на ватных ногах покинула аудиторию.       Снейп же задумчиво стоял на прежнем месте, разглядывая наполненный котел, будто видел его впервые. Он не чувствовал запаха зелья, так как до урока принял другое: оно ликвидировало любое воздействие Амортенции. Он совсем не ожидал подобного поворота событий, поэтому даже не попытался задержать Рину и покопаться в её мыслях. Более того, он не рассчитывал на такого рода внимание его ученицы, но почему-то он не испытал отвращения, раздражения или неловкости. Напротив, ему стало любопытно.       Зельевар собирался понять, как у Элф вообще зародилась подобная привязанность.