***
С протяжным вздохом усевшись в миниатюрное кресло, издававшее при каждом удобном случае тихий скрип, Итачи откинул голову на его спинку и с облегчением выдохнул. Впервые за несколько лет он позволил себе взять небольшой отпуск. Вернее будет сказать, что ему принудительно всучили неделю, чтобы тот более не совершал таких грубых ошибок. Именно из-за Итачи была сорвана последняя миссия, хоть и не имевшая столь большого значения для Хокаге. И все же это был камень в огород Учихи. Будучи капитаном отряда Анбу, он вполне спокойно воспринимал ту ответственность, возложенную на него, и с легкостью совершенствовался в этом деле. Однако каким бы идеальным он не был для других, Итачи оставался человеком. Умудрившемся заснуть прямо за слежкой сбежавшего из Конохи шиноби. Просто в тот день юноша не смог заснуть, проведя ночь за самобичеванием, несвойственным для него. Как-никак, он шиноби, привыкший трезво и критично анализировать ситуации, других людей, события. Не менее приятный, добивающий факт заключался в том, что периодически отрядам поручалось выслеживать людей или быть в режиме ожидания по нескольку дней без каких-либо перерывов на сон или еду. Давалось это с большими усилиями, но выполнялось. В общем, если бы на плечах Итачи не висела порой тягостная обязанность, он бы позволил себе провести отпуск разгульно и не думая о последствиях. Отдохнул бы на следующие года вперед. Однако, понимая что такого поведения не одобрит ни Анбу, ни младший брат, ни сам Итачи, ему оставалось наслаждаться домашней атмосферой старенького дома. И не сказать, что имелись какие-то «против». К слову, о брате. После смерти родителей ничего не оставалось, кроме как продолжить воспитывать его дальше. Тогда в голове вертелся один вопрос: как совмещать все, начиная с тренировок для самосовершенствования и заканчивая заработком денег на миссиях, и при этом уделять время растущему Саске? Не найдя ничего лучше, старший с головой ушел в «работу», посвящая себя мальчику в единственный выходной, тем самым поддерживая с ним крепкую родственную связь. Конечно, младшему не нравилось, что лишь несколько дней в месяц они могли видеться, и Итачи знал об этом. Но сделать с этим мало что мог. Все-таки мальчика никто не воспитывал, и тот рос сам по себе. А еще, когда он возвращался домой, ему сообщили о частых прогулах Саске в Академии и попросили поговорить с ним об этом. Поэтому, услышав звук ключей в замочной скважине, Итачи выпрямился в кресле и положил руки на подлокотники, приняв, как ему казалось, наиболее строгую позу. На самом деле были еще причины, по которым старший Учиха предпочитал задерживаться на миссиях. Одна из них — это запах, стойкий омежий запах, заполняющий все помещение. Сладкий, как резиновая жвачка с сахаром, с приятно дополняющей кислинкой. И ведь у мальчика даже не было течки! — Ты вернулся, — из мыслей вывел чуть высокий голос Саске, зашедшего в гостиную и вставшего напротив кресла, — нии-сан! — и уже в следующую секунду тот несся прямиком к Итачи, намереваясь крепко обнять. Тонкие ручки обвили его шею, а тело намертво прижалось. Младший даже не заметил отстраненного отношения — настолько сильно был счастлив видеть своего братика. — Да, вернулся, — с нотками холода произнес юноша, постукивая пальцами по обивке. Саске немного отстранился, взглянув тому в глаза, и надулся. Почему Итачи вел себя так странно? — Как дела в Академии? — Хорошо, — стушевался мальчик, опустив руки вниз. Так вот, в чем дело. — Постарайся тогда объяснить, почему ты прогуливаешь уроки, — Итачи говорил прямо и властно, не сводя глаз с младшего. На мальчика это подействовало: он попытался уйти, но был остановлен цепкими пальцами, ухватившимися за его запястье. — Скажи. Разумеется, Саске не знал о тех денежных затратах, которые идут на Академию. Не знал и о том, как недешево обходился этот домик на самых окраинах имениях их клана. Никто не желал входить в положение двух осиротевших братьев. Впрочем, Итачи хорошо платили за проделанную работу, и в итоге они не нуждались в помощи остальных. И все же, тратить деньги в пустую было совершенно не нужно. — Не знаю, — соврал Саске, отвернув голову в сторону: врать нехорошо, тем более старшему брату, и становилось невыносимо стыдно. — Просто… захотелось отдохнуть. — В прошлый раз, когда я возвращался домой, ты заявил, что не устаешь вообще, — любезно напомнил Итачи, стараясь не слишком громко дышать. Этот запах был так приятен, чтоб его. Саске протяжно засопел. В голову, как назло, не приходил ни один способ отмазаться от столь неприятного разговора. Хотя зная настойчивость брата, следовало заранее готовиться к этому допросу. — Просто я хочу тренироваться с тобой, а не с сенсеем и… другими, — выпалил он и безуспешно попытался выдернуть руку из крепкой хватки. Не так уж сильно теперь он искажал правду, немного подменив понятия, и, похоже, такой ответ более, чем удовлетворил старшего. — Ты же знаешь, что… — …Ты слишком занят в своем Анбу, да, знаю, — с неприкрытой обидой сказал мальчик, одновременно забыв и о том, что непозволительно перебил старшего, и о какой-никакой сдержанности. — А еще тебе надо посещать собрания клана, чтобы в будущем статус наследника главы не потерять. Это я тоже знаю! — выкрикнул Саске. Для полноты картины ему не хватало топнуть ножкой и убежать куда-нибудь подальше, но контролировать свои действия тот вполне мог. — И ты же так занят, что не можешь... Итачи зациклился на запахе, в миг ставшем сильнее и более обволакивающим, видимо, из-за эмоций брата. Это странно. Наверное, поэтому он абсолютно никак не отреагировал на сказанное, хоть слова про клан были довольно спорными, и спокойно продолжил: — …Что мне дали неделю на отдых, которую я планировал посвятить тебе, — и самодовольная улыбка отразилась на его лице, когда настроение мальчика с «ниже плинтуса» поднялось до «выше небес». — Но я не вижу в этом никакого смысла, если ты пропускаешь занятия, — строгость из голоса Итачи никуда не делась, — хочешь тренироваться со мной — ходи на все занятия всегда. — Нии-сан, это было всего несколько раз! Я правда никогда больше не буду пропускать просто так, обещаю! — Саске от переполняемых эмоций умудрился постучать себе кулачком по груди, тем самым пытаясь убедить братика. — Что будет, если ты меня обманешь? — Я… Нет, такого не будет, — серьезно заявил мальчик, посмотрев в глаза Итачи. — Ты же научишь меня всему, чему знаешь, правда, нии-сан? — ручки Саске, легко выбравшись из ослабленной хватки, легли на плечи старшего, чуть сжав их, и милая улыбка появилась на его лице. Понимал ли младший, что делают с ним одни лишь его черные глазки, так доверчиво, но при этом твердо смотревшие на него? Понимал ли, что Итачи никогда не сможет отказать ему ни в чем? — Только ходи в Академию, — попросил Итачи, почувствовав, как Саске снова прижался к нему, сомкнув руки вокруг его шеи. В этот раз на спину мальчика легли теплые ладони брата. — У тебя все равно скоро выпускные экзамены. — Знаю, — пробормотал Саске. Как же не хотелось прекращать эти объятия… — И я могу их сдать хоть прямо сейчас. Но я хочу быть таким же сильным, как ты, нии-сан, и я хочу учиться у тебя. Ответа не последовало, хоть он и так был ясен для обоих, и говорить его вслух не имело никакого значения. Для Саске братик всегда будет опорой и защитой. Итачи же будет делать все возможное, чтобы мальчик был счастлив, несмотря ни на что. Даже если иногда ему приходится уступать.Глава II. Бунтарство
12 июля 2018 г. в 20:00
На улице было душно: солнце ярко светило в небе.
Ему порядком надоело это припекающее кожу светило, а в июле оно особенно казалось беспощадным. Одежда неприятно липла к телу, сковывала движения и не давала нормально передвигаться от тени высокого дерева к тени низенького здания. И так шло по кругу. К тому же еще и невероятно хотелось спать из-за очередной ночи, проведенной за тренировками.
Хоть и результаты в Академии у юного Саске были фактически самыми лучшими в классе, его не покидало навязчивое ощущение собственной неполноценности.
Во-первых, к десяти годам, как он думал, нужно обучиться метанию сюрикенов в совершенстве, а у него они могли не всегда прилетать прямо в цель. Во-вторых, он так и не смог научиться техникам Стихии Огня, что очень сильно волновало Саске — он же Учиха, а данная Стихия является преимущественной для их клана. Ну и, пожалуй, самым обидным являлся тот факт, что его старания во время лекций, на практике и тем более на тренировках никогда не будут выше и лучше способностей Итачи. К сожалению.
Результаты в любой сфере, связанной так или иначе с шиноби, будут оценены людьми, прежде взаимодействующими со старшим братом. Например, при поступлении в Академию Саске всего несколько раз назвали по имени. В остальном же эти вроде зрелые и умные шиноби предпочли использовать в его сторону «младший Учиха», «брат того самого Итачи».
Наверное, мальчику давно стоило смириться с тем фактом, что он всего лишь замена для Итачи, в случае внезапной смерти того. А еще Саске повезло родиться омегой, что давало ему автоматически разные трудности, сталкиваться с которыми еще предстояло в ближайшем будущем. По правде сказать, младший Учиха не знал о них и не горел особым желанием узнать. В общем, жизнь — штука довольно жестокая по отношению к ее обладателям.
Надоело. Надоело быть постоянно в тени: что при жизни родителей, обращавших в первую очередь внимание на брата, что для других, замечающих только достижения, блин, Итачи, что в эту самую минуту, когда беспощадное солнце, кажется, пыталось выжечь добрую половину населения деревни.
А ведь пока Саске прятался от своего врага в виде гигантского газового гиганта, как самый что ни на есть ниндзя, он в то же время впервые прогуливал уроки в Академии. Почему? Ответ вроде и имелся, но тем не менее было тошно признаваться в желании привлечь к себе внимание гребаного брата, который совсем сдурел в своем Анбу.
Нет, ну разве это нормально без какого-либо отдыха между миссиями пропадать на неделю-другую, а затем, проведя всего одну ночь дома, снова уходить и тем самым бросать своего отото? Конечно же, нет!
Саске мог долго обижаться на столь неприятное и отдаленное поведение братика. Однако любая обида в миг исчезала, стоило только тому вернуться с чрезвычайно длинных миссий, вечно замученным, в ссадинах и ранах, но не подающим никакого виду о раздирающей боли. Таким должен быть альфа, как говорили Саске.
И маленький хитрец знал о прибытии брата сегодня: что-то пошло не так во время дел Анбу, и всем шиноби было приказано вернуться обратно в Коноху. Подробностей Саске не знал, ибо то были всего лишь слухи, которые он случайно услышал. Только в них так хотелось верить.
Наверное, поэтому мальчик бродил по вечно забитым улочкам родной деревни, параллельно стараясь не встретиться с кем-нибудь знакомым. Не то, чтобы Саске боялся их увидеть, просто тогда на его голову будет высыпана целая куча вопросов, связанных с Академией, а отвечать на них совсем нет желания.
Но карма за прогулы решила все-таки начать свое возмездие, когда Учиха завернул за угол жилого дома и наткнулся на одноклассника. Громкого, вечно пристающего к Саске с поводом или без, глупого.
«Хоть бы не заметил, хоть бы не заметил», — быстро проносилась в голове единственная мысль.
— Саске! Саске! — заверещал на всю улицу тот самый одноклассник и подбежал к Учихе. Один его вид чуть ли не кричал о желании узнать, с какого это черта самый лучший ученик Академии ее прогуливает? Впрочем, Саске, не найдя ничего лучше, чем простое игнорирование, пошел дальше. — Я к тебе обращаюсь, даттэбайо!
Вообще Учиха не был самым общительным в классе — предпочитая проявлять активность на уроках или практике, мальчик не сильно стремился к общению с другими детьми: ему сполна хватало компании, состоящей из него же самого. Возможно, препятствовала высокомерность, присущая его клану. И назвать своих одноклассников хорошими учениками он попросту не мог. Шумные, скучные, странные, тупые.
Определенно, высокомерность.
— Да постой же ты, даттэбайо! — не выдержав столь наглого поведения, ровесник схватил его за руку и потянул обратно. Саске долго не думал и, несмотря на то, что его держали, развернулся на 180 градусов и грубо, с силой оттолкнул от себя этого настырного блондина, вечного любителя залезть не в свое дело. — Да я ж с миром!
— Отстань от меня со своим миром! — вспылил Учиха, сдерживаясь, чтобы не влезть в драку с этим придурком. Наруто Узумаки, тот блондин-ровесник, давно докучал бедному мальчику: то на уроках начинал кидать колкие фразочки в сторону Саске, которые он либо пропускал мимо ушей, либо отвечал чем-нибудь не менее обидным; то первым полезет в драку прямо на глазах учителей или одноклассников!
— Мне просто интересно узнать, почему ты прогуливаешь, вот и все, даттэбайо! — скрестив руки на груди, продолжал кричать Узумаки, да и еще ухитрился состроить обиженное лицо.
— А сам-то почему? — Саске, уперев одну руку в боку, посмотрел на ровесника равнодушным взглядом, и не смог сдержать улыбку, когда этот придурок выпучил глаза от его вопроса.
— Я… Ну это… Нет… — бубнил себе что-то под нос Наруто, неловко почесывая затылок. — …И вообще, я первый задал вопрос — вот и отвечай!
— Не имею никакого желания, — фыркнул Саске и побрел, куда глаза глядят, подальше от него. Еще не помешало бы успокоиться, а то такими темпами можно и с ума сойти. Хотя чего ожидать от разговора с этим психом.
— Мне просто интересно, почему такой, как ты, не ходит в Академию! Ты же самый лучший для всех в деревне, даттэбайо! — Наруто явно не мог так просто успокоиться и продолжал настаивать на своем, но уже не сдвигаясь с места и стоя лицом к удаляющейся фигурке Саске, внезапно остановившейся.
Эти слова всегда действовали, пожалуй, по-разному: иногда как на быка тряпка, порой ему становилось грустно от таких слов, но бывали случаи, когда слышать такое в свой адрес было довольно приятно. Впрочем сейчас, сжав пальцы в кулачки, Учиха чувствовал одновременно легкую ярость и самодовольство. Его любимый аники всегда будет «самым», однако Саске точно лучше Наруто, и последний это, похоже, признавал.
— Рад слышать, что я лучше тебя, — повернув голову к нему, спокойно проговорил эту фразу мальчик, с удовольствием замечая быстро сменившееся настроение на лице блондина. — А прогуливаю потому, что сегодня возвращается мой брат, — в конце концов, правду можно немного приукрасить себе на пользу.
Узумаки не стал больше никак взаимодействовать с Саске, видимо, переваривая сказанное им, а тот пошел дальше.