Рыцарь Печального Образа

      В жизни каждого бывают плохие дни. У меня они случаются с завидной регулярностью.       Целый месяц спокойствия не прошел даром, мои орлы стали чем-то, отдалённо напоминающим солдат. Дисциплинированных, лысых, бегающих от начальства. Не бегал от начальства в моём лице только один шебутной парень, Нис. Его даже наказания за излишнее любопытство не пугали. Но одновременно с этим он был невероятно предан и дисциплинирован, а при общении с ним я практически ощущал те эмоции, которые он вкладывал в короткое "Милорд". Он всегда и всё знал, слухи, ходящие среди слуг, новая информация по врагу, сообщенная часовым, мнение Перта по тому или иному поводу. Он Знал всё. Неудивительно, что последнюю неделю он стал моими глазами и ушами в замке. Но об этом стоит начать сначала.       За этот месяц развивался не только рядовой состав, но и я сам. Мною наконец-то был понят механизм приказов. Это аналог заклинаний. Осознанных слов силы. Я говорю гори, представляю горящую свечу, и она загорается. Правда, на первое удачное применение я потратил целую неделю, но зато я стал магом. Да-да, магом. До этого меня можно было назвать каким-то пользователем ци или подобного, но теперь можно смело заявлять: "Я - маг. Я умею зажигать свечу одним словом". Сложно представить, какой груз свалился с моих плеч после осознания этого факта. Попадая в этот мир, я ставил целью становление именно магом, а не рыцарем, пусть и "продвинутым". И, будто этого мало, я получил значимый стимул для освоения новых высот в магическом искусстве.       Всё произошло настолько банально, что мне даже немного стыдно. Снаряд из требушета срикошетил от башни и попал в меня. Вернее мне в ноги. Множественные переломы, траур. Меня сразу записали в мертвецы, ведь подобные травмы не лечатся. Пришлось заткнуть всех и брать командовать "из седла". Из самых провинившихся рядовых был выбран самый здоровый, назван Буцефалом, снаряжен переноской, а-ля "киндер на спине", и использован по назначению. То есть как транспорт. Сначала хотел прозвать его Росинант, но на клячу он никак не тянул. Двухметровый верзила, способный гнуть подковы и состоящий в десятке стражей. Имени не называл, поэтому ранее откликался на Верзилу. Теперь, только Буцефал.       Чтобы не рисковать своей потрёпанной задницей до исцеления, я очень редко выезжал наружу, большую часть времени проводя в подземелье в медитациях или попытках придумать, как ускорить этот процесс. Сам факт того, что мои ноги срастаются правильно, приводил в священный трепет всех моих подчинённых, а мне это казалось жутко нудным.       Неделя шла за неделей, постепенно перестрелка закончилась. Мы разбили семь требушетов врага, они разбивали наши требушеты снова и снова, пока мы не меняли их детали и всё не начиналось заново. В конце концов оставшиеся катапульты врагов просто сами вышли из строя. Отработали своё. А стена замка так и стояла. Мелкие пробоины мы заделывали за ночь, а крупных они нам нанести не смогли.       Временами казалось, что о нас просто забыли. Заканчивалось лето, а вместе с ним и летняя кампания. Бесконечные дожди заставили солдат Уэссекса искать убежище в других замках, осада оказалась снята. По грязи к нам и добрались гонцы от короля Одина. В кратком пересказе его письмо звучало так: "Молодцы. Продержитесь ещё годик. Вот вам ещё немного мяса". Три сотни ни на что не годных крестьян, вшивых, грязных, пьяных и тупых. В первый же день я, не слезая с Буцефала, прирезал три десятка особо наглых, после чего приказал устроить им КМБ. Офицеры, уже понимающие мои методы обучения, отрывались на них от всей души. Дошло до того, что некоторые из ветеранов новичков даже жалели. Да, теперь все мои бывшие две сотни стали ветеранами. Правда, их осталось чуть больше пятнадцати десятков, но по сравнению с новичками, каждый такой ветеран стоит десятка. Они по крайней мере не дрищут целыми днями от немытых рук.       До самой зимы я продолжал ездить на Буцефале. Ноги уже выздоровели, но появилась другая проблема. Я стал почти копией узников Освенцима. Организм на желаемое мной исцеление потратил все резервы, и чуть не сломался. Так что всю зиму и весну я усиленно питался и тренировался, нагоняя свою физическую форму.       Не подумал только над объяснением своего выздоровления. Почти все солдаты видели меня с изломанными в щепу ногами. А уже через полгода я скачу как козлик. Взгляды на меня снова стали отдавать фанатизмом. Для средних веков даже магией сложно объяснить подобное исцеление, оно просто выходит за грань. Казалось, что эта травма не оставила на мне ни царапины. Но на голенях оставались бледные рваные шрамы, я специально оставил их. Как напоминание.       "Ты можешь считать себя богоравным, но в любой момент с неба может обрушиться каменюка, и от тебя останется только отбитое мясо."       Эти слова всплывали у меня в голове, всякий раз, когда взгляд падал на почти симметричные рваные шрамы. Весьма своевременный урок, я уже начал зазнаваться. Сложно не поддаться гордыне, когда среди простых людей у тебя нет соперников.       Этот год очень многое дал мне. С самоуверенного и самовлюблённого подростка стала опадать вся лишняя шелуха. Жизнь калеки, постоянная необходимость поддерживать людей в напряжённых условиях осады, постоянное использование власти не потому, что хочется, а потому, что иначе мы просто поубиваем друг друга, необходимость постоянной концентрации направленной на исцеление, постоянный страх очередной глыбы, летящей с неба, и беспомощность при взгляде на умирающего товарища. Война заставляет людей взрослеть очень быстро. Или ломает в процессе. Излишняя эмоциональность не пропала, даже наоборот, стала сильней, но сменила "вектор". Теперь я могу часами смотреть на облака, наслаждаясь лёгким ветерком.       Но никакие достижения не сравнятся с моим величайшим открытием. Я понял причины своей белобрысой лохматости, эмоциональной неустойчивости, смазливой мордашки. Да-да, во всём виновата коняшка. Я всегда это знал, но теперь у меня есть доказательная база.       Итак, барабанная дробь, я чую девственниц! Та-дам! Никого не напоминает? Рогатую ублюдочную скотину с копытами, например. Моя теория, пока что подтверждаемая всеми моими опытами, заключается в том, что поглотив кровь единорога, я поглотил частицу его то ли духа, то ли жизненной силы. В общем это одержимость. Одержимость единорогом. Чёрт, это даже звучит беспонтово. Эта частица его силы влияет на меня каждый раз при взгляде девственницы, делая меня чуть-чуть привлекательнее в её глазах. От одного взгляда, и даже от сотни ничего страшного, но взглядов ведь гораздо больше, и они от разных людей. А в современном обществе девственность после пятнадцати - это практически старая дева. Вот и меняет меня по шаблону малолеток. При каждом их взгляде. Отсюда и возможность изменения своего тела, оно меняется постоянно, надо просто направить изменения в нужное тебе русло.       Таким образом у меня появилось несколько целей, любая из которых позволит мне жить нормально. Первое. Раздобыть рабочий сеанс экзорцизма, можно спереть у святош. Второе. Изменить "целевую аудиторию", влияющую на мои изменения. Третье. Полностью блокировать внешнее влияние на внешность, оставив только своё сознательное. Четвёртое. Единожды изменив, "стабилизировать" образ в его брутальной вариации. Хоть немного мышц добавить, а то меня за девку принимают до сих пор, а мне уже четырнадцать лет, между прочим. Пятое. Изменить образ красоты у всех девственниц в радиусе тысячи километров от текущего местопребывания. Ввести культ красивого тренированного тела, например. Шестое. Уничтожить всех девственниц в округе, тем или иным способом.       - Итак, господа. Наступает весна. И мне надоело сидеть в четырёх стенах и ждать когда очередной камень снесёт мне башку. Поэтому предлагаю оставить здесь сотню, под командованием одного из капитанов, и, рванув на восток, захватить Тонтон.       Поднявшийся шум был прекращён только через несколько минут. Даже несмотря на привитую дисциплину, подобное предложение являлось практически предложением мучительно зарезаться просто ради шутки.       Тонтон представлял собой город с населением в двенадцать тысяч человек. Гарнизон составляют три полка. Стены пусть и невысокие, но ими окружен весь город. Слово взял Перт, пытаясь отговорить командира от авантюры.       - Милорд, этот замок мы взяли потому, что при побеге из Уэссекса проезжали через эти места и разведали возможные пути отхода, но Тонтон мы не посещали, у нас нет подходящих людей для его разведки, не хватает людей. Осадные орудия выведены из строя. Из обломков мы можем собрать пару катапульт, но вряд ли их хватит надолго. У вас есть хоть какой-то план?       - Гонец от короля.       - Что?       - Им прибудет гонец от короля с требованием отправить все наличные силы на помощь осажденному Эксетеру, кроме одного полка, которому приказано будет выдвинуться на запад, к замку Волчий Зуб, для блокирования возможных подкреплений от Каменного Брода.       - Откуда вы знаете это? Видите будущее? - задал вопрос один из новых ротных. Надо бы в него немного мозгов вбить, чуть позже.       - Нет. Просто этим гонцом буду я, со мной пара всадников, для охраны и солидности.       В отличие от остальных, Перт, знакомый с моими способностями внушения, сильно возросшими за последний год, преисполнился энтузиазмом. И верно, даже бывалые ветераны не могут долго выдержать сидения в осаде. Это липкое ощущение беспомощности хочется смыть с себя, и рисковая операция самое подходящее средство.       - Тогда, раз возражений нет, слушайте мой план.