Рыцарь Печального Образа

      Очередной мой магический опыт был прерван посыльным из Камелота. Пытаясь заставить камешек шевелиться, я чуть не пропустил важную возможность повлиять на Мерлина. Его родную деревню, Элдор, терроризирует небольшая банда разбойников. Проблема не в самих бандитах, а в том, что располагающаяся на территории соседнего государства деревня не может быть защищена армией Утера, а Сенреду глубоко насрать на проблемы дальних окраин. Он вообще тот ещё трус, предпочитающий не рисковать своими воинами и самим собой. Итогом такого отношения к королевским обязанностям стала страна, полная бандитов, работорговцев и прочего человеческого дерьма. И при этом у Сенреда самая лучшая сеть полевых разведчиков среди местных стран. Она уступает только моим шпионам, и то лишь потому, что у меня вся служба построена на магии.       Короткие сборы, и пятеро всадников отправляются на восток. Помимо меня, Мерлина и его матери, воевать с разбойниками отправились Моргана и Гвиневра. И только ночью, на привале, я понял свою глупость. Последние успехи в магии, вызванные памятью выпотрошенного старого эльфа, позволили мне постепенно омолаживать своё тело. Эффект минимален, но он есть, что позволило мне вновь ощутить жизнь во всех её цветах, а не в сером мареве, которое мешало мне последние месяцы. Одновременно наложились друг на друга результаты моих опытов, эффект от пребывания возле открытых врат Авалона, выпитое любовное зелье и длительная близость Морганы. Уже несколько недель я стараюсь её избегать, чтобы не было негативных последствий, но это совместное путешествие почти срывает мне крышу. Сна ни в одном глазу, гормоны текут из ушей. Меня от изнасилования Морганы сдерживает только наличие вокруг лишних глаз и постепенно тающие остатки воли.       Возвращаясь с прогулки к нашему лагерю, я стал свидетелем слов матери Мерлина. Она что-то твердила о том, что никто не должен узнать о нём. У меня просто куча вопросов образовалась к нашему молодому магу. Дождавшись, пока она уйдёт спать, я присел к костру и предпринял попытку понять происходящее.       - Поправь меня, если я не прав. Твоя мать, знает о твоей магии, но при этом она отправила тебя в Камелот, земли, в которых уже пятнадцать лет таких как ты сжигают, обезглавливают и вешают? И не просто в земли Камелота, а в королевский замок, оплот магоненавистников, под самый нос королю. Она тебя ненавидит и хочет убить, или просто немного сошла с ума? - казалось Мерлина обратили в камень. Он несколько минут сидел не шевелясь, после чего отмер и наконец сформулировал ответ.       - Не надо оскорблять мою мать. - о. Уже и не кричит. Привык, что я могу крыть матами направо и налево, и такая формулировка вопроса это верх моей деликатности. - Она просто не разбирается в этом. Чего ты хочешь от обычной крестьянки, никогда не покидавшей родную деревню дольше, чем на неделю?       - Хотя бы понимания, что магу лучше жить среди магов, или по меньшей мере среди тех, кто не хочет его выпотрошить. - морщится. Правильно делает. Я ему часто подкидываю сны с сюжетами разнообразных казней, где всегда выступает жертвой он или один из близких ему людей. А фантазия у меня богатая и больная. Через пару месяцев таких снов Камелот у него будет ассоциироваться исключительно с плахой.       - Просто так получилось, что её единственный знакомый, разбирающийся в магии, работает королевским лекарем.       - Фантастика! Она отправила тебя к тому, кто своими доносами отправил на костры десятки магов и друидов. Я всё меньше сомневаюсь в её гениальности, как опытного убийцы своего сына. - вот это его выбило из колеи. Честно говоря, иного ожидать было сложно от единственного официального мага в Камелоте.       - Доносы?       - А как ты думал? По-твоему легко вырезать разом всех магов в стране? Они вообще-то не самый болтливый народ и весьма скрытны, тем более банда Нимуэ. Те ещё волкодавы. Их просто застали врасплох. Сложно ожидать от тех, кого ты вчера лечил и спасал от смерти, удара ножом в спину.       - Гаюс не такой, он не мог предать...       - Мог. И предал. Правда в процессе у него проснулась совесть, и он помог сбежать от смерти нескольким своим близким. Эдвин, Балинор, Элис. Это имена тех кому он помог спастись. Ребёнок старых друзей, близкий друг, бывшая невеста. Все остальные были убиты в собственных домах. А Гаюс знал о нападении задолго до той ночи. Он помогал заманивать магов в Камелот, чтобы их было проще перебить. Такой вот у тебя учитель. - в одной из прошлых жизней я точно был сыщиком или дознавателем, настолько мне нравится открывать чужие тайны, раскрывать их глаза на всё это дерьмо, которое они старательно не замечают. Ну или злобным папарацци.       Оставшееся время мы ни о чём ни говорили. Через полчаса Мерлин ушёл спать, а я остался смотреть на костёр. Я, наверное, совершил ошибку, открыв ему правду так рано. Но мне нужно было сделать кому-то пакость, просто выпустить из себя избыток эмоций, иначе я не сдержусь. Скорее бы нам встретились бандиты, с ними можно будет не сдерживаться.       До утра я так и не заснул, изредка подбрасывая хворост в небольшой костёр. У меня давно не было таких спокойных моментов, когда можно просто сидеть и никуда не спешить. Торговые дела скинул на Фелана, Мордреда тоже, подготовка к войне идет полным ходом и без меня, Моргана пытается вникнуть в дела Империи самостоятельно, используя связь через кольцо, а канон под моим контролем, как и основные герои этой идиотской истории. Весь этот дебилизм я не мог понять на протяжении всего сериала. Всем ну просто не всрался этот еб..чий Камелот, словно без него нельзя жить. Старая кучка камней обладающая богатой историей. Здесь таких мест десятки. Для меня он важен только по причине возможности использовать знание будущего, поэтому ломать канонный сюжет я пока не пытаюсь, оставляя основное течение событий неизменным, меняя лишь небольшие детали, помогающие мне уже сейчас получать свою выгоду. Но скоро дар Морганы расцветёт и я плюну на всё это и просто вырежу всех, кто стоит у меня на пути. Правда это "скоро" может наступить как через год, так и через десятилетие, всё зависит не от меня. Я могу только подсказать возможные пути развития, простые способы медитации, предостеречь от самых заметных ошибок. Остальное она будет постигать сама. В каноне Моргана считала свои видения проклятием и даже не думала о его развитии или контроле, но стоило ей объяснить природу способностей, как успехи не заставили себя ждать. А пока она просто тихонько сопит на своём плаще и даже не представляет, что ждёт её в будущем. Все мои слова о захвате мира она считает шутками. Наивная. Власть над миром мне вообще не всралась, но она является частью моей Мечты, моей Цели.       Бросив очередную ветку в костёр, я вспомнил о последних отчётах Граннуса, одного из трёх магов-кольценосцев. Этот безумный алхимик, откопанный учителем едва ли не на свалке, сотворил то, что просто повергло меня в шок. Граннус, используя мои откровенно поверхностные познания в алхимии и физике, создал дирижабль! ДИРИЖАБЛЬ, МАТЬ ЕГО! А дирижабль - это бл..дская машина смерти в нынешнее время мечей и луков. Достаточно просто загрузить его бочками с разными алхимическими смесями и получится агрегат, способный перемалывать целые армии, привыкшие сосредотачиваться в концентрированные кучки, а не растягиваться по всей линии фронта. Жаль, не получится применить его в начинающейся войне, этот фанат от науки и магии его сломал. Сломал хрень, стоившую нам половину годового бюджета! А заодно сломал себе обе ноги, правую руку, и угробил половину своих научных сотрудников, летевших вместе с ним. И всё это за три месяца до крупнейшей войны за последние два века истории Альбиона.       С крупнейшей войной я не преувеличиваю. Если учитывать старые границы, в ней будут участвовать шесть стран. Если получится победить в этом столкновении, то половина Альбиона станет моей, пусть и не по населению, а только по площади. Но сам факт. Подобного ещё не достигал ни один из правителей туманных островов со времён древнего королевства. Я буду первым. Главное успеть до полноценного вторжения с материка. Пока саксы просто щупают эти земли. Несколько особенно настырных заняли удалённые земли, основав королевские династии, но большинство являются обычными пиратами, пусть и со скидкой на время. Да и помимо саксов Альбиону может угрожать Франция, где уже правят Капетинги, ублюдочная династия сумасшедших католиков. И это я не учитываю разобщенность земель как Айры, так и Альбиона, недобитков от старой религии, интриги синемордых эльфов и ещё хрен знает кого. Короче, проблем хватает.       В деревню мы прибыли в самый последний момент, как и полагается геройской кавалерии. Какой-то мужик в кольчуге собирался зарубить крестьянина двухлезвийным топором. Судя по надменной физиономии, наличию доспеха и борзому поведению, он и есть Каннон, главарь этой банды маргиналов. Настроение у меня ни к чёрту, поэтому я его испорчу и этому придурку.       Брошенный кинжал воткнулся аккурат в левое полужопие. Из крутого предводителя мужик превратился в визгливую свинью, держащуюся за задницу. Это он ещё не пытался его вытаскивать, кинжал у меня зазубренный, чтобы легче было парировать клинки врага. А, нет, ошибся. Он попробовал его вытащить. Настроение резко скакнуло вверх. Глядишь, к окончанию этой эпопеи я стану самим воплощением ангельской доброты.       Спешиваюсь и принимаю на меч удар какого-то борова. Мелкий, пухлый и бьёт мечом, словно опасается им порезаться. Не знаю где эти идиоты добыли мечи, но владеют они ими так же паршиво, как играют на пианино. Если дать ему палку, от него будет больше проку, чем с мечом. Дав соскользнуть удару по лезвию, продолжаю удар, отрубая ему голову. И всё-таки мой меч прекрасен! Тело замирает на мгновение, словно не понимая, что уже мертво, после чего падает на землю.       Смерть. Она сильно отличается от того, что показывают в фильмах. Никаких размахиваний руками, хватаний за грудь и пафосных последних слов. Люди падают, словно марионетки с обрезанными нитями. И кровь не брызжет по сторонам, оставляя красивые капли. Она вырывается толчками и густыми лужами течёт по грязи, смешиваясь и придавая ей бордовый оттенок.       Следующая пара пытается напасть вдвоём на одного, но меня страхует Моргана, аккуратно зарезав более мелкого. Второй тоже держит клинок, словно в первый раз. Я всё больше хочу узнать, где эти клоуны добывают оружие. Чтобы вооружать каждого вчерашнего крестьянина мечом нужны немалые деньги, проще обучить их владеть копьём или топором. И умнее. Копьё мало отличается от вил, к которым крестьяне привычны. Но идиоты не ищут простых путей. Отрезав руку своему противнику, краем глаза замечаю, как Мерлин опять колдует, чтобы победить своего врага. Парень совсем не палится! А пока мы режем разбойников, крестьяне растаскивают продукты, которые вытащили Каннон и компания, и пытаются их перепрятать. Они тоже не палятся, несмотря на то, что главарь ещё не уехал и прекрасно видит, куда тащат продукты. Край непуганых идиотов. Именно в такие моменты просыпается гордыня и твердит где-то глубоко внутри: "Забей на всех. Они тупые, а ты здесь самый умный. Делай что хочешь, они своими пустыми головёнками ничего не поймут." И этот шёпот замолкает только после очередного фэйла из-за недооценки противника. Мне в такие моменты помогают шрамы, которые я оставляю во всех своих обликах. Они всякий раз действуют как ведро холодной воды на голову. Возгордился, поднял штанину, всмотрелся в шрамы, вспомнил, осознал, очнулся. Всегда помогает! Воспоминание о жизни калеки освежают как ведро холодной воды на голову.       Пытаясь взобраться на лошадь, не потревожив своё боевое ранение, "Робин Гуд" получает от меня очередной подарок, стрелу во вторую половину задницы. Очередная гадость ещё больше повышает моё настроение. Я специально целился так, чтобы не задеть важных кровеносных сосудов. Надеюсь мои навыки не заржавели за то время, что я не использовал их в бою. Последние три года сражение на мечах стало для меня основным. А стрельбы на тренировках сильно отличаются от использования лука в бою. Стрела как раз прервала его пафосное обещание, что мы заплатим своими жизнями за это нападение. Следующие две стрелы отправляются в лошадей, заставив их взвиться на дыбы и сбросить всадников на землю. Не то чтобы это было важно, но позволит выиграть лишнее время, пока этот в попу раненый джигит добирается до своей банды.       В каноне Артур творил форменное безумие, решив натренировать крестьян во владении мечами за пару дней и выпустить их против разбойников. Более тупого плана ещё поискать. В итоге они заманили банду в пародию на огненную ловушку (в середине деревни, Карл!), и почти проиграли, а спасла всех вновь магия Мерлина.       Мой план гораздо проще и учитывает наличие в наших рядах сильного мага, провидицы и Великолепного Меня, талантливого во всём, удачливого, красивого, воплощения самого совершенства... Мой взгляд упал на Моргану. От быстрой скачки и короткого боя она вспотела и капельки пота слишком соблазнительно стекали с её шеи. Иногда острое зрение жутко мешает. Всё моё хорошее настроение, заработанное за время избиения этих неудачников, улетучилось.       - Мерлин, чтоб тебя глисты сожрали, перевяжи этого шута, пока он не сдох! - указываю на мою последнюю жертву, которую я сделал калекой, отрубив правую руку.       - Да, через минуту, я разговариваю...       - Если он сдохнет, я тебя вместо поисковой собачки буду использовать. - видимо нарисованная его фантазией картинка ему пришлась не по душе, поэтому уже через две минуты культя жертвы была перетянута. - А вы, кучка грязножопых выродков, быстро собрались на центральной площади, пока я в хорошем настроении. - видимо я случайно добавил в голос немного энергии, потому что толпа собралась быстро и без понуканий. - Слушайте сюда, трусливые свиньи. Сейчас вы выберете пару самых крепких домов...       - Кто это такой, чёрт возьми? - высунулся какой-то хмырь из задних рядов. Бесит. Рванув в его сторону, я с ходу впечатал ему в пузо свой сапог. Хороший сапог, выполненный по заказу, с металлическими вставками и небольшим зачарованием для удобства. У меня вообще вся одежда зачарована, даже трусы... особенно трусы. Это ведь важнейший элемент одежды, правда во всей Европе о нём даже не знают. Дикари-с.       Голова наглеца, наклоняясь к земле повстречалась со вторым моим сапогом, вбивающим зубы ему прямо в глотку. Удар, удар, удар. Я методично вбивал в этого самовлюблённого идиота правила поведения рядом с хреново настроенным рыцарем. Осмотрев получившуюся картину, я продолжил инструктаж. А посмотреть было на что, бил я аккуратно, чтобы не покалечить, но внешне выглядит так, что краше в гроб кладут. Всё лицо разбито в кровь, скрюченный, дёргающийся, скулящий и молящий о прощении.       - ...пару самых крепких домов, и набиваетесь туда всей толпой. Все мужчины разбирают оружие и следят за округой, даже ночью. Дня три так проведёте, после чего возвращайтесь к своим работам. Всё, разошлись! - наподдав пинка запоздавшему мужичку, я направился к моему пленному. И был встречен осуждающими взглядами. - Что? Вы на меня так смотрите, словно я котёнка утопил.       - Зачем было избивать парня? - ясно. У Морганы включился генератор милосердия.       - Чтобы он не разносил заразу. Одной паршивой овцы достаточно, чтобы всё стадо сдохло.       - Заразу? Какую заразу?       - Панику, Мерлин. Это самая страшная зараза в подобных ситуациях. А теперь не мешайте мне всех спасти. - с этими словами я наступал на культю раненого разбойника. Раздавшийся крик спугнул остатки крестьян, разогнав их по домам. - Где ваша база? Отвечай. - чуть усилить давление, на мгновение, и прекратить, но ногу не убирать. Помогает быть сговорчивей.       - В деревне... недалеко... за лесом... - поворачиваюсь к Мерлину и приподнимаю бровь в вопросе. Кажется до него дошло.       - Есть такая, два часа пешего пути на север. - с последними его словами моя нога опускается пленнику на горло. Глухой хруст и короткие судороги ставят конец в его поганом существовании. Пусть радуется, что у нас мало времени на правильную казнь. Для меня, способного чувствовать духовную составляющую людей, насильники и убийцы беззащитных выглядят как клякса дерьма на дворцовом ковре. И это на фоне простых людей, про сравнение с детьми, чистыми душой, я молчу.       - Гвен, организуй местных на сбор наших трофеев и уборку трупов. Ждёшь нас здесь, а мы займёмся остатками банды.       Короткие сборы, полчаса рысью и мы уже подъезжаем к логову бандитов. Но далеко не всем хочется закончить дела молча.       - Скажи, Алан, почему ты на самом деле так реагируешь на местных. Это ведь не обычное твоё поведение. - порой проницательность Морганы жутко мешает.       - Ненавижу трусливых ублюдков. - на требовательный взгляд ответил. - Местные точно знали, где расположились бандиты. Но просили они не уничтожить банду, а защитить их от банды. Улавливаешь разницу? Они ждали, пока разбойники грабили их соседей и ничего не делали, а как пришёл их черёд, разослали во все стороны посланцев с просьбой о помощи. Мне страшно представить, что мы встретим в той деревне, если бандитам её стало мало. - вот теперь они задумались. Как оказалось далее, я не ошибся. Из всего населения деревеньки в живых остались лишь женщины и дети. А по соседству с деревней виднелась усадьба местного феодала. Укреплённая, но не достигающая гордого звания замка. Вернее сама деревенька примыкала к поместью, оставляя лишь небольшую полосу отчуждения, шагов в тридцать. Само поместье представляло собой квадрат, две грани которого образовывались постройками, одна - главным домом, другая - хозяйственными помещениями и конюшнями, а другие две - частоколом. По верхнему краю частокола шла узкая площадка, двоим сложно разойтись, но стрелкам хватает. Напротив главного дома расположены ворота, перекошенные и, похоже, не способные закрыться.       - А вот и причина, по которой эти ублюдки молчали и не просили о помощи. С убийством феодала, они просто стали платить Каннону, а не своему лорду. Твои односельчане, Мерлин, ждали до тех пор, пока местные женщины не наскучат разбойникам.       - Они простые крестьяне, Алан. - попыталась оправдать их Моргана, зря.       - Убийство лорда даже Сенред не спустил бы с рук никакому разбойнику. Особенно если сразу сообщить о его смерти. Но я думаю первое время Каннон собирал гораздо меньше налогов, вот местные и не рыпались. А когда он стал борзеть, признание крестьян того, что они скрывали бандитов, уже тянет на виселицу для старосты и его семьи. Вот они и прибежали в Камелот. Да, Мерлин, хорошая у тебя деревня. - пока я сбрасывал раздражение, портя настроение окружающим, нас заметили и послали нескольких всадников. Настроение откровенно поганое и его срочно надо поднимать, поэтому все планы отходят на второй план. Буду штурмовать в лоб.       Первая моя стрела пробивает пузо вырвавшегося вперёд всадника, это здорово остужает горячие головы остальных. Едущий за ним рванул поводья в сторону, уклоняясь от остановившейся лошади первого, но не рассчитал, и повернулся ко мне спиной. Ему стрела перебила позвоночник. Ну теперь понятны и оружейный арсенал, и обилие лошадей у кучки неудачников. Всё это принадлежало местному лорду, но ни фехтовать, ни ездить на лошадях они не научились. Мешки с дерьмом и то грациознее держатся на лошади. Третья стрела пробила поднятую в защите левую руку следующего всадника, пригвоздив её к правому плечу. Оставшихся двух мои стрелы так же настигли, не убивая. Над полем стояли крики боли, ругательства, проклятья.       Спешившись и рыкнув на Мерлина, чтобы не мешался под ногами и приглядывал за Морганой, пешком отправился в сторону поместья, по которому бегали словно муравьи местные антисоциальные элементы. Мне нужна разрядка, иначе я просто начну сходить с ума. Да ещё и эти запахи страданий, тянущиеся из подвалов поместья просто выбешивают. *** Взгляд со стороны.       Наверное, для стороннего наблюдателя это могло смотреться смешно. Одинокий бездоспешный парень нападает на три десятка человек, а они не просто его боятся, а ещё и пытаются убежать как можно дальше. Но самим разбойникам это смешным не казалось. Что-то непонятное не давало им покинуть огороженный забором участок земли, тело словно застывало, пытаясь преодолеть невидимую преграду. А идущий на них противник внушал просто животный ужас.       Началось всё с пяти добитых всадников на поле. Алан просто их зарезал, перед этим подняв и развернув их лицом к товарищам. Показательно, перерезав горло небольшим засапожником. От пущенных стрел заслонился телом одного из них. Он так с ним и шёл к воротам поместья, словно со щитом, удерживая двумя руками за пояс и перевязь. К моменту, когда он пересёк воротные створки, труп был истыкан стрелами и болтами, словно ёжик.       Шаг. По стене смещается один из защитников с арбалетом, стараясь зайти за спину рыцарю. Четверо воинов с мечами и щитами пытаются построить аналог стены прямо перед ним. Шаг. Со стороны конюшен раздаётся ржание, один из разбойников решил напасть конным и уже пришпоривал коня. К четвёрке мечников присоединяются ещё трое, один из них с топором, два других - с копьями. Шаг. Рыцарь начинает поворачиваться, перенеся вес своего "щита" на правую руку, левая вытаскивает из ножен трупа короткий меч. Стрелок нажимает спусковую скобу, отправляя оперённую смерть в спину нападавшего. Всадник несётся во весь опор, неумело размахивая мечом. Шаг. Алан продолжает вращение, подставив истыканное стрелами тело под очередную атаку, левая рука отправляет меч в короткий полёт до морды несущегося во весь опор коня. Взвившаяся лошадь сбрасывает своего седока на утоптанную землю, подвёрнутая лодыжка, крик. Шаг. Вращение продолжается, тело, выполнившее свою задачу летит в наскоро организованный кривой строй врага, подминая под себя сразу троих. Левая рука хватает засапожник, предварительно вставленный за пояс, правая тянется к мечу. Шаг. В то, что мгновения назад было строем врывается напавший рыцарь, левая рука всаживает нож в шею последнего из стоявших ранее в первом ряду. Пятка сапога наступает на горло пытающегося выбраться из свалки тел разбойника. Шаг. Правая рука вытягивает клинок из ножен и продолжая движение срезает кисть одного противника и половину головы другого, меч рассекает сталь и плоть, словно воду. Левое плечо рыцаря толкает замахнувшегося на него топором громилу на стоящего позади копейщика. Шаг. Левая рука хлёстким движением рассекает кожу лица громилы, кинжал чертит полосу от скулы через переносицу и лоб, раздаётся крик человека, ослепшего от боли, страха и льющейся в глаза крови. Правая вгоняет меч в живот поднимающегося бандита. Шаг. Выпад копья проходит над головой пригнувшегося рыцаря, его левая рука пришпиливает ногу копейщика к земле, нож застревает и рука мгновенно его выпускает. Прямой удар ноги разбивает раненое лицо громилы, заставляя его замолкнуть. Шаг. Клинок настигает пытающегося спрятаться за громилой копейщика и продолжая движение добивает второго, который от боли в ноге перестал обращать внимания на окружающее, рассекая ему брюхо. Короткий укол прерывает страдания бандита, держащегося за лицо.       На несколько мгновений двор погружается в тишину. Лишь со стороны поля раздаётся обиженное ржание раненой в морду лошади. Разбойники со всё возрастающим ужасом смотрят на того, кто пришёл за ними. А в следующий миг десяток стрелков вскидывает луки и арбалеты, целясь в одинокую фигурку, стоящую среди трупов. Все снаряды срываются почти одновременно, лишь на доли секунды опоздав. Рыцарь просто и беззастенчиво плюхается в кровь и грязь, скрываясь от стрел за трупами. Один из лучников от страха отправляет стрелу не в цель, а в сторону толпы своих товарищей, где она вонзается в бедро стоящего впереди бойца. А тем временем из кучи трупов поднимается уже не рыцарь, а очень грязное и очень злое нечто. Измазанный в кишках и чьих-то мозгах, он, издав звериный рык, бросается в сторону ближайшего лучника, по иронии судьбы именно того, который ранил одного из своих.       Шаг. Шаг. Клинок рассекает стрелка вместе с луком и руками на уровне груди. Шаг. Следующий лучник лишается головы. Стрелы вновь срываются с луков, но находят лишь обезглавленное тело, за которым скрывается рыцарь. Шаг. Судорожно продолжающий перезаряжать арбалет бандит так и не заметил своей смерти. Его сосед успевает вскинуть своё оружие, но не успевает потянуть скобу, лишаясь рук. Шаг. Падающий арбалет перехватывают руки нападающего, на мгновение выпустив клинок. Болт срывается с ложа, находя свою цель среди стоящих в стороне лучников, арбалет уже летит на землю, а рука хватает почти коснувшийся земли клинок. Шаг. В ответ стрелы летят, не разбирая целей, поражая и потерявшего руки бандита, и его друга, пытающегося убежать от несущего смерть клинка. Шаг. Алан несётся прямо на толпу, прикрывающую последних стрелков. Левая рука тянется к плащу. Шаг. Завязка рвётся, позволяя взмахнуть плащом перед собой. Стрелы, просто обязанные пронзить тонкую и лёгкую ткань, застревают в полах плаща. Плащ летит в сторону строя, заслоняя обзор, скрывая прыжок рыцаря. Шаг. Уже не по земле, а по стене бежит монстр в человеческом обличье. Клинок находит ещё одну цель, походя рассекая голову на две половинки. Шаг. Рыцарь приземляется позади хлипкого строя, прямо посреди лучников, только готовящихся к стрельбе. Поворот, держа клинок на уровне плеч, и головы троих стрелков расстаются с телами. Шаг. Последний из тех, кто заставил его практически искупаться в дерьме лишается головы. Только начавшие поворачиваться к нему лицом не успевают среагировать, как клинок размашистым боковым ударом лишает ног троих из них. Один из бандитов успевает ударить противника, но его удар рассекает лишь воздух. Голова смельчака отлетает в сторону выживших. Те, кто остался жив начинают разбегаться. Шаг. Короткие удары добивают безногих. Раненый стрелой в бедро присоединяется к ним. Парень со сломанной лодыжкой тоже. Нога поддевает меч одного из убитых, левая рука перехватывает его и посылает в спину ближайшего из убегающих. Глухое падение. Последние судороги.       Существо, прикидывающееся человеком, втягивает ноздрями воздух. Оно не чувствует ни запаха крови, ни запаха человеческих выделений, обильно пропитавших окружающий воздух. Оно чует их страх. Пятеро. Живые, здоровые, полные сил, но отчаянно дрожащие, даже не пытаясь сражаться за свою жизнь. И один раненый. Он так и не вылез из того помещения за весь бой. Главарь. Он останется напоследок. Никто из них не сбежит, ведь воля существа сильней, и оно хочет развлекаться. Клинок входит в землю посреди двора, оставляя своего хозяина безоружным. Трусы умрут не от благородного металла.       Шаг. Двери поместья раскрываются перед ним. Шаг. Каморка у лестницы. Вот и первая жертва. Визжащий от страха мальчишка. Ему лет шестнадцать, но существо не обмануть. Он уже запятнан. Пинок под челюсть стоящему на коленях бандиту отбрасывает голову на спину, ломая шейные позвонки. Шаг. Визжащая жертва выскакивает из укрытия, испугавшись звука шагов. Руки обхватывают голову, короткий рывок, хруст. Шаг. Следующий прячется под кроватью в одной из спален слуг. Скрюченные пальцы хватают его за горло, вырывая целый кусок мяса. Шаг. Рука хватает голову очередной жертвы и вбивает её в доски пола. Удар. Удар. Удар. Череп трескает, но существо успевает отбросить его, чтобы не запачкаться ещё сильней. Шаг. Последний из трусов решил побегать. Подхваченный стул летит ему в спину, сбивая с ног. Существо бьёт разбойника ногой по спине, впечатывая в пол, и начинает на нём прыгать. Заливаясь хохотом оно радостно вколачивает его останки в дощатый пол. В очередной раз услышав хруст, оно замирает, встряхивается, словно очнувшись ото сна, и направляется во двор.       Вытащив клинок из земли, рыцарь, уже действительно рыцарь, а не безумная тварь, на время занявшая его место, направляется туда, где чувствуется последний из бандитов. Каннон. Из подвалов тянется струйка боли, чётко указывая на нескольких женщин. Но с ними потом. Его цель в главном здании. Шаг. Мантра, помогающая отрешиться от чужих страданий и боли, очень чётко ощущаемых всеми его чувствами, в очередной раз загоняет сознание в чёткие рамки. Шаг. Это просто. Надо только проговаривать в мыслях каждый свой шаг, отбросив лишние размышления на потом. Шаг. Ускоренный магией разум успевает очень многое, если его не направить. Он может начать колебаться, а в бою подобное приводит к смерти. Шаг. Вот и дверь. Короткий пинок выносит её, но тот, кто должен встречать его с клинком в руках, лежит на кровати, истекая кровью. Промазал. Вернее попал, в один из кровеносных сосудов. Всё-таки простых тренировок недостаточно для поддержания подобного навыка стрельбы. Шаг. Короткий удар обрывает страдания обречённого на смерть.       А теперь в подвал. Надо помочь женщинам выйти и не стоит пускать Моргану во двор. Короткий ментальный посыл через кольцо. Приказ оставаться на месте. Вот и спуск. На лицо дохнуло запахом гнили и человеческих отходов, теперь этот запах стал пробиваться через отрешённость боевого транса. Впереди ещё очень долгий день. Особенно долгий для того, кто способен ощущать чужие мысли и эмоции.