Рыцарь Печального Образа

      Как силами шести полных тысяч и небольшого артиллерийского корпуса уничтожить двадцать семь тысяч феодального ополчения? Сколь бы я не нахваливал своих бравых солдатиков, они остаются новобранцами, блюющими от страха и брезгливости прямо посреди поля боя. Но и против меня стоят отнюдь не ветераны многих битв. Последние пять лет на севере не было крупных войн, постоянные набеги саксов не позволяли расслабляться, заставляя просто держать на границе кучу народа. Отсюда же и чрезмерно раздутая численность войск, они были необходимы для удержания морских границ от набегов. Земли пустуют, грядёт голод, а короли собирают всё новые полки. Зная местные традиции, они наверняка давно планировали поживиться слабыми странами южнее: Дэйра и Нортумбрия подвергались гораздо более разорительным набегам, ввиду своего географического положения и местной династии. Что Моркант, что Энфрит, они оба принадлежат к саксонским династиям, поселившимся на острове и смешавшим кровь с местными королевскими родами, а южане - чистые кельты.       Ещё в мою бытность отшельником в башне, я часто размышлял, как мне обрести непобедимую армию. Нежить Грааля отпала практически сразу, не хочется всё потерять только потому, что какой-то "херой" перевернул чашу. Я даже "разработал метод", как от этого защититься. Крайне тупой и примитивный, на уровне сортирных размышлений. Сделать крышку для Грааля! Поставить его вертикально и забетонировать нахрен! А сверху поставить муляж, убивающий любого, кто его перевернёт! Но найденная информация поставила точку в этих глупых размышлениях: Грааль делает бессмертными только тех, кто находится недалеко от него, и если такой "бессмертный" выйдет за границу действия Грааля - мгновенная смерть. Именно поэтому в каноне Моргауза притащила кубок прямо в Камелот, вместо того, чтобы спрятать его в любой пещере Альбиона.       Отметя в сторону Грааль, я начал перебирать самые разные методы создания Великой Армии Покорителей Планеты, да именно так, всё с больших букв. Метод за методом, идея за идеей, я отметал в сторону всё новые варианты. Создание волшебных доспехов слишком трудоёмко для массового производства. Големы требуют прямого управления от мага или тонкой работы с душами и жертвоприношениями. Химеры сложны в содержании и управлении. Нежить - уничтожит всю мою репутацию "короля", превратив её в "злобного колдуна и некроманта", что не отвечает моим целям. Высокотехнологичная армия требует качественного снабжения и целой кучи технологий, даже если помогать себе магией, восемь примитивных пушек - наш предел. Призванные из астрала твари требуют слишком много сил для контроля и удержания. Маги слишком малочисленны, чтобы набирать армию из них. Ментальное зомбирование и перевербовка вражеских армий негативно скажется на их мыслительной деятельности, такого "солдата" ребёнок затопчет.       В конечном итоге я пришёл к идее воздушного господства. Если до моих солдат банально не достать, то и потерь не будет. Сколько времени я пинал нашего изобретателя, лучше не вспоминать. А в итоге - крушение. Даже бы если этот дирижабль сделали целиком из серебра - вышло бы дешевле, чем использованные материалы. Гверн, наш казначей, тогда чуть не задушил Граннуса, это примерно указывает на ценность той махины. Меня же в случившемся больше всего бесило то, что и сам Граннус, и его помощники, рисковали собой, вместо использования хомячков или, если не доверяют их тупости, лётчиков-испытателей. Слишком я привык к старику, который единственный из всех назгулов принял мой образ мышления. Другие могут использовать мои выражения, термины из будущего, даже говорить с русским акцентом, но они продолжают мыслить как жители одиннадцатого века. Взять те же реформы. Все как один они твердили о рае на земле, превосходном Эдемском саду посреди варварской пустыни. И ни слова не соврали. Для них, мои законы, мои идеи, нововведения, действительно кажутся небесными и возвышенными. Например, мои суды. Только из-за них меня уже причислили бы к лику святых, если бы в местной религии такое понятие присутствовало. Христианство же в моих землях исповедовало меньше процента населения, это до начала чисток. После них, они меня если к чему и причислят, то исключительно к адскому сомну тварей. Но вернёмся к судам.       Мои суды бесплатны и беспристрастны. Полное содержание из казны. Никаких выступлений, последних слов, попыток давить на совесть и жалость. Никаких народных судов, как в Афинах, где целые спектакли создавали, чтобы перетянуть на себя судейские и зрительские симпатии. Никакой предвзятости, вроде "а мой папа", "а мой дядя" и прочее. Судья, способный чуять правду (простенький ритуал, требующий лишь пары редких ингредиентов), задаёт короткие вопросы и выслушивает короткие и однозначные ответы, и выносит приговор в соответствии с небольшим судебником. Максимум полчаса на одно дело. От моего правосудия не скрыться ни в церквях, ни в замках феодальчиков. За укрытие даже простого воришки - смертная казнь или десять лет в шахтах. По статье "Препятствие королевскому правосудию". А за угрозы судье или его близким, вырезаются целые семьи, показательно.       И помимо судов в городах ещё множество таких новшеств. Строгий закон, порядок, чистота. Идеал... в сравнении с другими местными городками. А для меня, видевшего города будущего, это всё та же помойка, только украшенная цветочками. В деревнях вообще ничего не изменилось. В горах сидят вполне себе обычные горцы, плевавшие на "равнинных мягкотелых слабаков". В землях многих феодалов до сих пор творится кровавая вакханалия, на которую я просто не могу повлиять. Земли мне банально не принадлежат. И так везде. То, что привычно для местных и на что они не обращают внимания, мне просто противно.       Но вернёмся к моей армии. Решение проблемы пришло само, когда я странствовал по болотам, точнее прилетело и попыталось меня сожрать. Там, где когда-то была столица Элмета, сейчас поселились виверны. Этакая "бюджетная версия дракона". Не говорящая, более мелкая, более тупая. В исследованиях этих тварей и родились мои "ведьмочки". Идея банальна: создать аналог распространённого штампа о всадниках на драконах. Правда реализация подвела, виверны слишком мелкие и слабые, чтобы таскать здорового мужика в доспехах и с оружием, да и подчиняться просто так не желают (это я не вспоминаю о небольшом гребне, который любого мужика превратит в бабу после первого же полёта). А вот молодой девушке, миниатюрной и лёгкой, с чарами фамильяра, они подчинятся с радостью и будут всячески оберегать её. Самые крупные из виверн могут взять с собой в придачу к всаднице небольшой бочонок с ядрёной зажигательной смесью. Средневековый лёгкий ночной бомбардировщик готов.       Этот "эрзац" слабоват днём, когда меткие лучники вполне могут попасть в такую простую цель, а вот ночью они сеют смерть и ужас. Их снаряды содержат небольшой заряд взрывчатки и фитиль, от чего взрываются не долетая до земли и разбрасывая густые капли горящего напалма, тушить который водой бесполезно. Сами ведьмочки набираются из тех девочек, кто пережил нападения саксов или разбойников, такие не испытывают жалости к врагу и готовы жилы рвать ради шанса отомстить. Их средний возраст около четырнадцати, а во главе стоит Бранн, один из новых назгулов, посвящённый только вчера, вместе с ещё двумя. Хоть я и говорю о Бранне в мужском роде, он - девушка. Молодая девушка, притворившаяся парнем и ставшая оруженосцем рыцаря, сбежав из дома. В её историю я не особо вникал, хоть по ней и можно снимать фильмы. Нелюбимая мачеха, побег из дома, любовь с прекрасным рыцарем, измена, предательство. До встречи с ней, я считал себя ходячим штампом номер один в мире. Теперь я второй.       - Ваше Величество.       - Живые есть?       - Один. Мальчонка ещё. Его в обоз отправили.       - Свободен.       Другими двумя назгулами, посвящёнными в полевом лагере, являются Иден, местный купец и кораблевладелец, и Тристан, бывший заместитель Гелиоса и наш военный инженер. Теперь в голове у меня лишь четыре лишних голоса. Только от этого мне не легче находиться посреди бойни. Не той, где ты сражаешься с врагами и проигравший умирает, не той где ты сам работаешь мясником ради своих солдат, а такой... бессмысленной.       Перед моими глазами лежала приграничная деревушка. Ничего особого, несколько дворов, трактир на перекрёстке дорог, кузница, пара рыбацких лодок. Типичная тихая деревня, каких на просторах Альбиона множество, человек на сто жителей. С первого же взгляда можно определить дома старосты и пары рыцарей, ушедших на покой и получивших небольшой кусок земли за службу. А тот дом принадлежал травнице или лекарке, видно по грядкам целебных трав. Чуть в стороне - кузница, очень полезная вещь, если нужно подковать лошадь. Со временем эта деревня, столь удачно расположенная, стала бы разрастаться и вполне могла вырасти до города. А теперь из живых лишь единственный ребёнок.       Я не понимаю местных жителей. Эта деревушка в случае победы приносила бы им стабильный доход. В эту эпоху ещё не родился патриотизм, каким я его помню. Крестьянам абсолютно насрать, кому платить подати, лишь бы платить поменьше да было бы меньше откровенного разбоя. Зачем уничтожать курицу, несущую пусть и не золотые, но вполне съедобные яйца? Что это, природная жестокость или месть? Может крестьяне слишком сильно сопротивлялись? Нет. Просто этим воякам захотелось развлечься.       Пребывание существом, стоящим одной ногой в мире духов, быть не всегда приятно. Поедая мясо, я вижу последние мгновения жизни зверя, а пожимая чужую руку, вижу всё, что человек этой рукой делал за последние сутки, прикасаясь к обнажённой женщине в голову лезут все её прежние мужчины. Почему разные мифические твари так трепетно относятся к детям, золоту и девственности? Всё дело в астральной чистоте. Про девственниц и так понятно, а золото практически нейтрально, оно не запоминает слабые воздействия. Прикоснувшись к ржавчине дух увидит всю воду, которая омывала этот кусок железа годами, а золото покажет лишь как его плавили и изменяли форму. Спать на горе золота, это как оказаться после шумной толпы в тиши комнаты. Потрясающее ощущение покоя. С другой стороны в таких местах, где боль и страх пропитали саму землю, духовные создания чувствуют почти физическую боль.       Мои глаза видят страдающие души, видят, как мелкие падальщики из ада кружат над ними. Ещё одна причина для меня ненавидеть христианство. В этом мире нет никакого бога, нет судьбы, зато есть ад и рай. Только попадают туда не по мифической "праведности", которую не определить и не измерить, а по испытываемым перед смертью эмоциям. Самый святой праведник, умерший в муках, и после смерти будет испытывать муки, в аду, а мерзкий педофил, умерший в постели от остановки сердца, попадёт в рай, где постоянно будет испытывать всё то же наслаждение, что перед смертью. До тех самых пор, пока не забудет вообще всё, и очищенная от воспоминаний душа не пойдет на новое рождение. Христианство, как и большинство распространённых религий, требует от последователей страдать при жизни, "на небесах воздастся" говорят они. И после всех страданий при жизни, простые люди продолжают страдать после смерти. Вспомним, что в средние века мало наркоманов, в более развитое время являющихся основными обитателями райских кущ, и легко поймём, что в раю сейчас практически пусто. Несколько алкоголиков, старички, умершие на брачном ложе, последователи Одина из тех, кто на полном серьёзе наслаждается боем, и остальные, по мелочи. Такой вот малонаселённый местный рай.       - Ваше Величество, мы готовы к выходу.       Не обращая внимания на подошедшего солдата, я подманиваю одну из душ, маленькую девочку, ревущую посреди улицы. Ещё один фактик: души, умершие с разными эмоциями, плохо видят друг друга, находясь как бы на разных слоях астрала.       - Подойди. - слегка направив свою силу, я придал её душе бОльшую плотность. Сейчас её даже простой человек способен увидеть. - Ну же. Не бойся. Как тебя зовут?       - Винни. А тебя?       - Гриффит. - и улыбнулся, глядя на недоверчивую мордашку девочки.       - Тот самый Гриффит?       - Да, тот самый.       - Врёш! Он большой и могучий рыцарь с сияющими белыми волосами!       - У меня белые волосы.       - Ты маленький!       - Я уменьшился. - на такой ответ, девочка не смогла ничего сказать, во все глаза меня рассматривая. - Ты не знаешь, кто на вас напал?       - Рыцари.       - А флаг у них был? Какой-нибудь рисунок.       - Ну... Рыбка! Жёлтая рыбка!       - Спасибо. Ты мне очень помогла. - в ответ на что получил солнечную улыбку. - Скажи, а я могу тебе чем-то помочь?       - Я маму потеряла и папу. - тут же расплакалась малышка. Ещё одна сторона бытия духом, для смены эмоций не нужно ждать, пока тело выработает нужные гормоны. Радость сменяется горем, а печаль - безудержным смехом мгновенно. А сами эмоции эфемерны и зыбки.       Отпугнув адских падальщиков (слабенькая эмоция счастья для них - яд), закрыл глаза и попытался настроиться. Как маг я весьма посредственен, но если я в чём и хорош, так только в работе с духовным телом. Уже через него я могу влиять на мысли, эмоции, здоровье, внешний вид и магические свойства. Всё, что я делаю, идёт через астрал и никак иначе. Призраки для меня вообще, как мягкая глина, что хочешь, то и лепи. Хлопок в ладони, и все духи вокруг меня начинают испытывать одну и ту же эмоцию. Умиротворение и спокойствие.       Духи начинают видеть друг друга, обнимаются и радуются, а на границе астрала уже начинают мельтешить падальщики рая. Те же яйца, только в профиль. Но эти хотя бы вызывают доверие и положительные эмоции, и не выглядят, словно воплощенный кошмар. Радужные птички, ангелочки, зверушки из света. Всё такое милое и светлое, что блевать тянет. Даже одна валькирия затесалась в эту кодлу. Интересный тут кузнец обитал, раз он валькирию приманил. Проводя взглядом духов, утягивающих души в рай, я скомандовал отправление. А настроение тем временем стало резко ухудшаться.       Я никогда не считал себя святым или хотя бы добрым, но каждый раз, когда я начинаю считать себя злодеем, местные аборигены ставят меня на место, показывая, что в сравнении с их беспричинной жестокостью, я просто милый пупсик, играющий с цветочками. Я привык к целесообразности убийств, пыток, страха. Просто наслаждаться чужой болью я физически не могу, испытывая то же самое, что и моя жертва. А мои приступы - это кураж, адреналин, неоформленные эмоции. Но я могу и по их правилам сыграть. Они хотят жестокости? Они её получат. Столько, что утонут в этой жестокости.       Как силами шести полных тысяч и небольшого артиллерийского корпуса уничтожить двадцать семь тысяч феодального ополчения? В прямом бою - никак. Просто завалят мясом. Даже если я прямо сейчас рожу каждому солдату по ружью, это не поможет. Тогда как же победить? Мой военный штаб как и я сам немало думал об этом и решение было найдено. Перед самым подходом армии несколько мостов были уничтожены нашими людьми, а в Фолстон прибывает караван выпивки. Никакого яда, боже упаси. Просто крепкий алкоголь, целая куча крепкого алкоголя. Армия не может обойтись без еды, их командиры не согласны спать под открытым небом, а прямо под их носом таверны ломятся от выпивки. И вот, вместо того, чтобы форсированным маршем двигаться на мою столицу, они непонятно в честь чего празднуют и пьют, набившись в небольшой город, как кильки в банку.       Будь у меня второй горн, я бы устроил в этом городке кровавую вакханалию. Армии двух разных стран, наёмники и ополчения враждующих феодалов, на ограниченном пространстве, они и без моей помощи готовы перебить друг друга. Да даже без горна, мне достаточно подчинить любого из королей и натравить на соседа, и уже к утру две трети сборной армии будут уничтожены. Но мне это не подходит, они должны стать символом, напоминанием всем, кто осмелится идти против меня. Под моей рукой пять линейных полков, один полк егерей, шесть пушек и две мортиры, четыре дальнобойные баллисты и четыре тяжелых требушета с противовесом, тридцать "ночных ведьм", все городские крысы и огромная куча горючих веществ. Против меня - мелкий деревянный город, обнесённый деревянными стенами, переполненный бухими солдатами и перепуганными жителями. Благодаря птицам у меня есть детальный план города, а заколдованные крысы и егеря, изображающие из себя остатки разбитых войск, разместят куски кварца и ударят коктейлями молотова по башням и откроют ворота изнутри. Каждый из вошедших в город несёт на себе белую повязку, вроде как закрывающую раны, так их мы и отличим в темноте от врагов.       Ещё на начальном этапе планирования, мы решали, как закрыть все выходы из города силами слишком маленькой армии. Страшась огня, люди прорвут любое ограждение, лишь бы иметь хоть один шанс выжить. И что же может их отпугнуть от побега из города? Безопасное место в тылу и ещё более страшное пламя впереди, вот ответ. Ни один снаряд не упадёт на центральную крепость, до тех пор, пока огненный круг не замкнётся. А путь вперёд закроют маленькие куски кварца, содержащие в себе простейшую иллюзию "адского пламени", идея которого спёрта из Поттерианы. Что человек выберет, прыгнуть в пламя, которое тянет к тебе оскаленные пасти или отступить к каменной и такой безопасной крепости? А то, что это и не пламя вовсе, им никто не скажет, оно даже вонять будет горелым мясом. Помимо этого на главных улицах расположили кварц побольше, который заколдовала лично малышка Маб. Эффект тот же, что и в её лесу, где можно заблудиться в трёх соснах посреди поля, это добавит паники. Кстати, такие же кусочки со временем будут стоять на всех наших сухопутных границах, пусть враг сдохнет от голода в поиске моей страны. Му-ха-ха! Кхм...       Зимние ночи Альбиона очень темны, даже несмотря на яркие звёзды. В такой темноте увидеть людей, одетых во всё черное практически невозможно. А услышать мешают громкие крики и гулянья внутри города. Когда наша артиллерия занимала ближайший к городу холм, я собирался использовать свою магию на полную катушку, лишь бы на нас не обратили внимания, но стражники вместо наблюдения, где-то раздобыли бухла и засели в башне. Даже обидно немного, мы так стараемся, прячемся, а нас и не ищут. За холмом, в нашем тылу, уже проводят черту из горючей жидкости. Она будет указателем посадочной полосы, если так можно сказать про посадку виверн. Просто ориентир, чтобы садящиеся и взлетающие не сталкивались в воздухе, учителя ведьмочкам практически на уровень рефлексов вбили держаться справа от линии при посадке и взлёте.       - Артиллерия готова. - доложил Тристан.       - Северные ворота, готовы.       - Восточные ворота, готовы.       - Западный берег, готовы.       - Восточная стена, готовы.       - Северная стена, готовы.       - Южный берег, готовы.       - Ведьмы готовы. - доложился/лась Бранн. Надо всё-таки определиться с обращением к нему/ней.       Опять это ощущение. Мгновения, в которые твоё слово вершит судьбы тысяч людей. Ощущение на грани экстаза. Тонкая грань между мирной зимней ночью и огненным адом, что развернётся тут вскоре.       - Начинаем.       Сначала взлетают ведьмы, сейчас, пока никто не знает о нападении, они пролетят на бреющем и точечно подожгут главные пути отхода. Вот вспыхивают первые пожары. И в то же мгновение гремят пушки, стреляют требушеты, в городе прямой сейчас вспыхивают входы в башни, облитые напалмом, а привратная стража падает замертво. Прямо на моих глазах вспыхивают, скрытые до времени жаровни, от которых поджигают свои стрелы лучники, и целые снопы горящих стрел обрушиваются на крыши близких к стенам домов. Короткий мысленный импульс, и все кристаллы за стенами начинают источать магию. Вот лазутчики открывают ворота, и группы одна за другой покидают город. Некоторые жители, видя бегущих в пламя людей, рвутся за ними и находят открытые ворота, чтобы в следующее мгновение получить стрелу в грудь.       Пожар в деревянном городе - это очень страшно, даже если очаг возгорания один, и его пытаются тушить. А если очагов тысячи? Если город заперт в огненном круге? Кварц, нагреваемый пламенем, выплёскивает магию, создавая чудовищные и неконтролируемые иллюзии, чтобы спустя мгновение разлететься огненным взрывом.       Зачарованный открывшимся зрелищем, я очнулся только когда Тристан второй раз задал свой вопрос по связи кольца. Город пылает и целой осталась лишь крепость, переполненная людьми.       - Огонь. - с этим словом, невольно сказанным вслух, пушки в очередной раз за день извергли снаряды. Круша каменные стены, вызывая безнадёжный вой тех, кто надеялся укрыться за такими крепкими ранее стенами.       Оглянувшись, замечаю, что уже почти никто не сражается. Только несколько человек продолжает держать ворота на прицеле арбалетов, изредка выцеливая последних беглецов. Остальные просто стоят и смотрят на пламя, словно завороженные. Лазутчики, выбравшиеся из города, лучники, исчерпавшие запасы зажигательных стрел, обслуга баллист и требушетов, которые стали просто бесполезны на таких дистанциях, простые латники, удерживающие свои пики на случай прорыва отряда врагов.       Чья-то мысль цепляет внимание и я перевожу взгляд на стену. Как ни странно, для горящего города, но стена почти не горит, только башни занялись пламенем, ещё не успевшим охватить стены целиком. И вот на стене, недалеко от ворот стоит кто-то смутно знакомый. И этот человек вызывает у меня странное раздражение. Вскидываю свой арбалет, который я использую ввиду своих слишком слабых для лука ручонок, и стреляю. Скольких я уже сегодня так подстрелил? Стоит мне взглянуть на врага и пожелать, как он замирает, словно суслик перед бампером, а в следующее мгновение ловит стрелу в грудь. Но этот экземпляр умудрился перебороть внушение! Как? Только эта мысль билась в голове, при взгляде на дёрнувшуюся цель. Болт ударил в плечо, закручивая его тело словно штопор, и бросая в воду. В следующее мгновение его мысли затихли. Умер? Потерял сознание?       Очередной доклад отвлёк меня от первого простого человека, переборовшего прямое внушение столь легко. Обычно для подобного требуется сконцентрироваться, собрать свою волю и пожелать изо всех сил, для чего нужны хотя бы несколько секунд. Но никак не мгновенно. Выбросив из головы этого мутанта, я вслушался в доклад северного лагеря. Я сам возглавлял отряд, блокирующий южные ворота и мост через узкую реку, с двух сторон укрывающую город, заодно мой отряд прикрывал холм с артиллерией. По этой причине брать в плен нам было просто нельзя, один камикадзе дёрнувший за факел и мы все переживём то же, что и жители городка. А вот северные и восточные ворота не ведут на равнину и реки там нет, только мелкий ров, поэтому толпу рванувшую туда легче запугать, чем перебить в пылу битвы. Там сосредоточены три полка. На них же и приходятся основные наши потери. Помня прошлую битву, солдаты уже расположили мертвых рядами, подведя к каждому трупу по паре пленных. Снова пошёл кровавый конвейер. Но на этот раз погибших было меньше сотни, да и опыт у меня уже был, поэтому закончилось всё быстро.       Глядя в глаза воскресающим, я невольно передёрнул плечами от холодка, прошедшего по хребту. Многовато там фанатизма. В этом бою мои солдаты почти не боялись смерти, я лично видел, как один из егерей буквально насадился на меч врага, лишь бы не дать ему прыгнуть в реку и скрыться. Такая преданность и такое безразличие к смерти, это конечно полезно для меня, но есть в этом что-то пугающее.       Доклады следуют один за другим. Гатс, поставленный помогать на северные ворота, умудрился загрызть какого-то лорда, и полковник не знает что делать. Другой полковник захватил на свою голову лордёнка живьём, и тот теперь требует к себе полагающегося отношения. Ни один из королей в плен не попал, что весьма удручает. Одна из пушек требует ремонта. Что может сломаться у обычного чугунного ведра, в котором даже запального отверстия нет, так как всё работает на магии, я не знаю.       - Как ты смеешь, смерд? - отвлекли меня от очередного доклада крики со стороны загона для пленных.       - Кто там кричит?       - Лорд Аг...       - Не отвечай на тупые вопросы, солдат. Просто передай приказ, прирезать крикуна.       - Да, сэр.       Спустя минуту, стало потише. Но спустя несколько минут снова стал поднимать шум. На этот раз важные доклады практически закончились, поэтому я лично пошёл посмотреть на смертников.       - Как вы обращаетесь с благородными пленными? Вызовите своего сюзерена!       - Ну здесь я. Чего надо?       - Т-ты?       - Что ты так на меня смотришь? Вроде, в крови не сильно испачкался.       - А-ангел?       - Ты заика? И какой к чёрту ангел? Перед тобой король Гриффит, твой новый хозяин и хозяин тех шахт на которых ты будешь работать. Так что выражайся яснее.       - Хозяин?! Я благородный лорд...       - Убить.       - Что? Что вы себе... кха...       Но и это не помогло, спустя полчаса вновь стали раздаваться крики со стороны загона для благородных. И это меня окончательно выбесило.       - Вы, кажется, меня не понимаете. - моё то ли шипение, то ли минирычание транслировалось ментально. Как же я хочу вырасти! - Я пытался донести свою мысль до вас дважды, и это уже рекорд моего терпения и миролюбия. Сколько вас тут, сотни две? Капитан.       - Да, сэр.       - Прирезать их, в живых оставьте по одному человеку с сотни. Самого мелкого. Как в той деревне, через которую мы прошли.       - Да, сэр.       Пленные пытались как-то возмущаться, кричать, сопротивляться. Но спустя ещё несколько минут наступила долгожданная тишина.       Постепенно самые важные дела вошли в колею, дозорные посты расставлены, голодные накормлены, палатки расставлены, заставы на реках и дорогах проинструктированы пропускать нескольких одиночек, пленные разбиты по категориям, и ещё целая куча мелких, но таких важных дел решена. Утром по следам беглецов были отправлены летучие отряды с наказом гнать их на север на суточный переход, оставляя в живых лишь несколько человек. В столице очень ждут вестей от доблестной армии вторжения.       Последним и, наверное, важнейшим делом перед сном был мой указ, удалённо продиктованный чиновнику в столице о запрете на деревянное строительство в городах с населением более пяти тысяч человек, а так же на деревянное строительство внутри любого города, ближе чем в двадцати метрах от стены. Я умею учиться на чужих ошибках, пусть для этого меня и надо в них ткнуть.