I count down the zero, i'm a soldier without soul No mercy, no mercy, no mercy on your soul Kill by any means necessary Win by any means necessary Live by any means necessary Die by any means necessary Hammerfall – "Any Means Necessary"
Единственное, что я успел сделать после предбоевой планёрки, так это заскочить в арсенал и по-быстрому втиснуться в свою броню. Сражение обещало быть сложным, кто его знает, как оно там обернётся, да и вообще здесь в ФПС стандартные варианты пилотского снаряжения, прямо скажем, недолюбливают. И есть за что. Обыкновенный лётный костюм представляет из себя, по сути, лёгкий герметичный скафандр мягкого типа. Изредка встречаются варианты с усилителями конечностей, но это, как правило, лишь у гвардейских частей. Во флоте этого обыкновенно более чем достаточно: от радиации и иных излучений защищает, лёгкий, движений не стесняет случись что, да и вообще жить в нём можно до недели, правда с подключением к системам истребителя. Если автономно, то около суток: всё упирается в запас дыхательных смесей и ёмкость батарей. Но то, что работает во флоте, как оказалось после моего перевода в ФПС — здесь работает далеко не всегда и к тому же со своими особенностями. Сказывается специфика службы, когда в отличие от флота, бывает попавшему в неприятности пилоту прийти на помощь просто не успевают. Ну а жить хочется всем, поэтому и приходится использовать выцыганенные неизвестным образом исследовательские скафандры, да не простые, а повышенной автономности. По крайней мере, так было на «Конкордии», как устроено на других кораблях патруля, я не знал, впрочем, был уверен, что и там как-то выкручиваются. Жить ведь и впрямь хочется всем. Впрочем, я со своими «бзиками» пошёл ещё дальше и по старой памяти сумел «родить» боевой скафандр спецназа десантного корпуса. Были у меня там знакомые ещё со времён той памятной заварушки в Сенате Мидгарда. Собственно, после неё я и перестал, скажем так, доверять стандартным лётным скафандрам. Четыре пулевых и одно бластерное, последнее, к счастью, лишь по касательной, как-то не способствуют излишнему доверию. Кэп Носов, что удивительно, лишних вопросов задавать не стал, но с тех пор многие на корабле стали поглядывать на меня со странной смесью опаски и восхищения, а десантный наряд ещё и грустной зависти. Им такие штуки не светили от слова совсем. Так в раздумьях я и спускался на полётную палубу, или по-простому ангар, где техники уже вовсю готовили к бою десяток наших «Фантомов» — всю эскадрилью. Подготовка по всем нормативам входила в финальную стадию: прогонялись последние тесты оборудования и систем, а под брюхами машин, замерших на своих площадках, очерченных яркой жёлтой подсветкой, крепились длинные сигары авиационных противокорабельных торпед. Что из себя представляет «Фантом»? О, «Фантом» — он же «ASI-4», это такой атмосферно-космический истребитель, принадлежащий к третьему поколению подобных машин. Разработан одной из старейших земных авиационных фирм — McDonnell Douglas - в 2442 году. С тех пор он пережил пять глобальных модернизаций и успел снискать славу многофункциональной, надёжной и неприхотливой рабочей лошадки палубной авиации. Но время не стоит на месте и сейчас эта в общем-то неплохая машинка, несмотря на все свои модернизации, считается безнадёжно устаревшей. Весь флот Федерации и ряда сопредельных государств стал переходить на пятое-шестое поколение ещё до войны. Собственно, новые машины перед войной и во время шли исключительно во флот и армию, патрульная служба упорно игнорировалась, как не столь важная, но теперь, спустя полтора года после победы, новая техника должна была добраться и до нас. Этот выход, насколько я знал, должен был стать последним со старыми машинами, после него «Конкордию» ждал док и капитальная модернизация, а заодно и «Фантомы» планировалось заменить на новенькие «шестёрки» — «Чёрные вдовы» или «Сушки», вероятно. От того, что этого не сделали перед этим выходом, нестерпимо хотелось кусать локти. Останавливало лишь осознание бессмысленности подобного занятия. Мда, хорошо ещё, на наши машины, в отличие от первого-второго поколений, можно торпеды вешать, а то пришлось бы совсем кисло. Ангар встретил меня на удивление громкой, пусть и не заглушающей все остальные шумы музыкой. Играл древний «Мотл кру», что там? Ах да, «Запусти сердце». Один из моих орлов увлекался всей этой древней тематикой и был зачастую настолько навязчив, что в общем-то все в нашей эскадрилье были уже давно и неплохо знакомы со старой музыкой. Собственно, источником музыки и была группа пилотов, собравшаяся в небольшом уголке, выделенном под предполётные брифинги и неминуемо следовавшие за ними «разборы полётов». Ну правильно, кто же ещё додумается перед боем устроить концерт кроме моих распизд… Кхм, ненормальных.Когда мы собрались всей шайкой, Что нам было нужно, так это посмеяться. Годы позади, Могу уверенно сказать, мы многим надрали задницы. Когда я разъярен Или пинаю помост, Меня распирает адреналин, Проходящий по моим венам. Я бы сказал, мы ещё можем надрать кому-нибудь задницу*.
Ну вот, наконец-то меня заметили, и кто-то рысью метнулся к небольшому компьютеру, предназначенному на самом деле для изучения различных тактических схем и построений, мигом отрубая музыку. Хотя, признаться, с последними словами песни я не мог не согласиться, думаю сегодня мы ещё надерём кое-кому задницу. Подобную выходку я, как и всегда, предпочёл показательно проигнорировать. И эти засранцы прекрасно знали, что за такое «представление» перед вылетом им ничего не будет. Добрый я… Впрочем, во всём остальном я был настолько педантичен и придирчив, что парни порой буквально волками выть начинали. Поначалу из-за этого даже были проблемы, ведь ко всему прочему, перевели меня фактически «через голову». А вернее через головы всех, рассчитывавших на место комэска. Однако моё прошлое, будь оно неладно, всегда следовало за мной. Помогло оно мне и в тот раз. Как-то неожиданно для всех оказалось, что служить под началом живой легенды чуть ли не всего космофлота не только почётно, но и в целом куда безопаснее. Я никогда не посылал своих людей на убой, и всякий раз мне каким-то чудом удавалось находить выходы из, казалось, безвыходных ситуаций. Нет, я не был гением, да и все остальные тоже не были мега асами, скорее изначально их уровень был куда ниже среднего по флоту, всё-таки ФПСники - это далеко не пилоты из боевых флотов, прошедшие через шесть лет мясорубки войны и налетавшие десятки тысяч часов, но длительные ежедневные тренировки в пилотировании, взаимодействии и многом другом постепенно давали свои плоды. С моего прихода на «Конкордию» мы не потеряли ни одного из своих товарищей, хотя количество стычек со всякими пиратами, мародёрами и прочей недобитой швалью, прячущейся по углам обитаемого космоса от военной машины Федерации, только увеличилось. Я вообще верил, что при правильном обучении даже конченного троечника, если он, конечно, не полный дебил, можно сделать пусть и не асом, но вполне сносным пилотом уж точно. Главное дать ему цель, показать, как её добиться, ну и время от времени придавать хороший такой стимулирующий импульс пониже спины. Так учили меня во флотской академии, а затем и на самом флоте, так старался действовать и я. Разумеется, давалось мной не всё, многое было безжалостно порезано и отправлено в утиль, как бесполезная и пустая трата времени, не оправдывающая себя в дальнейшем. Например, я за прошедшие пять с лишним лет после выпуска так и не смог понять, зачем молодым курсантам почти год вдалбливали в головы основы ремонта малых истребителей. Неужто кто-то верит, что у подбитого пилота есть хоть сколько-нибудь шансов с помощью подручных средств отремонтировать свою машину? Как правило, у нас истребителей лишь две стадии повреждений — «доползёт до ангара» и «в труху». И в обоих случаях ремонтных навыков от пилота не требуется ровным счётом никаких. Так на кой чёрт тратить столько времени на ненужные навыки, когда его можно применить с куда большей пользой, хотя бы на дополнительный налёт часов? А между тем народ уже успел шустро построиться в подобие кривой шеренги, довольно скудной, прямо скажем — всего девять человек. Ловлю их взгляды — немного смущённые, но абсолютно не раскаивающиеся. У всех предвкушение боя, но паники нет. Врагов больше, чем нас? И пусть! Сегодня мы надерём чьи-то задницы! В кабину запрыгивал уже под рокот сирены. Бронеколпак закрывается — герметизация, звуки ангара отсекаются, как по мановению руки. Пока располагаюсь в ложементе и фиксирую тело, импланты подключаются к бортовому компьютеру. Подсвеченное красным тёмное пространство непрозрачной кабины тает и теряет очертания. Чётко различимой остаётся лишь приборная панель с немногочисленными дублирующими системными экранами, да аварийные РУД и РУС*, на случай если прямое управление через импланты откажет. Остальное отображается в дополненной реальности, прямо перед моими глазами. Неяркая вспышка - и вот вокруг меня уже заполненный техникой ангар, а я словно вишу в воздухе посреди него. Мой «Фантом» выкатывают на полосатую жёлто-черную стартовую позицию, перед очерченным горящим красным светом порталом шлюза. Рядом и слева, и справа выстраивается ряд точно таких же машин. Все десять штук вместе со мной — пять звеньев, все здесь. Сегодня мы летим полной эскадрильей. Ну что ж, значит придётся экстренно вспоминать свой боевой опыт. Управлять в бою сразу таким количеством бортов мне не доводилось аккурат со времён Войны. Тогда, правда, у меня машины были поновее да получше, не сравнить с «Фантомами», но уж что есть. Мысленно оглядываюсь назад, пять аэрокосмических истребителей заняли стартовые площадки по правому борту, пять во главе со мной по левому. Шлюзов всего два, стартовать будем звеньями-парами, я выхожу последним. Перед глазами замелькали цифры обратного отсчёта, стартовая команда техников замерла по своим местам. Тяжёлые бронированные створки ворот поползли в стороны, а перед ними замерцало герметичное силовое поле, удерживающее воздух. Ноль. Первые двойки машин, вытолкнутые магнитными катапультами, прошли через прозрачную плёнку полей. Десять секунд, и их места занимают следующие пары, через мгновение устремившиеся вслед за ними. Моя очередь. Аппарат плавно входит в пазы катапульты — отстрел, короткое мгновение перегрузки, и вот я в открытом космосе. За моей спиной спешно закрываются ворота, а внешняя корабельная броня встаёт на свои места. Но я этого уже не вижу — крейсер быстро удаляется, продолжая свой забег к планете. Мы тоже туда смещаемся, но заметно медленнее. — Разворот к противнику, построение всей эскадрилье в боевой порядок. Форма «16». Семь разгонных импульсов, движемся за крейсером, дистанция — две световых секунды, — мысленные приказы всем пилотам следуют один за другим. Хорошая всё же вещь полное подключение к истребителю — экономия времени громадная, а уж обработка информации почти мгновенная. Эскадра противника внезапно прекращает разгон, сравнявшись в скорости с нами. На дистанцию огня не выходят. Держатся на десяти световых секундах. Вот паршивцы, как знают, что за торпеды мы несём. Эффективная дальность у них около шестёрки будет. Чего они медлят? ПВО на такой дистанции бессмысленно, а из главного калибра шмалять по нам — всё равно что из пушки по воробьям. Спустя семь минут сенсоры фиксируют появление многочисленных мелких целей, вылетающих из транспорта — а вот и вражеская авиация подоспела. Ну да, я был прав: второе поколение, что-то, возможно, даже из первого — вон какая засветка шикарная, и это, между прочим, на не самых совершенных сенсорах «Фантома». Вражеские малые аппараты выстраиваются воронкой перед головными фрегатами противника. Странно, такую плоскую воронку не используют уже, дайте памяти, лет тридцать! Что же они задумали? Судя по сигнатуре, машины минимум четырех разных моделей. Хм, решили догонять нас? Так с ускорением их древних корыт это затянется на полчаса точно. Дистанция всё ещё сокращается, но уже не так заметно, как раньше. Не понимаю, на что они надеются? Ещё двадцать минут, и мы выйдем на орбиту третьей планеты, уйдём за горизонт и — пусть попробуют тогда нас разбить… Чего же они медлят? Ответ на этот вопрос пришёл за шесть с половиной минут до подлёта «Конкордии» к планете, вернее к точке, расположенной примерно за восемь тысяч километров от геостационарной орбиты, где крейсер должен был сменить курс и уйти за горизонт. И ответ, прямо скажем, был совсем не из приятных. В четырёх минутах полёта перед «Конкордией» стали быстро формироваться две выходные сферы, а догоняющая эскадра резко прибавила ходу. Спустя ещё шестьдесят семь секунд из внутрисистемного микропрыжка перед крейсером выскочили два корабля — первый был корветом всё того же типа «Свордфиш», а вот второй… Второй представлял из себя настоящий дестроер. Как и все неприятели, довольно старой модели — тип «Матадор», но вот только нам от этого было не легче. В иных условиях, одиночный древний дестроер крейсеру не соперник, от слова совсем, однако сейчас он был в составе целой эскадры, а у нас от крейсера лишь одно название. Один на один с ним потягаться ещё можно попробовать, но в нынешнем составе это лишено даже толики здравого смысла. Между появившимися кораблями и «Конкордией» тем временем потянулись первые невидимые глазу, но хорошо заметные бортовому компьютеру трассы выстрелов и мечущиеся чёрточки многочисленных ракет и торпед. — «Красный-1», ответьте «Конкордии», — усталый голос Носова, казалось, залил всё пространство вокруг меня. Такой вот странный эффект от прямого подключения к системам истребителя. — «Красный-1» на связи, — так же мысленно отвечаю на вызов капитана. — Влад, «Конкордия» не выдержит боя со всей эскадрой. Мы идём на прорыв. Прикройте нас, приоритетная цель — «Матадор». И… Прости старика. — Ничего, я всё понимаю, кэп. Это единственный выход. Постарайтесь там не сильно упасть, — я действительно всё понимал и, наверное, даже лучше, чем хотелось бы. Если «Конкордия» сейчас пойдёт на прорыв к планете, на нас без её зенитного прикрытия можно будет поставить крест. Ох, не так мы себе всё планировали, ох не так… Но на корабле почти четыре сотни человек и любое промедление грозит для них верной смертью. Ну а нас всего десять, и выбор… Да нет тут никакого выбора, и точка. — Постараемся, и спасибо. Удачи вам, парни! «Конкордия», конец связи. Крейсер принялся набирать ускорение, всё больше отдаляясь от нас. — Слушай меня, народ. Ситуация — дерьмо, поэтому разворот на 180, новая цель — «Матадор». Бьём, как подставит корму. Приоритет — сопла маршевых двигателей. — Принято, — раздался по сети слитный хор из девяти голосов. Что ж, они тоже всё понимали. Щиты «Конкордии» выдержали, и она проскочила мимо врага буквально в паре десятков тысяч километров. Никто не ожидал, что крейсер пойдёт на прорыв. Дестроер с корветом, у которых фактически перед носом проскочил корабль, принялись разворачиваться, заходя в циркуляцию и невольно замедляясь. Большие корабли резко менять вектор движения, да ещё при таком ускорении, просто не способны — их разорвет на части, потому приходится временно прекращать разгон да закладывать виражи, в чём-то схожие с маневрированием в атмосфере. Правда, радиус таких циркуляций может достигать сотен тысяч, а то и миллионов километров, ну да и скорости здесь на порядки выше атмосферных. Обмен залпами и торпедами продолжался, но теперь расстояние между кораблями стремительно увеличивалось, да к тому же новый противник шёл с постоянным смещением, что тоже вносило свои коррективы в точность огня. А мы, между тем, на всех парах приближались к дестроеру, пока временно «забыв» о фрегатах и истребителях, медленно, но верно догонявших нас. Признаться, до самого конца я не был уверен, что мы сможем нанести хоть какой-то урон вражескому кораблю, однако реальность превзошла все ожидания… После манёвра «Матадора» с корветом, мы оказались в их нижней кормовой полусфере, условно немного левее вектора движения. Наши действия там были попросту проигнорированы и игнорировались до тех пор, пока мы не выпустили все десять торпед по двум целям с поистине микроскопической дистанции — меньше пяти тысяч километров. И лишь после пуска на дестроере хоть как-то прореагировали на наше присутствие. К идущим полным ходом торпедам потянулись редкие трассы автоматических пушек ПРО и ПВО, да стартовали немногочисленные противоракеты. Но было уже слишком поздно. Четыре торпеды, несмотря на весь огонь и манёвры уклонения на грани возможного, нашли свои цели. Первые две достались «Свордфишу» — преодолев тоненький силовой щит, они в мгновение ока буквально испарили корвет в пространстве, превратив в облако раскалённых осколков, пыли и газов. Две другие достались «Матадору». Щит дестроера не преодолела ни одна — обе сработали на нём, однако и этого более чем хватило, чтобы перегрузить и отрубить его, а всю кормовую часть корабля превратить в кучу изорванного, измятого и расплавленного металлолома. Да уж, в таком состоянии он представлял опасность разве что для своего экипажа, ещё удивительно, как реактор от такого не рванул — чистая удача. Впрочем, всем уцелевшим в любом случае не остаётся уже ничего иного, кроме как спасаться с неуправляемого корабля, всю изувеченную кормовую часть которого к тому же затопила чудовищная радиация. После такого удачного начала я хотел успеть укрыться в атмосфере третьей планеты и уже оттуда наносить точечные удары по противнику, пользуясь тем, что их машины для такого боя слабо приспособлены. И нам это почти удалось. К сожалению, эскадра противника, поняв, что мы больше не представляем для неё опасности, ускорилась, оставляя свои малые аппараты позади, и буквально в считанные минуты вышла на дистанцию открытия огня по удирающей на всех парах «Конкордии». Что-то сделать мы здесь уже просто не успевали, да и не могли по сути. Всё что у нас оставалось не несло для фрегатов и корветов противника ровным счётом никакой опасности. Разве что для эрзац-авианосца, но он предусмотрительно держался позади строя своих истребителей и штурмовиков. Мы могли бы уйти от них — спрятаться в атмосфере, но тогда они наверняка примутся за наш связанный боем с целой эскадрой крейсер, а ему и так было, мягко говоря, нелегко. Придётся брать их на себя. Только так мы сможем помочь. Противник в зоне поражения. — Распределить цели. Три ракеты на цель. Полный залп, пуск! — дождавшись общего распределения, вжимаю кнопку пуска, и шестьдесят злобных космических смертей, сорвавшись из-под плоскостей истребителей, обгоняя нас, рванули к врагу. Но ещё до того, как они достигли цели, наши сенсоры засекают ответный ракетный залп. Фу, старость какая — еле тащатся, а засветка уступает разве что сигнальным. Впрочем, нам же лучше. — Установить помехи, расходимся в стороны! Противоракетный манёвр. Если хоть один дебил убьётся об эту древность — найду на том свете и лично выебу! Сенсоры засекают точки взрывов — наш залп достиг цели, отметки противников на экране начинают гаснуть. Две, пять, семь, восемь, одиннадцать… И на этом всё, мда, а там умелые ребята сидят, я надеялся на куда лучший результат. Ну что ж, значит придётся вспоминать навыки БКБ*. А вот и их залп на подходе… Хм, что-то маловато от них «приветов» прилетело. Всего пятьдесят две ракеты. Решили подойти для пуска поближе? Эскадрилья ставит помехи вражеским системам наведения и организованно отрабатывает противоракетный манёвр — красиво, прямо как на полигоне — ожидаемо ни одна вражеская ракета цели не достигла. Сближение продолжалось недолго, довольно быстро машины сошлись на встречных курсах и закрутилась стремительная круговерть ближнего боя. Всего меня полностью захватила эта смертоносная карусель. Я действовал на автомате: приказы, манёвры уклонения, выстрелы, отчёты систем, вновь приказы ведомому, звеньям, всей эскадрилье… Давно, очень давно у меня не было такого напряжённого сражения. Вот компьютер выхватывает в пяти сотнях километров передо мной силуэт вражеской «Сабли» — близко ты, однако, подобрался, приятель — ещё секунда, и он входит в точку упреждения. Огонь. Короткая очередь. Неслышно отправляют в беззвучный вакуум снаряд за снарядом две скорострельные магнитки. Полсекунды, и вот — «Сабля» разлетается по космосу грудой обломков. Вокруг мелькают подсвеченные бортовым компьютером трассы вражеских и союзных очередей. Главное не попасть ни под одну из них, а то будет плачевно. От противника то и дело срываются к цели всё новые и новые одиночные ракеты. Пока все уходят в пустоту… О чёрт, накаркал! Одна разорвалась поблизости от одного из наших. Кто там? — Яксли, что у тебя? — бросаю мысленный вопрос по связи. Ответ приходит незамедлительно. — Правое крыло в труху. — Уходи к планете. Пытайся сесть. — Я ещё могу драться! — Ни хера ты не можешь, даже я вижу, твой «Фантом» влево еле доворачивает. Это приказ! — Принял. Ухожу, — ответ буквально пропитан так и сквозящим недовольством, и это по мысленной связи, где эмоции вообще-то не передаются. Весь диалог занимает не больше секунды, вот оно преимущество связи через импланты прямо в головном мозге, и я вновь оглядываю схему боя, услужливо отображаемую бортовым компьютером. Противников осталось двадцать два — трое сбиты, один уходит в сторону своего авианосца. Неплохо. Но тут же мысленно морщусь. У нас тоже один ушедший и ещё у двоих иконки «Фантомов» горят жёлтым — некритичные повреждения. Пришло время немного отступить. — Внимание, эскадрилья! Смещаемся к планете, оттягиваем их на себя. Постепенно приближаемся к планете, бой уже кипит вблизи геостационарной орбиты. У нас ещё минус один, к счастью, пока вроде тоже живой, но бой вести больше не сможет. У них минус два. Оба насмерть. Один из этих «арканзасцев» решает рискнуть, сильно сближаясь и непозволительно долго не меняя курс — больше пяти секунд — садится на хвост одному из наших. Наглый — на этот раз не «Сабля», а «Баньши». Ловлю в прицел, вжимаю спуск. Вот сволочь! В последнее мгновение что-то почувствовал, как результат его лишь слегка задело. Но нет, я тебя, мил-человек, так просто не отпущу! Доворачиваю корпус и даю три коротких очереди по рассеивающему вектору, хоть в одну да попадёт. Не прогадал. Попал — на месте «Баньши» маленькая яркая вспышка — реактор сдетонировал. От суки! Слишком увлёкся я, приходится уходить сразу от двух противников. К счастью, ведомый на подхвате — мы все прикрываем здесь друг друга. Ближайшего преследователя он забирает, второй решает не рисковать и отходит. Твою мать! Да чтоб вас! Вспыхивают красным и тут же гаснут сразу две иконки моих парней из оставшихся семи. Да как их так? Но времени смотреть, как и кто их сбил, нет: враг, ободрённый столь явным успехом, с удвоенным упорством кидается в бой. Их тоже значительно меньше, чем было — всего четырнадцать. Но ведь и нас осталось только шестеро! И вновь продолжается бой… Действую, почти как робот: уклониться, ещё раз уклониться, очередь, очередь, уклониться, разворот, вверх, оборот, очередь в преследователя. Минус один. Мыслю чётко, каждый шаг логичен, но я на пределе. Слишком большая нагрузка, слишком много информации нужно обработать слишком быстро. А я, даже со всеми имплантами в теле, далеко не киборг. Наверное, к счастью. Вот только киборги не умеют бояться, а я сейчас… Нет, мне сейчас тоже не до страха. В который раз орёт система предупреждения — в меня летит ракета. А нет, уже две. Три. Четыре, да вы издеваетесь? От одной из них уйти не успею! Почти успел. Слева сзади беззвучно расцветает маленький шарик взрыва. Инстинктивно вжимаюсь в ложемент, хотя и понимаю: если удар придётся в кабину — это меня не спасёт. «Фантом» вздрагивает и, кажется, даже воет раненным зверем. Бросаю короткий взгляд на табло состояния — но оно абсолютно пустое. Вот наконец с большим запозданием по нему начинают бежать первые данные. Блять! Основной компьютер накрылся. И что-то там с энергомагистралями, ну да это пока не важно. Плохо, что без основного компьютера и его просчёта трасс вражеских залпов меня прихлопнут через минуту. Катапультироваться? Но катапультироваться я не успел. Примерно в двенадцати тысячах километров, немного в стороне от нас, на орбите планеты вспыхнула маленькая звёздочка, которая тут же принялась расти и расширяться, превращаясь в десятикилометровый огненный шар. И тут же исчезла связь с «Конкордией». Ну что ж, похоже, реактор таки взорвали. Остался, правда, один вопрос — с крейсером вместе, или отдельно? Внезапно понимаю, что и связи с остатками эскадрильи нет. Ну правильно, компьютер же основной накрылся, поэтому мысленная и не работает. А простая голосовая? Странно, тоже тишина, неужто я остался в одиночестве? А может, просто передатчик накрылся? Хочется верить в последнее. Противника, на удивление, тоже не наблюдается. Понятное дело, что вспомогательный компьютер далеко не такой резвый, как основной, особенно на «Фантоме», здесь его вообще затупнем назвать можно, но всё же даже он, с трудом переваривая входящую информацию с сенсоров, противника не видит. Неужто мы их уделали? Да быть не может, перед потерей связи, я точно помню, их оставалось ещё семь, а против четверо нас… Наконец туповатенький комп выводит более актуальную информацию с сенсоров. В радиусе примерно пяти тысяч километров от меня болтается целая куча обломков от отгремевшего сражения и несколько аварийных капсул, что хреново — ни одной нашей. Боеспособных машин, как своих, так и противника, вокруг не замечено, зато неподалёку от постепенно развеивающегося огненного шара на месте взрыва реактора «Конкордии» или… самой «Конкордии»… Нет, к чёрту такие мысли, они сделали всё как я сказал, я уверен — отстрелили реактор и под прикрытием его детонации ушли в атмосферу. Я верю. В общем, там было целое поле обломков, и, судя по сигнатурам и активному радиообмену, лишь один корабль противника из четырёх, преследовавших «Конкордию», остался в строю. Хорошо, однако, их там ребята перестреляли…