Я шел сквозь ад шесть недель, и я клянусь — Там нет ни тьмы — ни жаровен, ни чертей. Лишь пыль—пыль—пыль от шагающих сапог! Пыль—пыль—пыль—пыль—пыль—пыль — видит Бог! На стихи Р. Киплинга — "Пыль"
Разбудили её на закате. Влад аккуратно потряс девушку за плечо, от чего она тут же проснулась, стряхивая не желающую отпускать сонную негу. Выбравшись из-под блестящего одеяла, Цири огляделась — шатра над ними уже не было и заходящее солнце напоследок озаряло своими прощальными лучами всё вокруг. Казалось, что они вообще очутились в каком-то ином приторно-оранжевом мире, здесь будто сам воздух впитал в себя все оттенки ржи. На гнутом листе металла оказался сложен весь их нехитрый скарб — все эти коробочки, бачки и ещё куча незнакомых ей предметов. Свёрнутая ткань шатра обнаружилась там же. — Koshmary bol`she ne snilis`? — участливо поинтересовался о чём-то мужчина. Цири вежливо улыбнулась в ответ, так как по-прежнему мало что понимала в его речи: - Nadeyus`, net. — Мы уходим? То есть идём? — она кивнула на собранные рыцарем вещи. — Da, idyom, — правильно понял её Влад, протягивая ей очередную волшебную коробочку с пищей, — no tol`ko posle togo kak ty poyesh`. I ya uzhe uzhinal, za menya ne volnuysya. Последнее он добавил, заметив её подозрительный взгляд и нежелание забирать его еду. Даже повторил тот жест с поглаживанием своего живота и помотал головой. Девушка вздохнула, но тем не менее приняла еду — было бы полнейшей глупостью отказываться. На этот раз в коробочке оказалось какое-то тушёное мясо в кисло-сладком соусе. Вкус оказался очень неожиданный, запоминающийся и на удивление приятный. А может, всё дело было в том, что Цири впервые с тех пор, как очутилась в этой пустыне, ела, не торопясь поскорее всё заглотить, морщась от боли в растрескавшихся губах да изнывая от палящей жары. Впервые она могла себе позволить ещё и насладиться пищей. Задумавшись над столь странным вывертом её ощущений и желаний, девушка не заметила, как коробочка опустела, а странная, почти невесомая белая ложка ещё и вдобавок вылизана до чистоты. Под рукой у рыцаря оказалась и главная ценность в пустыне — вода. Дав Цири напиться, он протянул ей уже знакомый цилиндр с гибкой трубкой. Только на этот раз к нему оказался прикреплён ещё и ремень из непонятной блестящей чёрной материи. Пару раз дёрнув его и убедившись в прочности, девушка подогнала длину ремня под себя и закинула сосуд с водой за спину. Свернув блестящую подстилку, она хотела так же поступить и с одеялом, но Влад её остановил. Забрав его, он в нескольких местах прижал края и углы этой странной материи и вернул ей… Накидку с глубоким капюшоном! Магия — не иначе. Ведь никаких пуговиц и крючков на бывшем одеяле Цири не заметила. Мужчина улыбнулся под своим ныне прозрачным шлемом, заприметив её реакцию, но ничего не сказал. А вот когда она попыталась надеть перевязь с мечом — нахмурился, покачал головой и зачем-то протянул ей небольшую чёрную перевязь с… С чем-то. Девушка в самом деле не знала, что это такое. Не слишком большое, с пару ладоней в длину, отливающее матовым чёрным металлом. Сверху длинный прямоугольный брусок, а снизу к нему была зачем-то приделана ручка. Нет, с последней понятно — явно чтобы держаться, но зачем? Повертев в руках непонятную штуковину и так и сяк, Цири озадачено посмотрела на рыцаря: — Что это? — Dezintegrator. Ty chto, ran`she oruzhiya nikogda ne videla? — не менее озадачено проговорил тот. Что за «Дезинтер-Гратор», девушка, конечно, не знала, но решила для себя, что это какой-то неизвестный ей волшебный артефакт. И явно боевой, может даже жезл какой-нибудь. Да вот только Йеннифэр не учила её пользоваться такими штуками, говоря, что ещё слишком рано. Поэтому, немного подумав, Цири вернула непонятный артефакт владельцу, лишь разведя руками. Влад на это задумчиво почесал затылок. Вернее, попытался, наткнулся рукой на шлем и негромко выругался. Рыцарь тоже успел снарядиться, как заметила девушка. И пусть доспех его всё так же оставался неизменным, но на нём добавилось предметов, словно прилипших к гладкой поверхности странного металла. Но кроме непонятных баночек и коробочек, за спиной у мужчины на чёрном ремне висела большущая непонятная штуковина — возможно, ещё какой-то боевой артефакт, а на пояснице и вовсе нечто похожее на здоровенную трубу с коротенькой рукояткой сзади, как у лёгких арбалетов. На бёдрах же висели парные ножны с длинными чёрными кинжалами, или скорее очень короткими тесаками, как у островитян со Скеллиге. Поверхность его шлема в этот раз не являла миру чудовищные иллюзии в виде оскаленных черепов, а оказалась и вовсе прозрачной. Правда, по ней то тут, то там иногда пробегали неяркие всполохи незнакомых символов и даже целых слов. Но мужчине они не несли неудобств, а вскоре и Цири перестала обращать на них внимание. Солнце почти село, когда они наконец вышли. Влад замер перед конструкцией — опустив голову постоял перед нарисованной пастью, прислонился лбом к металлу стенки и, хлопнув, резко развернувшись отошёл. Это было необычно, но смысл девушка, кажется, поняла. Рыцарь прощался. Мужчина о чём-то расспрашивал её перед тем, как двинуться в путь. Единственное, что Цири смутно поняла — он пытался узнать, где её дом. Недолго думая, она указала рукой в сторону заката. А что ещё ей было делать? Как объяснить этому чужеземцу, что Каэр-Морхен находится далеко на севере в горах за Каэдвеном, но идти нужно на запад, ведь выбраться из этой проклятой пустыни можно, лишь миновав Пустоши и пройдя через Эльскердегский проход? А чтобы не пройти мимо, заблудившись в Корате, для начала нужно упереться в восточные отроги гор Тир-Тохаир, после чего, держа их по левую руку, идти строго на север. Можно было и сразу попробовать перейти через горы Тир-Тохаир, попав в Гесо, но оказаться на землях, полностью подвластных ненавистному Нильфгаарду, Цири откровенно боялась. Откуда девушка всё это знала? О, благодаря занятиям с Трисс Меригольд, а позже и с Йеннифэр, она буквально назубок помнила всю географию известного мира от драконьих гор далеко на севере и до самого города Золотых Башен на юге. Влад вроде бы удовлетворённо кивнул и, подхватив удивительно тонкие верёвки их поклажи, решительно направился точно на заходящее солнце. Шаг, шаг, ещё один. Идти вечером, после долгого отдыха и сытного ужина было легко — даже и не сравнить с тем чудовищненьким днём, когда она сюда попала. И пусть всё равно хотелось пить — девушка старалась экономить воду, а взлетающие из-под сапог клубки сухой пыли не вызывали ничего, кроме тихого раздражения, вчера и сегодня были, как небо и земля. Солнце село, а откуда-то из-за пыльных равнин медленно всплывала луна, заливая рыжую пустыню призрачным белым светом. Заметно похолодало, поднялся лёгкий сухой ветер, но накидка, сделанная из колдовского одеяла, сохраняла тепло и защищала от ветра. Очередной шаг, и новое облачко пыли оседает у её ног. Впереди мерно топает рыцарь, казалось совсем без труда, тяня волокушу с припасами. Иногда он оборачивается, проверить, не отстала ли она, что-то участливо спрашивал, она отвечала, что всё в порядке, хотя чем дальше, тем идти становилось тяжелее. Но это, хвала Мелитэле, были сущие пустяки по сравнению с прошедшим днём. Раза три Цири прикладывалась к гибкой трубке сосуда с водой, смачивая пересохший рот. Становилось легче. И вновь шаг, и вновь пыль. Небо усеяно мириадами ярких колючих звёзд, луна опускается всё ниже, тень идущего впереди Влада уже лижет ей носки сапог. Пыль и звёзды, звёзды и пыль. Новый шаг, это не сложно, если отрешиться и смотреть вдаль на пожелтевшую половинку луны, не думая ни о чём. Кажется, этот рыцарь может идти так вечно. Размеренно, шаг за шагом, не замечая усталости, словно механизм. А Цири всё тяжелее. Нет, она тоже может идти долго — она ведьмачка и чародейка, а значит… — Влад, — тихо позвала девушка мужчину. Тот, конечно же, услышал, остановился и обернулся, вопросительно глядя на неё. Точнее она решила, что вопросительно, ведь в темноте за стеклянной поверхностью шлема лица видно не было. Отражалась там лишь её фигура, завёрнутая в блестящий плащ с капюшоном, да с торчащей рукояткой кордика. — Влад, — повторила она, — я устала. Давай отдохнём. Понимаешь? Устала. Тяжёло идти, — она помахала рукой перед своим лицом и, наклонившись, выдохнула, как бы показывая, насколько она устала. — Ty khochesh` otdokhnut`? — поинтересовался он. — Отдых, — повторила она, усаживаясь прямо на пыльную землю и переводя дух. — От-дых, — по слогам, запоминая новое слово, произнёс он, чему-то кивая. — Podlozhi chego pod sebya, kholodno zhe na zemle. Otmorozish` yeshcho chto-nibud`! Видя, что она не поняла ничего из сказанного, рыцарь вздохнул, подошёл и словно пушинку приподнял девушку над землёй. Цири хотела уже вяло возмутиться, как её посадили обратно, только на этот раз под ней была та подстилка, на которой она провела прошлый день. — Спасибо, — только и смогла кивнуть она, отчего-то тронутая непонятной заботой незнакомого рыцаря. — Пожж-алуйста, — медленно выговорил Влад, сам, в отличие от неё, садясь именно на голую землю напротив. Девушка ещё во время их беседы там, у непонятной конструкции, заметила, что его родной язык был куда более тягучим и плавным, чем всеобщий, хотя чем-то неуловимо и смахивал на него. — Ты… Ты можешь сесть рядом, — устыдившись, что она одна сидит на тёплой материи, тогда как рыцарь мёрзнет на голой земле, Цири разложила тугую толстую подстилку, освобождая ещё немного места, — садись! — девушка указала пальцем на него, а затем похлопала рукой рядом с собой. — Спа-сиб, — хмыкнул Влад, но тем не менее пересел на материю. «Какой же он огромненький», — мелькнула в голове у девушки мысль, когда массивная фигура оказалась рядом, — «Даже сидя он выше меня на целую голову! В любой толпе Влад будет выглядеть настоящим великаном!». «Настоящий великан» тем временем вглядывался куда-то вдаль, туда, где яркая луна катилась к краю земли. — Smotri! — тронул он её за плечо, отрывая девушку от трубки с водой и указывая куда-то на запад: - Gory! Цири проследила за ним и почувствовала, как её сухие губы невольно расплываются в довольной улыбке. Там на горизонте, очерченные, словно острым пером, белым светом луны, виднелись маленькие острые зубчики далёких гор. — Тир-Тохаир, — благоговейно произнесла она. Да, горы были ещё далековато, но ведь с каждым мгновением они будут всё ближе и теперь можно не бояться потеряться в пустыне, когда есть такие великолепные ориентиры. — Tir... Chto? — не понял её восторга мужчина. — Тир-Тохаир, — медленно произнесла Цири, указывая вдаль, — горы Тир-Тохаир. За ними лежит Гесо. — Гес-со это koloniya… Город? — тщательно подбирая слова чужого языка, спросил Влад. — Нет, — замотала она головой, — не город. Гесо — это провинция Нильфгаарда. — Не город? — Нет, — вздохнула девушка, — смотри! И она принялась подобранным камушком рисовать на пыльной земле. — Город, — Цири ткнула пальцем в несколько грубых домиков, — ещё город, — ткнула в следующий, — и ещё город, — в новый, — провинция Гесо, — обвела она кривым кругом рисунки, стараясь, чтобы это оказалось похоже на очертания настоящего Гесо, виденного ею на картах. Мужчина внимательно следил за её действиями, не перебивая. — Провинция Метинна, — рядом с Гесо появился ещё один круг, — провинция Эббинг, — новый круг, — провинция Геммера, — ещё один, — провинция Этолия, — очередной круг. Решив, что хватит, Цири заключила все получившиеся кривые круги в один большой, поясняя, — страна Нильфгаард. — Много гордов — провинсция, много провин-сций — страна? — заключил Влад, посмотрев на девушку. — Да, — с радостью от того, что её поняли, откликнулась она, зашвыривая подальше опостылевший камень и оттряхивая от пыли руки. — Нильфгард — твоя страна? — неожиданно поинтересовался рыцарь, ставя Цири своим вопросом в тупик. Но прежде чем она успела осознать, её губы скривились и она с ненавистью буквально прошипела: — Нет! Нильфгаард — захватчики! Твари, мрази, убийцы — чудовища! — Нильфгард — плохо? — не на шутку удивился мужчина: - Нильфгард тебе сделать плохо? — Плохо, — Цири мрачно кивнула и прижала к себе колени, уронив на них лицо. Ей уже было стыдно от своего внезапного порыва. Поначалу её просто взбесило, что кто-то фактически назвал её нильфгаардкой, но ведь это же глупо! Влад не из этих мест, и Нильфгаард или Цинтра для него всего лишь незнакомые слова — просто набор звуков, даже не названия на карте! Откуда ему, чужаку, знать, что чёрные забрали у неё всё, что было. Страну, дом, бабушку, детство… Ещё немного, и забрали бы жизнь. Тот чёрный рыцарь, с птичьими крыльями, что словно ужасный демон гнался за ней по пылающим улицам уничтожаемой Цинтры. Кровь, хлещущая рекой, всё в крови — нильфы не щадили никого, ни женщин, ни детей, ни стариков. Огонь и кровь… Раненая бабушка — Королева Калантэ, Львица из Цинтры, лежащая на смертном одре и твёрдой рукой отдающая последний приказ оставшимся подле рыцарям — вывезти Цири из обречённого города… Гонка со смертью по узким, объятым огнём улицам, стычка на каком то перекрёстке с чёрными. Смерть, кругом смерть, рыцари гибнут один за другим, а хищная птица настигает её… Внезапно девушка ощутила, как на её плечи легло что-то тяжёлое, а саму Цири плотно, но бережно прижали к твёрдому боку. — Ne boysya — ya s toboy, — твёрдо произнёс Влад, ободряюще улыбнувшись из-под своего прозрачного шлема. А на востоке появилась первая тонкая красная полоска, возвещающая о начале нового дня.***
«День — ночь — день — ночь — мы идём по Африке», — декламирую про себя Киплинга, внезапно пришедшего на ум под размеренные шаги, — «день — ночь — день — ночь — всё по той же Африке», — по часам идём уже два стандартных часа с последней крупной остановки. Почти рассвело — сутки здесь лишь на 28 минут длиннее, чем на Земле. Это не критично. И дней в году получается ровно 360, если верить данным ещё с «Конкордии». Интересная планетка — будь чуть ближе к границам Федерации, и попала бы в программы колонизации по классу «А++». Если бы только я ещё не очутился в одном из самых зажопных мест этого шарика. Всюду пыль, пыль, пыль… Мне-то нормально, я так сутки напролёт могу топать, не сильно уставая, а вот за девчонку опасаюсь. Нет, она не хлипкая, сразу видно — на лоне природы росла, так сказать, да и с питанием у неё тоже явно всё в порядке было. Не голодают местные, уж точно. Но у человеческого организма, каким бы тренированным он ни был — есть свои пределы. Особенно у не модернизированного организма. А в теле Цири имплантов не было ни одного — это факт. Проверил медсканером ещё вчера днём, пока она спала. И что-то мне подсказывает, что и генетических улучшений у неё тоже никаких. Впрочем, чего ещё ожидать от затерянной в космосе полуодичавшей колонии? Оборачиваюсь проверить — идёт, голову опустила, но идёт. Придерживает ремешок от своего меча, который вечно сползает с узенького плеча, покрытого блестящей тканью термонакидки. Ох, и зачем ей этот бесполезный кусок железа? Предлагал ей штатный дезинтегратор, так она посмотрела на него так, что я поспешил от греха подальше убрать его обратно. Неужто у колонистов оружия нормального не осталось? Да нет, бред какой-то. Уж примитивный гильзовый огнестрел они бы в любом случае соорудить смогли бы. Там делов-то — раз плюнуть. Любой станок на колонизационном транспорте справится. Да даже вручную не так сложно. Наверное. А меж тем уже почти рассвело — солнце показало свой ярко-алый край из-за горизонта. Ещё час, и на пустыню опустится дневной зной. А в зной идти нельзя. Цири не выдержит. Нет, я бы и вовсе не стал гнать коней, как сегодня, давая больше возможности девушке для отдыха, по моим расчётам воды до гор нам хватит. И даже чуть останется. Вот только я не знал, есть ли в предгорьях со стороны пустыни открытая вода. Может так статься, что в поисках источников нам придётся ещё какое-то время идти по горам. Я ещё могу обойтись какое-то время, а вот она… До гор ещё далеко — ночи три таким темпом, как сегодня, может чуть больше. — Привал, — оборачиваюсь к Цири, останавливаясь, — здесь переждём до ночи. Девушка только вымученно кивает, практически падая на землю. Похоже, последние километры она шла на чистом упрямстве. Надо будет учесть на будущее. Первым делом ставлю навес. Сначала соединяю болтами высокий центральный шест и поглубже втыкаю его в сухую землю. Сверху накидываю парашютную ткань. Цири кидается было помогать расправлять да втыкать колья, вернее пытается. Отказываюсь, показывая рукой на термоподстилку — сам справлюсь. Вредная и упрямая, мотает головой и что-то лопочет по-своему, помогая натягивать ткань. Ох, и пусть. Теперь она натягивает, а я вбиваю колья по периметру. Мда, колья из лёгкого бронесплава титана с ещё десятком металлов… Пожалуй, самые дорогие колья для палатки в галактике. Меня пробивает на нервный смех, с трудом давлю его в себе. Вряд ли девушка поймёт не знамо над чем дико хихикающего мужика рядом с собой. Ещё испугается. С шатром покончено, затаскиваю внутрь наши немногочисленные пожитки и забираю у Цири отданный ей гидратор. Открываю, и тут чувствую, как мои глаза начинают ползти на лоб. — Цири, — зову девушку. Только прилёгшая, она вскакивает, как ужаленная. И чего скакать, спрашивается? Можно подумать, за ночь не наскакалась, — Цири, это что? — интересуюсь у подошедшей девчонки, для наглядности взболтнув гидратор… На две трети полный. Она было вжимает голову в плечи, но тут же распрямляется и с каким-то отрешённо независимым видом бросает: — Chciałem pić… — Так, — чувствуя себя идиотом, пытаюсь протереть глаза, отчего натыкаюсь на лобовую пластину шлема и теперича идиотом себя ощущаю уже полным, — ты пить сколько? Один? Два? Пять? — для наглядности показываю на пальцах. — Pięć il siedem, — произносит она с каким-то вызовом, впрочем, быстро теряется и отводит взгляд. Ещё и носочком землю ковырять начинает, руки за спину убрав. Пай-девочка, блин! — prozepraszam, — как-то уж совсем виновато произносит она, поднимая на меня жалобный взгляд своих необычных изумрудно-зелёных глаз. — Цири, — вздыхаю, закручивая крышку, и отдаю ёмкость удивлённой девушке, — это. На всю ночь, понимаешь? Это, — рукой показываю на гидратор, — от заката до рассвета. Ясно? Пить воды надо больше! — Czy mogę pić woda całą noc? — брови девчонки удивлённо ползут вверх, буквально как у меня ещё минуту назад, когда я увидел, сколько она выпила. Эх, а я ещё грешил на её плохое состояние после жаркого дня. Думал, ей тяжело, не до конца оправилась! Ещё бы, как тут оправишься, когда за всю ночь хорошо если полтора стакана выпил! Но и я хорош. Чего мне стоило разъяснить девушке, что вода у нас есть и это её норма на половину дня! — Да, на всю ночь, — с очередным вздохом киваю потрясённой девчонке, — есть будешь? День прошёл спокойно. Насколько, конечно, возможно назвать спокойным день посреди раскалённой пыльной пустыни. Цири спала, поначалу укрывшись одеялом, а когда начало припекать, во сне откинув его в сторону. Я тоже позволил себе несколько часов вздремнуть. Портативный сканер биоформ мне в помощь. Дистанция у него, конечно, не ахти — метров двадцать всего, а уж про избирательность я и вовсе молчу, но посреди пустыни и этого хватит. Если какая-то местная зверушка решит нами перекусить — предупредит. Если это, разумеется, не какая-нибудь титаническая форма жизни, но тут таких не должно быть — и сила тяжести не та, да и эра на планете отнюдь не мезозойская. А на закате, перед самым выходом, мы ещё немножко попрактиковались в общении. Меня заинтересовала география этого мира, и помня, как прошлой ночью Цири говорила о какой-то стране с диковинным названием «Нильфгард», вызывающей у неё целую бурю эмоций, я попросил девушку нарисовать, где что находится. Поначалу я с интересом наблюдал, как девчонка старательно выводит на пыльной земле силуэт берега, цепочки гор, реки, но затем… Первые подозрения, что здесь что-то не так, у меня возникли, когда она в верхней части «карты», на условном «севере», вывела границы чуть ли не десятка «государств», поочерёдно проговаривая их названия, столицы и кто где правит. Я радовался, что как всегда во время общения с ней включил диктофон и дал команду компьютеру на обработку информации. А сам в спехе листал снимки поверхности… Внизу же, за рекой «Йаруга», оказались территории того самого «Нильфгарда», криво поделённые девушкой на десяток «областей». И были эти территории раза в два, если не в три больше, чем все государства в северной части вместе взятые. Она продолжала говорить и показывать, а я чувствовал, как у меня тихо шуршит шифером крыша, съезжая куда-то набок. Этого просто не могло быть! Это была какая-то чертовщина. В чём дело? О, я всего лишь сделал грубую привязку орбитальных снимков с грубой картой, что нарисовала Цири. Если опираться на наиболее полноводные реки, бегущие с гор в море, и на эти самые горы, контуры границ которых девушка, к слову, нарисовала весьма точно, то выходило… В общем, выходило, что расстояние от самых северных гор, протянувшихся с востока на запад до самого океана, до столицы «Нильфгарда», расположившейся в устье характерной раздваивающейся реки «Альба», было порядка полутора тысяч километров! Тысяча триста с копейками, если быть точнее. Тысяча триста, блядь, километров! Сплошь и рядом заселённой людьми территории! А она заселённая, если вглядеться в точки наиболее крупных городов, что нарисовала девушка. Конечно, можно было подумать, будто Цири врёт, или просто приукрашивает правду, но… На некоторых снимках часть этих городов и впрямь можно было различить. Ту же столицу «Нильфгарда», да и ряд других, что на юге, что на севере… Но это решительно невозможно, потому что будь колония настолько большой — сенсоры «Конкордии» засекли бы искусственное излучение едва ли не сразу по выходе из гиперпространства! Да, можно сделать фантастическое допущение, что нашу финишную сферу вовремя засекли и постарались всё излучение заглушить и экранировать по максимуму (что уже само по себе не реально для колонии таких размеров, но допустим), но ведь излучение в космосе — это не свет в комнате, который можно отрубить одним щелчком выключателя! Даже отруби всё и вся, о самом факте такого отключения в точке нашего выхода мы бы узнали лишь спустя какое-то время, успешно обнаружив и запеленговав это самое всё и вся! И я уже молчу про банальные радиоволны! Эфир был девственно чист! Для верности я даже отдал компьютеру команду на сканирование частот во всех доступных диапазонах. Пусто, в радиусе двухсот километров от меня — пустота, будто на дикой планете нахожусь! И как это называется? Аккуратно попробовал расспросить девушку про связь между городами, да и с другими планетами тоже. Кажется, меня не поняли. Мне рассказали про каких-то гонцов, торговцев, голубей и, что совсем уж непонятно, каких-то «чародив» и их «мегаскопы». И если с первыми тремя с грехом пополам удалось понять, что она имела ввиду, то вот с последними дело не заладилось. В конце концов Цири ткнула себя пальцем в грудь и заявила, дескать она тоже «чародива» и ещё почему-то «видзминка». Малость прифигевший от такого потока новых сведений, которые требовалось тщательно обдумать, я решил отложить разговор о всяких этих «чародивах» да «видзминках» до следующего раза. Солнце почти село — требовалось вновь выдвигаться в путь. И вновь монотонная ходьба, размеренный шелест шагов и пыль, вздымающаяся вокруг ног. Звёзды, луна, освещающая путь, и горы, что с каждым шагом становятся всё ближе. Ах да, и конечно же пыль. Хотя я вроде уже говорил о ней? А перед самым рассветом, когда небо на востоке заиграло зарницами, мы встретили первую живность. — Цири, — наказав себе уже ничему не удивляться, позвал я шагающую позади девушку, — Цири, что это? Девчонка скинула капюшон, всмотрелась в сторону, куда я указывал, и ахнула: — Jednorożec! — Едночто? — чувствуя, как мир вокруг медленно сходит с ума, сипло проговорил я. Почему? Да потому что в каких-то трёх десятках метров перед нами замер маленький белый единорог! Долбанный, мать его кобылу в сраку, мифический единорог! Существо с явно лошадиными чертами, но более… Не знаю, изящное, что ли? Длинная шея, не такая большая голова, узкие стройные ноги и длинный, стелящийся по земле пушистый хвост. Ах да, ещё и небольшой витой рог на лбу, конечно же. — Jednorożec! — с восхищением, как заведённая прошептала Цири, — my ślałeme, że wsze wymerli… Я сделал аккуратный шаг вперёд, на что зверюшка, пристально наблюдавшая за нами, тут же скакнула назад. — Nie! — тут же схватила меня вышедшая из загадочной прострации Цири, — nie mogę! — Почему это нельзя, то есть тьфу ты, «ние може»? — Jednorożce nadają się tylko dla młodych dziewcząt! — быстро проговорила она, почти повиснув у меня на руке. — Только к молодым девушкам? — удивился я. Надо же, и тут, оказывается, кто-то знает про эту древнюю сказку. Мол, единороги падки лишь на юных девушек. Хе-хе, почти как вампиры. С другой стороны, если местные поселенцы обнаружили на планете животинку, похожую на тварюшку из сказок, почему бы под неё и древнюю легенду не вспомнить? Мягко отстраняюсь: - Цири, это животное. Оно, кажется, вообще к людям не подходит — боится. — Nie! — упрямо мотает головой она. — Ну как знаешь, — хмыкнув, я оглядел её, — ты у нас девушка юная, так что если хочешь — иди общайся. А если нет — пошли дальше. Надо ещё хотя бы час пройти. — Mogę? — с каким-то восторгом глядя на скотинку, посматривающую на нас с не меньшим любопытством, проговорила она. И что удивительно, эта единорожка даже не пыталась сбежать! — Може, може, — ответил я, снимая с плеча автомат. Тварюшка вроде как не плотоядная, а если что — с такой дистанции я разнесу ей череп в мгновение ока. — Spa-sibo, — улыбнувшись, тщательно по-русски выговорила девушка, медленно направляясь к единорожке. Собственно, я и не надеялся, что она дойдёт до него. Животные, особенно травоядные, а компьютер брони с вероятностью в 96% выдавал, что животинка перед нами именно травоядная, относящаяся к семейству лошадиных, существа крайне пугливые. Стоит девушке подойти чуть ближе, и он умчится восвояси, а мы пойдём своим путём. — Nie bój się mnie. Nie bój się, — спокойно повторяла Цири, вытянув руку и подходя к тварюшке всё ближе: - Możesz przyjść, bo ja... Единорог мотнул головой, топнул копытом, заржал на всю округу и убежал. — Hej! To nie jest prawda! — полным отчаяния и разочарования голосом закричала девчонка ему вослед, — nic takiego nie było! Ну вот и всё. Теперь можно… Внезапно единорог остановился. Обернулся, глянув на опечаленную Цири и… Принялся возвращаться. Замер за пару метров от неё. Фыркнул, вновь ударив копытом. От блин, и чего это сейчас было? — Ty chcesz pić, prawda? — почему-то шёпотом произнесла девушка, снимая с плеча гидратор. Не понял, она что, собралась поить эту животинку? — Цири, что ты делаешь? — с возмущением кричу девчонке, но та уже протягивает открытую ёмкость этой… Лошади! Единорог фыркает и подходит, начиная аккуратно пить из открытого гидратора. Девушка помогает ему, наклоняя цилиндр вослед. — Так, ну всё, — закидываю автомат обратно за спину и иду к этой парочке, — Цири, не смей тратить воду на животных! Её и так мало! А девчонка, меж тем, уже медленно поднесла руку к его мордочке. Секундное прикосновение, тварюшка косится на неё, на меня, фыркает и отскакивает на добрый десяток метров. А Цири, кажется, весело.