We've got the fire Who's got the matches? Take a look around At the sea of masks, and Come one, come all Welcome to the grand ball Where the strong run for cover And the weak stand tall Thousand Foot Krutch — "Welcome to the Masquerade"
Ничему жизнь дурака не учит. Вот надо же было мне ввязаться во всю эту историю с домом полным привидений, причём дважды! Остолоп! Ладно, допустим, когда с Артуадом шёл, то думал, что ничего страшнее воришек там быть не может. Что в итоге? Встретился с настоящими зомби и не менее настоящим привидением! Чёртова планетка. Выжил лишь благодаря одному чуду с пепельными волосами. И успокоиться бы мне на этом, да убраться оттуда подальше. Героизмом пусть местные страдают. Это их город, их мертвецы, их призраки безнадзорные, вот пусть они за ними и следят. А то устроили, понимаешь, некропарк какой-то в жилом массиве. Убрался? Как же! Ещё и снова в дом полез, да ещё и девчонку с собой потащил. На деньги позарился, кретин! Эх, а ведь не собирался в ту сторону и пальцем шевелить. И совершенно дикую сумму в две тысячи флоренов за помощь запросил только для того, чтобы этот грёбаный чародей отстал от нас. А он, собака драная, возьми и согласись! Не торгуясь! Нет, это как раз объяснимо, платит он не из своего кармана, рассчитываться будет городской магистрат. Но всё равно, тут бы мне и насторожиться. Но то ли я слишком расслабился за последние недели мирного и спокойного путешествия с графом, то ли после ударной дозы обезболивающих и регенерирующих препаратов пополам со стимуляторами у меня моя штатная паранойя притупилась, но я не насторожился. Подумал, что если мы с Цири вдвоём призрака одолели, а зомбяков я и вовсе в одиночку накромсал, как колбасу на бутерброды, то уж с двумя-то нормальными чародеями точно никаких проблем не будет. Лёгкие деньги, как в сказке. А вокруг-то нихрена не сказка! Два чудесных спасения за один день — лимит чудес перекрыт на месяц вперёд. Стоя в полутёмном подвале, среди вспышек множества свечей, лишь немногим недотягивающих до бешеного ритма стробоскопов в ночных клубах, я сотню раз успел проклясть свой кретинизм. Нет, не за то, что сам с суицидальным упорством вновь полез в эту разящую гнилью и тленом задницу. За то, что взял с собой Цири. Да, я понимал, что от этой непоседы так просто не отделаться, и уж если она что-то вбила себе в голову, то так просто это не выкинешь. А она твёрдо решила идти с мной. «Ну не связывать же мне её», — подумал я тогда. А надо было связать! И под апельсином уложить. А лучше взвалить на плечи и смотаться оттуда куда подальше. Желательно вообще из Эббинга. Нильфгаард большой, и я верю, что можно найти в нём место без всякой дикой неучтённой нечисти. — Влад! Влад, ты меня вообще слушаешь? — вырвал меня из пучины неприятных мыслей недовольный голосок. Подняв глаза, первым делом замечаю сощурившуюся Цири — кулачки упёрты в бока, а взглядом метает маленькие зелёные молнии. — Вполне. — А, по-моему, ты витаешь где-то... где-то там! — она неопределённо помахала ладонью над головой. — Я внимательно слушал тебя, — заявляю с каменным лицом. Я действительно слушал... минут десять назад. — Мда? — недоверчиво хмурится девушка. — Тогда... — Почему я не могу пойти в броне? — Вот! Ты совсем меня не слушал! — с гневом, обвиняюще ткнула в меня пальчиком она. — Потому что все там будут в карнавальных костюмах и масках! Это кар-на-вал, понимаешь? — У меня замечательный броне-костюм и маска, — на секунду активирую «фирменный» светящийся череп на лежащем на соседнем столике шлеме. Пустотники, я вас никогда не забуду. Только вы могли придумать такую ужасающую и абсолютно бесполезную хрень. Шутники, блин. — Если ты придёшь в такой маске, то половина гостей обгадится, вторая — свалится в обморок, а третья похватается за мечи. — Две. — Что «Две»? — Цири непонимающе вздёргивает правую бровь. — Половины может быть только две. Это сама суть половин — одна и вторая. — Не смей уходить от темы! — вновь вспыхивает девушка, впрочем, тут же успокаиваясь. — Появляться в королевском дворце в доспехах и твоём ужасном шлеме нельзя. Этого никто не поймёт. — Они просто ничего не смыслят в развлечениях. — Пугать людей — это не развлечение. — А, по-моему, очень даже развлечение, — больше из желания слегка поддеть Цири, не соглашаюсь я. — У меня дома даже праздник такой есть — дети наряжаются в страшные костюмы и пугают всех подряд, выпрашивая конфеты. — Вот! И я о том же — ты ведёшь себя, как ребёнок! Я едва не подавился воздухом. Как ребёнок? — Туше, — мне остаётся лишь вскинуть руки, признавая капитуляцию. Полнейшую и безоговорочную. — Ну что тебе опять не нравится? Он идеально подходит под цвет твоих глаз! — немного посверлив меня подозрительным взглядом, словно ожидая очередной подначки, девушка наконец возвращается к предмету нашего ма-аленького спора. Да, не ожидал, что это окажется посложнее, чем иному чудищу навалять... — Под цвет глаз, значит. Кстати, где ты пропадала всё утро? — моя «надцатая» попытка увести её внимание подальше от... от этого! — Упражнялась, — пожала плечами Цири, с любовью разглаживая невидимые складки на чёрно-золотой ткани, — мы с Саэс устроили состязание. Я почти выиграла! — Да я уж вижу. То есть мне костюм ты под цвет глаз выбирала, а себе платье под цвет синяков будешь? Цири застыла с приоткрытым ртом, как парализованная, а её зеленющие глаза расширились едва ли не до размеров блюдец от внезапного Осознания. В них отражался настоящий заполошный ужас. Девушка, мигом позабыв про карнавальный костюм для меня, висящий на специальной стойке, принялась вертеться перед зеркалом, собранным из нескольких маленьких стёкол. — Вроде... не слишком-то и заметно, — пропыхтела она, то оттягивая ворот тоненькой рубашки, то закатывая рукава. — Не заметно же, а? — и взгляд, полный мольбы и отчаяния в мою сторону. — Это пока не заметно, — не ведусь на мольбы я, — вот подожди денёчек, они как раз пожелтеть успеют. С ленцой убираю голову с пути просвистевшего мимо апельсина. А что? Она мне уже битый час... нет, три! Три часа препарирует мозги с этим дурацким карнавальным костюмом. Ещё немного, и я возненавижу уже сам карнавал. Да, я видел, как местные «сливки общества» одеваются, живой пример в виде Артуада у меня маячит перед глазами уже целый месяц. Но одно дело видеть, и совсем другое заставить себя втиснуться во все эти рюшечки, кружавчики, бантики, бахрому и прочую вызывающую отвращение гадость. Хорошо хоть последний писк нильфгаардской моды — белые чулки, был признан чересчур экстравагантным даже Цири. — В Эббинге апельсины так и сыпятся с неба, — бесстрастно хмыкнул зашедший в комнату хозяин особняка. — Прошу прощения, — смущённо сморщилась девушка, — я... это случайно вышло. — Понимаю, — едва скрывая улыбку, покачал головой Артуад. — Как вам костюм, мой друг? — присел он в плетёное кресло напротив меня, благодушно откидываясь на спинку. — Признаюсь, мой портной, благодаря сударыне Цинтии, в этот раз совершил, на мой взгляд, нечто невозможное. За столь короткое время — настоящий шедевр. Adparate! — Это было лишним, не стоило, право слово. — Нет-нет, мой друг, это меньшее, чем я могу отблагодарить вас за всё совершённое! — замахал руками граф, и не думая соглашаться. Эх, а ведь Артуад был моей последней надеждой избавиться от этого чёрно-золотого безобразия... Но нет, он его, оказывается, ещё и организовал. — Перья, по-моему, всё-таки лишние, — с ненавистью разглядываю костюм или камзол, хрен его поймёшь, а в особенности главный раздражающий меня элемент — коротенькую накидку до середины лопаток из иссиня-чёрных вороньих перьев, отливающих в лучах солнца лёгкой зеленью. — Это традиция, мой друг, — развёл руками мужчина, мечтательно глядя куда-то вдаль, — наряды на Карнавале Осени — это не просто какая-то глупая прихоть и вычурная безвкусица, о нет! Они должны символизировать собой не только человека, их надевшего, его credo и девиз, но и то, чем занимается он сам и чем занимались поколения его славных предков. По последней моде, конечно, этому уделяют всё меньше внимания, лишь в праздничной маске, предпочитая любые облачения, но как по мне, так это нарушение древней... — Традиции, я понял, — чего мне только стоило не закатить глаза к потолку. За последние дни от слова «традиция» у меня уже отчётливо свербело в мозгах. — Но при чём тут перья? — Перья это alludite... э-эм, аллюзия! Вы смогли одолеть виверн и обратить в бегство истинного дракона — детей неба. И по словам сударыни Цинтии, у себя на родине вы служили в некой... Небесной страже, верно? Вы связаны с небом, сэр Грозоф, к тому же, враньи перья — это не только символ неба, но и символ мудрости и странствий. Спрашивать про символизм вышитой на груди здоровенной пятиконечной звезды и черепа с карикатурным автоматом на длинных рукавах мне как-то резко расхотелось. В конце концов, на лице будет маска, которой я ещё, к слову, даже не видел, так что моего позора никто не запомнит. А если и запомнит, то всё равно недоказуемо! — Не терпится увидеть маски, — будто читая мои мысли, проговорила Цири, — не зря же я столько старалась. — Я уверен, они будут восхитительны, сударыня. Ваши наброски — это нечто. — Благодарю вас, граф, — величаво кивнула девушка, на краткий миг скосив на меня взгляд, — а то кое от кого похвалы и днём с огнём не дождёшься. — Маски — это тоже традиция? — Мрачная Пустота, и зачем я это спросил? — Разумеется. И очень старая, — степенно закивал Артуад, успевший подвинуть к себе поближе серебряный кувшин с вином. — Вы, конечно же, не знаете о ней, а ведь у неё своя древняя история. Карнавалу Осени много веков, он зародился ещё в те времена, когда Нильфгаардской Империи не было и в помине, а Эббинг, он тогда именовался совершенно иначе, был союзом мелких княжеств, населённым людьми и Aen Caed Aevon — народом лесной реки. Да-да, у эльфов тогда в этих землях были свои небольшие государства. Города-государства, как их принято теперь называть в Имперском университете. Согласно легенде, не всегда люди уживались миром с эльфами и порой враждовали. И вот однажды, после кровопролитной войны, люди и эльфы заключили мир, в честь которого решили устроить большой пир, где вчерашние враги смогли бы найти примирение. Но велика была ненависть между воинами людей и эльфов, совсем недавно проливавших кровь друг друга и отказались они пить из одних чаш со вчерашними врагами. Под угрозой оказался не только пир, но и заключённый мир, никто не знал, что делать и тогда, неизвестно откуда, появились три юные девицы с цветными лентами в волосах, и предложили они дать всем воинам скрывающие лица маски, чтобы, выпивая за здравие живых и память ушедших, не могли видеть они с кем пьют. Подумали правители и согласились — все воины надели разукрашенные маски и праздновали наступление мира всю ночь и ещё три дня, не видя разницы между людьми и эльфами. А девицы те оказались сёстрами Переплют — Вельдой, Летой и Аретой. — Красивая легенда, — мягко улыбнулась Цири, за время рассказа, как-то совершенно естественно устроившаяся рядом со мной на небольшом плетёном диванчике, укрытом широкими мягкими подушками. — Да... С тех пор минули века, городов-государств Aen Caed Aevon в долине Переплюта не осталось, да и людские княжества давно покорились самому сильному из них — Эббингу, который стал королевством, а тридцать лет назад и его покорил Нильфгаард. Но традиция осталась. Каждый год осенью проводится грандиозный карнавал, где люди надевают маски и на одну ночь становятся равны. Купеческая дочь может отплясывать с графским сыном, графы могут свободно болтать с вассалами — даже простыми рыцарями, не обращая внимания на титулы, а король - пить на спор молодое вино со своими дворянами. Такова ночь осеннего равноденствия, или, как её ещё зовут — Ночь равенства. — И обычный крестьянин может прийти на пир в королевский дворец? — недоверчиво сощурился я. — Нет, это уж слишком, — вздрогнул замечтавшийся было Артуад. — Кто, скажите на милость, пустит немытого пейзанина во дворец? Фу! — О, да, это была бы и впрямь сказка. — Разумеется. Вокруг Карнавала Осени со временем соткалось превеликое множество сказок и легенд, и в некоторых из них действительно фигурируют, так сказать, пейзане и пейзанки в особенности, попавшие во дворец и вышедшие замуж за принца. Почему бы и нет — сказки же, — мужчина равнодушно пожал плечами, наполняя кубок разбавленным вином. — Ох, от этих легенд на меня напала исключительная жажда. И раз уж мы заговорили о традициях, сэр Грозоф, и вы, сударыня Цинтия, есть ещё несколько, о которых вам непременно следует узнать, дабы во дворце не случилось неприятных, ммм... конфузов, так сказать. Я мысленно взвыл. Чёртовы традиции.***
Утопающий в вечерней тьме сад наполняли десятки и сотни маленьких разноцветных огоньков — фонариков, развешанных на кронах деревьев, кустов и живых изгородей, превративших его в по-настоящему сказочное место. Широкие клумбы, полные диковинных цветов, испускали сильный аромат, временами приносимый лёгким, на грани ощущений, ветерком. Чуть в отдалении журчали фонтаны с белоснежными скульптурами волшебных существ. Там и тут по выложенным блестящим светлым мрамором дорожкам гуляли пары и даже целые компании богато и вызывающе-роскошно одетых людей: дамы в нарядных платьях всех возможных цветов, усыпанных драгоценными камнями, серебром, золотом, а порой и красочными перьями и даже пушистыми мехами; мужчины, по роскоши нарядов и количеству драгоценностей не уступающие, а порой и превосходящие своих спутниц; слуги и служанки, в одинаковых бело-голубых ливреях и платьях, незримыми тенями снующие меж гостей... Откуда-то издали доносилась лёгкая ненавязчивая мелодия. Смех, шум голосов, шорох шагов... Карнавал Осени в Эббинге вступал в свои права. В который раз тянусь поправить маску — слегка выгнутую глянцевую чёрно-золотую пластину с отверстиями для глаз, скрывающую верхнюю половину лица. Мне почему-то казалось, что она постоянно сползает набок. — Перестань, — тихонько шикнула Цири, стискивая мой локоть, — с маской всё в порядке. Я на краткий миг вновь залюбовался своей спутницей. Она выглядела просто потрясающе. Куда там всем местным дамам! Изящную тоненькую фигурку девушки выгодно подчёркивало строгое сиренево-белое платье с тугим корсетом. Прелестные плечики были скрыты под широким пурпурным полуворотником, оставляя открытым небольшое декольте. Легчайшая ткань, словно застывший поток, струилась вниз от отороченного белыми кружевами корсета до самой земли. Из украшений — лишь большой фиолетовый аметист на поясе, тонкая вышивка, да немного бирюзы с какими-то мелкими зелёными камушками. Вряд ли то были изумруды. Её великолепные пепельно-белые волосы, буквально светящиеся в ночи, вместо обычного хвоста или косы сейчас оказались уложены в какую-то замысловатую причёску. Всего несколько непослушных прядей спадали на лицо, скрытое изящной серебряной полумаской в форме пикирующей ласточки. Несколько крупных жемчужин, мелких аметистов и лепесточки бирюзы вдоль глаз — вот и всё украшение. А под маской... Горящие свежей весенней зеленью глаза, настолько яркие и живые, что их можно разглядеть даже в вечернем сумраке. На мгновение мне показалось, что я могу смотреть в них всю ночь... — Не смотри так, — смущённо пробормотала Цири, отводя взгляд и ещё сильнее сжимая мою руку. — Почему? — Кажется, будто ты хочешь меня съесть, — деланно наморщив лобик, выдохнула она, смотря куда угодно, но не на меня. — Я не питаюсь такими прекрасными и... вредными девушками. — Хочешь сказать — мне повезло? — мгновенно вздёрнула носик моя спутница. — И кто это из нас двоих ещё вредный? Напомнить наши сборы? — Без комментариев. — Ха! — довольная маленькой победой, усмехнулась она. — Тогда пошли поскорее внутрь. В саду можно и позже погулять. И мы неспешно двинулись вперёд по широкой, ровной, как автострада, мраморной дороге, прямой стрелой протянувшейся через парк от парадных ворот до самого королевского дворца властителей Эббинга. — Красиво, правда? — негромко шепнула Цири, с восторгом разглядывая всё вокруг: перекинутый через глубокий овраг короткий виадук, с первого взгляда ничем не выделяющийся на фоне мраморной дороги, кроме массивных перил, цветные фонарики повсюду, крохотные фонтанчики там и тут, цветы, наполняющие вечерний воздух едва уловимыми ароматами, и, конечно же, тёмную изящную громаду королевского дворца, призывно светящую нам высокими застеклёнными окнами и дверями. — Красиво, — согласно киваю. Вид и впрямь завораживающий, будто картинка к детской сказке. — У вас на Севере так же? — Куда там, — грустно вздыхает девушка, — у нас всё больше замки, башни, баллисты — лучшие друзья монархов... Нет, Влад, у нас совсем не так. Даже в Цинтре было не так до... ты знаешь до чего. Успокаивающе поглаживаю её по руке, затянутой в длинную, тонкую, приятную на ощупь перчатку. Цири ободряюще улыбается. Ободряюще, скорее для себя. И я её в чём-то понимаю. Потерять дом — тяжело. А ещё тяжелее — оказаться «в гостях» у тех, кто этот дом отнял и увидеть, как хорошо они, оказывается, живут. Ярость, злость, ненависть, презрение... Сам испытал это когда-то. Правда, как раз нас в «гости» никто не звал. Мы сами прилетели, чтобы взыскать долги сторицей. Но сейчас и здесь я очень хотел, чтобы моя спутница не терзалась ничем подобным, разъедающим изнутри, словно кислота. Хотя бы в эту ночь. — Ну, по крайней мере наш благородный эпатажный друг занят со своим драконом! — неловко пытаюсь уйти с темы, озвучив первое, что пришло на ум. Как ни странно — удаётся. Девушка тут же расцветает в какой-то проказливой улыбке. — И счастлив, как ребёнок. — По-моему, он не отходил от дракона весь день. — Ты даже не представляешь, насколько близок к истине, — хихикнув, хитро стрельнула в меня глазками Цири. — Саэс ведь рядом с ним. О чём это она? — Да, до сих пор удивляюсь, как он подпустил её к своему «величайшему творению». Он даже мне намекнул, что до окончания пари приближаться к этому монстру от мира кулинарии не стоит. Хех, он гвардейцев на стражу выставил столько, сколько весь дом не охраняет. — Граф Артуад — человек чести, и пари для него не пустой звук. — Не сомневаюсь, только знаешь, что? От этого его фаршированного вилохвоста я буду держаться подальше весь праздник. Просто так. На всякий случай. И настоятельно тебе советую. Кто его знает, чем он там ягнят заменил. — Согласна, — мгновение помедлив, со всей серьёзностью кивнула Цири. Но в уголках её изумительных глаз плескалось едва сдерживаемое веселье...***
Карнавал Осени был чем-то сказочным, невероятным, словно пришедшим из историй далёкого детства. Море огней, аромат цветов, нарядные дамы и их благородные рыцари и бал в прекрасном дворце, и невероятное по-детски наивное ожидание чуда, что случится вот-вот, лишь стоит закрыть глаза, свернуть за следующий поворот... Всё это теперь казалось каким-то странным, непонятным, чуждым. И в то же время маняще близким — лишь руку протяни. Девушка задумалась, силясь припомнить, когда же в последний раз ей доводилось быть на чём-то, хотя бы отдалённо похожем. На вечернее сборище чародеев в Аретузе Йеннифэр её, конечно же, не взяла, в храме Мелитэле о подобном только слышали и мечтали глупые послушницы, вечерами зачитываясь рыцарскими романчиками, а в Каэр Морхене никаких приёмов не было, наверное, со времён основания. Выходит, и впрямь, последний раз, когда она «выходила в свет», случился в Цинтре. Цири привычно отогнала мрачные мысли о судьбе, постигшей её дом. Судьбе, которую она едва не разделила с ним. Для печали найдётся и другое время, а сейчас хочется вспоминать лишь хорошее. И наслаждаться настоящим. В отличие от привычных торжественных цинтрийских приёмов, на которых девушке доводилось иногда бывать, здесь и сейчас не было никаких герольдов, зычно выкрикивавших имена благородных гостей. Нет, когда они с Владом вошли в призывно распахнутые широкие двери под сень большого бального зала, на них никто не обратил внимания. Не больше, чем на остальных. Цири с трудом сдержала вздох восхищения, восторженно оглядываясь по сторонам и из всех сил стараясь не казаться глупой простушкой, попавшей из хлева во дворец. Теряющийся где-то в вышине потолок, расписанный под звёздное небо, тысячи ярко горящих свечей и зеркала. Громадные зеркала, занимавшие едва ли не все стены между высоченными окнами, отчего бальная зала и её гости будто множились в пространстве, уходя в даль десятками невероятных коридоров. Лёгкая, совсем незнакомая музыка струилась с балкона, где засела с инструментами сразу дюжина трубадуров в одинаковых нарядах. И, конечно же, люди. Нет, это не был настоящий водоворот, как на ярмарочной площади в праздничный день, вовсе нет, но по своей пестроте, необычности и сказочности мало что под этим солнцем могло бы сравниться с ним. Диковинные ткани, перья и меха, невероятные по своей сложности причёски у дам, самые разные и абсолютно непохожие одна на другую маски на лицах. Море масок. Бурлящее, переливающееся всеми цветами радуги море, но не штормящее или волнующееся, скорее по-утреннему задорное и бойкое. Вот мимо прошла уже явно немолодая пара в тяжёлых бархатных нарядах — тёмно-синем у мужчины и золотом у женщины. Обилие драгоценных камней и золота буквально кричало об их статусе, даже несмотря на скрывающие лица маски. А вот несколько молодых юношей в чёрно-белых кафтанах, столь любимых нильфгаардцами, весело смеясь и перебрасываясь какими-то шуточками на своём диалекте, уверенно направились к стайке девиц, о чём-то шепчущихся в углу зала. Или черноволосый мужчина в строгом чёрно-бордовом камзоле, высоких сапогах и совершенно непримечательной позолоченной маске решительно прошагал вдоль балюстрады, скрывшись за одной из неприметных дверей. Словно приклеенные, по пятам за ним проследовали двое рослых воинов в начищенных до блеска чёрно-золотых кирасах и столь же чёрных масках, будто скопированных с той, что была у их господина. Каштановолосая девушка в лёгком платье, вышитом розами, полумаске с хищным клювом какой-то птицы и целой копной павлиньих перьев в причёске величественно проследовала мимо, окружённая небольшой толпой, по-видимому, фрейлин и ухажёров. Несколько уже немолодых мужчин в чёрных камзолах, украшенных белоснежными брыжами и кружевами, о чём-то негромко переговаривались, позвякивая полными вина кубками. Степенная матрона буквально протащила за собой юную девицу, с восторгом и любопытством, превосходящим даже то, что одолевало Цири, разглядывающую всё вокруг... Маски, маски, маски... Мешанина, безумный калейдоскоп, радужно-блестящий хаос из множества ненастоящих, фальшивых лиц. Но сейчас это не пугало её, наоборот навевало чувства некой таинственности и загадочности. — Надеюсь, ты не забыл, что обещал мне танец, — прошептала Цири, едва заметно наклоняясь к плечу Влада. — Княжна я или нет? В ответ последовал старательно подавленный, но оттого не менее тяжкий вздох. — Если будут танцы, хоть отдалённо похожие на то, что я умею. Не хочу отдавить тебе ногу в самый ответственный момент. — Брось, «эльфийский квадрат» наверняка будет. Его танцуют везде — отсюда и до Синих гор, — как можно милее улыбнулась девушка, — и он очень хорошо у тебя выходит. Узнав от Артуада, что традиционной и неотъемлемой частью Карнавала Осени являются танцы, где каждый волен танцевать с кем захочет, Цири тут же потребовала от Влада показать, что он умеет. Уговаривать пришлось долго — парень долго отнекивался, но после череды угроз и ничем неприкрытого шантажа, его всё же удалось расшевелить. Увы, знал он лишь один танец, но к её превеликому счастью, это оказался «эльфийский квадрат». Конечно, танец, позаимствованный людьми у самих эльфов, назывался как-то иначе, но за давностью лет его настоящего названия уже никто не помнил. Влад, назвавший его «val’s», даже успешно прошёл с ней несколько кругов по комнате. — «Val’s» это, пожалуй, единственный танец ногами, который выходит хоть как-то. — Разве можно танцевать не ногами? — Дай мне самолёт, и я станцую по-настоящему, — непонятно буркнул парень, явно не горевший желанием продолжать разговор о своих умениях. Цири не стала настаивать. Были занятия и поинтереснее. С любопытством осматривая почтенную публику, разбившуюся на множество мелких групп, девушка с лёгкой тревогой и в тоже время с какой-то странной затаённой гордостью отметила, что её спутник начал привлекать заинтересованные взгляды окружающих. Ненадолго и не намертво, но тем не менее. Парень, возвышавшийся над всеми хотя бы на полголовы, а то и на две, к её счастью, центром внимания не стал, но вот поводом для перешёптываний по углам и восхищённых взглядов от множества девиц и уже давно не девиц — точно. Цири покрепче взялась за сгиб локтя Влада. Сегодня она его не уступит никому. — Наш граф пропал с концами, — задумчиво протянул парень, рассматривая сложную композицию из нескольких серебряных поддонов и чаш, замершую на одном из столов у стены. Цири не взялась гадать что это, но из чаш шёл лёгкий, отдающий холодом пар. — Может у него что-то не заладилось? В каком он зале? — Хм... Жёлтом? Но я не уверен. Кричал он, как ты помнишь, выскакивая на ходу из этой, как её... кареты и, мне кажется, был самую малость не в себе. Поищем? — Помнится, кто-то собирался держаться подальше от его фаршированного чудовища, — девушка ехидно хмыкнула. — А мы одним глазком. Не переживай, если что — я защищу тебя от восставшего кулинарного монстра. — Мой герой, — вздёрнув носик, хихикнула Цири, — оживший жареный вилохвост, нафаршированный ягнятами, нафаршированными поросятами, нафаршированными гусями, нафаршированными чем-то-там-не-помню-чем-ещё, это... это слишком. Даже для Эббинга. — Ты упускаешь важную деталь, — воздел палец Влад, — мы не знаем, чем заменили ягнят. — Кошмар, это может привести к непредсказуемым последствиям! С такими универсалиями не шутят. Карнавал в опасности — поспешим! — с совершенно серьёзным видом выдала она, но под конец не удержалась и прыснула со смеху. Спустя мгновение к ней присоединился и её спутник. Однако покинуть зал они не успели. Внезапно трубадуры наверху заиграли хорошо знакомую ей с детства неспешную мелодию, а вокруг разнёсся звонкий гул гонга. Многие люди, доселе бродившие бесцельно, вдруг оживились. Кто-то из мужчин направился к оказавшимся без пары женщинам и девушкам, а кто-то наоборот принялся отходить к стенам и в смежные малые залы, полные богатых угощений, яств и напитков на любой вкус. Девушка посмотрела на скрытое за маской лицо своего спутника. Едва светящиеся золотым узором глаза неотрывно следили за ней. Прищурившись, она решительно развернулась к Владу, взяв его за руку и положив ладонь ему на плечо. Чуть помедлив, парень кивнул, осторожно приобняв её за спину. Второй удар, и посреди зала не осталось никого, кто не собирался сойтись в танце. Несколько пар, которым не хватило места, разочарованно отошли к замершим вдоль стен зрителям. Но им с Владом повезло — они оказались почти в самом центре бальной залы. Третий — трубадуры начинают играть громче, музыка едва заметно ускорилась, и пары, замершие было в центре освобождённого зала, не торопясь закружились в старом эльфийском танце. Но ей нет дела ни до кого другого. Свет свечей, отражения зеркал, блеск начищенного паркета и лишь она одна... со своим Владом. Шаг назад, проскользнуть, довернуться, ногу в сторону, приставить, вперёд, довернуться, проскользнуть, приставить и вновь по кругу — простой танец, простые движения, прекрасно знакомые ещё с детства, были уж точно не сложнее ведьмачьих упражнений в Каэр Морхене. Куда им до какой-нибудь гребёнки! А уж до гребёнки с маятниками — и подавно! Девушка могла танцевать хоть с завязанными глазами, не рискуя сбиться ни на мгновение. Привычная мягкая мелодия словно вела её наравне с её спутником. — Ты слишком напряжён, — глядя на застывший, подобно недвижимой статуе гладкий подбородок Влада, его словно остекленевшие глаза и поджатые уголки губ, осторожно заметила Цири, — вчера ты не был таким. — Увеличил скорость восприятия. Не люблю рисковать, — короткими рублёными фразами, почти не открывая рта, ответил он. — Мне кажется, это лишнее, — чуть качнула головой девушка, — ты прекрасно справлялся и так. Ты ведь не получаешь никакой радости? Я права? — Главное, чтоб радость получила ты. — Поверь, я стану куда радостнее, если перестану танцевать с каменным големом и ко мне вернётся мой несносный, вечно бурчащий Влад, — Цири одними пальцами пощекотала его плечо. — Ну же, не будь вредным. — Я могу сбиться. — Хах, и что? — легко рассмеялась она. — Я ничуть не расстроюсь. — Мы не одни. — Ох, тебе и правда есть дело до мнения этих напыщенных нильфов? — В самом деле, — взгляд парня постепенно ожил, а движения перестали отдавать бездушной механической скупостью и точностью. — Тогда считай отдавленные ноги. — Ноль! — счастливо рассмеялась девушка. Они плавно кружились под музыку, о чём-то перешучивались, болтали... О чём? Задай ей кто-то такой вопрос, и она бы сразу не нашлась с ответом. Сказанные слова были лишь приятным дополнением, но отнюдь не самым главным. Чувства — они сейчас правили бал. Мягкое, согревающее тепло, лёгкая непередаваемая дрожь, пробегавшая по всему телу, от которой сводило дыхание и сердце в груди начинало биться часто-часто, и... Счастье. Невероятное, невозможное счастье, в омут которого она погрузилась с головой. Были только они. Она и её Влад. И их взгляды, неразлучно прикованные друг к другу. Цири не знала, сколько времени длился их танец, сколько времени она вглядывалась в золотую синеву его глаз, сияющих из-под блестящей маски, сколько времени ощущала его руку на своей спине, и сколько времени её собственная рука утопала в его большой, но совсем не мозолистой ладони. Вечность или... всего мгновение? Мелодия закончилась, трубадуры замолкли, и девушка поняла — всего миг. Ничтожное мгновение. Слишком мало. Куда меньше, чем она желала бы. — Спасибо, — тихонько прошептала она, неловко отстраняясь от замершего парня. Почему-то хотелось совсем обратного...***
Последний кусочек восхитительного ледяного лакомства растаял во рту, и девушка с сожалением отставила опустевшую крохотную вазочку на один из столиков, коих оказалось в достатке на широком балконе. Лёгкий ветерок трепал непослушные пепельные пряди, выбившиеся из причёски, принося лёгкую прохладу. Цири, вдохнув полной грудью свежий ночной воздух, кинула последний взгляд на сказочный сад, освещённый фонариками — от белых дорожек, небольших полянок и зарослей поздних осенних роз прилетали обрывки голосов, чей-то смех и мягкий перебор лютневых струн. Пора возвращаться. Едва смолкла музыка их первого танца, как с соседнего балкона, сменяя уставших трубадуров, заиграла новая бойкая мелодия в исполнении ещё одной труппы менестрелей. Кто-то закружился и заплясал под такт в новом быстром и совсем не аристократическом танце, особенно те, кому не хватила места в «квадрате». Однако большинство пар предпочли покинуть зал, позволив себе немного отдохнуть. Не стали исключением и они с Владом. К тому же, движений этой, какой-то совсем уж шебутной пляски не знала ни она, ни, тем более, её спутник. Парень предложил пройтись по дворцу и всё же найти потерянного графа, но Цири нехотя отказалась. Ей стоило немного проветриться — в зале не было душно, но дыхание отчего-то раз за разом перехватывало, а сердце билось в груди, как испуганная птица в клетке. Да, ей определённо следовало вдохнуть свежего воздуха и, самое главное, обдумать... кое-что. Кое-что очень важное. Одной. Влад отнёсся к её просьбе с пониманием, хотя в его настороженном взгляде так и читалось недоумение. Парень отправился на поиски Артуада и его фаршированного вилохвоста, а она, прихватив чашечку со странным, холодным, будто лёд, угощением, вышла на балкон, откуда открывался великолепный вид на ночной сад. Что с ней происходит? Почему она чувствует себя так странно? Сердце, буквально выпрыгивающее из груди, жар, пришедший из ниоткуда и лишь одно желание, облечённое в понятную и простую мысль — быть рядом. С Владом. Всегда. Их танец... она и вправду потеряла счёт времени, забыв обо всём, и лишь ощущая невероятную близость к этому странному, непонятному порой, но такому близкому парню с далёких звёзд. Цири и раньше чувствовала нечто подобное, но всякий раз старательно гнала от себя любые мысли о них двоих. Порой успешно, а порой невольно погружаясь в их пучину всё глубже и глубже. Это было совсем не похоже на то, что она ощущала, когда случайно застукала его с этой противной Сианной в постели, вовсе нет. Конечно ей было интересно и хотелось... всякого, но её чувства были совсем другими, неизмеримо более высокими, чистыми, светлыми... Цири раздражённо мотнула головой — ей следовало, наконец, принять истину, а не прятаться за бесконечными мысленными кружевами и отговорками, пугаясь малейшей тени, сомнений и страха неизвестности... Боязни того, что её робкие и нежные, словно едва распустивший цветок, чувства окажутся совсем не взаимными. И пусть! Пусть! Но ей надоело терзаться неизвестностью, надоел липкий страх отказа, надоела давящая, сосущая пустота внутри, накатывающая всякий раз, как она представляла своего Влада с кем-то другим. И когда он был с другой! Девушка едва сдерживала по ночам полный душевной боли крик от одной мысли о том, что её спутник был не с ней, а с этой мерзкой, охмурившей его девкой. Отчаяние. Целая бездна, пучина отчаяния — довольно! Она устала от неизвестности. Она уже взрослая и пора признать, для начала самой себе — Влад ей вовсе не безразличен. Она любит его. Всем сердцем, всей душой. Девушка не знала, сколько она так простояла на балконе в гордом одиночестве — к её счастью, тут почти никого не было и удалось избежать ненужных приглашений и нежелательных бесед. Но в одном Цири была уверена — сегодня она наконец-то расскажет Владу о своих чувствах. Вернувшись в зал, девушка неторопливо шла вдоль одной из стен, порой оглядываясь по сторонам и бросая косые взгляды на свои отражения в зеркалах. Влада не оказалось ни в бальной зале, ни на балконах, но в этом как раз не было ничего удивительного — наверняка он всё ещё где-то в смежных помещениях в компании графа и Саэс. — Gadewch imi eich gwahodd i`r ddawns, elaine ard’beanne*, — неожиданно раздался прямо позади неё сухой мужской голос. Произнесено было на нильфгаардском. Цири обернулась и с удивлением узнала в говорившем виденного прежде незнакомца в простой золочёной маске и с двумя воинами за спиной. Стражи тоже обнаружились здесь, замерев неподвижными статуями неподалёку от своего господина. — Mae`n derweig gen i, annwyl, ond am a`taeghane*, — девушка, тщательно подбирая слова, попыталась вежливо отказаться от приглашения на танец. — Essea mynnu, elaine ard’beanne*, — произнесено это было властно и уже без малейшего намёка на просьбу. Цири непонимающе захлопала глазами, невольно оглядываясь. Почему-то взгляды всех окружающих людей скрестились именно на них. Ей это совсем не понравилось. И где Влад? — Os esseathe chi`n mynnu*, — наконец вымученно улыбнулась Цири, принимая руку мужчины. Кем бы ни был этот странный брюнет, что-то подсказывало ей — конфликтовать с ним опасно. Смертельно. В конце концов, один жалкий танец — с неё не убудет, а все формальные приличия окажутся соблюдены. Музыканты вновь наигрывали «эльфийский квадрат», но в этот раз в куда более медленном темпе, да и танцующих оказалось поменьше, чем раньше. Кто-то и вовсе, едва заметив их, поспешил удалиться. Зато другие, наоборот, стремились присоединиться, хоть мелодия уже и подходила к своей середине. Впрочем, загадочного незнакомца это ничуть не смущало. — Вы проигнорировали мой подарок. Не самый дальновидный поступок, — внезапно заговорил он на всеобщем после первого пробного круга. Его голос был сух и, казалось, напрочь лишён эмоций. Как и смысла... На миг Цири даже показалось, что она ослышалась. — Простите? — Платье и маска. Вы их не надели, — холодно ответил мужчина и, поморщившись, едва слышно пробормотал, — ble edrychodd Stella... Девушка ничего не понимала. При чём здесь платье с маской, и кто такая Стелла? — Я вас не понимаю, возможно вы... — с опаской начала она. Но её речь безжалостно прервали. Да так, что сердце пропустило удар. — Перестаньте, Цирилла, враньё вас совершенно не красит. У меня будет отдельный разговор с вашей наставницей. Он... он... Этот незнакомец знал, кто она? Мужчина назвал её Цириллой — не Цинтией, как звали её абсолютно все, включая графа Артуада. Откуда? Откуда брюнет узнал, кто она? И... и что теперь будет? Что делать? Она в Эббинге — самом центре владений Чёрных, да ещё в королевском дворце! Бежать? Прямо сейчас? Не выход. Девушка отчётливо понимала, что решись она на подобное, то не успеет сделать и дюжины шагов, как её тут же схватят. И даже Влад, её умный, сильный, любимый Влад не сможет ничего сделать! Без своего-то доспеха уж точно. Но... Может быть этот непонятный незнакомец просто ошибся? Обознался, приняв её за другую? В конце концов — мало ли на белом свете Цирилл. Робкая надежда, но... — Почему же вы замолкли, княжна? Нет. Не ошибся. Надежда с протяжным звоном разбилась на острые кровоточащие осколки. — Как вы меня узнали? — с трудом сдерживая дрожь, едва сумела выдавить она. Брюнет недовольно поджал губы, Цири уже приготовилась к худшему, как вдруг он рассмеялся. Скупо, не размыкая губ, но смех вовсе не звучал издевательски. Скорее смех строгого родителя, решившего не наказывать своего ребёнка за мелкую оплошность. — У вас редкий, даже для северянки, цвет волос и глаза вашей матери, Цирилла. И её голос. — Вы... знали мою маму? — сказать, что она была поражена — значило не сказать ничего. Вопросы роились в её голове подобно туче рассерженных ос. — Знал, — мужчина внезапно сощурился и на краткий миг ей показалось, что в его глазах мелькнула застарелая боль, — когда-то давно. Я надеюсь, вы помните, — он зачем-то выделил голосом последнее слово, — кто ваша мать? — П-принцесса Паветта, — сглотнув тугой ком в горле, тихо прошептала девушка. — Именно. Вам не стоит забывать об этом. — Не вам напоминать мне об этом! — с внезапно пришедшей злобой, процедила Цири, гневно глядя в лицо, скрытое золотой маской с едва различимым рельефом в форме нильфгаардского солнца. Кем бы он ни был — не ему напоминать ей о маме, да ещё с таким презрительным высокомерием. — Дерзите? — неподдельно изумился мужчина. — Не думаете же вы, что ваше поведение пройдет даром? — Удачи, — нехорошо оскалилась она, с вызовом смотря в янтарные глаза своего нежеланного партнёра. — Ещё и синяк на плече, — удручённо покачал головой брюнет, казалось, вовсе на заметивший её испепеляющего взгляда, — плохо замазан пудрой. Откуда он? — Не... — С каждым словом вы всё меньше походите на принцессу Паветту. И это удручает. Моё первое впечатление о вас оказалось обманчивым, вижу, за время с нашей прошлой встречи вы окончательно растеряли все манеры. Мне определённо следует не откладывать разговор с баронессой Конгрейв. Подарок, прошлая встреча, какая-то наставница, баронесса Конгрейв... а что если? Догадка, нежданно пронзившая её бешено мечущийся разум, была абсурдной, абсолютно безумной, но... Вдруг её всё-таки спутали? Нет, не с какой-то другой княжной по имени Цирилла, а... с кем-то, кто успешно притворяется ей самой! То есть Цири. И этот незнакомец, с которым она совершенно точно ни разу не встречалась раньше, принял её за неё! Невероятная насмешка судьбы. Иронично, если это и впрямь окажется так. Мелодия, меж тем, подошла к концу, пары принялись расходиться и настал момент истины. Окажется она права в своей догадке, или... её ждёт нечто ужасное. — Ваша старшая речь безупречна, но ваш нильфгаардский слишком тяжёлый, — как ни в чём не бывало, с лёгкой отстранённостью произнёс мужчина. — Вам следует уделять больше времени занятиям. Как и своим манерам. Благодарю за танец, княжна, — кивнул он, делая шаг назад, — я вас более не задерживаю. Ваше величество, — брюнет, утратив к ней всякий интерес, отвернулся к замершему неподалёку уже немолодому, слегка одутловатому мужчине в богатом наряде и смешной маске моржа с длинными, роскошными усами, — вернёмся к нашей беседе в более тихом месте. — Как будет угодно моему императору, — почтительно поклонился тот. Цири поражённо замерла, глядя в спину двум монархам, удаляющимся в окружении пышной свиты. Император! Она не могла ослышаться. Девушка знала лишь одного императора в мире. Её взор медленно затопила бешеная, ни с чем не сравнимая ярость и жажда... Жажда узнать цвет крови этого монстра в человеческом обличье.