***
В этот раз Питер заметил Старка сразу. Стоило ему свернуть правее, как из-за небоскреба показался красно-золотой костюм. Раньше Старк не позволял себе такого, не позволял себе приблизиться к Пауку слишком близко, но сегодня, Питер понял, правила поменялись. Тони Старку нужен был он. И это было, наверное, глупо — пытаться сбежать. Далеко ли он убежит на заканчивающейся паутине и подкашивающихся от страха ногах? Нет, это был даже не страх. Просто что-то внутри него совсем не хотело убегать. Питер пытался, правда, пару раз пропадал во дворах, скрываясь из вида, но костюм Железного человека снова оказывался прямо над головой. Будто бы он просто знал, где Питер находится. Мысль ворвалась в голову стаей птичек. — Чёрт бы его побрал! — Питер спрыгнул на очередную крышу и остановился. Хватит. — Набегался? — костюм Железного человека остановился на другом конце, но Питер всё равно слышал голос Тони Старка. Он понимал, что Тони совершенно не хотел его пугать своим костюмом, иначе давно бы подлетел поближе. — Вы ведь знали где я, да? Вы поставили мне жучок?! — Питеру было страшно двигаться с места, но нужно было, иначе он бы сам себе показался полнейшим ничтожеством. Он сделал пару шагов вперёд. Костюм открылся и Тони наконец-то оказался на крыше без своей железной брони. Лишь в расстёгнутой на верхние пуговицы белой рубашке, чуть обтягивающих брюках и в неизменно начищенных туфлях. Волосы Старка были растрёпаны, но даже это придавало ему шарм. Питер сглотнул подступивший ком. На Старка хотелось смотреть. А ещё, немного, трогать. Господи, и что вообще лезет к нему в голову!? — Не вздумай снимать маску, — Тони игнорирует его вопрос. — Тебя разыскивает вся Америка, — он делает пару шагов вперёд, но остаётся на достаточном расстоянии от Питера. — Что? — Питер растерян. Он совершенно не ожидал подобного расклада. — Питер, а чего ты ожидал? Того, что все тебя обожать будут за твоё бескорыстие? Люди этого не ценят, запомни, всегда будут люди, которые будут тебя ненавидеть, — Старк делает ещё два шага. Питера начинает мелко потряхивать. На улице холодно, а он даже и не заметил этого. Ещё и долбанный дождик. — Я... я... не, — он хочет что-то сказать, но что бы он сейчас не ляпнул, будет отменной глупостью. — Пришёл приказ ловить тебя живым или мёртвым, — по телу Питера пробегают мурашки. — Но... почему!? Что я такого сделал!? — внутри всё трепыхается, и, кажется, вот-вот его накроет с головой. Но приступа он не чувствует, что немного радует. Ему страшно, просто страшно, потому что Старк говорит ужасные слова. Его могут убить!? За что!? — Ты скрываешься, а правительство этого не любит, — ещё два шага и Тони совсем близко. У Питера, кажется, перестают работать лёгкие, потому что дышать становится совсем невозможно. — Но я же не делал ничего плохого! — Питер и забыл, что это такое — истерика. Вот что с ним сейчас происходило. Хотелось плакать, а ещё немного смеяться. Потому что вся ситуация была до ужаса нелепой. Всё, что происходило было какой-то глупостью. — Я... я ведь не сделал ничего... — маска до ужаса давила, и Питер больше не мог в ней находиться. Дышать было всё сложнее. — Почему это вечно происходит со мной!? — Тони успевает сделать последний шаг, прежде чем Питер срывает мешающий кусок ткани. И одно резкое движение, чтобы прижать его лицом к груди. — Питер, я же сказал не снимать маску! — шипит Тони сквозь зубы. Руки мальчишки неожиданно смыкаются вокруг его шеи. Питер плачет. — Вот же чёрт, — у Тони на такое никогда не хватало фантазии. И что вообще люди делают в таких ситуациях? Всхлипы Питера давили на уши похлеще давления в космосе, и, кажется, Тони чувствовал, как мокнет его рубашка. — Я просто помогал людям, всего лишь, — мальчишка дрожал, на улице и правда становилось холодно. Да и тонкая рубашка никак не способствовала тому, чтобы согреться. — Возвращал велосипеды, сумочки, снимал котов с деревьев, — зачем-то перечислял Старк. — Я знаю, малыш, знаю. Ты должен понимать, что это не твоя вина, просто люди глупые, понимаешь? Это не твоя вина, — Тони хочется поднять его лицо, хочется посмотреть мальчишке в глаза, но нельзя. Потому что если хоть кто-то, хоть одна душа кроме него и Наташи будет знать, то ни черта хорошего из этого не получится. Тони и так рисковал слишком многим, оставаясь на этой крыше. — Понимаю, — на самом деле Питер вообще ничего не понимал. И это уже не касалось их разговора, потому что голова его уже пару минут шла кругом. Руки Тони лежали на его лопатках, и Питер чувствовал то же самое, что было с его ладонями. Места соприкосновений как будто горели. Он чувствовал запах парфюма и сигарет, а ещё дорого коньяка. Питеру, кажется, впервые так нравился чей-то запах. Так пах Тони. И это было сумасшествием. Они стояли на крыше и Тони Старк обнимал его. Страх медленно начал отступать, уступая место чёрт знает откуда взявшейся эйфории. — Паучок, натягивай маску и спеши домой. Не вылезай из дома в костюме, пока я всё не решу, хорошо? Я обещаю, что со всем разберусь, — голос Старка впервые звучал так мягко. Будто бы он действительно переживал за Питера. От этой мысли хотелось прыгать на месте. А ещё хотелось... хотелось поступить совсем уж безумно.***
Тони не понимал, что вообще творит. Зачем обнимает этого мальчишку сейчас, зачем гладит его, чёрт возьми! Но в этот момент по-другому поступить просто не мог. Питер казался таким маленьким в этом своем нелепом «костюме». И эти слёзы... Старк просто терпеть не мог слёзы! Наверное, это и было главной причиной тому, почему он всё ещё обнимал мальчишку. Пеппер знала, что он легко выполнит любой её каприз, стоит ей пустить хоть одну слезинку, но никогда не пользовалась этим. Этим пользовались расфуфыренные куклы, которых приходилось с утра выгонять именно мисс Поттс, иначе Тони мог держать их в башне, пока у них запас слёз не кончится. Но Питер не пользовался. Он просто плакал, потому что он чёртов ребёнок, потому что он напуган. Потому что мир чертовски несправедлив. И так бы хотелось, чтобы хотя бы к Питеру он не был так жесток. Но с чего бы вселенной делать исключения? Достаточно Старка, который, какого-то чёрта, с первых секунд их знакомства выставляет близнецов на уровень выше всех остальных окружавших его людей. И это тоже какое-то безумие. Может быть, Тони просто захотелось поиграть в семью? Это было бы хорошим объяснением. — Надевай маску, паучок, — повторяет он чуть тише. Питер кивает и быстро натягивает кусок ткани на голову, чем вызывает у Старка желание рассмеяться. — Твой костюм убожество, — сквозь смех протягивает он. — Обидно, — Питер, кажется, окончательно успокоился, но от Старка не отходит, хоть руки уже и не на его шее. Тони не сразу соображает, что происходит, потому что он смеётся. В себя он приходит лишь тогда, когда ледяные ладони Питера ложатся на его щёки, а тёплые губы, едва показывающиеся из задравшейся маски, касаются его собственных. Лёгкое касание, едва заметное, но такое, что Тони, кажется, забывает, как дышать. Паучок исчезает. Он с разбега прыгает с крыши, и Тони почти срывается за ним, но красно-синий костюм взмывает вверх, и вот уже мальчишка бежит по соседней крыше. Тони стоит на месте как полный идиот. Он смотрит вперёд и пытается переварить то, что только что произошло. А произошло нечто. И это нечто совершенно точно ему понравилось. — Твою мать, — он оглядывается вокруг и вздыхает. На улице снова становится холодно, а он ведь почти забыл. Вокруг горит Нью-Йорк, и если их действительно кто-то видел на крыше, то это будет отличной новостью для правительства. Тони Старк укрывает любовника, который, по совместительству, ещё и супергерой вне закона. От слова «любовник», которое какого-то черта всплывает в его мыслях, Старку хочется ударить себя по лицу. Чёртов мальчишка, что он вообще творит!?***
Питер чувствует себя так, будто совершил какой-то подвиг. Словно спас целую вселенную! А ведь всего одно чертово касание губ. И теперь что? А губы горят. И руки горят, и спина тоже. И лицо горит, о господи, он весь словно спичка. И просто не верится, что всё это происходит с ним. И ведь он только что рыдал на этой чёртовой крыше! Только что! А сейчас? Сейчас улыбается так, что челюсть свернуть можно. Тони сказал, что что-нибудь придумает. Для него! Что-нибудь, чёрт возьми, придумает! И Питер верит ему, потому что как не верить!? Зачем Старку его обманывать? Питер верит ему, потому что это Тони, потому что он в него безумно влюблён. И плевать, что теперь о ночных вылазках придётся забыть на какое-то время. Плевать, что придётся закинуть костюм в дальний угол. Плевать, потому что главное, что он, кажется, что-то значит для Тони Старка. Иначе зачем тогда это всё? Питер несётся, чуть ли не сшибая всё на своём пути. Кажется, он впервые за долгое время чувствует себя настолько счастливым. Настолько, что голова идёт кругом и думать ни о чём не хочется. А зря, потому что думать нужно было. Только вот уже поздно об этом рассуждать. Питер проскальзывает в окно, совсем забыв об осторожности. Ведь никого же не должно быть дома, так? Том у Лиз, наверняка клеит ЭмДжей, а тётя Мэй у Скарлет с ночевкой. — Кто ты такой!? — голос раздаётся прямо за спиной, стоит Питеру спуститься на пол. Он разворачивается нарочно медленно, чтобы не напугать Тома. — Эм... я Человек-паук, — Питер пытается кривить голос, но получается ужасно. Том понимает всё сразу, тут и дураку понятно. — Питер!? Питер, это ты чёрт возьми!? — он оказывается рядом в считанные шаги и сдёргивает маску с брата. — Охренеть! Охренеть, Питер! — Том кричит. По его лицу видно, что слово «удивлён» к его состоянию будет совершенно неуместно, потому-то слишком слабо сказано. — Том, успокойся, не кричи, пожалуйста! — Питеру кажется, что если в его жизни и будет день насыщеннее этого, то это точно будет какой-нибудь конец света, потому что сегодня с ним происходит какое-то сумасшествие. — Чёрт возьми, почему ты скрывал от меня это!? Как это вообще!? — но Том не становится тише даже на чуть-чуть. Он поднимает маску вверх, рассматривая её поближе. — Мои плавательные очки? Что ты в них вообще видишь? — удивляется он. — Как раз-таки в них я и вижу, — Питер выдёргивает маску из его рук. — У меня все органы чувств работают на сто десять процентов! Слишком мощный световой фон! — Том молча открывает рот. — Боже, Том, да не смотри ты на меня так! — А как на тебя смотреть?! Чёрт, мой брат — грёбанный Человек-паук, а я только сейчас об этом узнаю! Реально!? Ты реально!? — Питеру остаётся лишь обречённо вздохнуть. Он быстро стягивает с себя костюм и прячет его в рюкзак, который тут же отправляется под кровать. — Я реально, Том, только... об этом нельзя никому знать, понимаешь? — Том кивает, словно болванчик, опускаясь на свою кровать. — Слушай, но... как? Как это понимать? Ты сам это придумал? Тот клей — это и есть паутина, да? Я прав? — Питер кивает, натягивая на себя домашние вещи. — Паутину придумал я сам, да, но вот всё остальное — это после укуса. Помнишь меня паук укусил на выставке? — снова кивок. — Всё началось после этого, я... я просто прилип к потолку, — Том прыснул от смеха. — Чёрт, Питер, это же офигеть как круто! — Питер кивает. — Да, было круто, только теперь я, вроде как, вне закона, — Питер тоже падает на свою кровать, наконец-то растягиваясь в полный рост. Из-за Тома всё романтическое настроение спадает на нет, но, по крайней мере, возвращается способность здраво мыслить. — Ты что-то натворил? — Тому явно не сидится на месте. Он опускается рядом с Питером, привычно устроив свою голову на его руке. — Нет, просто правительство хочет знать кто я, а мне это... ты сам понимаешь, что это будет обозначать, — Том почему-то молчит. — Кто-нибудь ещё знает? — Питер мотает головой. Хочется сказать, что об этом знает Старк, но тогда... Питеру это кажется чем-то из ряда вон. Будто это должно оставаться их с Тони тайной. Только вот Питеру снова становится страшно. А если этот поцелуй его разозлил? А если Тони не захочет иметь с ним никаких дел после этого? Чёрт-чёрт-чёрт! И почему он совершенно об этом не подумал!?