***
Музыку было слышно даже на улице. Питер стоял посреди тротуара, разглядывая силуэты людей в окнах дома ЭмДжей, и никак не решался туда вернуться. Ему пришлось отправить Неда домой на такси, потому что тому стало плохо, и теперь он остался один. Нет, конечно, можно было бы пойти к Тому, но нарушать его мирок не хотелось. Не хотелось всё портить. Хотелось пить, а ещё его немного тошнило. С неба мелкими каплями начал покрапывать дождь. Экран телефона мигнул в последний раз, сообщая, что время давно перевалило за полночь, и на этом недолгая жизнь его аккумулятора была завершена. Питер повертел его в руках и сунул в карман. В голове снова была куча мыслей, одна другой хуже. Снова стало грустно, потому что... вряд ли букет цветов помог бы ему в случае с Тони Старком, но вот попробовать хотелось. Он даже представил, как покупает самый красивый букет цветов, как заваливается в башню... глупость. Но как эффект неожиданности могло бы сработать. По крайней мере, у Питера будет хотя бы пара минут, чтобы всё сказать. А сказать надо было много. Извиниться. За всё, что натворил, извиниться за то, что... что влюбился? Да, за это тоже хотелось извиниться. За поцелуй, за машину, за то, что из-за его попыток «сделать мир лучше» Старку пришлось несладко. За то, что прятался, за то... что нашёлся. Питер даже не знал, как было бы лучше. Может, Тони было бы спокойнее, не знай он, что Человек-паук — Питер. Может, Тони бы тогда и не стал ничего предпринимать? Сделал бы, как сказал Том. И весь мир бы уже стоял на ушах, весь мир бы уже знал Питера в лицо. И от Тони Старка наконец-то бы отстали с этими идиотскими вопросами. И Питеру бы не пришлось прятаться от вездесущих новостей. Питер брел по тротуару, не особо разбирая, куда собственно идёт. Не было понятно сколько он уже идёт, но ноги, кажется, начинали уставать. Снова захотелось вернуть себе свои веб-шутеры. Дождик набирал обороты, и кофта Неда, так удачно забытая им на вечеринке, уже промокла до ниточки. Питер всё шёл и шёл, и уже даже не думал. Просто считал шаги. Пытался заставить свой опьяневший мозг собраться в кучу. Он понятия не имел, сколько бы мог ещё так идти, если бы вдалеке не засияла огромная вывеска Stark industries. Сердце Питера рухнуло в пятки. Она лишь выглядывала из-за многоэтажек, но казалось уже была достаточно близко. Питер понятия не имел, каким образом вообще дошёл досюда. Тетя Мэй всегда говорила, что алкоголь — это зло. Но Питер её особо не слушал, потому что не пил... до этого вечера. Теперь он, кажется, понимал, о чём шла речь. Питер шёл, не останавливался, просто шёл, будто больше ничего и не мог. Мокрая одежда липла к телу, а от ветра становилось совсем уж не по себе. Он замёрз, и теперь чувствовал себя не лучше, чем при простуде. Хотелось быстрее добраться до чего-нибудь. До кафе, магазина... до башни. Питер шёл к башне, даже не надеясь, что там кто-то будет. Точнее быть-то точно будут, но вряд ли кто-то внутри ожидает ночных посетителей. Вряд ли Тони кого-то ожидал. Питер не надеялся увидеть его, нет. Он просто... просто шёл. Потому, что домой он мог вернуться только с Томом. Потому, что они обещали тёте Мэй вернуться завтра... сегодня в десять утра. Потому что Питера просто тянуло в это место. Да, он чувствовал себя идиотом, да, он творил ерунду. Но вы когда-нибудь влюблялись настолько сильно? Если нет, то и не поймёте. Это чувство, что сидит внутри тебя и прогрызает, словно паразит. И ты, вроде бы, даже убеждаешь себя, что всё нормально, что ты сможешь жить без этого человека, вот же — живешь! А потом срываешься в один момент, творишь какую-нибудь глупость, лишь бы на мгновение увидеть его, лишь бы... что-то сказать. Привлекаешь внимание самыми тупыми способами, на которые только способен. А потом стыдно, конечно, ведь... о боже, что ты творишь!? Но остановиться уже трудно, потому что это как наркотик. Ты видишь его, слышишь его голос и хочется ещё и ещё. И пусть всё это звучит как отборная глупость, но именно это сейчас движет Питером. Именно это заставляет его шагать. Башня всё ближе, а внутри такой ураган, что хочется кричать и бежать отсюда сломя голову. И в то же время не развернуться, не сделать шаг назад. Только вперёд, как заводная игрушка. И сердце колотится как бешенное, и не понятно уже, то ли от дождя он весь мокрый, то ли ладони действительно вспотели от страха. Уже ни черта не понятно, поэтому он продолжает идти, пока не останавливается прямо у высокого крыльца. Внутри всё падает вниз, возможно, это и есть то чувство, что называют «сердце в пятки». Возможно, это оно и есть. Он опускается на ступеньки и смотрит вверх, туда, где должна возвышаться посадочная площадка. То место, где Питер впервые облажался. — Эй, парень, ты чего здесь сидишь? — голос со стороны входа заставляет его дернуться. Он оборачивается и видит охранника, что явно не рад ночному посетителю. Ещё бы. — Давай, вали отсюда, время три часа ночи, — он машет куда-то в сторону, а Питер не может найти в себе силы подняться. — Эм... я к мистеру Старку, — это вырывается как-то само. По крайней мере... кто вообще будет его слушать? Тони, наверняка, сейчас спит или развлекается с какой-нибудь красоткой. Тони явно не до промокшего до костей мальчишки, который и сам не понимает какого чёрта он тут делает. — Мистер Старк просит сообщить ваше имя, — Питер усмехается. Ничего себе? Тони Старку есть дело до ночных гостей? Или он кого-то ждал? Если ждал, то кого? И как он отреагирует на то, что Питер вломился в его дом без особой на то причины? Ночью. — Эм... Питер Паркер, — мужчина кивнул и повторил его имя в микрофончик, что висел у воротника. — Заходите, мистер Паркер, вам на девятнадцатый этаж, — мужчина ждал, когда Питер поднимется. В этот момент, казалось, ноги перестали его слушаться окончательно. Питер и без того ощущал себя хуже некуда. В первый раз напился, промок, замёрз, да ещё и протащился пешком от Квинса до самой башни. А теперь ещё и встреча со Старком. И для чего, собственно говоря, он целую неделю так старался стать лучше? Таскал эти неудобные шмотки, в которых даже расслабиться было невозможно. Чтобы сейчас явиться к нему в промокшей насквозь старой рубашке в клетку и кофте Неда, про которую тот явно забыл. Ещё и джинсы эти и без того слишком обтягивающие! Питеру снова стало страшно. Хотелось развернуться и бежать, но он даже подняться не мог. — Извините, я... — сказать, что он пьян было страшно. — Мне немного плохо, — пришлось соврать. Мужчина явно этому раскладу рад не был, и уж тем более не горел желанием таскаться с промокшими мальчишками в три часа ночи. Но, вздохнув, он всё-таки подошёл к Питеру и протянул ему руку. Поднявшись на ноги Питер понял, как сильно устал, а ещё голова кружилась так, будто он находится на карусели. Мужчина помог ему зайти в здание и довёл до лифта. Питер колебался почти минуту, прежде чем нажать на нужную цифру. Так страшно ему ещё никогда не было. Будто бы он снова маленький мальчик, будто он снова вернулся в прошлое, в тот день, когда железное чудовище чуть не лишило его жизни. Но даже тогда, кажется, не было так страшно. Тогда он почти ничего не понимал. А сейчас понимает, много чего понимает, только вот в последнее время как-то слишком поздно.***
Питер помнил, что первым делом, оказываясь на этаже, он видел звезды. Много звезд. Но сегодня он видел только одну. От глупой мысли захотелось рассмеяться, в чём он себе какого-то черта не отказал. — Ты пьян? — Старк стоял прямо перед ним, скрестив руки на груди, и смотрел так, будто перед ним не человек, а какая-то надоедливая букашка. Так и было. Питер понимал, что так оно и есть. Ведь у Тони Старка с Человеком-пауком «ничего нет и быть не может». Ведь Человек-паук — «просто ребёнок, которому в руки попали опасные игрушки». Или сто и одна обидная фраза, которую Питер слышал с экрана телевизора. — Я... эм, да, — он хотел соврать, честно хотел, только какой был от этого толк? Даже охранник сморщился, стоило ему приблизиться к Питеру. Видимо от него неплохо так воняло этой самой водкой. Дешёвое пойло. — И ты решил, что это лучшее время для разговоров, так? — Тони сделал шаг вперёд, оказываясь чуть ближе, чем Питер мог бы самому себе позволить подойти. Нет, Питер совершенно не считал это лучшим временем для разговора. Нет, Питер вообще не собирался приходить сюда в три часа ночи, но он уже стоял перед Тони, и теперь должен был как-то это объяснить. Только как тут объяснишь? — Я... просто я хотел извиниться, за то, что сделал, и за то, что вам пришлось разбираться с машиной Флеша, и... за всё, — Питер не мог смотреть на Тони. Он смотрел куда угодно, но только не ему в глаза. На широкие пижамные штаны, на серую футболку, обтягивающую его грудь, на долбанные звезды за окном. Зато Старк смотрел прямо ему в глаза. И Питеру от этого было совсем не по себе. — За всё? Знаешь, Питер, прежде чем идти к кому-то извиняться, нужно обдумать то, что ты хочешь говорить. И, хотя бы продумать то, за что конкретно ты хочешь извиниться, — Тони смотрел на него с усмешкой, но она была не доброй. Ой какой не доброй. И Питера это почему-то разозлило. Он тащился сюда через весь грёбанный Нью-Йорк! Да, не специально, но тащился же!? И вообще, Старк мог бы быть и поаккуратнее в выражениях, которыми бросается по телевизору! Ему тоже было за что извиниться. Но раз уж Питер начал, то он и закончит! Кажется, он впервые оценил чудо действия алкоголя. Вот, оказывается, в чём заключалась вся прелесть. Да, ему было страшно, но он, по крайней мере, мог говорить. И его не трясло, даже голос звучал увереннее. — За то, что люблю вас, — Питеру пришлось всё-таки очень постараться, чтобы поднять на Тони взгляд. В глазах Старка, хоть и на секунду, но промелькнуло замешательство. Питер успел это заметить. — И мне было очень неприятно слушать то, что вы говорили про меня, мистер Старк, я, может, и ребёнок, но не глупый, ясно? И игрушки не попали в мои руки. Я сам сделал их этими самыми руками, мистер Старк, — Питер тоже сделал шаг вперёд, уменьшая расстояние между ними ещё больше. Было страшно, он даже не надеялся, что способен на это. Но, кажется, чем страшнее становилось, тем увереннее он себя чувствовал. Это было так... будто в первый раз прыгаешь с парашютом, а потом хочется ещё и ещё. Питер, кажется, сделал свой первый прыжок. Тони не выглядел напуганным, ни капли. Конечно, человек, который выкинул грёбанную ракету в космос и сражался с Локи вряд ли напугался бы какого-то глупого мальчишки. Дело было в другом. Дело было в том, что Тони был совершенно не удивлён. Он будто бы знал это, будто бы... будто бы у Питера на лбу это было написано. Ну, конечно! Конечно, было. — Чёрт, это так глупо, — вся смелость сошла на нет. Питер почти простонал от осознания всего, что сейчас происходит. Он закрыл лицо ладонями и сделал два шага назад, почти упираясь спиной в двери лифта. — Тебе нужно поспать, я предупрежу Тома и Мэй, что ты задержишься у меня, — голос Тони звучал так, будто бы они до этого говорили о звёздах. Будто бы Питер только что не признался ему в любви. Будто бы он не обвинил его ни в чём. Он разговаривал с ним как с ребёнком. От этого снова захотелось выть. И на что он вообще рассчитывал? Что Старк будет воспринимать его всерьёз? — Нет, нет-нет, я не останусь у вас. Я лучше пойду, простите... — Питер развернулся и начал жать на кнопку лифта так, будто от этого зависит его жизнь. — О господи, Паркер, время три часа ночи, и я не имею никакого желания с тобой спорить! Так же, как не имею никакого права отпускать тебя куда-то в таком состоянии. Лестница слева, надеюсь, ты помнишь, где находится твоя комната. Пятница не пустит тебя дальше твоего этажа, так что... спокойной ночи, Питер, — Питер почувствовал, что взгляд Старка, кажется, перестал прожигать его затылок. Тони развернулся и пошёл вперёд по коридору, туда, где, по мнению Питера, должна была находиться его спальная. — И, Питер, я ещё ни на секунду не подумал, что ты идиот, поэтому не заставляй меня об этом пожалеть, — Старк скрылся в темноте коридора. Свет плавно выключался следом за ним, а Питер так и продолжал стоять, пялясь на заблокированные двери лифта. Пятница не пустит его дальше восемнадцатого этажа. Питер в ловушке? Что же, кажется это именно та ловушка, о которой многие могли бы только мечтать. Но, конечно же, Питер не входил в этих «многих». — Доброй ночи... — он ответил это темноте, и вряд ли Тони его уже слышал. — Мистер Паркер, сухая одежда в вашей комнате, температура вашего тела ниже положенного, так что я бы рекомендовала вам принять горячий душ, — механический голос Пятницы впервые не пугал. Ничего не оставалось, как послушаться. Послушать Тони, послушать ИИ. Жаль только его никто не слушает. Шатаясь и путаясь в ногах, Питер направился к лестнице. Что же, возможно, если он сейчас с неё упадёт и сломает себе шею... хотелось бы сказать, что в связи с последними происшествиями было бы не так обидно умереть. Но он ведь и не умрет, чёрт бы побрал этот ускоренный процесс регенерации. Питеру надо очень постараться, чтобы покончить с собой. Так что максимум, что ему грозит, так это пару часов покорчиться от боли. Но тоже такое себе удовольствие. В его комнате всё было как и прежде. Огромная кровать, плазменный телевизор на стене, шкаф, две тумбочки и журнальный столик на колесиках. На кровати лежала сухая пижама с эмблемой Stark industries и какие-то тапочки. Питер огляделся, взял одежду и направился в душ. Ему и правда хотелось согреться. А ещё снять наконец-то всю эту промокшую одежду. И... хотелось спать. Сил долго находиться под душем тоже не было. Быстро ополоснувшись, и, по наказанию Пятницы, засунув мокрую одежду в какой-то отсек, который она назвала корзиной, Питер переоделся в пижаму и наконец-то завалился в кровать. В его комнате тоже было большое окно. Он смотрел на небо, затянутое тучами и думал о том, как же это было неправильно — заваливаться сюда в три часа ночи. Неправильно было высказывать Тони всё то, что он высказал. Неправильно было признаваться в любви, по крайней мере, так глупо. Всё это было неправильно. Но в то же время... Питеру стало легче. И спать приятнее оказалось здесь, в этой кровати. Зная, что прямо над ним спит его любимый человек. Глупо, не правда ли? Впервые так откровенно признаваться себе в этом. Признаваться ему.***
Тони не спалось. Он и до прихода мальчишки только и делал, что ворочался, а теперь не мог даже сомкнуть глаза. Казалось, будто в них кто-то вставил спички. То, что произошло, было... ожидаемым, но неожиданным. Конечно, об этом и говорила Наташа, когда сравнивала мальчишку с бомбой. Взорвалось? Вряд ли. Как-то слабенько. Тони ожидал чего-то большего, явно чего-то большего. Скорее это просто завёлся механизм. Скорее с этой минуты и пошёл отсчет до взрыва. — Пятница, Питер уснул? — Тони мог бы, конечно, подсмотреть, если сильно захочет, но это было как минимум некрасиво. Максимум — каралось законом. Что же, Тони, рядом с Питером тебе теперь много статей грозит. — Мистер Паркер спит, — сообщила Пятница, и даже в её голосе он, будто, слышал осуждение. Ну конечно, а что он должен был сделать? Выгнать его? Отправить домой в три часа ночи? Его тётушка была бы рада, конечно. И Питер вряд ли был бы ему за это благодарен... но он бы поступил правильно. К чёрту, к чёрту думать о том, как правильнее. К чёрту, потому что Тони уже поступил неправильно, впустив его в дом. Потому что Тони снова облажался. Тони, кажется, давно уже не пил, но сегодня захотелось тоже напиться. Потому что в последнее время столько всего свалилось на голову, что обычный человек просто не смог бы долго держаться. Все эти поиски-поимки «супергероев». Все эти проблемы, все эти документы, бумажки, подписи, встречи и интервью. Всё это и одна большая проблема по имени Питер Паркер. Тони в голове даже начал сравнивать его с Гарри Поттером. Мальчик, который выжил, — это точно про него. Он выжил тогда, в шесть лет, при нападении Ванко, выжил после модификации. Тони много чего узнал о нём в последние дни. Пятница незаметно взяла у него образцы на анализы. Конечно, Тони не знал, как именно эта модификация произошла, но у Питера в крови было что-то вроде сыворотки суперсолдата, что-то издали похожее. Оно меняло генетический код, полностью меняло организм мальчишки. Это что-то делало его неуязвимым для многих, мелкие ранения, порезы — это всё ерунда. Он что-то вроде Стива, да, но, кажется, даже круче. Тони снова попросил Пятницу взять образцы крови Питера и просидел над ними, кажется, всю ночь. Попытался просчитать все нюансы, чтобы усовершенствовать костюм для мальчишки. Когда он поднял глаза от экрана, то над Нью-Йорком уже поднималось солнце. Ему нужна была лаборатория Бэннера, но будить Брюса в шесть часов утра совершенно не хотелось, да и самому, наверное, стоило бы поспать. Он попросил Пятницу отправить сообщение тёте Мэй и Тому, и хотел отправиться спать, только «спать», видимо, в сценарии не было. Тони уже почти дошёл до спальной, когда механический голос заставил его развернуться. — Господин, мистеру Паркеру требуется ваша помощь, — Тони чертыхнулся и почти побежал к лестнице. — Что случилось? Паническая атака? Пятница, полное сканирование, — сердце как-то совсем рухнуло вниз. Не хватало ещё и этого. — Не могу дать определения этому недугу, организм мистера Паркера отличается от вашего, сэр, но он говорит, что ему плохо, — больше ничего Пятница не сказала, но Тони, кажется, догадывался, что это за недуг. Радовало, что это не паническая атака. Он оказался в комнате Питера в считаные минуты, захватив по пути бутылку с минералкой. Питер находился в комнате, как и предполагалось. Выглядел мальчишка жалко. Скрюченный пополам, держащийся за голову и явно не понимающий, что с ним вообще происходит. — О боже, — когда он увидел Старка, ему явно стало хуже. Питер закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. — Что, стыдно? — Тони не хотел над ним насмехаться, но ситуация была такая, что он просто не мог удержаться от шуточки. — Держи, боец, попей водички, — Питер убрал одну ладошку от лица и одним глазом глянул на Тони, точнее на спасительную бутылку в его руках. — Спасибо... — подняться для него оказалось тоже чем-то невообразимо сложным. Чувство было такое, будто всё тело дало сбой. Он чувствовал себя поломанным роботом. Казалось, даже тогда, когда он по неосторожности шлёпнулся с высоты третьего этажа так больно не было. — Это похмелье, познакомься с ним и больше никогда не напивайся до такой степени, малец. А лучше вообще не напивайся, иначе придётся тебя наказать, — кажется, Тони сказал что-то не то, потому что Питер чуть не подавился. — Что? — он смотрел на Тони такими глазами, будто тот только что на его глазах построил ракету. — Что? Расскажу твоей тётушке или заставлю начищать свой самый-самый страшный костюм полиролью, ну или чего ты там ещё боишься кроме тётушек и костюмов? — то, что Тони сделал, дальше вышло как-то машинально. Он будто и не задумывался над действием ни секунды. Пальцы сами зарылись в волосы мальчишки, и вроде бы действие было таким... почти отцовским, но вот реакция Питера была совсем не детской. — Блять, — он прикрыл глаза и потянулся за лаской так, будто бы это единственное, что ему было нужно. Оттого, что он запрокинул голову, вода полилась мимо его губ. И Тони, кажется, совсем сошёл с ума от недосыпания, потому что облитый водой Питер, с запрокинутой головой, открытой шеей и произносящий это до жути неуместное для него слово, показался Тони излишне возбуждающим. Тони одёрнул себя, заставил убрать руку и отошёл на пару шагов. — Питер, не выражайся, — фраза слетела с губ раньше, чем он успел продумать, но он был даже рад этому. Спасибо большое милашке Роджерсу, что повторял это, кажется, каждую их встречу. Питер поднял голову и теперь смотрел на Тони расфокусированным взглядом. Ему явно всё ещё было «хорошо» от этой незначительной ласки. Тони даже подумать не мог о том, насколько ему, наверное, не хватает нежности, раз такое нелепое прикосновение вызвало такую реакцию. — Мне нужно домой, — Питер встал слишком резко, явно переоценив свои силы, и тут же рухнул обратно, прикладывая бутылку с холодной водой к голове. — Спи, я отправил твоим родственникам СМС, что ты у меня до вечера проходишь внеплановую практику, помогаешь мне кое с чем, — Тони усмехнулся и двинулся к двери. Теперь он неосознанно пытался не смотреть на Питера, потому что... потому что это было, как минимум странно, а как максимум — это извращение. Господи, и что только в голову не лезет в шесть утра. — И я могу спокойно поспать? — удивился он. — Делай что хочешь, главное не выходи с жилых этажей и ни за что не попадайся на глаза Пеппер, потому что она меня живьём сожрёт... — кажется, он сказал лишнего. — В общем, что угодно в пределах двух этажей, но...короче, не лезь никуда, — эти размытые наставления Тони наверняка выйдут ему боком, но делать было нечего. — Я вас понял, мистер Старк, — Питер вновь открыл бутылку и поднес её к губам, как-то совсем уж пошло слизав капельку с горлышка. И Тони не смог отвернуться. И какого хрена вообще происходило? — Отдыхай, — Тони вылетел из комнаты Питера как ошпаренный. И какого чёрта вообще творилось в его голове? И какого чёрта вообще творится в его доме?