Джекпот

Звуки усиливались с каждой секундой, и всё вокруг кружилось, как сумасшедшее. Питер уже и не помнил, когда в последний раз был такой приступ. И с чего? С того, что Тони уехал? Не предупредил? С того, что стало обидно? Нет, стало страшно. Он ведь только поверил, что всё может быть хорошо, что всё лучше, чем можно предположить. Что Тони Старк действительно может принадлежать ему, но увы и ах. Питера нагло ткнули носом в правду. Тони Старк никогда никому не будет принадлежать и никогда не будет отчитываться перед глупым мальчишкой. Даже не отчитываться, нет, даже просто предупреждать. Это Питер должен докладывать о каждом своем шаге, это Питеру придётся мириться с жучками, с отобранными костюмами, с запретами. Питеру, а не Тони Старку. Потому что это Питер — ребёнок, это он зависит от всех вокруг, а вот от него — ничего и никто не зависит. И никогда не будет. Никогда. Тони Старк никогда не будет зависеть от Питера. Они никогда не будут «чудесной парой», как Том и Мишель. Не будут дополнять друг друга, как рисовалось в розовых мечтах. В лучшем исходе Тони Старк будет Тони Старком, а Питер Паркер его незаметной тенью. Мысли кружились роем разозлённых пчел, но жалили похуже. Они накладывались, лезли одна на другую. Это было ужасно, Питеру хотелось трясти головой, Питеру хотелось бежать. И он побежал, не глядя куда, но надеялся, что это тротуар. Хотя, в тот момент он не был в чём-то уверен. В тот момент он вообще ничего не понимал. Ему было страшно, очень, чёрт возьми, страшно. А потом скрип тормозов и глухой удар. И тело Питера теряет опору, он летит, словно на паутинах, и глаза наконец-то открываются достаточно хорошо, чтобы понять — он на дороге. Чтобы понять — его сбил грузовик. И сердце падает куда-то глубоко-глубоко, а лёгкие сжимает так, что кажется он вот-вот задохнётся. И никакая паучья регенерация не спасёт. Или спасёт. Питер жмурится и сжимает зубы, когда тело наконец-то касается холодного асфальта. Он пролетает ещё пару метров, сдирая одежду и кожу, наверняка оставляя за собой кровавые следы. Кто-то кричит, но он уже мало что понимает. Питер считает. Раз-два-три. Открыть глаза не получается. Он пытается пошевелить пальцами, но рука отдаётся острой болью. Кажется, что вся его кожа горит огнём. Он чувствует, как мокрые щеки холодит ветер. Это кровь? Слёзы? Что это? Не важно, совсем не важно. — Отойдите! Сейчас же! Питер! Питер, ты меня слышишь? — женский голос звучит всё ближе. Он слышит стук каблуков, прикосновение теплой руки, и всё же открывает глаза, встречаясь с безумно напуганным взглядом Пеппер Поттс. — Я... я в порядке, — говорить получается с трудом. Он не в порядке. Он совсем не в порядке. Но это же Пеппер Поттс! И она напугана. И Питеру стыдно за это! Питеру стыдно перед ней, потому что он... потому что он любит мужчину, которого любит мисс Поттс, потому что этот мужчина вчера целовал его в своей лаборатории. Потому что, кажется, ему так же плевать на Питера, как и на Пеппер. Питер плачет, теперь он понимает, что плачет. — Питер, всё будет хорошо, слышишь? Всё будет хорошо, — Пеппер гладит его по волосам и исчезает из поля зрения. — Пятница, отмени все вызовы скорой помощи, предупреди Беннера, позови охрану, — он слышит приказы, но не слишком понимает, что к чему.

***

Первое, что он видит, когда открывает глаза, — это Наташа. И это странно, потому что... потому что Питер никогда не видел её такой. Он вообще сомневается, что кто-то видел. На ней лёгкое платье в цветочек, коричневая кофта и невысокие ботинки. Короткие волосы убраны за ухо. Она сидит в кресле и листает какой-то журнал. Как самая обычная девушка, будто бы она и не Наташа вовсе. И Питеру даже кажется, что он бредит. Но стоит ей поднять глаза, как до него доходит. Конспирация, конечно, что же ещё? — Очнулся? — она улыбается, почти улыбается — лишь уголком губ. Смотрит на Питера с жалостью и каким-то... пониманием что ли? — Ага, — ответ получается с трудом, потому что в горле пересохло. И вообще такое ощущение, что он, как минимум, ел песок. И тело болит. — Ты напугал мисс Поттс, маленький засранец, — улыбка становится шире, она почти смеётся, откидывая журнал в сторону, и подходит к кровати. Питер в кровати — ещё одно открытие. Он не в больнице. — Ты в Stark industries, — Наташа понимает этот немой вопрос по взгляду. Питеру становится легче. Она протягивает ему стакан воды, и он с удивлением обнаруживает, что может шевелить руками. Это здорово, потому что он помнил, как они болели. И они болят. — Мистер Старк знает? — это первый вопрос, который он задаёт, стоит горлу немного отойти. Он не смотрит на Наташу в этот момент, потому что смотрит на свои ободранные пальцы. Но он чувствует, как она напрягается. — Знает, — ответ исчерпывающий, она не скажет больше ничего — это тоже понятно. — Ты из-за него под машину бросился? Пеппер в ужасе от этой мысли, — Питер поднимает на неё непонимающий взгляд. Бросился? Чёрт, наверное, это и правда, так выглядело. Но глупо же! Он ведь не дурак, знал про свою регенерацию... Пеппер могла не знать. Стоп! Пеппер знает, что он хотел покончить с собой из-за Старка?! Наташа знает! Они знают про них? Это Тони рассказал? Что за бред?! — Откуда вы... — Питер осекся, а что он в принципе мог спросить? — Боже, Питер, у тебя ведь на лбу написано, — она снова улыбается, и снова это понимание в её глазах. — Это нормально, — она вдруг усаживается на край кровати и берёт его за руку. И если до этого он считал происходящее странным, то теперь всё совершенно из ряда вон. — Я идиот, — Наташа смеётся. Она смотрит на него так, как тетя Мэй смотрела после каждого его приступа... приступ. Точно, у него ведь был приступ! — Ты не идиот, Питер, ты — подросток, — спокойно отвечает она. — Знаешь, я может и кажусь злой тёткой, и у меня вряд ли будут дети, но вот в подростках я ещё что-то смыслю, сама была им не так давно. Не таким, конечно, как ты, но... это нормально, Питер, — вдруг тараторит она, и это выходит совсем уж неуверенно. Совсем не так, как должна говорить Наташа. — Это платье на Вас так влияет? — вопрос как-то сам слетает с губ. В комнате на мгновение повисает тишина, прежде чем они оба начинают смеяться. — Боже! Да, определенно платье! Ох, Питер, и давай на «ты», — Наташа тычет его в бок, и он шипит от резкой боли. Но не такой, какой ожидал. Что же, его регенерация, и правда, на высоте. — Сколько я был в отключке? — девушка смотрит на часы. — Часа три — не больше, — он зачем-то кивает. Затылок отдаётся тупой болью. — Мистер Старк в командировке, да? Если вы... ты здесь, значит не случилось ничего плохого? Значит с ним всё в порядке? — Наташа как-то совсем тяжело вздыхает, и это не кажется Питеру чем-то хорошим. — Он просто трус, — выпаливает она, и явно тут же начинает жалеть о сказанном. — Знаешь, Питер, порой взрослым намного сложнее принять какое-то решение, чем вам, — она встаёт с кровати и отходит к окну. — Не я должна с тобой об этом разговаривать, — она замолкает и снова смотрит на часы. — У нас с Капитаном небольшое дельце, увидимся, паучок, — Питер смотрит на то, как быстро она уходит, как машет ему в дверном проёме, но уже не придаёт этому какого-то значения. Её слова слишком громко стучат в голове. «Он просто трус... порой взрослым намного сложнее принять какое-то решение». Конечно, и как он сразу не понял! Тони Старк не был в командировках, никуда он не уезжал. От этого почему-то становится больнее. Да, не уезжал, но... он спрятался от Питера. Он не хотел его видеть сегодня, потому что... боялся. Ну, а чего, Питер, собственно, хотел? Всё и правда не так просто, всё и не будет просто. А уж у него тем более. Кажется, его мечта просто обречена.

***

Тони чувствовал себя ужасно. Конечно, ну, а как он ещё должен был себя чувствовать? Пеппер что-то кричала, обвиняла его в безответственности, в бессердечности и... была права. Тони был согласен с каждым её словом, оттого и кивал как болванчик. Молчал и кивал, пялясь в пустоту. А вообще-то хотелось орать. Тони хотелось биться головой о стену, хотелось разнести здесь всё к чёртовой матери, но вместо этого он сжимал кулаки, вонзая собственные ногти в ладони. Боль сейчас была бы как нельзя кстати. Боль, боль, боль. Это всё, о чем сейчас мог думать Тони. — Тони, если бы не... чёрт, — Пеппер, наконец-то выдохшись, опускается на диван. — Я была уверена, что он не выживет! Ты не видел его! — по её щекам текут слёзы, и Тони в тысячный раз убеждается в своей ублюдочности. Её бы обнять, утешить как-то, а он не может. Не хочет. — Я видел, — только и может ответить он, сглатывая образовавшийся в горле ком. Он видел, конечно, видел. Видел, как тело Питера отлетает от грузовика, словно тряпичная кукла, а дальше не смог. Питер выживет, конечно, он знал. Питер выжил, и выглядит уже лучше многих, лучше Пеппер по крайней мере. Его регенерация в экстренных ситуациях работает куда лучше — это нужно взять на заметку. Взять на заметку... Тони бесится. Заметки?! Единственное, что он теперь должен взять на заметку — это, то, что он никогда, ни при каких обстоятельствах не должен оставлять Питера без присмотра. Никогда, чёрт возьми. Вот, что Тони должен взять на заметку. — Ты его любишь? — вопрос звучит глухо, будто бы она боится его задавать. Пеппер правда боится, но не задать, видимо, не может. Тони считает это проблемой женщин — их излишнее любопытство. Тони не знает ответа на этот вопрос. — Не знаю, — Пеппер зачем-то кивает. Они молчат ещё пару минут, за которые Поттс успевает совсем успокоиться. Она встаёт с дивана, привычно поправив юбку, смахивает волосы с плеч и делает пару шагов вперёд. Тони думает в этот момент, что смог бы предугадать каждое её действие наперёд, Тони думает, что в этом-то и проблема. — Ты его любишь, Тони, — она вздыхает так, будто что-то тяжелое падает с её плеч. Тони чувствует себя полнейшим уродом, нет, он им является. — Прости... — и не ясно, насколько ей вообще нужны эти извинения, но он не знает, что ещё сказать. — Знаешь, я даже рада, что всё так, — она почти подходит к двери, когда решает взглянуть ему в глаза, и Тони хочется застрелиться от этого взгляда. — Я была уверена, что ты не умеешь любить, Старк, рада, что ошибалась, — Тони молчит, потому что ему правда нечего ответить. Он смотрит, как за девушкой закрывается дверь, и думает о том, что понятия не имеет, любит ли он Питера или нет. Он только мечтает о такой уверенности, как у Пеппер.

***

Питер думает, что всё не так плохо, когда смотрится в зеркало. На теле всё ещё остались еле заметные синяки, но все и правда, не так плохо, чёрт возьми. Зато внутри как будто и правда, грузовик проехался. Он ждал всё утро, ждал весь день, но Старк так и не появился. То ли ему плевать, то ли он всё ещё «трусит». И это странно — так думать про Тони, мать его, Старка. Странно думать, что он может чего-то бояться, но Питер понимал, что это так. Наташа была права, конечно, права, да ей вообще лучше знать. Даже ребёнку ясно, что это не правильно. Что неправильно взрослому мужчине любить мальчишку, что неправильно мальчишке любить взрослого мужчину. И ещё тысяча и одно «неправильно» на их плечи. Нет, не так, на его плечи. На плечи грёбанного Тони Старка, ведь он решил взвалить всё на себя. Да, Питер, дорогуша, тебе придётся привыкнуть к этому — всё за тебя теперь решает Тони Старк. Даже то, что касается твоих чувств. Ты зависим, мальчик, ты зависим. И если честно, то думать так чертовски приятно. Приятно быть зависимым от Тони, приятно думать, что ты когда-нибудь сможешь стать частью его безумной жизни. Даже если тенью, даже если безмолвным протеже. Вообще-то Питер часто об этом думал. Он часто представлял себе такие развития событий, где он и Тони Старк непременно должны быть вместе. Такие фантазии, вроде... вроде тех, где они «случайно» сталкиваются в торговом центре, Тони совсем один, и они идут куда-то, а после он провожает Питера до дома и... Питеру стыдно за это. Эти фантазии совсем из ряда вон, абсолютно ненормальные и «девчачьи». Расскажи он об этом Тому, тот непременно бы поднял его на смех. Или не поднял бы... да кто же его знает? Но такими фантазиями явно лучше не делиться. — Чёрт, — Питер смотрит на свои руки и с грустью отмечает, что содранные в мясо костяшки заживают не так уж и быстро. Что вечером, — если он, конечно, уедет домой, — всё равно придётся объясняться перед тётей и Томом. Он думает, что ему придётся уехать, потому что смысла оставаться в этих стенах не осталось. Потому что, пока Тони Старк решится на что-то, он уже постареет. И да, Питер, правда, так думает! Потому что он устал ждать чуда! Потому что он ждёт его столько, сколько вообще себя помнит. Питеру больно натягивать на себя свитер, любезно принесённый ему Наташей. Питеру больно наклоняться, чтобы натянуть на себя джинсы, поэтому он всё ещё стоит в одном свитере и трусах, разглядывая такие же ободранные колени. Питеру хотелось бы верить, что тётя не постирала его пижаму, и тогда хотя бы с этим не возникнет вопросов. — Питер? — Питеру хочется верить, что он правда видит Тони в отражении этого зеркала.