Бабушка и внуки

Тим проснулся рано утром. Хотя было уже совсем светло, в доме стояла мирная, сонная тишина. В городе, у Акселя, Тим тоже просыпался первым — киборгу для сна хватает трех часов. Но там Тим и не притворялся человеком — проснувшись, он изучал файлы, тренировался, потом готовил завтрак… Здесь Аксель четко приказал ему вставать последним. Тим немного полежал в постели, потом соскучился и решил, что в пределах комнаты ему, пожалуй, можно передвигаться, если никто не услышит. Встал, подошел к окну. Осторожно открыл створку. Воздух был прохладен и пах влажной землей и какими-то цветами. Солнце стояло еще низко, и сад под окном казался сумрачным. Тим постоял у окна, подумал немного, сел к компьютеру. Скачал в инфранете справочник-определитель садовых цветов. Запустил в памяти запись вчерашней прогулки, отыскивая в справочнике все увиденные цветы и запоминая их названия. День разгорался. В саду запели птицы. В городе их не было слышно, а на Ксантусе… Тим попытался вспомнить, видел ли он на Ксантусе птиц. Почему-то не вспоминалось. Какая-то мелкая птичка с оранжевым брюшком села на ветку дерева под названием черешня совсем рядом с окном. Тим недолго думая нашел ее в инфранете. Оказалось, горихвостка. Тим улыбнулся — какое смешное название! Потом он от нечего делать поискал информацию про черешню, а заодно и про крыжовник. Информации было много — от ухода за саженцами до рецептов варенья, и Тим стал читать все подряд. Наконец он услышал шаги — сначала в соседней комнате, потом вниз по лестнице. Услышал голоса — бабушки и Акселя. Встал, надел «домашнюю» футболку и джинсы, аккуратно заправил постель и тоже вышел. — Выспался, милый? — ласково спросила бабушка. — Ну давай, завтрак уже на столе! После завтрака бабушка привлекла Тима к приготовлению праздничного обеда, а Акселю нашла кучу работы в саду — починить скамейку, поправить калитку… Так что Тим опять остался с бабушкой наедине. Это немного огорчало — киборг понимал, что он не виноват, но все равно было не по себе от того, что он нарушал указания хозяина. Он чистил морковь и лук, резал тонкими пластинками яблоки, замешивал тесто. А бабушка была рядом — колдовала над кастрюлями, что-то делала с почищенными овощами, что-то добавляла в яблоки. И разговаривала, разговаривала с Тимом. — Как ты думаешь, не добавить ли в мясо тмина? Тим понятия не имел, что такое тмин и надо ли добавлять его в мясо. — Да не, бабуля, и так нормально! — Попробуй-ка бульон, достаточно ли соли? Достаточно для чего? До суточной физиологической нормы, что ли? Тим секунду подумал и сообразил — надо сравнить с содержанием соли в пище, которую бабушка вчера готовила на ужин. — Наверное, можно еще чуть-чуть добавить… Киборг мог назвать нужное количество соли с точностью до сотой доли грамма, но и без программы имитации личности понимал, что такие знания не стоит демонстрировать. — Кстати, я тут на днях встретила Марту Лаваль — помнишь, рыжая такая, вы с ней играли вместе, когда ты на каникулы приезжал? Она ведь тогда бегала за тобой, записочки писала! А сейчас уже замужем, дочку родила, я ее и встретила-то, когда она с колясочкой гуляла. Теперь небось жалеешь, что упустил такую красавицу? Признайся, она ведь тебе тоже нравилась? Аксель ничего не рассказывал Тиму ни про какую Марту Лаваль. Тянуть время и ждать подсказки тоже было бессмысленно — хозяина сейчас рядом не было. И, пожалуй, это не было тем крайним случаем, чтобы ссылаться на головную боль. Но раз Аксель не рассказывал — значит, это что-то несущественное? — Да мне много кто нравится… и рыжие, и блондинки, и брюнетки. Мало ли кто мне записочки писал! В кухню вошел Аксель с молотком в руке. — Бабушка, скамейку я вроде сделал, пойди посмотри! — Ну сделал и сделал, молодец! Займись теперь калиткой. — Нет, ты пойди сначала посмотри, а то вдруг тебе не понравится! Лучше я сразу переделаю. — Да что мне там может не понравиться! — бабушка встала и пошла к дверям. Тим вздохнул с облегчением. — Как, не замучила тебя бабушка вопросами? — голос у Акселя был веселым, а взгляд — серьезным и тревожным. — Да вроде ничего, нормально, — осторожно ответил Тим. — Молодец! — Аксель ободряюще кивнул киборгу и поспешил вслед за бабушкой — показывать ей скамейку. Передышка оказалось недолгой — вскоре бабушка вернулась, и все началось сначала. А не суховато ли мясо? А стоит ли ставить на стол смородиновое варенье? А что Тим собирается делать после армии? К последнему вопросу Аксель киборга вроде как готовил, но отрепетированная версия бабушку не удовлетворила. — Что значит — не думал пока? У тебя контракт не на десять лет, пора уже думать! К чему-то же тебя должно тянуть? — Ну вот не думал, что поделать! Контракт у меня не на десять лет, но и не завтра заканчивается! — Так давай сейчас вместе подумаем! Может, тебе восстановиться в институте? Я знаю, что это не просто будет, уж больно яркую память ты по себе оставил… наверное, твои художества до сих пор не забыли… Но теперь ты — вроде как герой, могут еще раз пойти навстречу? Киборг не имел ни малейшего представления о том, чему Тим учился в институте и какими художествами мог там запомниться. Аксель сказал только, что Тима пару раз чуть не выгнали, а потом он сам ушел. Но раз ушел — значит, ему там не нравилось, так ведь? — Бабуля, я один раз оттуда свалил, а ты хочешь меня по второму разу туда же?! Да я их забыл как страшный сон… надеюсь, что они меня тоже! — Ладно, пусть. А что тогда другое? Что тебе вообще нравится в жизни? — Блинчики твои нравятся, — в отчаянии ляпнул Тим. Как ни странно, этот ответ бабушку вроде успокоил. — Ну, блинчики так блинчики. Только сегодня я их уже не буду печь, на сегодня хватит пирога. Блинчики завтра напечем. Поможешь мне, хорошо? — Само собой, бабуля! В кухню вошел Аксель, вытирая на ходу руки полотенцем. — Бабушка, попробуй, не туго ли теперь калитка закрывается! Бабушка вдруг возмутилась: — Да что с тобой, Аксель! С каких пор тебе на каждом шагу советы стали нужны? Дай мне спокойно с человеком поговорить! — Да мне-то что, — Аксель выглядел абсолютно невозмутимым. — Только не говори потом, что тебе сил не хватает калитку открыть! По мне-то в самый раз… Бабушка, ворча, вышла. Аксель задержался на минуту, чтобы хлопнуть киборга по плечу. К середине дня стали подходить гости. Впервые в жизни Аксель был рад незнакомым людям — они отвлекали бабушкино внимание от киборга. Соседка слева оказалась крупной, шумной, мужеподобной женщиной средних лет по имени Кэтрин, которая с порога вручила бабушке в подарок кухонный комбайн с кучей разных прибамбасов и тут же кинулась обнимать Акселя и Тима (Аксель успел отстраниться, а Тим растерялся и был изрядно помят), помогать расставлять тарелки, пересказывать самые свежие сплетни, восхищаться вышивкой на скатерти… Все присутствующие могли спокойно помолчать — Кэтрин говорила одна за всех, даже умудрялась отвечать на свои же вопросы. Сосед справа, имя которого Аксель почему-то тут же забыл, оказался по профессии художник. По профессии! Одного этого было достаточно, чтобы поразить Акселя. Нет, он видел людей, которые рисуют в свободное время, но чтобы делать это своей профессией, чтобы заниматься этим постоянно! Художник преподнес бабушке свою картину под названием «Восход». На темно-синем фоне были хаотично разбросаны разноцветные окружности, и какое это имеет отношение к восходу, не понял, кажется, никто из присутствующих. Последней пришла «девочка» из магазина. Она оказалась моложе, чем думал Аксель — лет тридцати на вид. Светлые волосы, стянутые в хвостик, бледное лицо, усыпанное мелкими веснушками, потупленный взгляд… Самыми яркими деталями в ее внешности были гитара за спиной и сумка-тележка, из которой торчала охапка зелени, увенчанная желтыми цветами-колокольчиками. Зелень бабушку очень обрадовала. — Лиза, милая, неужели это киренгешома? Но зачем же ты сама тащила такую тяжесть? Оставила бы в магазине, мы с мальчиками завтра зашли бы, забрали! — Ничего, мне нетрудно, — Лиза робко улыбнулась. Аксель не знал, что такое киренгешома, только понял по бабушкиному голосу, что это — что-то нужное. А вот Тим обратился к справочнику в цифровой памяти и узнал, что это садовое растение, «красивоцветущий кустарник». Определение его заинтересовало — а что, бывают некрасиво цветущие? Надо будет вечером посмотреть в инфранете… Наконец все прошли в гостиную, уселись за стол. Тим и Аксель сидели по обе стороны от бабушки, с другого бока рядом с Акселем оказалась Лиза, а рядом с Тимом Кэтрин. Праздник пошел заведенным порядком — поздравления, тосты, разговоры. Кэтрин и за столом продолжала болтать без умолку, обращаясь преимущественно к Тиму. Киборг успешно поддерживал общение, при этом не слыша ни ее, ни даже своих реплик. Разговор вела программа имитации личности, реагируя на речь собеседницы хмыканием, поддакиванием и вежливыми, неопределенно-бессмысленными репликами, а сам Тим отслеживал только слова бабушки и Акселя. Болтливость соседки была ему на руку — перебивать чужой разговор бабушка не станет, так что можно было немного отдохнуть. У Акселя, к сожалению, программы имитации личности не было, а то бы он ею тоже непременно воспользовался. А так приходилось самому улыбаться, слушать, что-то отвечать… Правда, Аксель всегда был молчалив, так что никто и не ждал от него застольной болтовни. Сейчас, когда внимание бабушки рассеялось между гостями, а Тим был плотно оккупирован Кэтрин, Аксель мог немного расслабиться, вполуха слушая рассуждения соседа справа о современных тенденциях в живописи. Вообще если бы бабушка сознательно задалась целью посадить рядом двух максимально непохожих друг на друга человек, она вряд ли нашла более контрастную пару, чем ее внук и сосед. Тощий, сутулый, взлохмаченный художник был для крепкого подтянутого Акселя удивительнее любого ксеноса — и, кажется, взаимно. Впрочем, Аксель никогда не разделял свойственного многим его товарищам презрения к «пиджакам» и считал, что он для того и взялся за оружие, чтобы кто-то мог рассуждать о символике фиолетового цвета в искусстве последней четверти века… господи, о чем только люди не рассуждают! Потом все встали из-за стола, вышли в сад — любоваться цветами. Лиза и Кэтрин поспорили немного о том, где лучше посадить киренгешому. Спор закончился сам собой, когда выяснилось, что Кэтрин не знает, что это такое и до какой высоты оно вырастает. Потом Лиза взялась за гитару. До сих пор Тим ни разу не видел музыкальных инструментов. Музыку ему случалось слышать, а вот видеть, как и на чем ее исполняют, не приходилось. Когда Лиза подошла к бабушкиному дому с чем-то громоздким в черном чехле, он слегка встревожился — удлиненной частью эта штука напоминала оружие. Но ни бабушку, ни даже Акселя это не взволновало, и Тим перестал об этом думать. А теперь Лиза извлекла это «что-то» из чехла, села на диван и стала перебирать струны — и получилась музыка. Это было чудом — очередным чудом в жизни Тима. Как завороженный, он сидел и смотрел на пальцы Лизы, бегающие по струнам, слушал мелодию и пытался понять связь между одним и другим… Под собственный аккомпанемент Лиза спела несколько романсов, причем пару раз к ней присоединялась Кэтрин, и, как ни странно, у них неплохо получалось. Хотя Аксель не настолько разбирался в музыке, чтобы судить об их исполнении. А потом вдруг Лиза запела что-то незнакомое: Мне этот бой не забыть нипочем, — Смертью пропитан воздух. А с небосклона бесшумным дождем Падали звезды. Акселя словно морозом обдало. Ночь перед боем… десятки ночей перед боем… последние часы покоя, и тишина, и звезды над головой, огромные, яркие звезды… никогда он не видел таких ярких звезд, как в ночь перед боем! Нам говорили: «Нужна высота!» И «Не жалеть патроны!» Вон покатилась вторая звезда — Вам на погоны. Да что патроны, плевать бы на них — людей бы пожалели! Три года назад это было… и зачем им нужна была эта высота так срочно? Капитан Сандерс тогда голос сорвал, доказывая, что штурм преждевременен, чуть под трибунал не попал… Тот бой принес ему по звезде и на погоны, и на грудь… да нафиг нужны ему те звезды! А ведь всего бы несколько часов артподготовки — и потери были бы гораздо меньше! Аксель до сих пор винил себя, что не смог тогда настоять на своем, не нашел слов, чтобы доказать… Звезд этих в небе — как рыбы в прудах, Хватит на всех с лихвою. Если б не насмерть, — ходил бы тогда Тоже героем. Ладно героями — живыми бы были! Перед Акселем вставали лица тех, кто погибал у него на глазах, кого он провожал на родину в закрытом гробу… Начиная от самой первой потери — друга юности, лучшего друга, все четыре года в училище плечом к плечу, погиб в первом же своем бою. Заканчивая Тимом. Лиза замолчала. Аксель шагнул вперед, выдохнул: — Что это? — Песня… — испуганно пискнула девушка. — Я понимаю, что песня. Чья песня? Кто автор? — Я не знаю, — Лиза смотрела виновато. — Это очень старая песня. Меня ей научил один человек… он, кажется, тоже не знал, чья она. Но если Вы хотите, я попробую поискать… может, в инфранете найду… — Да, поищи, — Аксель заставил себя улыбнуться, — поищи, если можешь. И не надо ко мне на «Вы»! Лиза опустила голову и густо покраснела. — Я поищу, — повторила она. Наконец наступил вечер, за окном потемнело. Гости стали расходиться. — А куст-то мы забыли посадить! — спохватилась Лиза. — Ничего с ним не случится до завтра, — махнула рукой бабушка. — Я приду завтра, помогу посадить, хорошо? — Зачем? — удивилась бабушка. — У меня сейчас два вон каких помощника, мы и сами справимся. — Ну так, мало ли… Можно, я все-таки приду? Лиза обращалась к бабушке, а смотрела почему-то на Акселя. — Да приходи, конечно, милая! И незачем спрашивать, когда хочешь, тогда и приходи, ты мне не чужая! — Конечно, приходи! — поддержал ее Аксель. Да он готов был даже и Кэтрин пригласить, лишь бы бабушка поменьше была наедине с Тимом! Лицо Лизы вспыхнуло такой радостью, словно она услышала что-то очень приятное. Это мимолетно удивило Акселя, но ему было не до того, чтобы долго раздумывать над странностями женского поведения. Ему надо было продержаться еще пять дней...