Прокладывая пути

Мадара прикрыл за ними дверь, невольно расслабляясь от ложного чувства безопасности обозримого пространства. Каменные стены ещё давили, нависая со всех сторон, но эта комната была лучше коридоров с множеством разветвлявшихся туннелей, затемненных мест и секретных ниш, таивших предполагаемую угрозу. Изуна перед ним зевнул, и, переведя взгляд на отрешённое, словно застывшее, лицо мелкого Сенджу, Мадара уверенно сложил руки: — Предлагаю устроить тихий час для всех, кто младше десяти. Было приятно, когда Хаширама поддержал его веселым смешком. — Исключено, — возразил Тобирама; Изуна рядом ещё рассуждал, ныть ему или соглашаться. — У нас всех слишком много работы, чтобы отдыхать. — Отото… — Ты не понимаешь, старший брат, — сказал тот уже тише, — со всеми этими мыслями я просто не усну. — О, вот как. Конечно-конечно… Пальцы Хаширамы на миг загорелись зелёным, когда он приложил их к светлому затылку. Тобирама рухнул, как подкошенный, и тот факт, что он не заметил и не среагировал, сказал всё сам за себя. Хаширама привычно перехватил его. Изуна отступил спиной к груди Мадары, подальше от них, чтобы превратить бегство в полуобъятие. — Ты чего используешь чакру здесь, идиот? — шикнул Мадара, прищуриваясь. — Тебе камнем мозги придавило? Хаширама отмахнулся. — Да брось, Мадара. У них есть свои дзюцу, и он приняли нас, а значит, подразумевают у нас схожие возможности. Иначе стоило хотя бы состроить удивленное лицо, когда ты ни с того ни с сего стал понимать местный язык, так что поздно уже. Давай я лучше и твоего усыплю, пусть отдохнут, пока мы осмотримся. Брат вцепился в него сильнее, не отпуская. — Плохая идея, — проворчал он, поднимая глаз на старого друга. — Тобирама прав, от всего пережитого, новой информации и волнений может быть трудно уснуть, а он и без того истощён, — возразил Хаширама, делая шаг ближе. — Я только введу его в глубокий сон без сновидений, ничего сверх того. — Не хочу, — хныкнул Изуна в плечо, — нии-сан… Он вздохнул, опуская голову, чтобы шепнуть тише: — Тогда, может, гендзюцу? Он прав, тебе действительно стоит отдохнуть, а мы будем шуметь. Не хочу тебя будить. — Лучше гендзюцу, — согласился, нехотя отрываясь от плотной ткани плаща, полностью пропахшей дымом и потом. Глаза его уже были слегка подернуты, когда встретились с шаринганом. Никакого сопротивления, никаких барьеров и сомнений, легко и свободно — после редких, но неприятных боевых гендзюцу Мадара очень ценил эту открытую приветливость. Он вздохнул, не давая ему упасть, и, между делом стаскивая ленту с короткого хвостика волос, уложил рядом с Сенджу. Хаширама привлек его внимание, откашлявшись. Верно, у них было дело; он поднял глаза и огляделся. Комната была приличного размера, полукруглая, с маленькими окошками-бойницами на противоположной стене. Ледяной каменный пол в центре застилал большой ковер. По краям его, вплотную к стене, стояли четыре кровати, каждая — с высоким письменным столом и стулом со спинкой, как в кабинете директора. Над кроватями сверху расположилась тяжёлая свернутая ткань с густым ворсом, напоминавшая неэффективный защитный навес. — Не думаю, что смогу уснуть на этом, — пробормотал Мадара, косясь на кровати с определённым отвращением. — Так давай уберем их. — Что? — Сдвинем, чтоб не мешались, — пожал плечами Хаширама. — Можно стащить одеяла на пол и спать на них. Звучало не так уж и плохо. Вместе им удалось сдвинуть тяжёлые каркасы к правому краю, вплотную друг к другу, создавая что-то вроде дополнительного уровня выше земли. Под кроватями не оказалось ни пылинки, и Мадара подозревал в этом местные дзюцу. В изменённом пространстве стало проще дышать, кроме того, это облегчило поиск всевозможных подслушивающих устройств (и то, что они ничего не нашли, совершенно не означало, что ничего не было). Тем не менее, Мадара смог заставить себя опустить плечи. Они скинули одеяла на пол, перетаскивая на них братьев. — Плюсы быть младшим в группе, — проворчал он. — Спишь себе, отдыхаешь, пока остальные делают всю работу… — Хочешь, я тебя тоже усыплю? В конце концов, ты младше меня. — Держись от меня подальше со своими медтехниками! Хаширама рассмеялся. Вздохнул. — Надо выйти, осмотреться. — Доспехи для начала сними, осмотреться он хочет. Будто я не знаю, что ты еле держишься со всем этим камнем вокруг. — Как и ты, — возразил тот, послушно потянувшись к первой тесьме. — Не я использую мокутон, чтобы восстанавливаться. Не спорь, лучше пригляди за ними. Я схожу. — Надо… найти хранилище, — прервал их хриплый голос. Едва не вздрогнув, Мадара опустил глаза и наткнулся на Тобираму, который смотрел на них одним красными от усталости глазом. — Спи. — Бесполезно, — вздохнул Хаширама, покачивая головой, — если даже шосен не помог, будет проще отпустить его. Немного отдохнул, уже лучше. Тобирама открыл второй глаз, замирая при виде спавшего Изуны на расстоянии ладони от себя, и торопливо сел, отодвигаясь. Зажмурился, когда закружилась голова. Мадара закатил глаза. — Тогда он пойдет со мной. — Что? С тобой? — Почему нет? Обижать не буду. В основном, — он хмыкнул, не общая внимание на напрягшиеся плечи мелкого Сенджу. — Мы отлично сработается, правда, Тобирама-чан? То, как он зашипел в ответ, было просто изумительно. Хаширама рассмеялся. — Мы снова это сделаем? Обменяемся братьями? — Если что-то случится с моим, я с тебя шкуру сдеру. Приятного отдыха. Идём, Сенджу. Стой, да куда ты, доспехи сними вначале, меч оставь, ты слышал, что директор запретил открыто носить оружие. Не смотри на меня так, конечно я не заставляю тебя полностью разоружаться, просто оставь эту громадину здесь, как и все мы. Что за человек. Коридор был тёмный, но стоило им выйти наружу, факелы на стене ярко вспыхнули. И без того натянутый, как леска-ловушка, Тобирама едва не отшатнулся. Мадара покачал головой. — Согласен, — протянул он ворчливо, — сложно придумать более явный сигнал того, что они постоянного наблюдают за нами. Можешь сказать, как выглядит планировка? Сенджу выглядел неуверенным, но кратко кивнул, складывая печать и опускаясь на колено — то ли чувствовал необходимость, то ли не хотел возражать в первые же минуты совместной работы. Мадара следил, как менялось выражение его лица, становясь все более и более жестким. Тронул рукой за плечо. — Достаточно. Тобирама всё-таки вздрогнул, теряя концентрацию. С трудом выровнялся. — Тут столько всего, что я удивляюсь, как оно ещё не вступило в конфликт и не разлетелось вдребезги, — буркнул он. — Барьер ощущается со всех сторон, я не могу понять деталей. Но чем ближе к земле, тем хуже — туда вообще невозможно смотреть, сверкает, как Техника Тысячи Молний Страны Облака. Больше не проси меня так делать, все равно бесполезно. — Тогда поищем иначе. Хочешь вернуться за медпомощью к брату? Мы не слишком далеко ушли. — Я в порядке. Это прозвучало невероятно похоже на Изуну в его шесть, притворявшегося, что порезанная кунаем нога не кровоточит, нии-сан, я в порядке, честно, это сок от ягод, знаешь, которые я собирал до этого. Мадара фыркнул. Но Тобирама не был его братом и его заботой, поэтому он сказал только: «Как знаешь», — и пошёл дальше. *** Хаширама медитировал. Лес, пусть он и значительно отличался, оставался лесом, и его мокутон тянулся к нему, к пятну на границе восприятия, заглушенного замком. Он представлял себя сидевшим под разлапистой елью в их маленьком скрытом лагере. Кора цеплялась за его волосы, стоило потереться затылком, сброшенные пожелтевшие иголки кололи открытую кожу. Корни пульсировали в такт сердцебиению. Не то, чтобы это действительно сильно помогало, но он мог отдохнуть, не прибегая ко сну. — Вы ведь уже использовали медтехнику на мне раньше? В тот раз у озера мои царапины исчезли. — Так и есть, — пробормотал он, открывая глаза и чуть улыбаясь; но Изуна не улыбался, Изуна глядел волчонком, прижимаясь к каменной стене. — Мадара очень опасался за твою жизнь. Истощение буквально провело тебя по краю. — Где он? Нии-сан. Осознание, что Изуна переносил его общество только из-за присутствия рядом Мадары рядом, было ярким и неприятным. Враждебный настрой подсказывал, что разговор предстоит не из легких. Хаширама откашлялся: — Обследует замок с моим братом. Все в порядке, Изуна-чан, тебе стоит ещё немного отдохнуть. — А иначе что? Усыпите меня? — Ты… — он прикусил губу, почему-то чувствуя себя меньше, — ты так боишься шосена? — Боюсь, — согласился тот. — И вас боюсь. Но это не значит, что я убегу. Тон голоса едва не заставил его отшатнуться. Хаширама моргнул, осознавая, что каким-то образом едва ли не за сутки успел отвыкнуть от ощущения направленного на себя негатива. Вернее, не отвык — но думал, что их маленькая группа оставила вражду позади. Как наивно. Ничего не забыто. Он не оставлял надежды, подаваясь вперед: — Я не причиню тебе вреда. — Вам не нужно врать мне, я знаю, что вы просто ждете момент, — он был непреклонен, хоть и немного дрожал. — Используете меня, чтобы контролировать брата, и используете Тобираму, чтобы брат думал, что контролирует вас. Мадара-нии-сан доверяет вам, но не страшно. Я буду там и сделаю всё, чтобы остановить вас. — Это… довольно откровенно, — Хаширама попытался улыбнуться, несмотря на то, как сжалось всё внутри. Тобирама говорил тоже самое. — Вы не станете убивать союзника, пока нуждаетесь в помощи, иначе договора бы не было. И вы не нападёте сейчас — не станете разрушать то, в чём так отчаянно убеждаете брата. А после я буду готов. Хаширама сморгнул, опуская глаза. Через силу попытался улыбнуться. — Почему ты думаешь, что я вру, Изуна-чан? Разве я давал повод для сомнений с тех пор, как мы попали сюда? — Вы хорошо играете, но я всё равно знаю правду. Сенджу нельзя верить, они лживы и коварны. Потому что Учиха подлые и безжалостные. Один взгляд в их демонические глаза, и вас ждет судьба хуже, чем смерть. Как ему переубедить Изуну? Никак, пришло осознание. Потому что эти слова — они не принадлежали Изуне, как не принадлежали и Тобираме. Это слова старейшин, старших членов клана, родителей — кого угодно, кто вложил их им в голову. Их авторитет в глазах Изуны выше, чем авторитет Хаширамы, так что — никак. Потому что им — верил. А ему нет. Поэтому они звучат так похоже на то, что помнил Хаширама. Им вкладывали одно и то же. (Иногда он размышлял, что, верно, в один момент старейшины обоих кланов тайно собрались, чтобы придумать всё это. В его голове крутились образы Кицумото-сама и Ёрико-сама, перешептывавшихся кружком с тёмными плащами Учиха, и он бы смеялся, если бы не испытывал такую злость). — Ты… объявляешь мне войну? — Нет. Я вам не ровня, я знаю. Но предупреждаю вас не действовать опрометчиво. Я не дам навредить нии-сану. Я защищу своего брата, от вас или кого-то ещё. — Твой брат дорог мне так же, как и тебе. — Не думаю, что вы знаете, о чём говорите. Иначе вы бы не бросали Тобираму одного всё это время. Он лучший из вас — он, по крайней мере, честен. — Я… — Хаширама вдруг почувствовал, как задрожал голос; глаза пекло, — я… оставлю тебя ненадолго. Внезапно стало слишком мало воздуха; он вспотел и вскочил на ноги, пробираясь за дверь. Мельком обернулся на Изуну. Тот смотрел вслед с холодным удовлетворением от раскрытия чужой тайны. *** — Так есть идеи, как мы найдём это хранилище? Если оно вообще существует, — без всякого интереса спросил Мадара, думая только о том, правильно ли поступил, оставив брата с Хаширамой. Нет, тот определенно не нападет и не обидит. Если только случайно… На сердце свербело, как и всякий раз, когда он выпускал младшего брата из поля зрения в небезопасной обстановке. Однако он оборвал эти мысли. Он мог доверять Хашираме, по крайней мере, пока действует их договор. Хотя, что с ним, что без него, Хаширама слишком дорожил идеей мира между их кланами, чтобы сознательно угрожать его брату. Наверное. Эти мысли разозлили его, неуверенность, звучавшая в них. Доверял ли он Хашираме? Доверял. Настолько, чтобы оставить с ним спавшего брата? Но его брат идёт рядом со мной, возразил он себе, покосившись на невозмутимое лицо Тобирамы с запавшими от усталости глазами. Значит ли это, что Изуна в безопасности? Изуна не слабак. Но он спит. Хаширама не причинит ему вред. Но он Сенджу. Заткнись, окончательно рассердился он, Хаширама — хороший человек. Не он отступил первым тогда у реки. Хаширама знает, как много последний живой брат значит для него. Он не предатель. Он не навредит Изуне. А ему стоит перестать впустую волноваться и использовать эту возможность, чтобы сработаться с Тобирамой. Мысли затихли, сдаваясь под напором. Сенджу с замешательством покосился на плотно сжатые челюсти, но промолчал. Эхо донесло до них звук шагов, и, едва подавив желание укрыться где-либо, он остался стоять посередине тёмного коридора. Из-за угла появился человек. На вид немного старше, с тёмно-рыжими волосами, он делал широкие шаги длинными ногами, уткнувшись в толстый и короткий свиток, и совершенно не замечал ничего вокруг. — Простите, — окликнул его Тобирама, и за мгновение они оба осознали, что обращение прозвучало на их родном языке. Что это, дзюцу перевода прекратило действовать? Работало ли оно только для того, кто его наложил? Человек остановился, озадаченный окликом. — Да? Вы, наверное, с первого курса? Заблудились? — сухо уточнил он, подходя ближе, и речь оказалась понятна. Какое биджево облегчение. Отдав этому мгновение, Мадара всё же нашёл этот новый переключатель в своей голове, уверенный теперь, что может использовать его правильно. — Гуляли по коридорам и зашли куда-то не туда, — ответил он, почти физически ощущая перестроение в мыслях, — мы хотели… что-нибудь почитать. — Ищете библиотеку? Здесь? — Мы заблудились, — напомнил он. Тобирама молчал, полностью передавая ему право вести переговоры. Незнакомец недоуменно глянул на него, вызов в голосе Мадары, похоже, оскорбил его, но затем мужчина хмыкнул и убрал свиток в сумку. — Вам не стоит гулять по замку в одиночку. Соберите хотя бы компанию побольше в следующий раз, чтобы вас быстрее хватились, когда потеряетесь. Или предупредите старосту. С какого вы факультета? О, вы не помните? Маглорождённые, что ли? — сделал догадку он, когда в ответ последовало озадаченное молчание. Несмотря на пояснения и работу переводчика, смысл всё равно ускользал, и пока Мадара разбирался в ответе, говоривший кивнул, уже всё для себя решив. — С маглорождёнными часто так, — покровительственно пробормотал он, заводя их на подъехавшую лестницу. — Большое количество новой информации просто выводит ваши мозги из строя. Какая нашивка у вас на мантии? Какие цвета? — Жёлтый, — вмешался Тобирама, вспоминая. Верно, накидка Изу. Там был чёрный и жёлтый, две полоски ткани, у шеи и на голове. — А, значит, вы барсуки. Хаффлпафф. Далеко же вас занесло от гостиной. Ну да я понимаю. Хогвартс так и хочется изучать, верно? Как не поблуждать в настоящем средневековом замке. Вы не первые, все попадаются в эту ловушку первое время, даже чистокровные так делают, что бы они сами не говорили. Перси Уизли, староста Гриффиндора, к вашим услугам. Вам повезло, что наткнулись на меня, однако дорогу всегда можно спросить и у портретов, и у призраков. Только остерегайтесь Пивза, он тот ещё негодяй. Света стало больше, и хотя вокруг всё ещё было мало людей, внимание замка поднимало волоски на коже. Дурацкие места повышенного скопления энергии. — Хенге, — тихо приказал Мадара. Чёрный и жёлтый. Поддоспешник у Тобирамы и его собственный плащ легко приняли запоздалые изменения — в темноте парню вряд ли удалось хорошо их разглядеть. По крайней мере, глянув на них снова, он только цокнул языком и проворчал о том, как не заметил их цвета раньше. — С книгами обращайтесь бережно, — говорил тот, пока они спускались по лестнице и сворачивали налево, — не пытайтесь рисовать на полях, на каждой из них антивандальные чары, могут укусить или поцарапать. Библиотека закрывается в восемь, но не забудьте, что с шести до семи ужин. Кроме того, вам ещё делать домашнее задание. И имейте в виду, что коридор на третьем этаже под запретом, не заблудитесь. Найдете отсюда дорогу до своей гостиной? — Да, конечно, — Мадара ухмыльнулся, — отсюда уже всё знакомое! Спасибо! Парень покосился на него, но тоже чуть склонил голову: — Был рад помочь. До встречи. Он развернулся, достал из сумки свиток и пошёл обратно наверх. — Нам всё ещё нужно в библиотеку? — поинтересовался Мадара иронично, косясь на спутника. — Кажется, мы уже узнали всё возможное. Тобирама хмыкнул на грани слышимости и осторожно заглянул в проём двери, что выросла перед ними. *** Хаширама едва видел дорогу. Его всё ещё немного трясло, хотя напряжение и уменьшалось с каждым шагом по полутёмному коридору. С каждым шагом дальше от Изуны. Кожи касался прохладный воздух, цепляя мокрую спину и вызывая озноб. Это было оно, то, то самое, из-за чего он потерял младших братьев, то, из-за чего смел говорить поперёк отцу. Наследство ненависти. Хотелось кричать. Мадара, вдруг подумал он. Нужно найти Мадару. Он не такой, как другие. Он понимает. При мысли о нём он вспомнил, с кем старый друг сейчас, и едва не осёкся. Не думаю, что вы знаете, о чём говорите. Иначе вы бы не бросали Тобираму одного все это время. Он… бросил Тобираму? Разве? Нет, он же просто… Просто Мадара был совсем там, и с ним можно было наконец-наконец поговорить, а Тобирама его брат, он всегда рядом и… Но ведь Хаширама уже ошибся, верно? Он считал, что Изуна крутился вокруг Мадары, потому что волновался из-за незнакомой атмосферы и хотел почувствовать защиту — однако так он защищал сам. От него, Хаширамы, который полностью сконцентрировался на идее возвращения старой дружбы. Вот и выходило, что они с Изуной дрались за внимание Мадары, а Тобирама… Тобирама остался один. Он почувствовал себя ужасно. Похоже, из него действительно вышел плохой брат. А еще — плохой друг, понял он, когда обернулся и осознал, что оставил Изуну одного, в то время, как обещал Мадаре позаботиться о нём. Он было сделал шаг обратно, но не смог. Не был готов возвращаться и снова смотреть в холодные глаза. Не сейчас, просто… чуть позже. Ещё немного времени. В конце концов, Изуна проснулся. Он сможет постоять за себя, если что-то случиться. Хаширама заглушил осуждающие шепотки в голове и чуть ускорился, надеясь пробежать коридор до того, как загорятся надоедливые факелы. Мечущиеся мысли прервал едва не врезавшийся в него человек. Хаширама мягко ушёл в сторону от предполагаемого удара, но его так и не последовало: другой вскрикнул и запутался в ногах, приземляясь на камень. Зашипел от боли, потирая локти. — Ты как? — осторожно спросил Хаширама, делая шаг ближе, все ещё настороженный. Вряд ли его услышали, решил он, видя, как рассеянно внимание человека — он был едва ли старше самого Хаширамы и запутался в подоле черной ткани, вроде той, хенге которой они раньше носили в качестве меры предосторожности. Похоже, на деле это было так же неудобно, как и казалось со стороны. На первый взгляд у мальчика не было оружия, кроме палки, торчавшей из-под ткани сбоку, но Хаширама не стал убирать руку с куная. Другую он подал в знаке помощи. Человек поднял глаза — на лице были очки, как у старика, но форма отличалась, — немного заторможенно опустил их на раскрытую ладонь. Затем догадался и принял её. — Спасибо. Извини, что врезался, я не хотел. Ты в порядке? — А ты? Сильно ударился? — О, нет, всё в порядке, спасибо. Не уверен, что мы виделись раньше, но извини, если я забыл. Это были довольно сумасшедшие дни. Послышался топот, всё громче и громче, и из соседнего коридора выскочил, задыхаясь, ещё один человек, та же черная мантия, схожий рост и возраст, разве что более светлые волосы. — Ну ты припустил, Гарри, — проворчал он, хватая губами воздух, — я едва угнался. А… а что случилось? Ты что, упал? — Маленькая авария, — улыбнулся Хаширама. Гарри смущенно опустил глаза: — Всё хорошо, правда, я в порядке. — А ты кто? А я тебя раньше не видел, — новый человек перевёл недоуменный взгляд на Хашираму. — С какого факультета? Мы с Гриффиндора. — Звучит интересно. Вы куда-то шли? Глаза у мальчиков забегали, особенно у второго, без имени. — Да нет, ничего особенного, — пробормотал он, — просто гуляем. Конечно, это не запрещено, время ещё раннее, но Перси скорее всего прополощет мне все мозги, если узнает, так что будет лучше, если это останется между нами, договорились? — Никаких проблем, — согласился Хаширама. — Перси? — Мой старший брат. Он староста на Гриффиндоре. — Ого! Так здорово. — Ага, но как только он узнал об этом в конце июля, только и мог, что красоваться. Надоел всем до оскомины. Я конечно рад за него, но… — Нет, — прервал его Хаширама, — я имел в виду, что у тебя есть старший брат. Звучит очень хорошо. Мальчик, однако, скривился. — У меня их пять, и это совсем не хорошо. Они назойливые, громкие и постоянно разбирают всё печенье до того, как я даже успею спуститься по лестнице. Я Рон, кстати. Рон Уизли. А это мой друг, Гарри Поттер. — Сенджу Хаширама, — представился он, но дальнейшей реакции не последовало, Рон всё ещё ждал чего-то, будто не услышал ответа. — Кхм, приятно познакомиться. Рон моргнул. — Ладно. А куда ты шёл? Мы могли бы проводить тебя. Ну, знаешь, с Гарри Поттером. — Рон, прекрати, — прошипел тот, пряча взгляд. — Это хорошая идея, — было что-то в их переглядках; что-то в имени? — На самом деле, я совсем не ориентируюсь в замке. Наш отряд прибыл только пару часов назад, поэтому не успели осмотреться. Буду признателен за помощь! — О, ладно, — Рон и Гарри переглянулись. — Мы сами первокурсники и тоже не слишком знаем Хогвартс, но мои братья Фред и Джордж много рассказывали мне об этом. Конечно, наверняка половина из этого была полной чушью, но Большой зал и поле для квиддича точно сможем показать! Ваш… как ты сказал, отряд? Вы довольно поздно приехали. Задержались? — Мы вообще не планировали быть здесь, — фыркнул Хаширама, скривившись, — это вышло… я даже не знаю, как это вышло! Просто в один момент мы очнулись тут и всё. — Понимаю, — протянул Рон; чуть смутился при виде приподнятой брови правда?, — то есть, я имею в виду, так же обычно и бывает, нет? Ты живёшь, никого не трогаешь, а потом тебе приходит письмо, и все вокруг начинают сходить с ума. У тебя же так было, Гарри? А ты, Сенджу, ты из магглорождённых или просто не знал про Хогвартс? Я-то давно знал, только и слышал каждый год, Хогвартс то, Хогвартс сё, вот поедешь в следующем году, сам всё увидишь… Нет бы сразу сказать. У него возникло ощущение, что они говорили о разных вещах. Значит, часть людей здесь знала про замок, а часть — нет? Почему? И кто такие маглорождённые? Последний вопрос он задал вслух. — О, это волшебники, которые рождаются в семьях простаков, — Рон отмахнулся. — Ты тоже магглорожденный, да? Раз не знаешь об этом? — Не совсем так, — возразил он, — мы просто издалека, поэтому я не знаком с тем, как у вас тут всё называется. Идея притвориться магглорождённым была неплохая, если бы он знал хотя бы в общих чертах, кто это. Дополнительные несостыковки только вызовут больше сомнений. — Издалека? Откуда вы? Этот вариант, впрочем, тоже имел свои недостатки. Он прищурил глаза в улыбке: — Это секрет! — а затем рассмеялся в надувшееся лицо Рона. — Это земля очень далеко отсюда. Бьюсь об заклад, вы никогда о ней не слышали. Там не любят чужаков. Рон выпучил на него глаза так, будто Хаширама сказал что-то очень скандальное, и он немного заколебался. — Что? — Ты… не говори, что ты из закрытого иностранного сообщества? — О чём ты, Рон? — вмешался Гарри, и тот стал эмоционально жестикулировать. — Как Магическая Британия, только в другой стране! Верно? Я прав? Было бы грустно разочаровывать его, поэтому Хаширама просто улыбнулся и приложил палец к губам. — Я действительно не должен об этом говорить, ладно? Так что не расспрашивай меня. У нас очень строгие правила на этот счёт, наказания просто кошмар. — Ужас… — пробормотал Гарри, и Хаширама согласно закивал. Они неторопливо шагали по коридорам, а потом спускались по коротким лестницам, очень отличающимся от той огромной основной, по которой их вёл привратник. — А как вы оказались в Хогвартсе, если жили так далеко? И правда, как? — Возникли кое-какие проблемы, — пробормотал он, мельком оглядываясь по сторонам; на одной из картин раскинулось большое дерево посреди долины, под которым сидели, отдыхая, два молодых человека. — Мы… сбежали. — Сбежали? — охнул Рон. Отступать было поздно. — Ага, — он слабо рассмеялся, почёсывая затылок. — Давно хотели посмотреть мир, вот и забрали у родителей, эм, оберег. — Оберег? — переспросил Гарри вполголоса. — Наверное, он про портключ, — шепнул ему Рон, отмахиваясь, — я тебе потом расскажу. — Однако когда мы оказались здесь, он, мм, вышел из строя. Поэтому сейчас директор помогает нам починить его, а мы ждём. Вот поэтому мы здесь. Рон выдохнул тихое вау, качая головой. — Вам ужасно влетит, когда вернётесь, — констатировал он; Хаширама мысленно не мог не согласиться, отказываясь даже задумываться об этом, — но если вам кто и поможет, так это Дамблдор! Он самый сильный волшебник в мире! И самый умный тоже, так что не переживай сильно. А это, кстати, наш кабинет трансфигурации. Идём, теперь Чары, это не так далеко. А вы теперь с нами будете ходить на занятия, да? — Да, возможно. Директор дал нам разрешение, но я надеюсь, что мы вернёмся быстрее, чем оно понадобится. — Ну и зря. Вы же хотели выбраться, так наслаждайтесь свободным временем! А то потом снова вернетесь к своим строгим правилам, и ничего не изменится. Мысль показалась ему горькой. Рон был прав, хоть и не знал, насколько. Чувство будущей потери ударило его в грудь так резко, что он сбился с шага. — Ты чего? — Нет, я… просто думаю, что ты прав. Спасибо, Рон. — Эм, пожалуйста? — Рон, думаю, скоро время ужина, — тихо заметил Гарри, указывая на потемневшее окно. Он вообще оказался довольно немногословным, и ходил тихо, но не обучено-тихо, а скорее не-замечайте-меня тихо, на носочках. На фоне активного Рона, он оставался незаметен и явно не знал, как разбавить беседу. Он, вроде бы тоже ничего не знал об этой энергии, которую здесь называли магией, раньше? — Точно! Идём, мы как раз успеем к ужину. — Постойте, мне надо вернуться. В комнате, что нам дали, остался… — Да брось, директор наверняка уже послал за вами кого-нибудь, так что не переживай. При одной мысли о том, чтобы снова подниматься на шестой этаж, у меня сводит ноги. — Ладно, — помедлив, отозвался он. Идея не видеть глаз Изуны ещё немного оказалась слишком заманчивой. *** То, что возникло перед ними, стоило заглянуть в дверной проем… было, в принципе, то, что он и ожидал, решил Мадара. Коридорчик был узкий, справа высилось огромное стеклянное окно с рисунком — неизвестно зачем, для такого маленького пространства, до противоположной стороны рукой подать, текстов всего ничего, только ниша какая-то… Или так он думал, пока не решил мельком глянуть влево. Это было даже не шоком — абсурдом. Длинный ряд шкафов, уходивших в противоположный конец зала, с двух сторон, между ними — высокие столы и стулья, будто предлагающие задержаться. Это… Что это вообще? Как это? У его клана был архив, больше сентиментальный, чем действующий, где в основном хранились документы не первостепенной важности, отчёты, договоры с истекшим сроком действия, исторические свитки, даже небольшие философские трактаты и пару сборников стихов, за сохранность которых отвечал лично Исаму-сан. Всё, естественно, с простенькой стандартной кодировкой, вовсе без которой — неприлично, а делать что-то сложнее без надобности. Довольно внушительная коллекция, учитывая периодические поджоги: то вражеский саботаж, то тренировки юных катонщиков. Да, он мог представить, что у Сенджу выйдет побольше, а у феодалов Страны Огня наберется стеллаж только любовной лирики, но это… сколько лет это собиралось? Сотню? Сотни? Он с трудом сосредоточился и покосился на Сенджу — едва не прыснул со смеху. Тот выглядел так, будто ступил на Небесные поля Такамагахара и узрел рождение нового бога. Или, стоп, Сенджу, кажется, не верили в Аматерасу-омиками. Хм. Впрочем, Мадара сомневался, что видел раньше такое явно благоговейное выражение его лица с широко распахнутыми красными глазами. Выглядело мило, после всех этих сосредоточенно-нейтральных лиц. Так мелкий Сенджу казался больше простым ребёнком и меньше — Сенджу. Живым существом, а не бездушным врагом. Он усмехнулся, щёлкая пальцами у него над ухом. — Ещё в мире живых? Тобирама моргнул, даже не сразу отодвигаясь. Снова обвел глазами полки, сморгнул. — Кай, — пробормотал беспомощно. Мадара всё-таки рассмеялся. Старая на вид женщина шикнула на них, недовольно цокнув языком, и опустила глаза обратно. Обходить ряды было всё равно что ступать на предположительно заминированную территорию: приглушенный свет, тишина, ограниченная видимость и вспышки удивления, когда из-за груды бумаги высовывалась чья-то голова. Восхищение его, впрочем, поубавилось, когда он попытался и не смог разобрать названия на корешках. Чтоб вас — дзюцу перевода не распространялось на письменный язык. Он обернулся на один из занятых столов. Интересно, если чужой язык можно вложить в голову, можно ли его также и вытащить? Но как? Он никогда раньше не делал подобного, не выполнял копирование таких масштабов. Мадара, размышляя, наткнулся взглядом на Сенджу и по закрывшемуся лицу понял, что тот тоже заметил подвох. Вид его век, снова полуприкрытых в нейтральном выражении, вызвал странной силы раздражение. С одной стороны, они могли положиться на дзюцу-переводчик и пойти в дружелюбной манере расспрашивать местных. С другой, ребёнок Сенджу хотел почитать книжки. Он вздохнул. Головная боль так головная боль. — Будь здесь и никуда не уходи, — коротко приказал он, добившись новой вспышки жизни за потухшими было глазами — как догадывался Мадара, самым сильным проявлением подавленности, связанным с личными интересами, а не кланом. Изуне тоже понравятся свитки. Наверное. Если ему будет достаточно скучно. Не дождавшись ответа, Мадара пересек зал в обратном направлении (какой огромный, кошмар) и вышел в прохладный коридор, понизу ощутимо гуляли сквозняки, и быстро свернул в один из ходов, краем сознания запоминая дорогу. Пусто. Ещё один поворот. Снова никого. В одном из переходов он наткнулся на одиноко спускавшегося по лестнице ученика. Судя по всему, тот был немногим младше их рыжего провожатого, с жёлтой петлёй на шее, вроде той, какой красовался Изуна под хенге. Вокруг висели портреты: это было плохо. От них следовало уйти подальше, в один из бесконечных тёмных коридоров. — Эй! — позвал он и помахал рукой. Парень замер и оглянулся. — Да? Что-то случилось? — Вы не можете мне помочь? Пожалуйста? Я не понимаю, как сделать домашнее задание. Тот оглядел его, цепляясь глазами за такую же жёлтую ткань на шее. Глаза его смягчились. — Ладно, только не долго, скоро ужин. Что тебя интересует? — Я… ой, я оставил сумку в коридоре, когда догонял вас. Можно мы захватим её сначала? — Конечно. И не надо такой официальности, на ты будет нормально, я же всего на пару лет старше. Мадара улыбнулся и махнул рукой, показывая путь. Быстрым шагом пересек открытый коридор, ныряя в одну их ниш. — Сюда! — Ты что тут делал в этой пыли, прияте… Сверкнул шаринган. Мадара схватил его за ворот, затягивая глубже в темноту и заставляя опустить голову ниже. Томоэ медленно пришли в движение. Ладно. Если можно вложить язык в голову, то можно его и… Вокруг возникла иллюзия огромного архива замка, библиотеки. Жертва сидела за столом, держа в руках одну из случайно замеченных ранее стопок сшитых листов — книг, подсказало сознание жертвы. То, похоже, прекрасно знало, что держало в руках, и Мадара чуть ослабил контроль, позволяя своевольничать чужой памяти. Жертва открыла книгу (справа налево) и начал бегать глазами по горизонтальным строчкам, зачитывая вслух: — «Для общей ориентации в описываемых в книге событиях, дорогому читателю необходимо вспомнить периодизацию истории возникновения Магической Британии, которую проходят на ещё первом курсе Истории магии»… Мадара стоял за его плечом, незаметный, и составлял в сознании значение букв и звуков. Выходило примерно двадцать шесть букв и сорок четыре звука; шаринган собирал примеры. Общие правила чтения закладывались следом, гендзюцу сводило к минимуму эффект отторжения, гася шок от количества новой информации, оставляя мысли чистыми и равномерно текущими. Достаточно, решил он наконец. Этого количества должно хватить, чтобы читать довольно бегло; с остальным справится время и практика. Мадара, как мог мягко, разорвал их связь, стараясь не оставлять следов. Ещё несколько минут человека будет преследовать слабое ощущение неправильности, а после всё затрётся, расплываясь в памяти. Мадара выскользнул из ниши, потирая глаза, усталый, но довольный успехом. Гендзюцу никогда не были его сильной стороной, и брат всегда высмеивал его иллюзии по сравнению с теми других членов клана. Обиднее всего было проигрывать десятилетнему Хикаку, но, в конце концов, он перестал обращать на это внимание. Ждал только момента, когда Изуна освоится с шаринганом, чтобы ткнуть его носом в то, как это на самом деле нелегко. Тобирама послушно ждал его, будто бы и не сдвинувшись с места. Мадара осторожно подошёл. — Что-то узнал? Тот вздрогнул, торопливо пытаясь сменить страницу; лист застрял, зацепившись за лежавшую впереди стопку и вздулся парусом. — Ничего, — пробормотал он и, Мадаре показалось, чуть-чуть покраснел. Но он уже смотрел вниз. Это было похоже на свиток — книгу — о старых легендах: на полусогнутом развороте три костлявые фигуры пытались перейти мост, словно сделанный из мокутона. Позади ярко светило солнце, а справа, в тени, замер ещё один силуэт, сгорбленный и похожий на паука. Мадара нахмурился. Очень походило на театр теней, который устраивали в сезон конца зноя, чтобы повеселить детей, вот только это было нарисованным изображением, которое двигалось. Неудивительно, что Тобирама глаз не мог оторвать. — Выглядит классно. Какая-то легенда? Тобирама осторожно покосился на него, ища насмешку, ничего не нашёл и кивнул, снова опуская взгляд на двигавшиеся изображения. — Три человека хотели перейти реку и вырастили деревянный мост, как брат. Но на той стороне их встретило это существо, — он осторожно провел пальцем по четвёртому силуэту. — Сначала оно будто разозлилось, но потом дала каждому из них подарок. Первый получил палочку, такую, как у людей здесь, похоже, волшебную. Второй — какой-то камень. А третий — обрез от собственного рукава существа, что-то вроде плаща с капюшоном и печатями отвлечения внимания. — Хм? — Мадара, думавший сначала, как провернуть свой трюк и не вызвать у Сенджу приступа агрессии, невольно сосредоточился; наклонился чуть ниже, игнорируя зазвеневшее напряжение. — Существо обмануло их, да? Похоже на то. Первый явно сражался и был заколот. Второй… на самом деле, я не очень понимаю. Что за женщина? — Не знаю. Но с ней что-то случилось, и он повесился. А третий… — Третий спрятался, передал плащ по наследству и сдался в старости, я вижу. Это была смерть, да? Четвертый силуэт. Они пытались обмануть смерть. — И она всё равно всех забрала. — Конечно. Смерть нельзя обмануть, нам ли не знать, Сенджу? Но я вот чего не понимаю. Если это история появления у местных этих палочек, тогда почему первый человек умер? Разве это не бессмысленно? — Нет, смотри: у них были палочки раньше. Может, это была просто какая-то особенная? Мощнее? — Точно, — Мадара цокнул языком; он действительно проглядел первый эпизод. Сюжет начался снова, мост, смерть… Тобирама осторожно прикрыл книгу. — Когда мы впервые увидели замок, то смогли разглядеть только руины, — пробормотал тот, — а потом вы с братом придумали, как обмануть защиту, верно? И она вас пропустила. — К чему ты ведешь? — Тебе не кажется, что главный смысл в том, что продолжить род удалось только прятавшемуся? Прячьтесь и выживите — защитный барьер вокруг замка. То, что они собрали всех в одном месте, хотя многие из них ещё не полностью сформированы. На что похоже? — Вроде убежища? При атаках извне. Тобирама кивнул. — Вопрос, от кого они прячутся? — Думаешь, есть кто-то ещё? — Может быть. Может, это связано с Существом, что говорило на нашем языке, ведь никто здесь больше его не понимает, иначе директор не стал бы тратить свою чакру и давать нам шанс понимать окружающих. Или что-то ещё. — Меньше всего хочется угодить в сражение между чужаками, — поморщился Мадара, вздыхая. — Ладно уж, это всего лишь одна легенда. Может, и не значит ничего, а ты в неё так вцепился. — Она мне не нравится, — Тобирама постучал по корешку. — Ещё бы тебе нравились истории, в которых все умирают и побеждает смерть, нам этого и в жизни хватает. Меня тоже пробрало мурашками, если тебе от этого станет легче. Ещё и рисунки такие жуткие. Как они засунули театр теней в книгу? — Книгу? Ах, точно. — Я понял, как читать местные свитки. Они называются книги, состоят из листов и внешнего переплета. Похоже, тут это основной вид хранения письменной информации. — Откуда ты… — он прервал себя, моргая. Какой догадливый ребенок. — Я хочу наложить на тебя гендзюцу, чтобы ты тоже мог понимать написанные слова, — прямо заявил Мадара.  Лицо Тобирамы застыло в холодном выражении пренебрежения (Мадара, кажется, видел такие у главы их клана пару раз), но бегавшие глаза и мелкая дрожь выдали его. — Я уже говорил тебе держать свои иллюзии при себе. — Что с того? Это для общей выгоды. — Это для твоей выгоды, Учиха. Я знал, что договор ничего не значит для тебя, но объявлять об этом так нагло… — А ты хочешь и дальше листать картинки, угадывая их смысл? Как ты рассчитываешь быть полезным в этом случае? Тот не ответил, поджимая губы; взгляд искал пути отхода, не поднимаясь на Мадару. — Я бы не советовал тебе бежать, — возразил Мадара негромко, — во-первых, привлечёшь внимание, во-вторых, все равно не куда. Мы здесь застряли. Останься, дай мне наложить гендзюцу и продолжай читать книги, которые тебе так нравятся. — Нет, я… — он попытался подняться. — Найдем… сначала брата. Мадара сжал его предплечье. — Только время потеряем. Прекрати паниковать, Сенджу. Что, ты думаешь, сделает с тобой эта иллюзия? Мы сейчас один отряд, мне нет смысла ослаблять себя же. Как много ты знаешь о гендзюцу? Ты попадался раньше? — Только… в качестве тренировки, — прохрипел тот. — Значит, не в наши. Молодец, не думаю, что старшие стали жалеть бы тебя. Но мне до их уровня далеко. Ты же знаешь, что у меня и шаринган-то всего ничего? Конечно знаешь, ты был тогда у реки. Гендзюцу отличается от всего, что я знаю — и от всего, к чему привык. До этого меня хвалили за стиль боя, тот, в котором ты должен крепко держаться на ногах и всё время двигаться вперёд, но стоило мне начать использовать шаринган? Мадара, что ты делаешь, Мадара, так же нельзя, где же твоё изящество… А я что? Полил их катоном, чтоб не раздражали. Изуна тогда смеялся как сумасшедший. Иллюзии, дорогой брат, сказал он мне, это точно не твоё. Ты совершенно не умеешь мыслить творчески. Если ты увидел в реальности кошку, ты даже не подумаешь о том, чтобы вообразить, как она подойдет к тебе и замурлычет, как начнёт покусывать пальцы. Нет, если в реальности она прошла мимо, то и в иллюзии уйдет. А зачем мне гладить кошек в иллюзии, если можно всегда выловить одну недалеко от главного дома… — У вас бродят кошки у главного дома? — Тобирама осторожно скосился на него. Этого было достаточно. Вспыхнул шаринган. — Столько неприятностей из-за тебя, Сенджу, — фыркнул он, когда тот тихо вскрикнул, отшатываясь и едва не падая со стула; удержал за руку. Тот вырвался. — Что ты со мной сделал? — Только то, что обещал. Попробуй взглянуть на текст. Осторожно, новая информация с непривычки может ударить по голове. Я расскажу Хашираме, не думай, что это останется в тайне. И, как ты уже понял, энергия замка мешает потоку чакры. Это не только влияет на восстановление, но и подтачивает действия любого дзюцу, в том числе и ген. Так что у тебя не так много времени. Эта иллюзия будет подсказывать тебе сочетание звук-буква, чтобы адаптировать работу переводчика для письменного языка, но чем быстрее ты запомнишь их сам, тем лучше. Занимайся. Тобирама не ответил и не поднял глаз, только потянулся к одной из книг. Зашуршали переворачиваемые листы. Мадара вздохнул, откидываясь назад на спинке и прикрывая зудевшие глаза. Кажется, всё ранее заработанное одобрение от этого человека помахало ему на прощание. Делай после этого добрые дела. И не то чтобы он не понимал чувств Сенджу, просто… ну. Обидно. Прошло около получаса, и тот настолько ушёл в иностранные истории, что, казалось, мог и куная в голову не заметить. Мадаре было скучно. Нет, он тоже читал (лениво листал страницы, вообще-то), но тут уже в дело вступала головная боль в затылке. Дурацкий замок и его дурацкая энергия. Будто у него и без неё были какие-то успехи в ген. Тобирама игнорировал его. Похоже, так теперь будет всегда. Что ж. В итоге сидеть тоже надоело — он поднялся и пошел между рядами; Сенджу не отреагировал. Длинные полки отбрасывали длинные тени — свет от большого окна истончался, тут и там зажигались факелы, отмечая быстрый приход ночи. Кудрявая девочка впереди пыталась поставить на верхнюю полку тяжелый фолиант. Не хватало ни сил, ни роста, и тот грозился вот-вот перевернуться и ударить её. Мадаре не был выше, но легко перехватил его, толкая в свободное пространство. — Разве для этого нельзя использовать палочку? Она вздрогнула, слишком в своих мыслях, чтобы даже заметить, как он подошёл. Моргнула, оглядела его, полки, книгу наверху, свои руки… — Ой, — выдала красноречиво, — кажется, я слишком задумалась. Спасибо. — Никаких проблем. Та книга выглядела довольно тяжелой. — Она была посвящена восстанию гоблинов 1612 года, — пробормотала она, снова поднимая взгляд; нахмурилась, — ты тоже так думаешь, да? — Что? — Мадара переспросил. Он что-то упустил? — Что это совершенно не важно, и я только трачу своё время, пытаясь научиться магии. Наверное, было весело смотреть, как я забыла о заклинаниях, как настоящий маггл. — Ты магглорожденная, — догадался он в секундном прозрении. Она вскипела, сердито глядя на него. Великая богиня солнца, он устал от враждебно смотрящих на него детей. — И что с того? — Ничего, я… — Тоже считаешь, что у меня ничего не получится?! Ну и смейся на здоровье! А я стану лучшей в этой школе, и никто больше не будет говорить, что я ничего не добьюсь только из-за того, что мои родители — магглы! Она развернулась, хлестнув волосами по стеллажу и ушла, зло топая. А ведь он едва сказал ей пару слов. Другие дети почему-то всегда странно на него реагировали, что в клане, что где-либо ещё. Может быть, дело в какой-то исходящей от него ауре? Он мельком осмотрел руки, но те казались совершенно обычными. Ему ужасно хотелось вернуться к Изуне. Сенджу не посмотрел на него, но слегка приподнял подбородок. — Сначала хватаешь кошек, а теперь доводишь до слёз детей? Ничего необычного для Учиха. — Чтоб тебя, Сенджу, — проворчал он, но это же была попытка шутки, он не ошибся? Похоже, у Тобирамы всё шло хорошо настолько, что книги немного смягчили его. — Кто такие магглорождённые? — Можешь думать о них как о бесклановых, смысл примерно тот же. Всё одновременно так и не так, как я решил из легенды. — И как же? Сенджу пошел на перемирие? Сам? Вот это новости. Похоже, книги действительно оказали на него эффект теплого саке с холода. Или дело в двигавшихся картинках? — Местные пользователи энергии, волшебники, правда прячутся, но от обычных людей, гражданских, хотя разделять их так будет логически неверно. Это сознательное отстранение — похоже, они не хотят иметь с ними ничего общего. — Поэтому здесь не любят магглорождённых. — Это не совсем так, — возразил Тобирама, — больше похоже на столкновение интересов. Часть волшебников хорошо к ним относится, часть — нет. Это деление довольно укоренившееся. — О чём ты? — Смотри, — он указал на внутреннюю часть обложки одной из книг, состоявшую из разноцветных сегментов. — Это называют факультетами. Их всего четыре, и они формируют здесь социальную среду. Но эти два факультета многими авторами отмечаются как враждующие между собой. Не думаю, что в это понятие вкладывается многое, — добавил он, видя изменение в выражении лица Мадары, — изначально речь скорее о конкуренции. Но не так давно ситуация усугубилась. Тут довольно странное деление на силы «добра» и «зла», учитывая, что оба факультета — часть замка. Может, что-то не так с переводом? — Где? Тобирама указал на строчку. Мадара вчитался. Речь шла об описании факультетов, но со странной закономерностью: позитивный взгляд на представление об одних, в частности, Гриффиндор, контрастировал с нейтральным других (Когтевран и Пуффендуй, к которому они случайным образом оказались причислены) и… хм, факультет темных магов? Звучало довольно пристрастно. Автор писал о прославившихся выпускниках, и в графе Слизерин было довольно много людей, причисленных к Пожирателя Смерти. — Пожиратели смерти? — повторил Мадара, откидываясь на спинку стула. — Звучит довольно кричаще. Кто это? Тобирама вздохнул. — Преступники, в основном. Но не клан, скорее, наемный отряд с крепкими узами, учитывая, что учились они на одном факультете примерно в одно время. Они поддерживали другого выходца из этого факультета, но его имя не указано. И ещё был Орден феникса, который им противостоял. — Дай угадаю, раз Пожиратели в основном были учащиеся со Слизерина, то Орден состоял из гриффиндорцев? — Сенджу кивнул, и он весело фыркнул. — Похоже, они решили вывести конкуренцию на новый уровень, за пределы замка. Может, кто-то не успел свести счёты? Его прервал чужой взгляд на затылке. У них гости? Разве они говорили о чём-то запрещённом? Это был кто-то низкого роста, неловкий, судя по тому, как он переступал, но не существо, вроде Динни, а ученик, понял Мадара, хотя идея общей доступности знаний, особенно ввиду открывшейся информации, всё ещё была ему непонятна. Но их гость явно что-то услышал и заинтересовался. Чем? Он подал знак Сенджу. Вряд ли стоило ожидать нападения, но рука всё равно осторожно легла на спрятанный подсумок. — Из-за чего они сражались? — Я не уверен до конца, — пробормотал Тобирама, осторожно оглядываясь и указывая направление. Мадара устроил себе возможность оглянуться и заметил мальчика со светлыми волосами за вторым стеллажом справа, который наблюдал за ними со смешанным интересом. — Но вопрос магглорождённых наверняка поднимался? — Среди них было много жертв. — Думаешь, оттого, что они не могли в полной мере использовать энергию? Если продолжать аналогию, то те, кто изначально родился в семьях волшебников, должны иметь преимущество из-за большего опыта. — Чистокровные, — добавил Тобирама. — Они здесь самые сильные? — Так и есть, — претендуя на эффект внезапности, мальчишка за стеллажом драматично шагнул ближе. — Вы двое так интересуетесь историей, что решили пропустить ужин? Я вас раньше не видел. О чём вы здесь болтаете, хаффлпаффцы? Мадара позволил себе чуть-чуть прищуриться на нахальный тон. — Слизерин, — узнал он; мальчик усмехнулся. — Естественно, болван. Разве не об этом говорит моя нашивка? Что вы тут, перетираете нам кости? Не боитесь, что узнаем? Вот как, значит. Игра в высокомерие и запугивание? Мадара был Учиха. Он знал правила. — Мы прибыли только утром, — скучающе заявил он, не отводя глаз, — и ещё не успели разобраться в ваших правилах. Ребенок не знал, кто он, и потому не отвёл своих, и было освежающе смотреть прямо в глаза кому-то, кроме соклановцев и Хаширамы. Мадара усмехнулся недоумению, промелькнувшему на его лице. — Тебе не стоит выставлять своё невежество так явно, хаффлпафф. Не все такие терпеливые, как кажется. — Не думаю, что мне есть до этого дело. — Что, ждёшь отчисления? — Вовсе нет, — что такое отчисление? — В Хогвартсе слишком много детёнышей магглов. Думаю, скоро клан решит сменить наше место учёбы. Мальчик затих, будто ударился о стену. — Вот как, — наконец нашел он голос, заметно потерявший в бахвальстве, — и на которое же? — У нас на родине есть более закрытые школы. Изначально мы учились там, но отец решил, узнать мир полезно для его наследников. Будет жаль сообщить ему, что он ошибся. Он услышал у двери торопливые шаги. Кто-то выбежал. Ребёнок. Девочка? Мальчик перед ними тоже скользнул туда глазами, мельком улыбаясь. — Будет знать, как подслушивать, магглокровка. А я Малфой, Драко Малфой. К вашим услугам. — Ах, теперь — к услугам? Ты довольно нетерпелив, Драко Малфой. Моё имя Мадара из клана Учиха, а это Тобирама из Сенджу. Наши кланы заключили мир, чтобы сделать возможной такую далекую поездку. Мы впервые в Магической Британии, а потому прости нам некоторую неловкость. — О чём речь. Буду только рад помочь вам быстрее освоиться. Какой шустрый, мысленно фыркнул Мадара, с веселой искоркой рассматривая его. — Дамблдор сам отвёл нам комнату для сна и место на факультете Хаффлпаффа. Я слышал, они со Слизерином не в самых хороших отношениях. Надеюсь, у тебя не возникнет проблем из-за нас. — У Слизерина нет никаких претензий к Хаффлпаффу, — заверил их мальчик, — особенно, к чистокровной его части. — Тогда я рад, что мы не доставим тебе лишних хлопот. Из-за того же стеллажа осторожно выглянули две крупные головы, и Драко махнул им залезть обратно. — Думаю, нам самое время отправится на ужин, — дипломатично отозвался он, и было настоящим чудом, как изменился тон его голоса, став простым и более приятным на слух, когда он отбросил напускной тон превосходства. — Вы уже познакомились с замком? — Боюсь, не в достаточной мере, чтобы добраться самостоятельно, — отозвался Мадара, бросая быстрый взгляд на молчаливого Сенджу. Тот перехватил и неторопливо поднялся, начиная складывать книги в стопки. — Вы можете оставить их на столе, — подсказал Драко. — Магия позаботится о том, чтобы вернуть всё на свои места. Я с большим удовольствием провожу вас, но нам стоит поторопиться, если мы хотим занять хорошие места.