err further

Знаете то чувство, когда считаешь, что правильно, то есть, ты уверен в этом, но все равно делаешь иначе, что вскоре оказывается неправильным, а твое первое представление было правильным? Со мной так очень часто. Буквально во всем. И я знал, что не нужно было целовать Майка, знал, что не нужно было оставаться в комнате, вместо прогулки с друзьями. Но делал наоборот, не прислушиваясь к сердцу, а прислушиваясь к разуму. Мне следовало пойти с ребятами, может, было бы и неловко видеть Майка, но было бы правильно. Тогда бы я знал, где он остался. Или бы мы обсудили это. Не знаю, но это было бы правильно. Я проснулся и не увидел его. Кровать была не тронута, вещей его, вроде телефона или сумки, не было. Возможно, он был уже на парах, а, возможно, и нет. Мне не хотелось забивать себе этим голову, но, знаете, это чувство, чувство вечной опеки, заботы, страха за близкого человека, не дает мне покоя. Я убеждал себя, что он остался у парней, а, может даже, у Джейн, что не радовало меня, а скорее вызывало легкий укол ревности. Я пытался выкинуть его из головы, но тщетно. В итоге я решил, что спрошу у ребят, только чуть позже. Я не был готов к сегодняшним парам, потому что вчера мне было не до этого. Лишь от одной такой мысли мои щеки покрылись румянцем, а губы расползлись в смущенной улыбке. Я наспех закинул учебные принадлежности в рюкзак, взял телефон и выбежал из комнаты, ведь уже довольно опаздывал из-за того, что не завел ночью будильник. Надеялся увидеть его там. На первую пару я, конечно же, опоздал. До конца оставалось двадцать минут, поэтому я сел возле аудитории, в которой проводили лекцию курсу, в котором учился Майк, и стал ждать. Но ждать оказалось трудно, поэтому я достал скетчбук и начал рисовать портрет. Я не думал про какого-то определенного человека, мои мысли витали далеко, а рука просто делала разметку лица, прорисовывала глаза, нос, губы... Все как обычно, незамысловато. Делал я это просто для того, чтобы убить время. Меня сотню раз просили нарисовать портрет. Майк, Джейн, Дастин, однокурсники. Но фишка в том, что некоторых рисовать было "раз плюнуть", а некоторых вообще ни при каких обстоятельствах не получалось. Как Джейн. Как Майка. И вот сейчас моя рука неумело набросала лицо Джейн. Получилось вполне симпатично, но если дорисовать, доработать детали, то получится очень даже неплохо. Очень даже неплохо. Я сложил все в рюкзак, и как по щелчку из кабинета вывалились, смеясь, ребята с курса Майка. Среди них, все так же смеясь и вдобавок держась за какую-то девушку, вышел в коридор. Заметил меня, и смех прекратился. Взгляд стал обеспокоенным и стыдливым. Он что-то шепнул этой даме, та понимающе кивнула и пошла за остальными. Майк подождал пока все выйдут, осмотрел коридор, и подошел ко мне, по-прежнему сидящему на подоконнике. Сунул руки в карманы и неловким движением головы скинул непослушные волосы со лба. Я не знал, зачем пришел сюда, зачем ждал его, не знал. Может сработал какой-то скрытый двигатель, которому было нужно увидеть Майка, убедиться, что с ним все в порядке. И наплевать на то, что ему стремно, как никогда. Забота превыше всего. – Привет, – улыбнулся так приветливо, что на сердце стало тепло. – Привет, – я не хотел выразить те чувства, что накопились на душе, хотелось сказать как можно безразличнее, но что-то этому помешало, и в моем голосе пронеслись радость, усталость, забота, смущение... – Что ты тут делаешь? – Я сам не знаю, – глупо звучит, не правда? Но это так. Правда порой весьма глупая штука. – Забавно, – подходит ближе и ставит руки по бокам бедер. Желание поддаться вперед. Желание снова ощутить те эмоции, из-за которых сон не приходит ко мне. Жадно смотрю на его губы, приоткрыв свои. – Что такого смешного у вас там случилось? – перевожу взгляд на его глаза. О, да, в игру с сердцем вступает мозг. – Ничего такого, забудь, – теперь он, не скрывая своих желаний, смотрит на мои губы. От такой радости хочется летать. Ухмыляюсь и поддаюсь вперед, упираясь коленями в его талию. Проводит рукой от бедра к колену, от чего все мои мышцы сжимаются. Вставляет руку между коленных чашечек и раздвигает их. Продвигается ближе, и теперь мы уже вплотную друг к другу. Легкие сжимаются словно сердце. Возвращает руки на прежнее место, по бокам моих бедер, и впивается взглядом в мои глаза. Смотрит непрерывно, словно читает книгу. Смотрю в его глаза, будто на горький шоколад, но не могу прочитать, что он чувствует. И несмотря на то, что сейчас перерыв, ему плевать, если кто-то заглянет в этот коридор, или если кто-то выйдет из аудитории. И, если честно, то мне тоже плевать. Это наше время, и все равно, если кто-то его нарушит. И, естественно, первым не выдерживаю я. Губы накрывают его губы, а руки поднимаются к шее, потом к волосам, сжимают их, накручивают пряди, оттягивают, причиняя только удовольствие. Он отвечает. Сжимают мою талию так, словно боится, что я исчезну, или, скорее, кто-то оторвет меня от него, будто пластырь с коленки. Гладит по спине, и даже сквозь рубашку я чувствую тепло, исходящее от его рук. Пытаюсь выразить все чувства, все то, что чувствую к нему, все то, о чем мечтал, и, думаю, что у меня получилось. Он урчал словно кот, и я чувствовал, что он улыбается сквозь поцелуй. И я не смог не улыбнуться тоже. С трудом оторвался от него, но если бы кислород в легких был вечен, меня бы никогда не оттащили от него, никакими силами. Вот теперь я улыбнулся облегченно. Запрокинув голову, рассмеялся. И он рассмеялся тоже, прижав меня крепче к себе и уронив голову мне на грудь. Подумал, что кто-то мог это видеть, и, возможно, этот человек сейчас сидит и крестится в туалете, и от этого стало еще смешнее. Знаю, что выглядит это глупо, но так не считаю. Просмеявшись, посмотрел на него. Он, с улыбкой до ушей, разглядывал меня. И...в который раз за сегодня мне становится тепло от всего этого? – Ты же говорил, что это все ошибка, – о, Уилл, почему же ты не вспомнил об этом раньше? Он был в замешательстве, но ответил, все так же с улыбкой на лице. – Знаешь, для меня это ново. Я просто не знал как отреагировать. Для меня это было странно, но сейчас... Сейчас все хорошо, просто дай мне привыкнуть. Не знал как мне радоваться. Хотелось танцевать, но я знал, что это будет верхом идиотизма, и что меня могут отвезти в психушку, поэтому сдержался. – Отлично, – улыбнулся и чмокнул его в нос. Такой прекрасный нос с прекрасными веснушками. Я спрыгнул на пол, поправил рюкзак, и посмотрел на него, не переставая улыбаться. Теперь эту улыбку из меня не выбить. – Мне уже пора. – И мне. Он подошел, обнял меня, словно мы надолго прощались, уткнулся носом в мои волосы и прошептал: "Увидимся". Я легонько кивнул, вынырнул из его объятий и побежал в нужную аудиторию, ведь опаздывал уже на вторую пару.