Когда звёзды падают

Любимые, дорогие читатели! Эта глава - исключительно новогодняя! Эдакое, разыгравшееся во время праздников, воображение и попытка представить совместный Новый год наших Билла и Мейбл, сложись обстоятельства по другому... К основному фанфику эта зарисовка отношения не имеет:) Приятного прочтения! Ваша, VES:) — Ну ты где там? Невысокая кареглазая девушка возмущённо затопала по недавно начищенному паркету, идя в соседнюю комнату в поисках… — Билл, ну где ты?! Мейбл, свитер на которой был сплошь из новогоднего пушистого дождика, грозно воззрилась в пустой зал, заведомо зная, что не такой уж он и пустой. — Я знаю, что ты здесь, Шифр! Немедленно покажись! Большое помещение, которое встретило нахмуренную девушку темнотой, действительно таило в себе причину девичьего раздражения и негодования. Пайнс нетерпеливо поправила самодельные оленьи рожки на голове, одно прикосновение к которым влекло за собой лавину из искристых блёсток, сыплющихся с этих самых декоративных рожек; однако, Мейбл, чьи длинные шелковистые волосы были щедро припорошены яркой золотистой пылью, несильно беспокоилась по этому поводу: так ей нравилось даже больше, хотя сейчас её блестящая голова и была наполнена мыслями лишь об одном человеке, точнее козле, которому рога, но уже настоящие, подошли бы больше. Пайнс не боялась темноты, ведь с тех пор, как она поближе «познакомилась» с безумным демоном разума, Биллом Шифром, мрак — последнее, что может страшить эту девушку. Так что она, облачённая в пушисто-искристый свитер, на котором застряла ещё и пара ёлочных шаров, сердито шагнула в черноту зала, предугадывая, что именно здесь прячется виновник её праведного новогоднего гнева. — Выходи, мерзкий треугольник! Что ты сделал с моей ёлкой, Шифр! Ярость искристой Кометки можно было понять: она, как верная хозяюшка, преданная любимому празднику, хлопотала над их обыденно мрачной сырой квартиркой целый месяц для того, чтобы притащить в это гнилое, обитаемое многими годами Биллом, место тёплый, обжигающий даже его черствое сердце уют. Целый месяц Пайнс без устали мыла, чистила, готовила, украшала и мастерила. Каждый миллиметр некогда жуткой и заброшенной обители демона засиял чистотой и был отмыт, а затем наполнился теплом, льющимся из недр души хрупкой на вид Мейбл. Обычной, ранимой, но очень сильной и доброй двадцатилетней девушкой. В этот Новый год она принесла в жертву собственный покой и отдых для этого… -…чертового демона. Гад! Мейбл что есть силы пнула стену, на которую случайно наткнулась, пытаясь отыскать несносного, маленького ребёнка возрастом около миллиона лет, затеявшего прятки, чтобы избежать наказания. Включить свет невозможно: выключателя просто нет, и место, на котором он должен быть, зияет гладкой поверхностью без единого намёка на пластмассовую кнопку там. Девушка тихо бормотала проклятия в сторону Билла Шифра, понимая, что тот подготовился к очередной игре. Хотя Пайнс начала уж было верить, что хоть в этот раз парень не станет мешать ей и ставить палки в колёса, ведь за весь прошедший месяц упорной подготовки он ни разу ни словом, ни делом не отвлекал и даже не обращал на себя и доли внимания занятой Мейбл — как оказалось, затем, чтобы испортить всё в конце. Очень на него похоже. Девушка работала не покладая рук, и уже за неделю до заветного дня, когда сердца наполняет восторг и предвкушение, в доме уже стояла большая и красивая ель, украшенная большим количеством новогодних гирлянд, шаров и фигурок, а по периметру квартиры залихватски перемигивались гирлянды, километражи которых простирались по стенам и окнам, по карнизам и мебели, сплетаясь в затейливые рисунки. Ведь Мейбл обожала это время, предчувствовала каждый раз его неповторимую особенность и радовалась грядущему Новому году больше всех детей на свете. В ней оживала та искра, которая затмевала мрак и угнетающую жуть этой квартиры, где она осталась исключительно ради демона во плоти, испортившего уже окончательно всё. — Билл, верни ёлку! Почему все украшения стали желтыми треугольниками?! Отчаянные вопли не были услышаны, а из соседней комнаты донёсся свет издевательски замигавших вдруг треугольных гирлянд. Тихо рыкнув, Пайнс продолжила продвигаться вглубь тёмной комнаты, отмечая, что идёт она уже довольно давно, а пространство не кончается. А ведь в этот год она даже отказалась праздновать с семьёй, ведь хотела лишить липкого одиночества его, жестокого, безумного, холодного Билла Шифра, пусть тот и утверждал, что «тысячи лет как-то жил без этих глупых завлекаловок для мясных мешков». В памяти жили своей жизнью счастливые воспоминания о весёлых и родных душе празднованиях в отчем доме, где она была главным Дедом Морозом, приносившим в дом Новый год. Тогда счастливы были все, и даже обычно серьёзный Диппер забывал о книгах, а это, господа, уже большая победа, ведь оторвать заядлого ботаника от кипы учебников не так просто. Пайнсы отмечали всем составом сколько Мейбл себя помнит, и вот только в этот раз она пошла на такой рисковый для себя и близких шаг — впервые нарушила традицию и самозабвенно шагнула навстречу новой семье, маленькой и странной, семье из неё и демона разума… А теперь кое-кто заставляет её начать сомневаться — а было ли столь опрометчивое решение правильным? Тем не менее, возврата нет: на часах уже одиннадцать вечера, и чета Пайнсов уже наверняка дружно села за стол, никого больше не ожидая. Девушка попробовала представить эти, определённо умилительные, моменты, когда мама опрометью бегает по дому со шваброй и ведром, ведь уборка как всегда затянулась, папа, старающийся незаметно пронести под неуклюже наряженную Диппером ель подарки, тщательно обёрнутые яркой бумагой и с бантом где-то посредине… Мейбл сердцем чуяла, что они скучают и нуждаются в её помощи, прямо сейчас! Но… Вместо этого она бродит по тёмному залу, с дурацкой улыбкой вспоминая семейные вечера. А получится ли у неё когда-нибудь создать такой же уютный праздник в своей семье? Получится ли вообще создать семью… Когда живёшь с неординарным и непредсказуемым демоном, которому чуждо человеческое тепло, можешь ожидать чего угодно, но только не предложения создать семью. Мейбл ставало тоскливо, вспомни она о том, что вряд ли когда-нибудь познает то же, что и многие другие люди — простое счастье по возврату домой, где точно защитят, пригреют и поймут. С Биллом Шифром этого никогда не произойдёт, даже сегодня, в день её тщетных надежд и попыток воссоздать домашний уют в этом мраке он в очередной раз развеял её иллюзии и мечты о дружном кругу близких и друзей, прозрачно намекая на то, что в принципе не намерен праздновать переход календаря на новую цифру. Конечно, для него ведь время невероятно быстротечно, и каждый год для демона разума словно день. И только Пайнс упёрто старалась внести в его удушающую темноту ясный свет, будто он и не дис какой, а человек, будто она и её проницательность окажутся сильнее демонического эгоизма. Счастье в лице Мейбл настойчиво перлось в дом. За три дня до праздника уже был практически готов новогодний стол, а в квартире не осталось темного грязного места — девушка постаралась на славу. За день до торжества под красивой нарядной елью в аккуратную кучку собрались яркие коробочки и свёртки, самодельные открытки разосланы друзьям. Всё кричало о приходе Нового года, всё напоминало сплошную картинку из праздничных листовок или книжек. Пайнс была счастлива, гордо окидывая взглядом проделанную работу и беспечно направляясь в душ. Ничто не предвещало беды, но стоило Мейбл отлучится всего на час и… Выходя из ванной и расслабленно выдыхая, девушка подавилась ликованием — вся квартира была перевёрнута вверх дном, а каждый атрибут Нового года стал жёлтым треугольником. Такого отчаянного злого крика ещё никто не слышал… — Билл! Она кричала вновь, пугаясь появившегося эха. Здесь не должно быть никакого… Комната ведь небольшая и сравнительно хорошо обставленная, откуда эхо? Мейбл начала подозревать неладное: не только испорченные труды, банальное отсутсвие света и конца-краю этой комнате… Нет… Становится понятно, что Биллу Шифру снова скучно и он явно собирается устроить девушке новогодний квест, так что где-то в недрах зала определённо спрятано оружие, ядовитые змеи или сам «палач», хотя для натерпевшейся девушки наказанием есть его существование… Однако, Пайнс не стала даже задумываться о том, что там для неё подготовил сумасшедший парень. Злость и горячая детская обида продолжали вскипать, спалив к чертям заевшую доброжелательность и терпимость. — Ты полный дурак, понятно?! — Вопила девушка, равнодушно слушая эхо своих пламенных речей. — Я тоже тебе всё испорчу! Вот… Возьму и уйду! Глупый… треугольник… На больших оленьих глазах Мейбл заблестели холодные злые слёзы. Стало так душно, горло сдавило тисками от обиды — она ведь так старалась, а, возомнивший себя царём и Богом, ублюдок решил свести на нет все её старания. Выжидал, гад, целый месяц… Именно поэтому, резко развернувшись, девушка гордо, но всё же со слезами, зашагала в противоположную сторону, бормоча проклятия. Её, привычно сверкающие добротой и детской невинностью, краски обрели цвет воинственной жажды мести, даже цветной пушистый дождик стал выглядеть кислотным кострищем для посягнувшего на святое мерзавца. С твёрдым намерением сорваться к родителям сию же секунду, Пайнс сгорбилась и равнодушно скинула с головы самодельный ободок с блестящими оленьими рожками, откидывая его, как самую паршивую и ненужную сейчас вещь — доказательство её безучастной и беспомощной детской натуры, которую судьба поставила один на один в поединке со всемогущим демоном. Уже дойдя до выхода из комнаты, девушка стукнулась лбом о дверь, которая резко закрылась перед самым её носом. Повернувшись лицом к коварному мраку зала, Пайнс даже не удивилась: игра началась, а она сама виновата в том, что добровольно и в короткие сроки прибежала в ловушку, даже в капкан участливо легла. — Ооо, так ты решил вспомнить нашу первую свиданку? — Горько усмехнулась девушка. Тогда он тоже загнал её в комнату, без единого проблеска света, терзая Кометку, как это было возможно. Мечтающая о романтике Пайнс получила намного больше: угрозы и риторические рассуждения о смерти в качестве комплиментов, рассказы о том, как он вырежет всю её семью, вместо цветов, сломанная ей им лично нога вместо ужина, а порезы и удары прилагались как десерт, и, наконец, первый поцелуй. Он всё же был, но Мейбл в ту секунду поняла, что это куда больнее наносимых ранее увечий — новая пытка ранила прямо в сердце. Может, Билл что-то наворотил с её мозгами, но с того самого поцелуя изменились все её к нему чувства, и девушка, считавшая демона отродьем и врагом и брызжущая ядовитой слюной на каждое упоминание о нём, сдалась и тихо, словно опавший молодой кленовый лист, с покорным шелестом опустилась на землю несокрушимых реалий с мрачным и жестоким дьяволом. А сейчас из глаз лились слезы. Такие горькие бывают только у неё, упавшего с небес ангела в жертву демону. Очернившего крылья, опозорившего и проклявшего себя, а затем покинутого и холодного… Плевать Мейбл было на украшения и прочую мишуру, только сейчас ей начало казаться, что даже самой чистой любовью в Билле не пробудить и доли человеческих качеств. Бессилие подбивало идти дальше, а сердце ныло с каждым шагом — все годы с ним, эгоистичным и бездушным, стали очень глупой аскезой в противовес бытию треугольника. Да, ради неё он в обличии парня, но красивая златовласая оболочка порой даже пугает девушку, ведь даже его глаза цвета Солнца стабильно ледяные… Она откинула голову назад, опираясь на запертую дверь, как вдруг… Сквозь сомкнутые веки она видит яркий и манящий свет. Множество разноцветных лучиков, бьющих даже в закрытые глаза, заставляют девушку дважды распахнуть их: первый раз, чтобы узреть происходящее, и второй от удивления и шока. Вся зала простиралась, словно бескрайнее поле… Прекрасных огоньков. Первые два изящно зажглись прямо перед Пайнс, а затем они вспыхивали дальше, друг за другом, зажигая в гостиной одной мрачной полупустой квартиры ночное небо с мириадами сказочных звёзд. Они хаотично парили во мраке когда-то затхлой комнаты, сверкая, словно тысячи волшебных светлячков. Разных размеров, разноцветные огоньки неподвижно зависли, излучая неземную красоту и чувственность, наполняющих комнату стремительно и до краев предвкушением мистики и блаженного тумана из небесных звёзд. Зачарованная Мейбл затихла, а высыхающие дорожки замерших также слёз заблестели в магическом свете. Каждый огонёк окутан ореолом волшебства. Девушка восторженно всхлипывает и делает шаг навстречу чуду. Когда вся гостиная зажглась неповторимым количеством парящих светлячком, Мейбл поражено смотрела вдаль, видя только витающие повсюду волшебные огни. Это было в тысячу раз красивее гирлянд, но что это? Сюрприз?! Ну да, как же! Равнодушный до чувств и проблем людей, демон разума зажигает для неё огромное небо звёзд… Пайнс хмыкнула — самой стало смешно. Скорее всего, очередная ловушка, иллюзия, бред, сон, наваждение, галлюцинация, игра, каприз, но… Не… Нет, этого быть просто не может. Однако, волшебство никуда не исчезает, и восторженная девушка понимает, что это реальность, а не очередные грёзы. Она, не веря самой себе, пошла вглубь наполненного магией зала. Маленькие светящиеся огоньки красиво сияли, придавая некогда гнетущей сырой тьме сказочный окрас. Сложно сказать, как сильно и неистово трепетало девичье сердце, ещё минуту назад готовое разорваться в клочья! Мейбл неслышно ступала меж стаек светлячков и заворожённо наблюдала их таинственный чарующий свет. Пайнс была в глубоком смятении, на дне которого неслышно залегла робкая догадка о подлинной причине сего действа, но голос её был так тих, что Мейбл не слышала, да и боялась слышать… Внезапно на маленькие плечи легли холодные мужские руки, а ухо обдало горячим дыханием. — С Новым годом… — Вкрадчиво шептал златовласый парень. — Билл? Как… — Тсссс. — Словно змея, зашипел Шифр. И Мейбл поняла. Он хочет тишины и одновременно показать ей всю свою душу, есть она у него там или нет. Девушка понимающе замолчала, напряжённое тело расслабилось, и сан Пайнс обрёл покой и умиротворение. Неземной свет огоньков медленно и мерно заполнял собой зал. Темнота никуда не делась, в ней, тлеющими разноцветными угольками, поблескивала странная и поверхностная любовь демона, согревающая холодным светом душу Кометки. На голову опустился ободок с оленьими рожками с подачи Билла; облако золотых блёсток вспыхнуло на голове у девушки. Руки Шифра опускаются на талию Мейбл, когда та робко откидывает голову назад, ему на плечи. Впервые он так нежен с ней, и впервые она позволяет себе проявлять ненавистные Биллу людские качества… Парень разворачивает девушку к себе, мутным, подернутым туманной дымкой, взглядом окидывая любимые черты. Требуя не прекословить, он приближается к лицу девушки, на котором застыла каждая эмоция неподдельной радости и верности, и… Сеть сверкающих в околдованной тьме звёзд вздымается выше и вспыхивает неистовыми искрами, смешиваясь в единый мир, распростершийся над парой космос. Их губы встречаются, словно впервые, и зачарованное пространство загорается вновь и с новой силой, когда двое искренне и без слов признаются друг другу в самом сокровенном. Мейбл порывисто обнимает Билла, не думая более ни о чем, посылая всё и вся к чертям, потому что самый главный — с ней, здесь и сейчас. Прижавшаяся к груди демона, девушка не сразу слышит глухой стук возле уха. Осознание приходит внезапно, и тёплые волны наполняют всё тело силой, дающей жизнь и любовь абсолютно всему, грея самых паршивых людей планеты. Девушка тянется к парню вновь, и их губы сплетаются в новом поцелуе, уже более долгом и тягучем, принуждая буквально растаять от малейших касаний. За всё время они не сказали ни слова. С Новым годом…