Ataashi Asaara

      — Ада, проснись, давай же!       Первой от шепота Сайласа, однако, проснулась Асаара и с удивлением огляделась по сторонам. Все остальные спали, все было тихо. Эльфийка, нехотя приоткрыв глаза, пробормотала:       — Сайлас, что случилось? Ночь же…       — Пошли, по дороге объясню.       — Что случилось? — шепотом поинтересовалась Асаара. Таллис уставился на нее с заметным удивлением.       — Твою ж, извини, никого будить не хотел, — виновато отозвался он.       — Что-то плохое случилось?       — Вроде того. — Он уклонился от прямого ответа. — Ладно, пошли с нами, только быстро.       Адайя накинула поверх своей сорочки рубашку, Асаара решила не делать этого, оставшись в штанах и сорочке — холода она все равно не чувствовала. Зато заметила, как Сайлас по дороге пару раз покосился на ее грудь. Но ситуацию он объяснил:       — Если сейчас всех поднять, шуму будет — не оберешься. Донвалл чуть не сбежал.       — Донвалл? — Адайя мигом проснулась, изумленно распахнув глаза.       — Ну, лучник этот. Его ж Донвалл зовут?       — Почему? — Поняв, что спросила невпопад, Асаара уточнила: — Почему сбежал?       — А хрен его знает. Я его краем глаза увидел, хотел было сам поймать, но не успел… в общем, вот.       Они дошли до освещенного места в коридоре, и Асаара с удивлением увидела Калах, которая буквально пригвоздила к полу Донвалла. Его левый глаз был подбит, нос сломан, на костяшках пальцев была кровь. Гномка тяжело дышала и, крепко прижимая его голову к полу одной рукой, стирала другой струйку крови, бегущую из разбитой губы. Судя по всему, они дрались не на жизнь, а на смерть.       — Я часть их драки застал, — вздохнул Сайлас. — Подумал, что влезать будет себе дороже, решил вместо этого тебя позвать, чтоб ты хоть раны залечила в случае чего…       Адайя молча стояла с открытым ртом. Произошедшее явно ее ошарашило.       — Донвалл, — тихо спросила она, — ты правда пытался сбежать?       — Пытался, — мрачно ответил лучник. — Еще бы тут не попытаться. Я не собираюсь умирать.       — Умирать?       — Не надо делать невинные глазки. Вы и так врали нам, не рассказав о Посвящении. Никто бы не согласился пойти в Стражи, зная, что ему там надо пить смертельный яд.       — Ну так потому мы и не рассказываем, — пожал плечами таллис. — Потому что так и правда никто не пойдет.       — Пропадите вы пропадом, низинники.       Донвалл был зол, но все же посылал проклятия в их адрес куда спокойнее, чем Хела. То ли он вообще не считал нужным тратить лишних эмоций, то ли ему казалось бессмысленным злиться на судьбу сейчас, когда его уже поймали.       — Калах, — спросила Адайя, переводя взгляд на гномку, — ты… ты его специально так отделала? Ты сломала ему что-нибудь?       Калах показала что-то одной рукой. Сайлас напряженно смотрел на нее, пытаясь понять:       — Э… бежал, поймала, дал сдачи, тоже дала сдачи. — Он вздохнул. — Вот ни убавить ни прибавить, мать его.       — Поверни его на спину, — приказала Адайя уже другим, более строгим тоном. — Я осмотрю, целы ли кости.       — По-моему, она мне ребро сломала, — злобно пробормотал Донвалл.       Эльфийка осмотрела его, используя магию. Калах продолжала цепко держать лучника. Сейчас она выглядела совсем не такой, как обычно: нахальной и развязной гномке уступил место суровый воин, признающий только битву до последнего вздоха. Будучи намного ниже Донвалла ростом, она умудрилась основательно избить его за то, что он…       — Ты, может, расскажешь тем временем, на кой хрен ты решил сбежать? — поинтересовался Сайлас. — А то Калах не очень-то разговорчивая у нас.       — Если бы не эта гномка, меня бы уже здесь не было, — отозвался лучник. — Я изучил крепость, знаю все ходы и выходы, умею уходить неслышно… если бы не она, меня бы никто не заметил.       — Поздно об этом сокрушаться.       — И то верно. Вы меня поймали, чего теперь изворачиваться. — Он нагло посмотрел в лицо таллису. — Да, решил сбежать. Не хочу умирать. Не хочу быть Стражем.       — Надо же, — фыркнул Сайлас, — как ты быстро передумал.       — Ты бы не передумал, если бы тебе приказали пить яд?       На лице таллиса ни один мускул не дрогнул.       — Нет.       — Врешь.       Адайя наконец отодвинулась от него. Теперь Донвалл выглядел получше, хотя сил встать на ноги у него явно еще не было.       — Отлично, — пробормотала эльфийка, — все идет отлично. Просто замечательно…       Хотя она говорила радостные слова, голос ее был упавшим и полным безнадеги. Так же порой говорил Командор, если все шло плохо.       Донвалл оглядел их всех с презрением.       — Н-да уж, — фыркнул он, — Гурд полный идиот, если хочет стать Серым Стражем. Сборище дураков и обманщиков. Я еще когда первый раз вашу братию увидел, почувствовал недоброе.       — Ты обманщик, — сурово проговорила Асаара, и взгляд его немедленно устремился к ней. — Ты лгал.       Лучник криво усмехнулся:       — А ты и вправду умом не бле…       Калах метким ударом в челюсть прервала его, заставив вскрикнуть.       — Вот сучка, — пробормотал он, хватаясь одной рукой за челюсть.       — Калах, — с укоризной произнесла Адайя, — хватит распускать руки. Ему и так досталось на орехи.       Гномка с невинным видом пожала плечами. Асаара же поняла, что Калах вступилась за нее — ей не понравилось, что Донвалл назвал Асаару глупой. Это было… приятно, хотя и жестоко со стороны гномки.       — Ты лгал, — продолжала Асаара тем же суровым тоном. — Ты говорил, что для тебя будет честью стать Серым Стражем. Ты лгал с первого дня. Зачем ты лгал? Ты боялся сказать правду? Ты боялся, как боишься пройти Посвящение? Ты трус?       — Не смей меня так называть, кунари! — с оскорбленным видом отозвался лучник. — Я не трус! Я никогда не боялся ни тебя, ни эту дикую гномку, ни всех вас. Наши воины не ведают страха.       — Ты боишься правды. Тебе ведом страх. Ты трус.       — Я не боюсь правды. Я только знаю, чего говорить следует, а чего не следует. — Он криво усмехнулся. — Врагу нужно говорить то, что он хочет услышать. Он поверит твоим речам и потеряет бдительность. Тут-то ему и конец.       — Тогда зачем ты вообще согласился стать Стражем? — воскликнула Адайя. Ее голос прорезал ночную тишину. Сайлас боязливо огляделся по сторонам, предчувствуя, как сейчас сюда прибегут слуги.       Донвалл спокойно выдержал взгляд эльфийки.       — Потому что устраивать сцены, как Хела — дело гиблое. Я давно хотел посмотреть, как живут низинники, да еще и в нашей авварской твердыне. Я дошел туда, куда мне нужно. Но я держал в уме мысль о побеге. А как только я узнал, что мне придется пить яд, я сразу начал действовать. Вот только эта сучка…       На сей раз удар Калах пришелся ему по ребрам. Адайя не успела ее остановить и только покачала головой.       — Асаара, — вздохнула эльфийка, — лучше ты его держи. Ты хотя бы его не будешь так сильно бить.       — Хорошо.       Когда гномка «передавала» свою работу ей, она легко коснулась короткими пальцами ладони Асаары. Во взгляде ее мелькнули знакомые игривые искорки.       — Я так и буду всю ночь тут лежать? — осведомился Донвалл. — Или допрос окончен?       Повернувшись к Адайе, Сайлас спросил:       — Что с ним делать? Его ж только отпусти, он сбежит.       — Сбегу, — спокойно подтвердил лучник.       Подумав, Адайя тихо сказала:       — Надо позвать Адвена. Ему… стоит об этом знать. Иди, приведи его, а мы с Асаарой пока посторожим Донвалла. Калах, тебя подлечить? У тебя губа разбита…       Гномка презрительно отмахнулась.       — Тогда напиши с утра, как дело было, и передай бумагу мне, хорошо?       Беззвучно фыркнув, Калах все же кивнула и ушла. Сайлас, глядя ей вслед, покачал головой:       — Вот хрен пойми, что у нее в голове творится.       — Не думай об этом, Сайлас. Лучше позови Адвена.       Напоследок похлопав ее по плечу и помахав Асааре, он ушел. Они с эльфийкой и Донваллом остались втроем — и не говорили друг другу ни слова. Лишь тихие, тяжелые вздохи Адайи нарушали тишину. Асаара видела, что глаза у эльфийки влажные, но утешать ее не решилась. Хрупкую эльфийку было слишком легко задеть.       Сайлас вскоре вернулся с Командором. Эльф выглядел измотанным, под глазами его были темные круги — наверное, он вовсе не спал этой ночью. Кисло посмотрев на Донвалла, он поинтересовался:       — Итак, тебе есть что сказать в свое оправдание?       — Не хочу умирать от вашего яда, — ответил лучник.       — Ясно.       Обернувшись к Адайе, Командор приказал:       — Адайя, приведи в большой зал Гурда и Хелу. Я проведу Посвящение.       — Сейчас? — изумилась эльфийка. — Ночью?       — Да, сейчас, ночью, — сквозь зубы отозвался Командор и, приложив руки к вискам, тихо прибавил: — Буду исправлять свою ошибку.       Когда Адайя, кивнув, ушла, Командор перевел взгляд на Асаару:       — Ну что ж, пошли в большой зал. Я быстро все подготовлю.       — Чтобы я не успел сбежать? — с издевкой поинтересовался Донвалл. Асаару возмутила эта наглость, и она, не выдержав, чуть сильнее надавила руками на его плечи.       Командор же не удостоил его взглядом.       — Да. Чтобы ты не успел сбежать. Асаара, веди его.       Молча кивнув, Асаара повела наглого лучника в большой зал. Пока Командор отмерял пропорции оскверненной крови для Посвящения, она цепко держала Донвалла за плечи.       — Тебе как будто платят за такую покорность, кунари, — презрительно бросил он. Асаара снова нахмурилась. Этот упрямый аввар, будучи предателем, еще смел насмехаться над другими. Позволить ему это было нельзя.       — Я не приму упреков от труса, — ответила она. Командор вдруг на мгновение отвлекся от своего занятия, словно пораженный ее словами — и, не оборачиваясь, произнес:       — И правильно.       Тем временем Адайя привела заспанных Гурда и Хелу. С удивлением оглядев побитого Донвалла, аввар-маг выдохнул:       — Ничего себе.       Хела же усмехнулась:       — А еще говорил, что я дура, раз хочу сбежать.       — Ты и есть дура, — лучник оставался все так же спокоен, — ты ведь твердила об этом с первого дня.       — Зато ты провернул до того хитрый побег, что всю твердыню на уши поднял. И кто из нас двоих глуп?       Донвалл хотел было возразить, но неожиданно вмешался Командор:       — Да прекратите вы болтать под руку или нет? Если я сейчас намешаю состав не в тех пропорциях, вы точно это Посвящение не переживете!       Лучник громко хмыкнул, однако возражать ни он, ни двое остальных не осмелились.       Асаара увидела, что к стоявшим у входа Адайе и Сайласу подошел Натаниэль. С ужасом глянув на троицу авваров, он начал было:       — А почему…       Эльфийка сделала ему знак замолчать и прошептала:       — Тихо, не зли его.       Натаниэль замолчал, но спокойнее ему явно не стало. Асаара поняла, что он наверняка переживает за Донвалла, которого выбрал сам. Мало того, что авварский лучник может умереть на Посвящении, он еще и нарушил правила, попытавшись сбежать и совершенно в этом не раскаиваясь… «Наверное, хорошо, что Командор не знает, кто его выбрал. Он бы разозлился еще больше. Но если он разозлится на Адайю, это будет несправедливо, она ведь не виновата…»       Командор тем временем закончил готовить смесь и, наполнив ею кубок, подошел к рекрутам. Под его взглядом те неосознанно выпрямились и побледнели. Асаара наконец отпустила Донвалла из своей хватки и отошла чуть подальше. Ей хотелось подробно рассмотреть происходящее и понять, что же все-таки говорится на Посвящении — судя по лицу Командора, это были важные слова.       Он глубоко вдохнул и заговорил чуть хрипловатым голосом:       — Все пошло немного не так, как я задумал. Посвящение обычно проходит чуть более торжественно… и не после драки. — Донвалл хмыкнул. — Я хотел принять вас в орден Серых Стражей как равных, чтобы вы осознавали, на что идете, и спокойно приняли свой долг… а теперь придется загонять вас в орден насильно. Не с этого я хотел начать сотрудничество с вашим народом.       — Какая разница, — пожала плечами Хела. — Все уже решено. Пора принять этот яд и покончить с этим.       Гурд боязливо покосился на нее, но ничего не сказал. Командор же, дернув головой, произнес:       — Я скажу те же слова, что звучат на каждом Посвящении уже многие века. Мне, правда, еще ни разу не доводилось их произносить… что ж, все когда-то бывает впервые.       Глубоко вдохнув, он заговорил — и Асаара с первых же звуков жадно ловила его слова.       — Присоединяйтесь к нам, братья и сестры. Присоединяйтесь к нам, сокрытым тенью, где мы бдим неусыпно. Присоединяйтесь, ибо на нас возложен долг, от которого нельзя отречься… И если суждено вам погибнуть, знайте: ваша жертва не будет забыта — и однажды мы все присоединимся к вам.       Аввары были явно впечатлены этими словами. Асаара помнила, что во время ее Посвящения эти ритуальные речи произносил сенешаль, и тогда они смутно казались ей важными. Но только сейчас она осознала весь их смысл, всю важность и все величие. В последних словах — «однажды мы все присоединимся к вам» — звучала истинная мудрость. Та же, что была в словах «Это должно быть». Все имеет свое начало и свой конец — и конец у всего един. Так кончается то, что наполнено смыслом.       — Это должно быть.       Она снова не сумела удержать этих слов на кунлате внутри себя. Аввары и Командор удивленно оглянулись на нее. Эльф, впрочем, не рассердился: эту фразу он знал и, видимо, счел ее подходящей ситуации. Кивнув Асааре, он сделал шаг к Хеле и, передав ей кубок, сказал:       — Пей, Хела. Отныне и впредь ты — Серый Страж.       Авварка приняла кубок и, сделав глубокий вдох, молча выпила кровь. Едва Командор успел забрать у нее кубок, как Хела схватилась за голову, простонав, и без сознания рухнула на пол. Эльф обеспокоенно склонился над ней, проверил пульс и еле слышно выдохнул с облегчением:       — Жива.       Остальные Стражи тоже вздохнули с облегчением. Асаара была рада, что Хела еще сможет послужить ордену — кажется, она приняла свою судьбу и решила стать достойным Серым Стражем.       Снова наполнив кубок, Командор протянул его Гурду со словами:       — Отныне и впредь ты Серый Страж, Гурд.       — Да будет так, — кивнул маг и осушил кубок. Он тоже почти сразу же потерял сознание — и снова эльф вздохнул с облегчением, проверив его состояние. Гурд пережил Посвящение. Асаара подумала, что Командор, должно быть, очень этому рад — он ведь именно Гурда ценил больше прочих авварских рекрутов.       Наконец он подошел со вновь наполненным кубком к Донваллу и, вздохнув, сказал:       — Я знаю, что ты не этого хотел, Донвалл — но все же отныне и впредь ты Серый Страж.       — Ну что ж.       Лучник спокойно взял кубок и выпил все до дна. Однако, еле успев его передать, он схватился за горло и принялся истошно кашлять. Краем глаза Асаара заметила, как напрягся Натаниэль, явно порываясь подбежать к нему. Донвалл, издав неестественный хрип, рухнул на пол — и Командор, проверив его пульс, тяжело вздохнул.       — Да примет тебя Создатель, Донвалл, — тихо проговорил он. — Даже если ты в него не веришь.       Натаниэль тут же ушел куда-то, но Командор его не заметил. Окинув взглядом оставшихся Стражей, он сказал:       — Асаара, Сайлас, вы сможете дотащить выживших до спальни? Пусть отдохнут.       Кивнув, они подошли к рекрутам — и отпрянули назад, когда Хела вдруг, вскрикнув, очнулась.       — Прочь отсюда! — Она, кажется, отгоняла тварей из своего видения. — Прочь!       — Хела, — успокоил ее Командор, коснувшись ее плеча, — все хорошо. Они тебя не достанут.       Она недоуменно огляделась по сторонам, осознавая происходящее.       — Ты видела порождений тьмы, — продолжал эльф. — Эти видения сначала будут довольно тяжелыми, но со временем ты научишься контролировать их. Они не будут являться каждую ночь.       Авварка медленно кивнула. Посмотрев на остальных рекрутов, она спросила:       — А что с ними?       — Гурд выжил. Донвалл — нет.       Хела неожиданно усмехнулась.       — Значит, не зря он бежал отсюда.       — Он говорил, что не хотел пить яд, — отозвался Сайлас. — Боялся смерти, значит. Как все.       Авварка покачала головой.       — Наш народ не боится смерти. Мы чувствуем, когда она придет — и почти никогда не ошибаемся. Донвалл наверняка знал, что не переживет это Посвящение, потому и решил сбежать. — Помолчав, она прибавила: — Неглупый был парень.       На некоторое время воцарилась тишина. Наконец Командор спросил:       — Хела, как ваше племя хоронит мертвых?       — Мы разрубаем тело на куски и оставляем на вершинах гор, чтобы птицы полакомились мясом. Так мы приносим жертву Хозяйке.       — Жуть какая, — поежился Сайлас. Асаара подумала, что этот способ в какой-то мере неплох — по крайней мере, демоны не смогут вселиться в такое тело, да и птицам пища достанется — но он был куда сложнее, чем простое сжигание трупа у андрастиан. К ее удивлению, Командор — андрастианин — сказал:       — Если нужно перед этим произнести какие-то особые слова прощания или сделать с покойником еще что-то, займись этим вместе с Гурдом. Мы похороним Донвалла по вашему обычаю, но кто-то должен руководить церемонией.       Хела посмотрела на него с удивлением — и, как показалось Асааре, с уважением. Ей не могло не понравиться внимание к обычаям ее народа.       — Да. Мы займемся этим.       — А мне вот интересно, — встрял Сайлас, — народ в окрестностях не заподозрит неладное, когда увидит, что Стражи в горах покойника разделывают?       — Конечно, заподозрит, — отозвался Командор, бросив взгляд на мертвого Донвалла. — Поэтому мы расчленим тело здесь, а туда его, кроме авваров, понесет кто-нибудь малопримечательный. Деннен, например. Или ты.       — Вот зачем я спросил, — мрачно пробурчал таллис. Чтобы выручить его, Асаара предложила:       — Я могу. Если это нужно.       — Нет уж, — возразил Командор, — вот если кто-нибудь увидит тебя с трупом, это будет выглядеть крайне подозрительно. Но все это мы обдумаем чуть позже, когда Гурд придет в себя. Пока его надо дотащить до спальни.       — Я его сама дотащу, — неожиданно вмешалась Хела. — Справлюсь.       Командор испытующе посмотрел на нее, но все же махнул рукой:       — Ладно. Расходитесь пока. Утром… что-нибудь будет. — Еще раз глянув на Донвалла, он вздохнул: — Пожалуй, с ним уже ничего не случится. Я закрою зал до прихода Вэрела, а там мы уж как-нибудь разберемся. Забирайте Гурда и расходитесь.       Асаара краем глаза заметила, что ее поманила к себе Адайя, так и мявшаяся все это время возле дверей. Едва Асаара подошла к ней, как эльфийка быстрым шагом направилась вперед по коридору.       — Надо найти Ната, — сказала она. — Он так быстро ушел после того, как Донвалл… — Она сглотнула. — В такой ситуации обычно идут пить.       — Помогает?       Адайя пожала плечами.       — Наверное, нет. Но все так делают.       Асаара подумала, что делать то, что не помогает, лишено всякого смысла, но не решилась высказать это вслух. Сейчас, пожалуй, Адайя не стала бы ее слушать — слишком уж взволновало ее все произошедшее.       Однако насчет Натаниэля она оказалась права. Лучник действительно обнаружился в винном погребе, и он действительно пил. Бутыль гномьего эля в его руках была почти пустой — и это удивило Асаару: пить что-то настолько крепкое было очень тяжело, да еще в таких количествах.       Заметив их, он мрачно бросил:       — Уходите.       — Нат, — негромко произнесла Адайя, подходя к нему, — ты в этом не виноват…       — Да уж конечно!       Он спрятал лицо в ладонях, опершись локтями о деревянный стол.       — Адвен был прав, — пробормотал он. — И ты была права. Мне нельзя выбирать рекрутов. Это никогда ничем хорошим не кончается.       — Но…       — Никогда и ничем! — выкрикнул он, яростно встряхнув головой. В отличие от Командора, он не сдерживал свою ярость. — Из-за меня погибла Сигрун! Я привел сюда Калах! Я привел сюда… — Посмотрев на Асаару, он осекся и, сжав зубы, пробормотал: — Теперь вот еще Донвалла сюда притащил — и вот результат.       Асаара задумалась. Она не знала, кто такая Сигрун — но все остальные, кого перечислил Натаниэль, действительно доставили Стражам проблемы. Калах и Донвалл были опасны… да и сама Асаара тоже. Ведь тогда, когда ее нашли Стражи, она была саирабазом, едва понимающим, что происходит вокруг. Приводить ее в орден было опасно — и все же Натаниэль на свой страх и риск это сделал, ни с кем не советуясь. И Командор поначалу был недоволен его решением. Асаара не могла его за это осуждать: из-за своей силы она была опасна, да и сейчас, пожалуй, остается таковой…       — Ты прав, — сказала она. — Ты выбираешь опасных рекрутов. Ты прав, что считаешь себя виновным.       Адайя осуждающе посмотрела на нее, но Натаниэль лишь согласно вздохнул.       — Убийственная честность, Асаара. Сейчас она, впрочем, к месту.       — Ничего подобного! — возразила эльфийка. — Ты ведь не считаешь, что зря привел сюда Асаару?       — Я опасна и была опасна, — ответила Асаара. — Большой риск. Очень большой.       — Вот именно. Чтоб я еще раз рискнул хоть одного рекрута выбрать.       — Нат…       Он отмахнулся от Адайи и снова потянулся за бутылкой.       — Уходите, — повторил он. — Оставьте меня. Я не хочу слушать твоих утешений, Адайя, не надо успокаивать меня ложью. Лучше иди отоспись после всего этого. И ты тоже, Асаара. Уходите.       Асаара в нерешительности смотрела то на него, то на Адайю. Оставлять Натаниэля в такой ситуации было неправильно, ему явно нужна была помощь, а не гномий эль — но Асаара не знала, чем помочь, и эльфийка, видимо, тоже. Кивнув, Адайя отозвалась:       — Хорошо. Мы уйдем.       Натаниэль не ответил.       Когда они вышли, закрыв за собой дверь, эльфийка покачала головой:       — Зря ты все-таки ему все это высказала. Он и так себя долго грыз за то, что случилось с Сигрун, а теперь все еще хуже…       — Я сказала правду. И он тоже.       — Правда — еще не самое главное в жизни, Асаара.       С этими словами Адайя развернулась и ушла.       Асаара лишь пожала плечами. Как может лгать тот, чье имя — Талан? Как он может отрицать чужую правду? Маленькая эльфийка была не права, пусть и хотела для Натаниэля лучшего. Без того, чтобы взглянуть правде в глаза, жизнь просто немыслима, и ему давно пора было это сделать.       Ночь, размышляла она, вышла весьма волнительной. Столько всего случилось за несколько часов: внезапный побег Донвалла, его смерть, открывшийся смысл клятвы Стражей, Натаниэль, наконец взглянувший правде в глаза… и Калах, которая встала на защиту Асаары. Все это произошло так быстро, что она едва могла все осознать. Все было странно и ново. Однако все это дало ей смысл, которого не хватало раньше — словно на рисунке добавился решающий штрих, придающий живость и сходство с реальностью. И все эти неожиданные вещи, сплавляющиеся в мозгу Асаары воедино, дали ей новую мысль: все они произошли не случайно.       Это должно быть.