Аппарат абонента выключен.

— Как остановить поезд? — нервно спросила у машиниста Мурашова, бегая глазами по углам. Она искала спасения. — Поезд не остановить, слишком большая скорость перед мостом, — хрипло ответил машинист, тяжело вздыхая — Не страшно…? — покачал головой мужчина. — Я не знаю… Но… Страшно, — Женя уставилась в окно, смотря как мимо проносятся деревья. И жизнь. Соскочить и бросить человека здесь? Нет! А открыть наручники она не могла… Нижняя губа задрожала, но Мура проглотила ком из слез. Нельзя. Батя выстрелил. Он честно ждал Багиру, но ждать больше было нельзя. Она поймет. Она поможет. Там невинный человек. Там Мура, в конце концов! Нельзя допустить, чтобы она умерла! Девочка… Его дочь. Старшая. Нет, пусть не он ее кровный отец, но ведь он Батя! Он обязан их всех защитить! О-б-я-з-а-н! Будто почувствовав прилив сил, Булатов снова начал стрелять. Пуля влетает в тело и по белому маскхалату расплывается багровое пятно. — У тебя хоть муж есть? — машинист уставился на Евгению. Она обречённо смотрела вперёд. — Нет, — горько усмехнулась девушка, — Есть человек, которому я нужна была… — Была? — саркастично переспросил мужчина. — Ну так, — она неопределенно махнула головой и закусила губу, — Мост, взрывчатка… — Не думал я, что нашу Родину такие очаровательные девушки защищают, — улыбнулся мужчина. Мура только горько улыбнулась. Багира сжала губы в тонкую полоску, когда увидела, как Батя упал. Сердце на секунду пропустило удар, но женщина продолжила стрелять. — Вставай, родненький, — прошептала женщина, чувствуя как кончики пальцев начинают холодеть, — Вставай, Ваня, вставай! Рита пошла в рукопашку. Сейчас она не могла помочь Бате. Не могла. Сейчас на кону стояла безопасность Петербурга. Когда Маргарита уже отчаялась, то бандита буквально снесли с ног. «Батя, » — мысленно улыбнулась Багира. Мура буквально слышала, как таймер в голове тикает, отсчитывая минуты ее жизни. Чувствовала, как секунды утекают сквозь пальцы. Нервно теребя гарнитуру, Евгения испытывала острую нужду в том, чтобы кому-то сообщить хоть что-нибудь. Просто попрощаться. Мама… Братья… Они ведь сначала не верили, что она пойдет в спецназ. А она пошла. Добилась своей мечты. А теперь погибает. Каждый день она понимала, что идя на задание может не вернуться. Понимала, но считала, что «Смерчу» это не страшно. Никто из «Смерча» ещё не погибал. «Надо же, и здесь я первая, » — улыбнулась девушка. Она всегда была первая и это играет с ней злую шутку. Кот… Вася… Почему она отказывала ему всегда? Потому что служба важнее. И даже сейчас есть толика радости, потому что он больше не будет мучиться от постоянных отказов. Она не будет его мучить. Постепенно он забудет про нее. Черты ее лица постепенно станут затуманиваться в его голове, а голос будет звучать эхом, будто через толстый слой воды. Так будет лучше. Лучше для всех. Физик… Сережа… Перед ним ей было откровенно стыдно. Стыдно и грустно. Если Кот получил хоть какую-то толику взаимности, то Мыцику досталась только дружеская забота. Но сейчас не на коте, не на Физике нет гарнитуры. Она им ничего не скажет. А Батя с Багирой… Она не хочет делать им ещё больнее, чем сделает через какой-то совсем маленький промежуток времени. Сейчас она думала не как железная Мура, как маленькая девочка Женя. У каждого спецназовца есть два «я». Одно «я», это позывной. Это «я» всегда с железным характером, не чувствует боли, страха… А второе «я» — маленький ребенок и не важно кто это будут — Рита Кошкина, Володя Пригов, Ваня Булатов, Боря Тарасов, Сережа Мыцик, Вася Ионов или она. Мурашова Женя. И этому второму «я» неважно сколько звездочек на твоих погонах. Адмирал ты или лейтенант. Все ведь были детьми. Ими и остались. Маргарита выбила пульт из рук бандита, а он успел. Он успел, а они с Батей нет. — Тут нас должны взорвать? — посмотрел на прижавшуюся к стене Евгению машинист, указывая на мост. — Да, — горько улыбнулась русоволосая, стирая единственную слезу, проложившую солёную дорожку по нежной коже, — У Вас, наверное, семья была… Они Вас ждут, а мы не успели… Простите… Прощайте… — задрожала Мура, утыкаясь лицом в колени. Она слышала только шум в ушах, а потом писк. Пронзительный. Жалкая секунда.

Муры больше не существовало

Осталась лишь Мурашова Евгения Валерьевна. И две даты на мраморной плите. И фотография. Светлая, улыбчивая. А вместе с ней перестали существовать и Батя, Багира, Кот, Бизон, Физик. Один из многочисленных кавалеров снова набрал номер девушки, с которой познакомился в клубе, однако снова и снова натыкался на холодный голос «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». — Ну, и иди ты у черту, Женя! — бросил парень и номер Евгении отправился в мусорную корзину.