Двухцветные палитры

      Они бросились целоваться. Казалось, Уизли решила, что живой и относительно здоровый Поттер не такой интересный, поэтому, как минимум, стоит откусить ему пол-лица. Рона и Грейнджер к дорогому другу так и не подпустили, а потому все, что им оставалось — обниматься друг с другом. А у меня тут как бы тонкая душевная организация Малфоя вот-вот порвется.  — Целоваться будешь? — я лениво обернулась к Драко. А что, судя по окружающим, момента романтичнее не сыщешь. Он кивнул. Что? Вот так сурово у нас на Слизерине отношения и зарождаются. Никаких эмоций. Особенно, если твой парень — Драко Малфой. С ним никогда нет эмоций. На четвертом курсе я честно забрала себе самого умного и чистокровного. Не скажу, что за него кто-то всерьез боролся, разве что второкурсницы слюной истекали, зато со стороны хорошо смотримся. На Гриффиндоре даже одно время ходили слухи, что я его у кого-то там увела, но справедливость торжествует, так что теперь он изменяет мне с каждой встречной. — Там парень за столом Пуффендуя явно обеспокоен. Хотел бы я верить, что он без ума от меня, но все же это маловероятно, — прошептал Малфой.  — С каких пор тебе настолько не чуждо сострадание, что ты начал думать о пуффендуйцах? А, родственную душу встретил, — я не смогла удержаться и не съязвить. — Это Барт. Он чуть у тебя меня не отбил, представляешь? Могла пойти на бал с ним.  — Какой кошмар! — театрально возмутился Драко. Мне было страшно поднимать взгляд в сторону стола Пуффендуя. Я просто о нем не подумала. Мне было неприятно смотреть на счастливую с Поттером корову, я решила хотя бы изобразить нечто похожее. Я не предполагала, что Барт обратит на это внимание в потоке всеобщей радости. И, кажется, сейчас я, как Поттер… В принципе, все торжество после прихода нашего спасителя превратилось в жуткий балаган. Не выдержав бесконечного шума, я осторожно вышла из-за стола и направилась в комнату. Столько возгласов моя головушка просто не выдержит. Я уже начала подниматься по лестнице, когда осознала, что там меня не ждет ничего, кроме стопки пугающих писем, которые сначала оживившаяся Грейнджер забрала для поиска злодея, но уже через два дня разочарованно вернула… В гостиной хоть в шахматы с доской поиграть можно. И выиграть у нее, вероятнее всего.  — Повышаешь себе самооценку? — Малфой сдался вторым. Ожидаемо.  — Вроде того. Пока в моей новой маггловской жизни это — единственная радость, — последовал очередной предсказуймейший ход от доски.  — С тобой сыграть? — Драко присел напротив меня.  — Нет, ты ведь можешь выиграть, а мне это ненужно, — я переставила очередную фигуру. Гóлоса они теперь не слушались.  — Снейп тебя на дополнительные по зельям зовет. Обещал показывать все только самое нетривиальное.  — Я подумаю, — уклончиво ответила я, для себя решив, что никуда, конечно, не пойду.  — Понятно, ты выбираешь страдания, — усмехнулся Малфой.  — А ты, кажется, заметно ожил, — отметила я очевидное. На фоне недавнего его односложные ответы смотрелись очень даже неплохо.  — Достаточно повеселил народ, — Малфой поморщился. — К тому же, я так подумал, в моей жизни с этой новостью абсолютно ничего не изменилось.  — Четверо! Нет, вы когда-нибудь видели такую наглость?! — в гостиную влетела негодующая Дафна. — Четверо Уизли в основном составе сборной Хогвартса!  — Какой сюрприз… Странно, что для их взбалмошной маман места в команде не нашлось, — пробурчала я.  — Они так старательно изображали честный отбор, что я почти поверила, — грустно заметила Гринграсс.  — Ну, ты не расстраивайся. Когда они феерично провалятся в своем первом же матче, мы сможем очень весело стебать их оставшиеся полтора года, — заметил Малфой.  — Я бы скорее готовилась к тому, что посреди турнира правила кардинально изменятся, команде Поттера накинут очков из ничего и за храбрость, и Поттер пополнит свою коллекцию званий очередным чемпионством, — в честные соревнования я веру давно потеряла. Ближе к ночи мы сидели в комнате вдвоем с Дафной и перешептывались. Непонятно, к чему это было, поскольку подслушивать нас было абсолютно некому. Эсми в последнее время засиживалась у Астории и Миллисенты, так что мы могли со спокойной душой обсуждать свои крайне секретные, но очевидные абсолютно всем, у кого есть эти самые очи, проблемы.  — Он… Он весь вечер на Грейнджер заглядывался, — всхлипнув, пробурчала Дафна. — Речь эту свою дурацкую произносил и глаз с нее не сводил. А я чуть интереснее мебели.  — Да ты не переживай… Скорее всего, Грейнджер скоро помрет. Со скуки от счастливой брачной жизни с Уизли. Там-то ты его и схватишь… Можно прям на похоронах, — шутить выходило так себе, настроение не располагало.  — Ну, да… А с учетом обыкновенно мрачных настроений Малфоя, он женит на себе труп, как тот маггловский принц, — грустно усмехнулась Дафна. Я поежилась. После того, как мы в какой-то маггловской книжке прочитали эту романтично-жуткую историю, я не спала недели две. Там еще картиночек было много так… Они, конечно, постановочные, но от этого совсем не легче… Не знаю, что мы такого сделали организаторам турнира, но игрой-открытием было решено сделать матч Хогвартс-Дурмстранг. Хотелось плакать. Не от волнения за родную команду, нет. Просто это было настолько стыдно, насколько возможно. Части команды на игру, казалось, было вообще плевать, ребята просто наслаждались славой. Естественно, журналистов нагнали со всего земного шара, кому нужны эти мячики… Когда счет на табло стал сто девяносто против тридцати, все надежды рухнули даже у Сириуса, который в определенный момент стал смотреть не на поле, а себе под ноги. Какой там реванш — сохранить бы пару нервных клеток к концу матча. Все наши неплохие атаки с лихвой перекрывались отвратительной игрой вратаря, который тем не менее успевал салютовать во все стороны, в особенности в ту, где стояла Грейнджер и, по чистой случайности, репортеры «Ежедневного пророка». Не удивлена, что Гермиону пустили на журналистские трибуны, но не понимаю, зачем она туда вообще просилась, квиддич же терпеть не может… Гордость поначалу брала только за Поттера — для человека, который еще пару дней назад вообще проявлял минимум признаков жизни, он выглядел потрясающе. Пару раз даже казалось, что летающий желток из киндера-сюрприза у нас в кармане… Неожиданно пришедшее в голову сравнение я решила не озвучивать. Негоже чистокровной теперь уже маггле демонстрировать свою осведомленность в подобных вещах. Собрав все внутренности в кулак, команда Поттера почти смогла в определенный момент вернуться в игру, за десять минут забросив девять мячей, но не успело утихнуть ликование трибун после очередной успешной атаки, как ловец Дурмстранга крепко сжал в ладони снитч. Близнецов, звездивших на поле изо всех сил, сникшего Сириуса и пошатывающегося Поттера было по-человечески жаль, а вот довольного собой Рона хотелось самого превратить в мяч. В бладжер — они самые противные и надоедливые. И чтобы он всегда летел точно в голову корове… Она на поле ничего плохого, как и хорошего, не сделала, просто для моего удовольствия. — Разговаривать-то с тобой можно? — Барт. Я же просто шла себе в комнату, никого не трогала… Честно говоря, если бы он просто обиделся и не подходил, моя жизнь стала бы чуточку легче.  — Угу… — сама поражаюсь своему красноречию…  — Расстроилась? Да ты не переживай так, следующая игра с Шармбатоном, обыграем…  — Угу… — я просто не знала, что ему можно сказать. Он что, не может просто тихо обидеться и не трогать меня, такую бессердечную?  — Ты меня извини, но я на совином вообще никак… Мне подойти попозже?  — Угу… — когда я смогу формулировать свои мысли, в идеале…  — Мне не подходить совсем? — от неожиданности вопроса я даже дернулась. Так он каменный или нет? Мне-то как себя теперь вести?  — У… У… — это не было знаком согласия! Недоумение, сомнение, непонимание, растерянность… Что угодно, но не согласие! Вот только он тонкой игры интонациями и звуками не уловил. Как-то очень быстро ушел, сказав что-то, чего я то ли не расслышала, то ли не запомнила. А мне очень-очень было нужно оправдание самой себе. И я его нашла. В час ночи. Признаться, некоторые подозрения закрадывались и раньше, но именно сейчас в моей голове пазл начал собираться. Откуда он вообще взялся, весь такой хороший и правильный, в моей жизни? Не было его шесть лет, никто не плакал… А тут я как раз без способностей осталась, мне записки идиотские приходят, я в шахматы с доской играю, и он на белом коне… Интересно, этим сосальщикам волшебства нужно как-то наблюдать за своей жертвой? А если да, то почему бы этого не делать засланному симпатичному мальчику-ровеснику, особенно если их еда — эмоциональная девочка-подросток? Будь я паразитом, я бы так и поступила…  — Дафна… А если он с ними заодно?  — Кто? — Гринграсс погасила палочку и убрала книжку на тумбочку.  — Эриксон. С чего бы ему вообще так внезапно мной заинтересоваться? Мы с ним за предыдущие семь лет и парой фраз не перекинулись, а тут…  — Ну, может, на мальчика озарение снизошло. Огульно обвинять — это, знаешь ли, неправильно и в духе Гриффиндора.  — Кто-то высосал у меня всю магию. Знаешь, думаю, параноить в моей ситуации — абсолютно нормально, — неожиданно сорвалась почти на крик я.  — На меня-то ты что агришься? Или я тоже под подозрением? Мальчик тебе ничего плохого не сделал, зато ты успела уже его и с балом обломать, и сегодня еще раз по самооценке прокатиться.  — Лучшая защита — нападение.  — С таким подходом в свое время ты себя лишила даже надежды на Поттера, на днях отшила Барта и в очередной раз пойдешь на бал с чуть теплым Малфоем, который будет заглядываться на Грейнджер!  — Нашим спутникам будет, что обсудить!  — Я… Я же тебе это… — Дафна сорвалась с места и выскочила из комнаты. Мне бы побежать следом, извиниться, объясниться, но куда там? В моей голове уже осел образ злобного бессердечного лицемерного Эриксона. Не поделиться своей идеей с юными следопытами я посчитала преступлением против себя же, а такие вещи у нас запрещены кодексом образцового слизеринца. Ну, тем, о пунктах которого знают все, а иногда и нам рассказывают… Возможно, ломиться в дверь Гриффиндора, жительница которой меня и так не особо любит, в два часа ночи — идея так себе. Но тут, знаете ли, жизнь решается. Самая важная. Моя. А их неважный сон может и подождать. И сон Орущей Дамы тоже. Дверь мне открыла Лаванда, еще более взъерошенная и злобная, чем обычно. Лучше бы Долгопупс, честное слово, он хоть сплетни таскать не будет… Браун посмотрела на меня одновременно с неприязнью и толикой интереса — мало ли, можно будет пустить слух, что я встречаюсь с котом Грейнджер…  — Привет, — на это слово ушел весь мой запас дружелюбия. — Мне нужно срочно поговорить с Гермионой.  — Зачем? — надо же, всю сонливость у человека от любопытства сняло… Лаванда с интересом наклонила голову вбок. Хоть бы войти дала в знак гостеприимства, так нет же, еще руки расставила… Во мне закипала злость, которую я никак не могла выплеснуть сейчас на эту дамочку, чувствующую себя хозяйкой положения. Она мне не нравилась еще с тех времен, когда лезла Рону на голову на глазах у всей школы, а тут еще и зависеть от ее настроения приходится. И тут я совершила самый глупый поступок в моей жизни, даже не успев осознать последствий.  — Грейнджер! — я закричала, казалось, на весь Хогвартс. Ну, была в униженном состоянии, теперь побуду в глупом… Нельзя сказать, что это не сработало. Любовь всей жизни Малфоя выплыла, аки подраненная пава, в кислотно-зеленой пижаме, на которую был накинут плед с медвежатами, и с наскоро завязанным хвостом на голове. Знала бы — взяла с собой Драко. Если она ему и такая понравится, то это точно вечные и самые искренние чувства… Вот только вместе с ней из комнат повыползали все. Ну, чудо не могло произойти дважды — одно то, что на мой стук не слетелась вся школа, уже было чем-то нереальным. Теперь же на меня уставилось несколько десятков осуждающих глаз. А я, не будь умной девушкой, решила загнать себя в угол окончательно.  — Я звала только Грейнджер, — прошипела я и начала, громко топая, подниматься по лестнице в сторону Гермионы. Но тут впервые в жизни я была благодарна Рону. Он своим очень-очень глупым поведением смог отвлечь людей от моего очень глупого поведения. Уизли выскочил из своей комнаты с мачете в руках. Я не знаю, что он собирался делать с этой штуковиной и потенциальным соперником дальше. Возможно, мне стоило бояться. Но я начала хохотать, в глубине души опасаясь, что вот сейчас меня Грейнджер за насмешки над любимым человеком на корм кошаку и пустит. Но обошлось. Она честно продержалась минуты полторы, прежде чем присоединиться к всеобщему смеху. Веселье мое резко оборвалось, стоило мне вспомнить, зачем я сюда пришла. Я пробурчала что-то о том, что мне нужно срочно поговорить, и потащила Грейнджер вниз — подальше от любопытства Браун и остальных. Благо, она, кажется, осознавала всю степень моего отчаяния, отчего не сопротивлялась. Я на всякий случай оглянулась — нет ли поблизости заплутавшего Поттера. Как я ни пыталась себя убедить, что моей вины в его внезапной спячке нет, опасения оставались. К тому же, после игры он вернулся в больничное крыло — мало ли, поцарапали нечаянно во время матча или он от тоски после поражения сейчас снова в кому свалится.  — Я… У меня есть версия… — такой сволочью я себя еще никогда не чувствовала… Но, кажется, слизеринцы так и должны поступать, правда? — В общем, возможно, Эриксон с Пуффендуя с ними заодно. В конце концов, они же его пытать не будут, правда? Он ведь угрожает всего лишь моей безопасности, а не грозит съесть что-то, принадлежащее Уизли…