Крылатый Купидон - божок слепой

POV Лунетта       Я проснулась, лёжа в тёплых объятиях Клауса, он уже не спал, поглаживая мои волосы. Открыв глаза, я смотрела, как он неподвижно лежал на спине и смотрел куда-то в потолок. Было видно, что он о чём-то задумался, поэтому я не стала мешать его размышлениям и, переместившись с его груди на подушку, потянулась за телефоном на тумбочке. Кэролайн, наверное, с ума сходит. Только, я разве не оставила телефон в машине Бекки? Может это она принесла вчера? Ну, спасибо Ребекка! Разблокировав телефон, я увидела 3 пропущенных от Кэр. Вот жешь паникёрша. Что со мной может произойти, если рядом всегда Клаус? Я уже хотела ей перезвонить, но мой взгляд ненароком перевёлся на сегодняшнюю дату. И тут моё приподнятое настроение скатилось с меня к ногам, а затем и вовсе испарилось. Я ощутила, как мои брови съехали к переносице, и поджались губы. За всеми этими впечатлениями и постоянным спокойствием, я забыла о предстоящей годовщине. Завтра будет ровно год, как мои родители исчезли.       Подползая к краю кровати, я опустила ноги на пол, а затем и вовсе встала с ложа. Я всё ещё находилась в какой-то прострации. Словно вернулась к тому времени, когда только узнала об их пропажи. Затем собрав нижнее бельё по комнате, взяв платье, и каблуки, направилась в ванную. Десять минут всего необходимого и я уже готова покинуть дом Клауса, и вернувшись домой, сесть в машину и уехать в Атланту. Выходя из ванной комнаты, я, стуча каблуками по деревянному полу, стала подходить к двери, как ощутила чьи-то руки у меня на животе, которые крепко обнимая, прижимали к голому торсу.       — Даже не попрощаешься? — голос Клауса звучал у меня прямо под ухом, я слышала в его тоне недовольства и ещё что-то. А я же лишь пожала плечами.       — Пока, — убирая его руки, я открыла дверь и вышла. Если честно, мне сейчас настолько всё равно, и в то же время слишком пусто и темно внутри, что на шок Клауса я предпочла не обратить внимания.       Спускаясь по ступенькам, не спеша, словно плыву вниз, я увидела Бекку и Элайджу, которые сидели на диване и занимались своими делами. Завидев меня, брат Клауса кивнул мне, а Бекс отложив какой-то журнал, улыбнулась.       — Доброе утро, Луна, — её улыбка сменилась на ехидство, я же только посмотрела на неё пустым, безразличным взглядом, но свои плавные равномерные шаги не прекратила.       — Лунетта, ты в порядке? — на этот раз Элайджа вмешался в наш разговор, и получил в ответ мои пожимающие плечи. Я спиной ощущала, как они удивлённо на меня смотрели, и ждали моего ответа или объяснений, но не было, ни того, ни другого. Положив руку на ручку двери, я нажала на неё и стала отворять дверь.       — Луна! — выходя из дома, услышала я голос Клауса. Он, в мгновение ока, оказался рядом, уже полностью одетым, и несильно сжав мои плечи в своих руках, заставил посмотреть ему в глаза. — Что происходит? Что-то случилось?       — Ты здесь не причём, — негромко ответила я. Затем, нежно взяв его руки, чуть сжала их, снимая с плеч. А после, снова продолжила свой путь из дома Клауса. Знаю, что неправильно скрывать от него, что со мной, но у меня нет ни желания, ни слов, чтобы сказать ему о годовщине. Хотя, он и так знает об их исчезновении.       — Малышка, дело в родителях? — смотря мне в спину, спросил он. Я же, сжимая челюсти до прожилок, кивнула головой, и двинулась вперёд. Он, догоняя меня, взял за руку и повёл к своей машине.       — Я подвезу тебя домой, — снимая машину с сигнализации, и подводя меня к пассажирскому сидению впереди, он открыл дверь и, посадив меня, захлопнул дверцу.       Клаус, садясь на водительское сидение, завёл мотор, и тронулся с места. Пока он вёл свой чёрный джип до моего дома, я, прислонившись головой к холодному стеклу, смотрела на деревья и серый асфальт. Никто из нас и слова не сказал, он потому что понимал, что сейчас это бесполезно, а я, потому что хотела полностью опуститься на дно своей пустоты, где даже мысли не одолевают мой мозг. Но, когда я вот-вот почти переходила границу пустоты и бесчувственности, Клаус крепко сжимал мою руку, и подносил её к своим губам, целуя костяшки, что откидывало меня назад к пустоте.       Когда мы доехали до дома Кэр, я не спешила выйти из машины, а Клаус не спешил открывать мне дверь. Я всё также, облокотившись головой о стекло, сидела на сидении, и невидящим взглядом смотрела сквозь пространство.       — Ты поедешь к себе домой? — негромко проговорил Клаус, разрушая мой купол отстранённости своим немного хрипловатым голосом. Оторвавшись от стекла, я повернулась к своему «парню» и посмотрела на него.       — Да, — одними губами ответила я, всё также не отрывая взгляд от его глаз, таких ярких и наполненных жизнью, если сравнивать с моими. Кто бы мог подумать, что годовщина исчезновения моих родителей, вернёт меня ко мне прошлой, той от которой я вроде бы избавилась полгода назад, когда решила, что больше не буду ходить живым пустым сосудом.       — Когда вернёшься? — не меняя тональности, спросил он. Я видела в нём желание поехать со мной, не оставлять меня одну в таком состоянии.       — Через дня три-четыре, — пожимая плечами, ответила я. Ещё пару секунд молчания, и моего пристального взгляда, я поняла, что его желание не ушло, но тем не менее говорить о нём он не собирался. Наверное, подумал, что я не соглашусь, ведь там, в Атланте, мой личный Ад. Я же, обдумав его молчаливое предложение, продолжила, — поедешь со мной?       — Если ты этого хочешь, — наклоняясь ко мне, Клаус трепетно нежно, словно я хрустальная, поцеловал в висок. Затем выйдя из машины, обошёл спереди и открыл мне дверь. Я, выйдя из авто, услышала громко закрывающуюся дверцу, и через секунду двинулась в сторону дома.       — Я поеду через час, не опоздай, — открывая дверь дома, проговорила я, поворачиваясь вполоборота к Клаусу, и дождавшись его кивка, вошла в дом, направившись в свою комнату.       Поднимаясь по ступенькам, я видела, как Кэр ёрзая на стуле, хотела расспросить меня, как прошло знакомство с семьёй первородных вампиров, но не решалась подойти. А вот её две лучшие подруги, не горели желанием узнать о моём знакомстве, они просто презренно зыркали на меня, до самой моей двери. Плевать мне сейчас на их чувства, я просто хочу снять платье, принять душ, позавтракать, одеть что-нибудь простое и, дождавшись приезда Клауса уехать с ним. Первые два пункта, я выполнила за двадцать минут, а одежду я выбрала свою домашнюю, чтобы не испачкать чистую, а то я сейчас в таком состояние, что вывалив тарелку еды себе на штаны, я не замечу этого. Спускаясь на кухню, где сидели трое подруг, и пили кофе, я вздохнула. Что эти двое делают в доме Кэр с утра пораньше, я решила не думать.       Достав из холодильника пару яиц и овощи, я быстро приготовила завтрак, и заварила себе горячий чай, села за стол и молча, стала употреблять еду.       — Кэр, я и Клаус уедем на пару дней в Атланту, — разрушая напряжённую тишину, что висела здесь с момента моего прихода, я заметила, как моя сестра вздрогнула, толи от неожиданности, толи от смысла слов.       — Зачем? — непонимающе переспросила Кэрри. Я же, переведя на неё, всё тот же пустой взгляд, чуть приподняла бровь, будто спрашивая: «Серьёзно?».       — Завтра годовщина исчезновения моих родителей, — поднимаясь со стула, и беря тарелку в руки, чтобы вымыть её, произнесла я.       — Точно… Я могу с тобой съездить, зачем сразу с Клаусом, — её неуверенный голос, заставил меня насмешливо хмыкнуть. Какая же она лицемерка. Свою зависть прикрывать заботой обо мне, как минимум жестоко.       — Не надо, он уже согласился, и через двадцать минут заедет за мной, — покидая кухню, ответила я. Мне абсолютно не хотелось выслушивать её, якобы, веские причины того, почему я не должна ехать с таким монстром как Клаус. Но дело в том, что я больше никого не хочу видеть рядом с собой в эти дни.       Войдя в свою комнату, я сразу подошла к шкафу. Достав первые попавшиеся джинсы, которые оказались светло-голубого цвета с дырками по всей длине ноги и, вытащив почти наугад кофту плотной вязаной ткани, грязно-белого цвета, длинна которой доходила ниже попы, и была довольно большого размера, еле держась на плечах, и прикрывая пальцы. Из нижнего белья я одела только трусики, потому как лифчик будет лишь раздражать, всё равно за кофтой ничего не видно. Волосы, которые я плохо высушила, рассыпались по спине и плечам, мокрыми прядями. Никакого макияжа. Засунув телефон в задний карман, я спустилась на первый этаж, где, как оказалось, меня уже поджидал Клаус. Он давно меня ждёт?       — Ничего не забыла? — ласково произнёс он, заправляя прядь моих волос, что упала на глаза. Я же кивнула головой, и собралась, выйти из дома, как он остановил меня, взяв за руку.       — Что? — смотря ему в глаза, спросила я. Он же придирчиво осмотрев мою грудь, чуть нахмурил брови. Я уже думала, про лифчик спросит…       — Где кулон? — его негромкий голос, с нотками недовольства, заставил меня поднести свободную руку к месту декольте, которого вообще-то почти не было. Так вот куда он смотрел. И ощупав пустую местность, и даже проверив, не перевернулся ли он на спину, я поняла, что забыла его надеть.       — Иди за ним, я подожду, — отпуская мою руку, он сменил свой тон, на спокойный. Я, кивнув на его слова, побежала наверх и, зайдя в ванную, где я его сняла, схватила цепочку и вернулась к Клаусу.       — Надень, — протягивая ему подвеску, почти одними губами проговорила я. Он же снисходительно улыбнувшись, взял из моих рук украшение и, убрав волосы, перекинул цепочку через шею, и его ловкие пальцы застегнули застёжку.       — Не забывай одевать его. Это для твоей же безопасности, — беря меня за руку и выводя из дома, чуть поучительно, словно маленькому ребёнку, сказал Клаус. Я же, снова и слова не сказав, просто кивнула.       Усадив меня на пассажирское сидение, он захлопнул дверь и, обойдя машину, сел на водительское место и завёл мотор. Когда машина двинулась с места, я сняла кеды и, согнув ноги в коленях, прижала их к груди, и прислонила голову к стеклу, смотря в окно. Нам долго ехать, поэтому я не настояла на том, чтобы сесть за руль. Это бы меня отвлекло, но надолго ли?       — Малышка, может, в магазин по дороге заедем? Нам долго ехать, — поглядывая в мою сторону, заботливо спросил он. Я же, только кивнула.       Через десять минут наша машина остановилась возле супермаркета, и Клаус, выйдя из авто, вернулся через какое-то время с пакетом, который положил на заднее сидение. И мы снова двинулись с места. Я, облокотившись виском об дверцу, смотрела в окно, на мелькающие деревья и редко проезжающие машины. Затем, переведя взгляд на Клауса, наблюдала за его сосредоточенным лицом. Ещё секунда меланхолии, и в моей голове появилась идея. Размышлять над ней я особо не стала, а сразу решила привести её в действие.       Не спеша, чтобы не упасть, я повернулась к Клаусу спиной, и легла ему на колени. Переключатель скорости, немного прикасался к моему боку, так что мне было очень даже удобно. Подняв глаза вверх, я заметила, как Никлаус наблюдал за мной пару секунд, но возражать не стал. Да и, если я не ошиблась, ему и не хотелось возмутиться.       — Знаешь, мне нравится, когда ты рядом. Спокойно, и очень уютно, — прикрыв глаза, полушёпотом проговорила я. Не знаю, с чего я вообще заговорила об этом. Но почему-то мне вдруг стало не по себе. Может зря я это сказала?       — Приятно слышать, что хоть кому-то нравится моё общество, — по его тону было ясно, что он сказал это с усмешкой и, причём довольно грустной. Открыв глаза, я протянула руку и прикоснулась к его щеке, нежно поглаживая большим пальцем.       — Неужели за всю твою долгую жизнь ты ни разу не встречал человека, который бы принял тебя таким, какой ты есть? — продолжая гладить его щетину, что немного щекочет мою ладонь, я ждала его ответа. Почему-то мне стало жизненно необходимо услышать его.       — Было много тех, кто пытался. В основном это были девушки, желавшие быть богатыми и с титулом, но всё заканчивалось тем, что они либо умирали, либо сбегали, либо я выбрасывал их, потому что они мне надоедали, — как же это печально, жить всю жизнь с людьми, которым нужно от тебя только деньги и титул.       — То есть, если бы не было нашего уговора, и наши отношения были бы без срока годности, то когда я тебе надоем, ты просто вышвырнешь меня? — смотря на него, я уже убрала руку с его щеки. Он же на мои слова, чуть опустил голову, чтобы было удобней смотреть на меня, и я видела в его глазах смешинки. Будто, он говорил: «ты так глупа, чтобы понять, что ты никогда мне не надоешь?».       — Ладно, давай представим, что мы с тобой, в самом деле, не разорвём отношения через три недели. Как думаешь, ты сможешь мне надоесть через пять или десять лет? — переводя взгляд на дорогу, с усмешкой спросил он.       — Моё мнение подождёт, а вот ты ответь на вопрос, — с небольшим капризом, только для того, чтобы он не смог отказать, проговорила я. Он же, убирая усмешку с губ, чуть задумался.       — Как скажешь, малышка. Я думаю, пройдёт лет сто, а то и двести, прежде чем я хоть бы задумаюсь об этом. А учитывая, что ты человек, этого времени вполне достаточно, — на его словах, я приняла сидячее положение, а затем повернулась к нему лицом, всё так же не опуская ноги, а сложив их под собой. Внутри меня появилось какое-то лёгкое раздражение, если не злость, что странно.       — Значит, ты не сделал бы меня вампиром? То есть, я буду стареть, а ты весь такой красивый и прыскающий молодостью — нет?! — сложив руки на груди, капризно проговорила я. Мне хотелось, чтобы он опровергнул мои выводы. Даже если мы говорим чисто гипотетически, всё равно обидно.       — Я правильно понял? Ради меня ты бы стала вампиром? — посмотрев мне в глаза, спросил он. Я уже хотела ответить, но его взгляд заставил меня замолчать. Он прямо светился надеждой и верой в свои выводы. Разве я могу сказать ему «нет»? Это невозможно, даже если бы я постаралась, выдавить из себя ложь.       — Я… — договорить я не успела, так как снаружи машины послышался противный писк, предупреждающий об опасности. А после меня занесло в сторону к стеклу, а Клаус же резко вывернул руль, одной рукой, другой же, которая ближе ко мне, с силой прижал моё тело к сидению. И, кажется, я расслышала хруст рёбер от его силы.       После было всё как в фильмах. Нашу машину занесло, выбрасывая с дороги, а машину напротив нас, лишь немного подхватили волны, и она поехала дальше, так и не остановившись. Козёл! Мог бы хоть убедиться, что мы не помрём. Я же, автоматически схватила руку Клауса, чтобы не удариться, или ещё что похуже. Но от удара о стекло лбом, я не спаслась. Ощущая, как струйка крови скатывается вниз, заливая правый глаз. Только вот, сейчас меня совершенно не волнует боль в голове, или сломанные рёбра, в чём я уверена уже на все сто, видимо Клаус слишком перестарался. Я должна была убедиться в его безопасности.       — Ты не поранился? — когда наша машина остановилась, я, убирая его руку, повернулась к нему и сразу стала осматривать его с ног до головы. Кроме его выступивших вен под глазами, и почерневших белков и пожелтевших роговиц, а также довольно длинных клыков, я больше ничего не увидела. Из моей груди вырвался облегчённый выдох, отчего я непроизвольно поморщилась, но это не помешало меня обнять его за шею.       — Как ты можешь волноваться обо мне в такой момент? Это ведь ты ранена, а не я, — расцепляя мои руки, он осторожно дотронулся до кровоточащего места на лбу. Затем опустил руки мне под грудь, немного нажав, от чего из моих уст вырвался негромкий стон. Я видела, как ему жаль, и как он хочет помочь и убить того, из-за кого я в таком состоянии.       — Может ты и бессмертный, но это не спасёт тебя от моего волнения, ясно? — бодро проговорила я, сделав вид, будто никакой боли нет. И вообще никакой мини-аварии не произошло.       — Чёрт, я даже разозлиться не могу, — на его обречённый вздох я не сдержала улыбку, такую по-детски счастливую. А затем, мне захотелось его поцеловать, что я и сделала, почти невесомо в уголок губ.       — Насчёт твоего вопроса… Ради тебя я бы и в Ад спустилась. Ты этого стоишь! — абсолютно серьёзно сказала я, смотря ему в глаза, чтобы он не усомнился в моих словах. Я видела, как он шокировано смотрел на меня, и могу поклясться, искал в моих глазах хоть тень лжи. Но найти кроме чистой правды и уверенности, он ничего не сможет, потому что больше ничего и не было.       — Почему? Я всё никак не могу понять, почему ты так слепо мне доверяешь? Я ведь ничего для этого не сделал. Так почему? — я хотела уже вернуться на пассажирское сидение, как он не позволил, оставляя меня в таком же не очень удобном положении. Он пристально смотрел мне в глаза, и выискивал в них ответ.       — В целом, люди лгут три раза в день, как минимум. Ты же ещё ни разу не солгал мне. Поверь, для меня этого более чем достаточно, чтобы всецело довериться тебе, — чмокнув его в лоб, я переместилась на пассажирское сидение, прикусив губу, чтобы не пискнуть от боли.       — Всё, что тебе нужно это, чтобы человек был честным? — заводя мотор, спросил он. Я же от его слов усмехнулась, от чего боль в рёбрах снова дала о себе знать.       — Я тоже так думала, пока тебя не повстречала. Теперь, я думаю, мне нужно куда больше, чем просто, правда. Чтобы не занудствовать скажу, что ты, Клаус и есть тот, кто мне нужен. Ой… То есть, такой как ты, — что-то в ушах гудит, и на виски давит. Приложившись головой к холодному окну, я чуть прикрыла глаза.       — Обычно такое говорят Элайдже. Но ведь у нас джентльмен, — с усмешкой проговорил он. Но почему-то его голос, стал звучать где-то вдалеке.       — Они, наверное, тебя плохо знают, — заплетающимся языком, пролепетала я. Я уже и свой голос стала слышать на втором плане. Конец Лунетта. POV Клаус.       Голос моей малышки звучал не очень бодро, поэтому я повернулся к ней. И стоило мне оторвать взгляд от дороги, и перевести его на бледное лицо моей малышки, внутри у меня закралось очень мерзкое чувство паники, затем я прислушался к её дыханию и сердцебиению. И то и другое было неровным. Чёрт! Я же не вылечил её раны! Она же головой ударилась, к тому же я слишком переусердствовал и сломал ей рёбра. Остановившись у обочины дороги, я выключил мотор, и аккуратно прислонил мою малышку к своей груди.       — Чёрт! Луна, почему ты не сказала, что тебе плохо? Ну же, приди в себя, — убирая её волосы от лица, я легонько бил её по щекам, чтобы хоть немного привести в чувства. Когда она, открыла свои зелёные, но мутные глаза, я, обнажив свои клыки, прокусил вену и приложил кровоточащую руку к мягким губам Луны.       Я, прислушавшись к её органам, слышал, как она делает небольшие глотки моей крови, а когда мой укус затянулся, я убрал руку и стал ждать. Я хоть и знал, что она придёт в себя, и её ранений больше не будет, но почему-то внутри бушевала паника. Я не уверен, что смогу пережить её смерть. Боюсь, что сорвусь, и лет сто буду заливать боль кровью. О чём я вообще думаю? С ней всё будет хорошо! Всего лишь сотрясение мозга и несколько рёбер сломаны, это ведь не смертельно. Но, чёрт возьми, почему я всё ещё тревожусь? Надо было ещё тогда, догнать того урода и вырвать ему сердце, и плевать, что в этом по сути виноват я. А может сделать малышку вампиром? Она ведь и сама не против… Нет! Мы говорили о том, что было бы, будь мы на самом деле парой. Но, как же бешено забилось моё сердце, когда я услышал её слова. Почему-то я всё больше думаю, о том, что она влюблена в меня. Хотя, я не могу судить об этом, только по её поведению. Наверное, она так со всеми себя ведёт… Но опять же, откуда мне это знать. Может в её родном городе я это пойму…       Пока я думал о всякой ереси, моя маленькая уже полностью исцелилась, и ровно дыша, разглядывала моё, явно, озадаченное лицо. Она вообще часто меня рассматривает, да, как и я её, в общем-то.       — Как себя чувствуешь? — вырвав своё сознание из фантазий, спросил я, приложившись губами к её лбу. Она же, прикрыв глаза, сладко улыбнулась, словно наслаждаясь моим прикосновением. И в этот момент мне почему-то захотелось, чтобы её влюблённость была настоящей. Хотел бы я, чтобы такое сказочное чудо, как она была со мной всю мою вечную жизнь. Чтобы вот так, радовалась моим прикосновениям. Чтобы всецело принадлежала мне… Обойдёшься! Слишком многого ты хочешь, Клаус. Потому что, как только этот месяц закончится, весь этот кайф для души, сердца и моего самолюбия пройдёт. Не знаю, почему, но я уверен, что с Кэролайн всё будет иначе, по-взрослому.       — Так вот почему твоя кровь такая сладкая. Знаешь, что-то я начинаю подозревать в себе зависимость, — её улыбка стала ещё более яркой и тёплой. От этого моё сердце приятно сжалось, только вот было ещё и еле ощутимая боль. Я же не стал обращать на это внимание, приподняв её голову за подбородок и поцеловав её, очень соблазнительные губки. Люблю их мягкость и теплоту. Особенно, когда чувствую их на своих губах.       — Если сейчас не поедем, то мы даже к ночи не доберёмся до Атланты, — между поцелуями, говорил я, вернее пытался. Но, уверен она меня услышала, потому что, до моих ушей дошёл её негромкий смех, а затем, она последний раз поцеловала меня в губы и села на пассажирское сидение.       Заведя мотор, я внимательно следил за машинами, прежде чем выехать на трассу, и с такой же сосредоточенностью вёл машину по дороге. Луна же, с минуту сидела спокойно, а после, полезла на заднее сидение и взяв пакет, который я кинул туда ещё до того как мы выехали из Мистик Фолс, стала рыться там, создавая шуршание. Если честно, я не знал, что она любит, поэтому нагрёб много чего: чипсы, крекеры, конфеты, сухарики и орешки, а ещё газированные напитки и сок. Я иногда бросал на неё взгляд, пытаясь увидеть, что именно она достанет, чтобы в следующий раз знать, что покупать. И она взяла крекеры, конфеты и сок. Она не любит вредную пищу? Или просто не хочет?       — Чтобы не томить тебя в догадках скажу сразу, я не люблю вредную еду, вроде чипсов и сухариков, а также не пью газированную воду в любом виде. Стоило сказать тебе сразу, прости, — она опустила глаза, как нашкодивший котёнок. Я же от этого только улыбнулся и, поцеловав её в висок, ответил:       — В следующий раз буду знать, — слушая шуршание, я вернулся к дороге.       Едя по дороге, Луна уплетала солёные крекеры и запивала соком, а ещё предлагала мне, много раз. Даже слишком много, сжалившись над ней, я съел один и, ничего. Я ведь чувствую еду на молекулярном уровне, она для меня вся на вкус одинаковая. И когда я ей это сказал, она чуть было не расплакалась, а после я выслушивал лекцию о прекрасном вкусе еды, и пытался сдержать смех. Оказывается, она просто обожает еду, а с виду очень стройная. Я думал, она морит себя диетами и спорт клубами, а на деле у неё просто отличный метаболизм, и активная жизнь.       Пока мы добирались до Атланты, я, наверное, выслушал все существующие прилагательные, которые описывают божественный вкус еды. Ох, сложно же ей придётся, если она станет вампиром, тогда малышке придётся коллекционировать вкусы крови. Правда, когда она узнала о моей неспособности вкусить все прелести пищи, то не расстроилась. Точнее расстроилась, но не так как я предполагал, видимо она сможет и от этого отказаться, если станет вампиром.       Если её слова о том, что ради меня она станет вампиром, правда, то ей придётся от много отказаться. Хочу ли я взять на себя такую ответственность? Что если спустя несколько сотен лет она и правда мне надоест… Серьёзно? Клаус, ты что кретин? Разве то чувства, что рождается у меня в груди от её прикосновений, запаха, голоса, глаз, может надоесть? Боюсь, мне даже вечности будет мало, чтобы насладиться всем этим. Я почему-то уверен в этом, как никогда ни в чём не был уверен. Только вот, я люблю Кэролайн, наверное… Какое ещё «наверное»? Да, что с тобой, Клаус? Почему я так размяк? Из-за Луны? Или из-за её отношения ко мне? Смогу ли я вообще выдержать столько тепла, заботы и любви? Не уверен… Думаю, я бы сбежал, потому что считаю все эти чувства слабостью.       Я могу думать об этом очень долго, только какой это имеет смысл? Ведь ровно через три недели, это закончиться и, если верить Луне, то я буду с девушкой, которую люблю. А если же нет… Что тогда? Луна вернётся домой, а я, наверное, переберусь в Новый Орлеан. Давненько меня там не было. Если моя малышка захочет, я возьму её с собой. Думаю, ей там понравится… Так, стоп! Хватить! У нас был договор, а что будет после его окончания, решим мы вместе.       Кто бы мог подумать, что мои мысли настолько меня поглотят, что я даже не замечу, как мы приехали в родной город Луны. Я бывал здесь когда-то, проездом. Так что, знаю где, что находится в общих чертах. Поэтому, когда малышка попросила меня заехать в супермаркет, чтобы купить продукты, я не растерялся и без особых трудностей нашёл дорогу. Я, честно, думал, что мы зайдём туда ненадолго, но мы пробыли в магазине больше часа. Она крайне внимательно выбирала продукты, проверяя срок годности. Все люди так делают? Или это просто плохой магазин? А вообще, это было довольно познавательно. Я всегда думал, что чем дороже, тем лучше, но оказалось, что — нет. Так что моя всезнающая малышка провела мне небольшую лекцию о хороших продуктах. Правда, вряд ли мне это знание вообще когда-нибудь пригодиться. Но, со стороны придирчивой и взрослой девушки я её ещё не видел, и это было очень мило. Даже слишком, настолько, что я больше смеялся, чем слушал её. Она же особо не обижалась.       Мы, наконец, купили всё, что необходимо, и ещё, немного, поспорили у кассы, кто будет оплачивать покупки. Мы оба настаивали на своей кандидатуре, что меня очень позабавило, и под её аргументами, которые буквально лишили меня дара речи, я сдался, пообещав себе, что в следующий раз я заранее придумаю причину, по которой сам должен оплатить покупки. И пока мы спорили, кассирша, люди, стоявшие впереди и сзади, странно поглядывали на нас. Но, и мне, и Луне было всё равно. А вот кто будет нести сумки к машине, мы не спорили. Она впихнула их мне в руки и, не дожидаясь меня, пошла к выходу. Её гордая походка, и наглость вызывали у окружающих, которые, уже не стесняясь, обсуждали нас, волну негодования, а у меня же уже несдерживаемый смех. И я заметил, что каждый житель, или, по крайней мере, в этом районе, знал её, что заинтересовало меня. Но ответ пришёл почти сразу, она ведь лишилась родителей, и была довольно известна в школе, к тому же ещё и её внешность привлекает внимание, так что это было понятно.       Когда я дошёл до машины, рядом с которой уже стояла Луна и ждала меня, я попросил её достать ключи из кармана, что она и сделала. Открыв заднюю дверь, я уложил пакеты, и опомниться не успел, как она уже сидит на водительском сидении и, улыбаясь, кивает на сидение рядом. Предусмотрительная какая. Не возражая, я сел рядом и стал внимательно следить за дорогой, которая ведёт к её дому.       Примерно десять минут, и машина остановилась у довольно большого двухэтажного дома, во дворе, которого разрастались цветы, разного цвета, белые, красные, фиолетовые и даже синее. Эти цветы покрывали весь забор и калитку, а также заходили на дом и некоторые доросли до окон. Это так задумано, или Луна просто их не подрезала? Хотя, выглядит очень даже красиво, и ярко. Выйдя из машины, малышка вернула мне ключи, и мы, забрав пакеты, направились к калитке. Запах от цветов был довольно приятным.       Когда мы дошли до дома, она открыла дверь и вошла в дом, приглашая меня войти. Я же, войдя в дом, случайно задел цветы рукой, и почувствовал боль. Сильную и обжигающую боль, она была даже сильнее чем если бы смешать вербену и аконит вместе. Пакеты, что были у меня в руках, выпали.       — Чёрт! — с чувством выругавшись, через сжатые зубы, я посмотрел на обожженную руку. Кожа в месте прикосновения с цветами, кровоточила, как при ожоге четвёртой степени, и болела невыносимо сильно.       — Что случилось? — обеспокоенно проговорила малышка, поворачиваясь ко мне. Ей всего секунду потребовалось, чтобы осознать происходящее и она не мешкая больше и секунды, втянула меня в дом, и захлопнула дверь. Её пакет тоже покоился на полу, а она же потащила меня на кухню, чтобы промыть рану и приложить что-то холодное. Только вот, это мне не поможет.       — Почему она заживает так медленно? — выкидывая окровавленное полотенце, малышка попыталась скрыть панику в голосе, но вышло очень плохо.       — Не знаю. И кровь я с собой не взял… — последнюю фразу, я проговорил очень тихо, лишь для себя. А ведь, правда, я же не взял с собой пакеты с кровью. Блин, придётся ограбить здешний банк крови, на пару пакетиков.       Луна, отойдя от меня, стала что-то искать в шкафах, я особо не присматривался, наверное, аптечку. Ну, хоть что-то… Однако когда я очень точно почуял запах крови, то вскинул голову и ошарашено наблюдал, как моя маленькая малышка порезала себе вену на руке и сцеживала свою кровь в рокс.       — Зачем ты это делаешь? — не то, чтобы я не понимал, для чего она порезала себя и сливает свою кровь в стакан, но всё же, я слишком шокирован, чтобы признавать это. Будь это кто-то другой, я бы не раздумывая, вцепился бы ему в сонную артерию, но я даже не думал сделать из моей маленькой сказочной малышки питательный пакет с кровью.       — Тебе ведь это нужно, чтобы поправиться, — когда стакан наполнился почти до краёв, проговорила она. Я бы хотел, прямо сейчас залечить её рану, но боюсь навредить. Я понятия не имею, почему моя рана всё ещё не зажила, хотя прошло уже минут пять, и мало ли, что случилось с моей кровью, при воздействии с этим цветком.       Луна, протянув мне рокс, вышла из кухни, оставив меня одного. Я смотрел на жидкость в стакане и слушал, как она собирала продукты, которые валялись на полу. Я сделал один глоток, который тёплыми и крайне приятными струями тёк к моему желудку. Затем был ещё один и ещё… У Луны, чертовски вкусная кровь, сладкая с послевкусием еле ощутимой горечи, как если бы я пробовал кусочек её души. Будь я хоть менее контролируемый свою жажду, то не сдержался бы и впился ей в шею.       — Ты закончил? — возвращаясь обратно на кухню, спросила она. Пакеты, что мы купили, как мне кажется, слишком много для пары тройки дней, она держала в своих слабеньких руках. Поставив пустой стакан, на поверхность какого-то ящика, я забрал у неё часть пакетов: — не надо. Я сама!       — Раны уже нет, — показывая руку, спокойно ответил я. Она слишком обо мне заботиться, хоть и приятно. Поставив пакеты на стол, я спросил: — что это за цветы у тебя во дворе растут?       — Вербена ампельная (От автора: смотрите в конце главы), а что? Это, что она тебя так обожгла? — обеспокоенно спросила она. Вербена? Я думал только те, что росли у белого дуба, могут нас ранить, так выходит ещё и другой вид вербены тоже? Странно, что мы этого не проверили раньше.       — Вербена обжигает вампиров, а волчий аконит оборотней, мне же и то, и другое причиняет боль, — разбирая пакеты, спокойно ответил я.       — Любая вербена? А то у меня во дворе только она и растёт. Моя мама любила эти цветы, поэтому насадила кучу, — убирая продукты в холодильник, проговорила она. Я слышал в её голосе волнение, и заботу. Не припомню, чтобы обо мне кто-то заботился вот так по мелочам. Это очень даже приятно.       — Вот, завтра и проверю, — целуя мою малышку в макушку, ответил я.       После, я, сказав, что мне нужно съездить в больницу, вышел из дома, но на этот раз я следил за тем, чтобы не прикоснуться к вербене. С одной стороны, насаженная вербена в саду Луны может навредить Кэр, но с другой, она защитит её от нежелательных гостей. Мне так будет спокойней, ведь, я не буду рядом с ней всегда. Когда она останется одна, ей нужна будет защита, она ведь такая маленькая. Жаль, что вербена не защитит её от людей. Кстати, я ведь ей так и не сказал, чтобы она не приглашала в дом кого попало. Вообще-то я ей толком ничего не говорил о том, как защитить себя от вампира или оборотня. Вряд ли ей эти знания сильно помогут, но всё же… Стоит провести краткий курс о самообороне. Конец Клаус. POV Лунетта.       После отъезда Клауса в больницу за пакетами с кровью, я принялась за готовку еды. Не думаю, что завтра я что-то захочу приготовить. Заплетя волосы в высокий хвост, я стала подготавливать овощи, и другие ингредиенты. Но, в тишине готовить немного скучно, поэтому я, достав телефон из заднего кармана, включила музыку. И так, пританцовывая и подпевая, я начала готовку.       Через час, когда я уже полностью растворившись в готовке и музыке, виляя бёдрами и наслаждаясь, пропустила момент возвращения Клауса. И даже не знаю, сколько времени он, прислонившись в косяку у входа на кухню, стоял и наблюдал за мной. Дай мне волю, я бы часами танцевала в одиночестве, потому что мне никто не мешает, и я знаю, что никто не видел насколько я могу быть расслабленной. И только, когда я поняла, что мне нужно взять салфетки из кладовой, потому что те, что были на кухне, закончились, я отвернулась от плиты.       — Твою мать! — дёргаясь от неожиданности, выкрикнула я. Моё сердце чуть ли не выпрыгнула от испуга. Это же надо так увлечься, что не заметить человека у себя за спиной.       — Прости, не хотел напугать, — положив руку мне на голову, и чуть поглаживая, произнёс Клаус. Только, он не чувствовал себя виноватым, в его глазах было нечто среднее между возбуждением и удовлетворением.       — Почему ты не сказал, что вернулся? — уже успокоившись, спросила я. Меня нисколько не смущало то, что он наблюдал за мной, но если бы предупредил, можно было бы избежать моего возможного сердечного приступа.       — Я говорил, но ты была так увлечена, что не услышала, а я решил дождаться, пока ты натанцуешься, и обратишь на меня внимание, — с ухмылкой и самодовольством ответил Клаус. Как великодушно с его стороны, было бы это искренне. На самом же деле, он, повинуясь чисто животному инстинкту, не хотел прерывать себя такому удовольствию, как наблюдение за моими телодвижениями.       — Лгун, — усмехаясь, ответила я. В ответ он сначала удивился, но и секунды не прошло, как на его губах растянулась усмешка. А я продолжила свой поход за салфетками.       Выходя из кухни, я направилась к лестнице. Именно под ней, была расположена кладовая, куда мои родители складывали накупленные бытовые вещи. Дойдя до небольшой дверцы я, открыв её, стала искать бумажные салфетки. Среди кучи, как по мне ненужного хлама, я видела коробки с блендером, тостером, мультиваркой, электронным чайником, и даже была доска для глажки, которая лежала сверху всех коробок и упаковок. Все вещи были более или менее в устойчивом положении, они лежали на полках, которые прибил отец когда-то. Мне одной кажется, что эти полочки, сделанные из деревянных опилок ненадёжные? Я прекрасно вижу, как каждая из них прогибается под весом вещей. Но они ведь не должны рухнуть именно в тот момент когда, я наклонюсь за салфетками. А вообще, что тяжёлая кухонная утварь делает на верхних полках, а лёгкие принадлежности на нижних? Разве не должно быть наоборот? Надо бы это исправить, пока вся эта шаткая конструкция не рухнула.       Войдя в небольшую комнатку два на два метра, я встала на четвереньки, чтобы достать салфетки. Они лежали на второй полке снизу, в самом конце, так что мне пришлось повозиться, чтобы достать их. Я, отодвигая судочки, и одноразовые тарелки и ложки, потянулась за салфетками. Моя голова, по какой-то непонятной мне причине, полезла вместе с рукой под полочку. И вот, я, беря коробочку с бумажными салфетками в руку, и облегчённо выдыхая, потому как понимаю, что обвала не будет, слышу громкий лай собаки.       — Собака! — вырвалось у меня и, подпрыгнув от неожиданности, я ударилась головой о полочку надо мной, и кажется, последовал треск…       Затаив дыхание и замерев в очень неудобной позе, я молилась, чтобы мне послышался этот жалобный треск дерева. Но потом был ещё один, такой же еле уловимый ухом звук, а после…       — Мать твою, — негромко вырвалось из моих уст, когда я услышала первый бабах. Всего в сантиметре от моей ноги, которая лежала на полу в вытянутом положении, упала какая-то массивная коробка. А после был скрип, протяжной такой, отчего мой страх лишь увеличивался. Странно, правда? Я не боюсь побоев от людей, но боюсь боли от случайно упавшей вещицы.       Когда послышался второй бабах, и третий, я, плотно сжав веки, напряглась для последующих ударов. А после были такие громкие звуки падающих предметов, которые лишь сильнее давили мне на виски, и зарождали новый страх. Я же, даже не понимая где нахожусь и почему всё ещё не получила свою порцию боли, держала в руках коробку с бумажными салфетками и прижимала их к груди. Когда звуки полностью стихли, я услышала:       — Всё в порядке, малышка, можешь больше не бояться, — нежный и до остановки сердца ласковый голос послышался у меня над ухом. А затем, я стала ощущать чью-то руку у себя на талии, и ещё одну на голове, которая успокаивающе гладила мои волосы. Слышала под ухом чьё-то быстро бьющееся сердце, и начинала понимать, что лежу на чьё-то теле. Не «чьё-то», а на теле Клауса. Это он гладит меня по волосам, и прижимает к себе стараясь огородить от всего мира.       — Спасибо, — разжимая коробку, и убирая её куда-то на пол, я обняла его крепко-крепко, утыкаясь носом в грудь. Он снова спас меня… Прямо как в тот раз, в лесу… Не знаю, чтобы со мной произошло, не будь его рядом, или не будь он вампиром. И в очередной раз, всё сводиться к тому, что не будь он самим собой, я бы его не встретила, никогда.       — Глупая, любой бы так поступил, — целуя меня в ушибленное место, ласково произнёс он. Я же мотая головой из стороны в сторону, ответила:       — Нет, только ты. — Эти слова как-то не очень приятно кольнули в сердце. Словно, я сейчас отварила дверь в запретную часть моего сердца. Ту, которая отвечает за любовь. Мне ведь не позволено любить Клауса…       Он ничего не ответил, просто поцеловал меня в висок. Ещё пару секунд мы лежали на полу, а после, когда я случайно кинула взгляд на салфетки, вдруг резко подскочила. Схватив коробочку, я бегом направилась на кухню. Я же плиту не выключила, когда ходила за салфетками! А откуда мне было знать, что всё так обернётся? Блин!       — Ещё бы чуть-чуть… — с придыханием проговорила я, выключая газ на плите. Клаус, неторопливо вошёл за мной, я только мельком мазнула его взглядом, чтобы наверняка убедиться, что с ним всё в порядке. Хотя, что может случиться с первородным гибридом? Действительно… Например, он обожжётся вербеной или получит кол в сердце, а так, ничего серьёзного, нет… Какая разница, насколько он бессмертен, я всё равно продолжу волноваться о нём.       После очень громкого погрома, минут за десять, я, наконец, закончила готовку, и стала всё раскладывать на стол. Время было чуть больше четырёх дня, поэтому я, немного проголодалась. Рассортировав столовые приборы на двоих, и поставив на стол пару блюд, я села на стул и принялась за поздний обед. Ели мы в тишине. Я изредка поглядывала на Клауса, и вспоминала тот момент, когда стала понимать, что возможно… это не точно, всего лишь предположение, и наверняка ошибочное, я влюбляюсь в Клауса. Стоило мне произнести эти слова в голове, как сердце чуть болезненно отозвалось. Хоть я и не знаю, как выглядит любовь, наверное, у всех по-разному, но свои чувства я могу различить. А это ощущение было ближе всех к тому, чтобы посчитать его за любовь. Ошибки быть не может, я начинаю влюбляться в Никлауса.       Когда это началось? Когда он спас меня в моей же кладовой? Или когда так сильно испугался за мою жизнь, после той маленькой аварии? Он ведь был таким милым. А может, когда он держал меня в своих объятиях после ужина с его семьёй? Или когда разозлился на Кола, за его шуточки? А может когда я узнала, что он вампир и посчитала его невероятно красивым? Или когда спас меня от того парня, в лесу? А может… Нет. Пожалуй, это началось, когда я впервые его увидела. На той вечеринке. Да, что там душой кривить, моя любовь и была причиной, по которой я решила предложить ему сделку, только тогда я этого не понимала.       Теперь, когда я в полной мере осознаю свои чувства к Никлаусу Майклсону, который в свою очередь влюблён в мою двоюродную сестру, многое становится ясным. Например, то, что мне ничего не светит! Я заведомо проиграла гонку! Нельзя бороться за любовь мужчины, который уже влюблён в другую. И что мне делать? Убить эти чувства ещё до того, как они окрепли? Но как? Клаус ведь не позволит этому случиться. Даже сам того не понимая, он, своими словами, взглядами, прикосновениями и поступками лишь укрепляет мои чувства. А отказаться от сделки я не могу. Мне смелости не хватит, закончить этот мимолётный сказочный рай. Вот бы сейчас, как в сказках, он полюбит меня, когда часы пробьют двенадцать… А нет, там всё было не так… Он потеряет меня, когда часы пробьют двенадцать. Или это я потеряю его? Да, какая разница, если в итоге я останусь одна!       Печально же мир устроен. Вот почему первый в кого я должна была влюбиться, окажется тот чьё сердце уже занято? Это, словно я вступила на порог Ада. Каждый раз, спускаясь всё ниже и ниже, я буду испытывать душевные муки и пытки. А потом, когда окажусь на самом дне, останусь одна.       Как обычно, впрочем. Не мне жаловаться. Ведь я получу, хотя бы малую часть своего.       Хватит о грустном! У меня ещё три недели впереди, мне нужно быть во все оружия, чтобы изменить своё положение. Знаю, мы договаривались не об этом, но если всё выйдет именно так как мне надо, то какая разница? Если Клаус хоть бы намекнёт мне, что не хочет расторгать наш договор по его истечению, я не отпущу его. Сама сделаю шаг вперёд! Но, только в том случае если он скажет мне об этом. Если же я просто увижу это у него в глазах, я могу всё испортить. Могу даже принять фантомные эмоции за действительные.       Это будет моё обещание самой себе! Я буду стараться! Попытаюсь, по крайней мере. Ведь сейчас, мы с ним вместе, и я могу делать, что захочу и когда захочу.       В таких, то болезненных, то решительных мыслях, мы закончили поедание обеда, и решили посмотреть фильм. Правда, я его совсем не смотрела, а придумывала стратегию: «как пробраться к сердцу мужчины за три недели!».       — Ты меня слушаешь? — услышала я у себя под ухом. Эти слова вырвали меня, из раздумий, и я, вскинув голову, смотрела в чуть обеспокоенные глаза Клауса.       — Может, ты всё же ударилась сильнее, чем я думал? — положив руку мне на место ушиба, где кажется, выросла шишка, негромко произнёс он.       — Нет, всё нормально, правда. Я просто задумалась, — немного виновато, ответила я. Он же в ответ поцеловал меня в висок, и улёгся на диван, положив голову мне на колени.       И снова я погрузилась в раздумья, запутав пальцы в волосах Клауса, и перебирая их. То, как он относиться ко мне, его забота, волнение и даже порой страх, вызвали во мне чувство вины. Я не могу так с ним поступить! Да, я останусь с ним, если он, хоть бы намекнёт после того, как соглашение потеряет свою силу. Но, я не буду пытаться его заполучить. Во-первых, я не совсем понимаю, что должна делать. Во-вторых, это слишком жестоко, пытаться втиснуться в его сердце. А в-третьих, ему будет больно, если он так и не сможет меня полюбить, но узнает о моих чувствах. Поэтому, я должна забыть. Или хотя бы запереть эти чувства глубоко внутри.       Это моё окончательное решение, которое не подлежит изменению или апелляции. Я не стану бороться, просто подожду, пока мои чувства немного утихнут, и двинусь дальше. Это были мои последние мысли, и я стала возвращаться в реальность. На экране шли титры, Клаус пристально смотрел на меня, а я всё также перебирала его волосы.       — Фильм уже закончился? — проморгавшись чуть удивлённо, спросила я. Клаус, насмешливо усмехнувшись, встал с моих колен, а потом и вовсе с дивана.       — Да, уже второй, — выключая телевизор, и не снимая ухмылки с лица, ответил он. Я же, ещё больше удивившись, поняла, что более трёх часов, провела в раздумьях.       — Прости, я всё пропустила, — вставая с дивана, и виновато хлопая ресницами, проговорила я. А он, очень внимательно осмотрев меня, нахмурил брови.       — С тобой всё нормально? Ты ведёшь себя странно, — немного обеспокоенно, спросил Клаус. В его глазах я видела волнение и непонимание происходящего. Наверное, я и, правда, веду себя не так как обычно.       — Ничего страшного, просто я сильно задумалась, — пожимая плечами, ответила я. Врать я никогда не умела…       — Правда? — вскинув бровь, недоверчиво переспросил он. Мне, что сказать ему правду? И как это будет звучать: «Ты прав, Клаус. Я веду себя странно, потому что поняла, что почти влюбилась в тебя. Но я твёрдо решила, что не стану претендовать на тебя, пока в твоём сердце есть Кэролайн». Так что ли? Да, он посмеётся надо мной. Вот я бы посмеялась, над собой. Надо просто его отвлечь, чем-то достойным. О, придумала…       — Раз ты так обо мне волнуешься, то может, не будет оставлять меня одну, а то мало ли. Я ведь всё могу сделать, в таком состоянии, — игриво улыбаясь, и немного прикусывая губу, голосом полным заигрывания, произнесла я. Картинки того, что он может со мной сделать, резко изменили моё настроение, позволяя моим демонам вырваться. Подходя к нему, неспешными шагами, моё дыхание уже сильно сбилось.       — Я и не собирался, — негромко ответил он. Его грудная клетка, стала неровно вздыматься, а глаза уже наливались животной страстью.       — Может, тогда и в душ со мной пойдёшь? — возбуждённым голосом, проговорила я. Мои пальчики медленно, словно играясь, спускались от его шеи к паху.       — Надо бы, а то утонешь ещё, — смотря на мои губы, которые медленно растягивали в пошлой улыбочке, с еле сдерживаемой похотью, ответил он.       Дважды мне говорить не нужно. Я, взяв его за руку, повела к лестнице. Точно, убрать бардак ведь нужно… Но, мне сейчас далеко не до этого! Поднимаясь по ступенькам, я всё также вела его за собой, не оборачиваясь. Клаус же, позволял мне вести себя, не сопротивляясь, что-то он слишком послушный сегодня. Хотя, это даже заводит…       Пройдя мимо комнаты родителей, я зашла в свою. Моя комната была большой, не настолько как у Клауса, но и больше чем у Кэр. Но как она выглядит, я опишу потом, сейчас не до этого. Подходя к моей ванной, я толкнула дверь и втащила Клауса за руку. Подтолкнув его к раковине, за которую он взялся руками, я захлопнула дверь, и чуть приподняв свою кофту, расстегнула пуговицу джинсов, а затем не спеша опустила молнию вниз. Словно соблазняя его, я медленно снимала джинсы вниз, выгибая спину. Когда рваный предмет одежды оказался забросанным куда-то в двери, я подхватила подол своей длинной кофты.       Смотря прямо в глаза Клауса, который в свою очередь, будто голодный зверь смотрел на мои ноги. Я знаю, как они ему нравятся, не трудно заметить, когда он во время каждого нашего слияния, кусал их, целовал и облизывал. Показывая Никлаусу свои белые кружевные трусики, я стала медленно, даже томительно поднимать кофту вверх. Сначала оголяя тазовые кости, затем низ живота, пупок, талию, рёбра, а затем остановилась. Но, стоило мне замедлить движение, как я услышала недовольное рычание, но Клаус ничего не сказал, просто наблюдал голодным и уже немного звериным взглядом. Выдержав секундную паузу, я снова подняла кофту, на этот раз, оголяя свою грудь, которая не была скованна лифчиком. Дойдя до головы, я стащила кофту с волос, и она полетела к джинсам. На мне остался лишь один предмет одежды, который я тут же решила снять. Подцепив край, трусиков, я стала спускать их вниз.       Стоя полностью обнажённой перед Клаусом, я была несказанно рада видеть его огромезное возбуждение и желание в глазах. Он, жадно осматривая каждую часть моего тела, и шумно выдыхал. Мне хочется верить, что только моё тело может вызвать в нём такое дикое необузданное похотливое желание.       Подойдя к нему, я, также медленно, словно смакуя каждую секунду, стала снимать с него футболку. Он, не пытаясь взять первенство, покорно поднял руки, чтобы я могла снять футболку, которая полетела к моей одежде. Наклоняясь к его груди, я целовала грудные мышцы, татуировку, соски, тем временем мои руки расстёгивали ремень, затем пуговицу и молнию. Стягивать их не пришлось, они сами упали к его ногам. Затем, были боксёры. Не спеша, опускаясь ниже, я целовала его торс, и низ живота, а руки уже успешно подцепили край трусов и стали стягивать их вниз к штанам. Мои поцелуи, медленно, но верно приближались к его паху, а его шумные выдохи, лишь ласкали мой слух. Однако когда я сняла с Клауса трусы, то чуть усмехнувшись, встала на ноги, и направилась к душу. Не стоит говорить, насколько он был этим недоволен… Одно лишь скажу, его утробный рык был очень громким.       Включив воду, я, найдя нужный градус, вернулась к Клаусу и, взяв его за руку, повела к кабине душа. Когда вода намочила наши разгорячённые тела. Я взяла мочалку и, намылив её, стала водить по груди, плечам, рукам, торсу Клауса. Он, всё также ничего не делал. Может, решил, что сегодня я сделаю всё сама, а может, ему хотелось увидеть насколько далеко я могу зайти, если он даст мне полную свободу действий.       Когда его тело было полностью вымыто мною, я приступила к своему. Только, стоило мне прислонить мочалку к груди, как из моего рта вырвался громкий стон. Я уверена, что такой моей реакции послужило вовсе не то, что я задела свой набухший сосок, а то, насколько пристально, обжигающе горячо Клаус смотрел на меня. Его взгляд был таким возбуждающим, что мне захотелось большего. Я прямо горела желанием, чтобы он смотрел на меня и дальше, не отводил взгляда даже когда я стану делать что-то пошлое. Отбросив мочалку в стекло кабины, я толкнула Клауса к кафельной плитке, спиной.       А после последовало безумие! POV Лунетта.