Bird In The Thyme

Рук почти сразу же слышит голоса Веры, Иакова и Джона через стенку после ухода Иосифа. — Я говорю, что мы отрубим его греховную голову, — пробормотал голос Иакова, но громко и ясно, чтобы было слышно сквозь деревянные стены. — Ты забыл о своём сострадании, брат? — приглушенный голос Иосифа в ответ. — Мы ничего не забыли, но мы боимся, что у тебя слишком много сострадания к этому дураку, — возражает Вера. Бред, но Руку подумалось, что сейчас весьма подходящий момент, чтобы сбросить сюда бомбу на них всех. В конце концов все родственники Сида находятся в одном месте. — Ты хочешь оставить его! — обвинительный тон в голосе Джона. Кто-то говорит что-то слишком тихое, чтобы Рук смог разобрать. — Возможно, так и есть, — спокойно говорит Иосиф, его голос едва слышим. Дрожь пробегает по позвоночнику Рука. Половые доски начинают скрипеть, и Рук так быстро поворачивает шею, что он едва слышит хруст. Это усталый и потрепанный молодой человек, вздымающийся сквозь окно со свежим страхом в глазах. У него карманный нож в одной руке, и он освобождает руки парня, трясясь всем телом. Когда они оба выходят из коттеджа, и парень ведет его, находясь поблизости, Рук спрашивает: — Ты культист, не так ли? — Он кивает, но ничего не говорит. Весь оставшийся путь они молчали Они пробираются в комнату, наполненную другими испуганными людьми. Все выглядят запуганными здесь. — Уходите со мной и помогите мне сразиться с ними, — просит Рук. — Помощник, мы живём, чтобы выполнять работу Отца, — отвечают они. — Вы действительно верите во всю эту дичь, мол вы грешники и должны быть очищены, не так ли? — отчаянно спрашивает Рук. Все заключенные качают головами. — У нас нет другого выбора, — печально говорит один из них. — Самое большее, что мы можем сделать, это попытаться помочь тебе, — никто не движется. Этого достаточно, чтобы Рук понял, что они действительно не пойдут с ним. В каком-то смысле это печально, что они на самом деле не хотят жить. Это всё — дело рук Иосифа. Он уверен, во всем виноват Иосиф, обходя самую близкую к лесу хибарку. Он будет свободен через несколько шагов. В поле зрения появляется знакомое лицо с закатанными рукавами. Это Джон. Рук по неосторожности потерял бдительность, думая, что близок к спасительному лесу, и что его не смогут обнаружить. Ясно, что он был неправ. Очевидно, он не думал о том, что кто-то уже там. Дерьмо. Прежде чем Рук может повернуться в другую сторону, их глаза встретились, и Рук застыл на месте. У Джона не возникло такой проблемы и он в два скачка повалил Рука наземь. Рук хрипит от удара, локтем засадив противнику под ребра, но Джон не отпустил его. Рук борется и цепляется за его конечности, надеясь, что он может ударить Джона по лицу или, может быть, даже цапнуть его за глаза, но безуспешно — Не двигайся, — хрипло говорит Джон, наводя дуло дробовика на его живот, который он не выпустил при нападении. Рук всё ещё непокорно дергается, когда что-то между деревьями цепляет его взгляд. Грейс! Он видит её, но она не видит его, это просто удача. Рук открывает рот, чтобы позвать на помощь, но как только он собирается это сделать, рука зажимает его рот, прежде чем раздастся какой-нибудь звук. — О, нет, нет, — тяжело дышит Джон, глядя на Рука, надежно положив другую руку за голову парня, чтобы его руки были в состоянии свернуть шею Рука в любое время. Рук, должно быть, слишком долго смотрел на Грейс, и Джон заметил это. В последнее время Рук был глупым. Может быть, это имеет какое-то отношение к блажи, которое он вдыхал только на днях. Кто знает? Рук не собирался возвращаться с Джоном к Иосифу и другим сумасшедшим, поэтому он наступает на горло своей гордости и облизывает ладонь Джона. Джон вскрикивает и отскакивает назад, и в этот момент Рук вскакивает и со всей дури двигает по левому колену Джона, бежит в лес, не оглядываясь назад. Не слышен звук дробовика, так как Рук приближается к местоположению Грейс. Джон не преследует его. Джон не стреляет в его сторону. Рук притворяется, что он не видел, как лицо Джона покраснело в считанные секунды, когда парень лизнул его ладонь. Он притворяется, что не почувствовал, как задняя часть его собственной шеи нагревается, когда другая рука Джона жестко потянулась к волосам Рука в тот же самый момент. «И они говорят, что гордыня — это мой самый величайший грех», — думает Рук, когда машет Грейс, в одной руке Бумер, в другой — винтовка. Рук почти ощущал, что глаза Джона всё время смотрели на него, покуда тот не добрался до Грейс.