Драбблы по Магистру Дьявольского Культа

Название: До боли Саммари: кода к 32 главе. Лань Чжань/Вей Ин, R, немного демонов в бездуховное порно. ***** Лань Чжань выпил только одну чашу, большего и не нужно человеку, пить не умеющему, не пьющему и пить не собирающемуся. Но отклонить подобное предложение Вей Ина он не мог, и обжигающая жидкость мягко обволокла горло, устремляясь внутрь. Секунда, другая, ему казалось, что все в порядке. — Хань Гуан Цзюнь?.. И ничего. В сознание прорывались звуки, но перед глазами застыла картинка: Вэй Ин завороженно смотрит на него. Голова плохо работала, если вообще работала, иначе до него дошла бы нереальность происходящего, неправильность, но веки уже отяжелели, а пространство вокруг стало казаться совсем другим. Кажется он уже не был в винной лавке, но ему оказалось все равно, потому что Вэй У Сянь был рядом. В понимании Лань Чжаня это и есть счастье, поэтому он даже не сопротивлялся тому ощущению мира и покоя, легшему на душу лучшим и теплейшим одеялом, укутавшему и убаюкивающему. Глаза его закрылись сами, сон пришел незаметно. Как и пробуждение. Этот холод и страх поднимал его вне зависимости от усталости, не чувствуя никакого пиетета к желаниям тела. Так и в этот раз он сдернул сонную дымку, заставив подорваться с постели за своим ускользнувшим теплом. Вслед за ярким огнем. Его чувства бесновались, его сознание молчало, его суть стремилась по одной ей ведомому следу. Только догнав Вей Ина и осознав его невредимость, Лань Чжань остановился. Картина перед его глазами отдавала чем-то неправильным, а душу очернила ревность. В смятении и неполном сознании, он должен был решиться что-то сделать, но он медлил, пока не встретился глазами с единственным своим человеком. Стало не важно, с кем тот был, не важно ничто, он решил, что заберет свой огонь с собой. И он забрал. В неуютной ничьей комнате Лань Чжань чувствовал себя дома. Он смотрел в темные глаза, слушал чарующий голос, честно отвечал и хотел стольких вещей. В голове кругом ходили мысли, скользили и ускользали. Он моргнул, а открыв глаза обнаружил их обоих с Вэй Ином в постели. — Лань Чжань, ты что творишь? — Желанные губы все кривила удивительная улыбка. В его тоне не было опасений, Вэй Ин ему доверял. В горле встал ком, а в груди разлилось темное чувство. Лань Чжань не владел собой в полной мере, не мог запретить себе то, чего желал всем естеством. Действительно, что же он такое творил? Руки сами знали, чего хотят — они легли на запястья, перекрывая возможность вырваться. Лань Чжань наклонился к манящим губам, едва скользнув взглядом по растерянному лицу, он впился в них голодным ртом. Жадно, жестоко терзая, проникая сразу глубоко, врываясь языком в жаркую глубину. Он крал дыхание и протесты Вэй Ина, держал его крепко, сгорал в ликующем желании. А сердце Лань Чжаня кровоточило и сжималось в комок, ведь он посмел позволить себе то, что позволять не должен был. Но телу нет дела до боли сердца и доводов разума, когда оно ведет человека и правит его поступками. Лань Чжань снова припал к губам Вэй Ина не целомудренным поцелуем, чувствуя, как разгорается огонь внизу живота от сопротивления. Движение. Одно. Затем еще одно. Треск разрываемой ткани глушило громкое мычание. Вей Ин вырывался, но пока не решался укусить за язык. Брыкался и извивался. Следующим коротким и резким движением Лань Чжань приподнялся и перевернул Вей Ина к себе спиной. Да, не целовать сладких губ, но можно слушать стоны и проклятия. — Лань Чжань!.. Слова Вэй Ина оборвались наполнившим воздух треском разорваных одежд. Две белые половинки в обрывках черной ткани представляли собой порочное зрелище, но не поэтому Лань Чжань не мог смотреть. Нет. Его изнутри почти испепелило губительное желание обладать. Он опустился сверху, развязал тесемки своих одежд, сильнее вдавливая Вэй Ина в кровать. Сейчас он был зверем, берущим свое. — Лань Чжань… остановись… Тихий шепот Вей Ина коснулся кровящего сердца, но не остановил порочное тело. Лань Чжань брал того, кого и так считал своим. Но брал его силой… Виски неприятно заломило, картинка исказилась, покрылась белой пеленой и утратила свою реальность. Лань Чжань моргнул, еще моргнул. Окинул их с Вэй У Сянем взглядом, отметив и отсутствие сорочки на одном и собственную небрежную полураздетость, и тут же отпрянул. Ужас сковал разум. Перед глазами мелькали образы то ли сна, то ли яви. Не получалось даже толком вздохнуть, но Вей Ин сжалился. Откинул покрывало, раскрыл свою шутку. — Неужели так страшно лицезреть меня утром? Так ты сам виноват! Лань Чжань все еще сидел, забившись в угол кровати. Нет, ему не было страшно. Не за себя