Ангелы не лгут

— Ник, ты так и будешь стоять или пойдешь и поищешь что-нибудь? — сердито прикрикнул староста. Ник сбивчиво извинился и отправился копаться в полуистлевшем, обгорелом и переломанном хламе. Старшие уже разобрали большую часть обломков, открывая наполовину разбитую и сгоревшую дверь склада. Когда-то здесь был супермаркет или что-то вроде того. Ник пробрался внутрь, осмотрелся. Кажется, в таких магазинах бывают отделы одежды, готовой одежды, белья там всякого. Вряд ли, конечно, что-то в приемлемом виде уцелело, но можно и поискать. — Ники, осторожнее. Перекрытия повреждены, балки могут рухнуть, — крикнули ему вслед. — Не буду орать и топать, — отозвался он вполголоса. Ушли в руины города они ранним утром, а вот вернуться следовало до темноты: здесь водились волкопсы, а еще крысы, которые после войны приобрели привычку сбиваться в стаи по несколько тысяч особей и нападать даже на тех, кто в разы крупнее и сильнее. То ли им было совершенно нечего жрать, то ли они просто обнаглели из-за отсутствия людей. Насчет первого он сомневался: сам видел, как крысы ловят голубей — тех же крыс, только крылатых. Голуби стали гораздо осторожнее и проворнее, но хвостатые твари прыгали на два метра, а то и выше, впивались в шеи, перекусывая одним движением челюстей. Он поежился и внимательно прислушался: если это был супермаркет, здесь была еда, значит, крысы могли устроить гнездо. Однако неподалеку ничего не шуршало, его чуткий слух не улавливал никаких звуков, кроме шума, издаваемого охотниками. Ник поморщился: знают же, что не стоило бы шуметь, и все равно… Оставалась надежда на то, что шум распугает крыс. Ник знал, что за ним пойдут и другие. Знал и принимал как должное, что его вперед пропускают по одной простой причине: если он погибнет, община потеряет мало. Всего лишь одного охотника, но не того, кто может продолжить род. — Никого не вижу, — тихо сказал он. — Стеллажи… На них лежит что-то, пока не разберу. Пакеты, вроде? Пакеты — это было почти хорошо. Это был шанс на сохранность того, что в них, от сырости. Вопрос в том, что там. Хрен его знает, какой именно склад они откопали. Следовало подойти и вскрыть, но внутри в голос взвыло чувство опасности. Крысы? Он не слышал писка, но… крысы не всегда подавали голос. Ник сделал шаг вперед. И на него хлынула серая масса, даже не пищащая — взревывающая. Он заорал и отпрыгнул назад, куда там оленю. И как только не переломал ноги, не понятно. Боли от крысиных укусов он пока не чувствовал, староста говорил, что у них на зубах какая-то хрень, которая действует, как анестетик. Да еще и адреналин… Он прикрывал рукой горло, и серые твари висли на плотной кожаной куртке, прокусывали ее, вгрызаясь в плоть — он чувствовал кровь. Как удалось вырваться в узкую щель между дверью склада и разломанным косяком, он не запомнил. С него сбивали крыс, старшие заваливали выход камнями, кусками крошащегося бетона и кирпичей. — А какое было бы хорошее место, — с сожалением сказал кто-то из старших. — Возвращаемся, — бросил староста. Ника подхватили под локти, вздергивая на ноги. — Идти можешь? — Могу… Укусы еще кровили, кое-где из него явно вырвали куски мяса, отсроченная боль вгрызалась в раны, как забытая крыса. Ник упрямо переставлял ноги. Нужно было добраться до поселения. Там ему помогут… наверное. Он жил один, но даже если никто не наведается посмотреть, как он там, промыть и перевязать себя сумеет и сам. Лекарства на него тратить… Может, и будут. Он все-таки сделал для поселения немало. До поселения он все же дошел. И даже до своей хижины. И даже раздеться сумел, горько сожалея об испоганенной одежде — когда еще ему перепадет такая же куртка и штаны? Придется штопать и латать эти. Перевязаться было чертовски сложно, руки у Ника подрагивали. За лекарствами придется тащиться самому. Он уже и не ждал помощи, потому удивился, когда дверь хижины протяжно скрипнула, предупреждая о том, что кто-то вошел. Повернулся — и онемел, замер, едва не уронив полотняную скатку. Для Аша хижина была слишком низкой — он сгибался едва не вдвое и распрямиться смог, только выйдя под самый конек крыши, и то задевал головой стропило. — Что вы… — залепетал Ник. Сердце подпрыгнуло: ангел ведь не будет его лечить? Это глупо, нерационально. Аш осел вниз, подгибая длинные мускулистые ноги, молча усмехнулся и поманил его к себе. Ник запоздало вспомнил, что стоит, в чем мать родила, разве что парочку особенно глубоких ран успел кое-как перевязать. Оставаться на месте было глупо, Ник сделал пару шагов к Ашу, замер, разглядывая. Красивый, наверное. Соотнести красоту человека с ангелом было нельзя. Они совсем не походили на те немногие изображения, что он помнил из той, еще мирной жизни. Ангелов рисовали или детьми, или тонкими юношами в белых одеждах с одухотворенными лицами. Может быть, где-то там, где они обитали, были и такие. А вот Аш… Он был почти трехметрового роста, а уж размах крыльев, складывающихся, к слову, немного не так, как у птиц, и вовсе был, как у спортивного самолетика. Такие Ник тоже видел однажды. Из-за того, что ангел был крупнее, Ник не мог оценить привлекательность его черт. Они казались ему жесткими, рублеными. Аш протянул руку, положил ее на живот Нику, накрыв ладонью чуть не половину торса охотника. Рука была горячей. На секунду Нику стало больно до слез, и он зажмурился, пытаясь не дать им пролиться. — Терпи. Голос обдал приятной прохладой, потом внезапно все перестало болеть. Ник поморгал, прогоняя слезы и круги перед глазами. И ахнул, глядя на проступающие на одежде ангела кровавые следы. И собственную чистую кожу — но все с теми же молочно-белыми пятнами. — И в следующий раз береги себя, — Аш не пошевелился. Ник так и не спросил его, почему ангел не исцелил его до конца. Тогда он робко предложил свою помощь, на что Аш только кивнул и попросил воды. Он просидел в хижине около часа, пока затягивались укусы, а Ник… Ник отстирывал его одежду от крови и мысленно бил себя по голове, чтобы не пялиться на обнаженного ангела. Было жаль, что запечатлеть все увиденное не в чем — не из дерева же вырезать фигуру. Да и резчик из него… И все же он решился. Долго маялся, выбирал полешко поровнее, без сучьев и изъянов. Долго состругивал лишнее, намечая контуры. Жизнь не стояла на месте, времени на это занятие у него было мало, нужно было охотиться, свежевать добычу, помогать старшим. Староста, прекрасно понимая, кто исцелил Ника, только поджимал губы и сверлил парня недовольным взглядом: за него никто Аша не просил, тот сам решил. Указывать Защитнику, что делать, а что нет, староста не мог. Каждый вечер Ник резал, понемногу, тщательно. Он так аккуратно не работал еще никогда. За месяц только-только смог на черновую вырезать крылья и тело, без проработки деталей, а за лицо и вовсе еще не брался, и подумывал только контурами наметить, боясь испортить. Все же он не мастер. А потом в гости снова зашел Аш, заглянул в окно, вернее. Ник сразу выскочил, чтобы не заставлять ангела сгибаться пополам в дверях. Там и ему-то было проходить низко, Ник был довольно высок, а уж о Защитнике и говорить нечего. Аш молча вручил ему сверток и ушел, вернее, взлетел. Ник с любопытством распотрошил подарок. Инструменты резчика по дереву… У него задрожали руки и зашлось бешеным галопом сердце. Это же где ангел умудрился достать это чудо? Да еще и совершенно новенькое, только кончики ручек опалены немного. Но с инструментами дела пошли веселее, хотя сперва он отложил фигурку ангела и приноравливался к ним на очередных волкопсах, кошках, медведях и птицах, чтобы набить руку. Игрушки у него радостно разбирали для детей — жизнь налаживалась, можно было и об искусстве подумать. Взамен давали еду и разные вещи. И только староста смотрел волком, но ничего не делал. Ник грешным делом подумал, что и в тот склад его первым пустили, зная, что там будут крысы, и надеясь, что он или сдохнет там же, или потом, от укусов и заражения крови. Но отмел эту мысль: к чему старосте потери? Он ведь старался быть полезным селению, приносил, искал, добывал, лазал по самым опасным местам. В свои семнадцать, почти восемнадцать уже, работал наравне со старшими охотниками. Не заглядывался на женщин, раз и навсегда поняв, что все равно никто добровольно с ним не ляжет и в семью не возьмет. Отчего же тогда староста так зол? Из-за Аша? Но Ник не просил его исцелять. Да и Аш… Ну, он тогда вроде бы не особенно напрягался. Посидел часок, регенерировал и ушел. И особенно на Ника внимания после своего подарка не обращал больше. Может быть, поговорить со старостой напрямую? Только подгадать момент. Сейчас лето в разгаре, не до разговоров. Охотники уходят каждый день за добычей, женщины с утра до вечера на огородах, на общинном поле. Нет, сейчас точно не получится разговора, а вот осенью, когда соберут урожай… Дожить бы до нее. — Ник, ты идешь в город на разведку, — опять рыкнул староста. «Ага, — мрачно подумал парень, послушно кивая — деваться ему было некуда, — в самый разгар крысиного буйства». И ведь, что самое гадостное, от волкопсов можно было отбиться или залезть куда повыше и переждать, летом они быстро теряли терпение и уходили искать более доступную добычу. От крыс это не спасало. От них вообще ничего не спасало, кроме ауры Защитника, только поэтому в поселении крыс не было. А сегодня они точно Ника растерзают. Вот даже сомнений никаких нет. Он с сожалением покосился на недоделанную статуэтку ангела. Если его не станет, это, по сути, и все, что от него останется на память — детские игрушки. Руки опускались, но, реши он не исполнить приказ старших, его просто выкинут из общины. А одиночки после Армагеддона не выживали. Даже будь он суперменом. Аш спустился с неба прямо перед ним уже за воротами поселения и на полпути к руинам. Молча, как и всегда, выдернул перо из крыла и надежно воткнул, почти вплел в коротенькую пегую косичку Ника. И так же молча взлетел. Ник потрясенно замер. Перо… Да теперь к нему ни одна крыса не сунется. Ну, или сунется только особенно наглая и сумасшедшая. А у крыс бывает сумасшествие? Наверное, только бешенство, но… Да к дьяволу все, от парочки бешеных крыс он отобьется! В супермаркет на этот раз Ник лез бодро. Он притащит в поселение много вещей, староста поймет, что не такой уж Ник и бесполезный. Крысы затаились, но изредка он видел серые тени. Страшно было до усрачки — но Ашу он доверял всецело. Ангельская аура отпугивала кровожадных грызунов. Ник сумел отковырять узкий лаз в тот самый склад и добрался-таки до стеллажей с пакетами. Там была одежда, как он и думал. Майки и футболки. Хоть что-то, все пойдет в дело. Назад он возвращался нагруженный, как ишак, таща связанные веревкой пакеты, сколько смог поднять. И даже не удивился, заметив мелькнувшую на лице старосты злую досаду. Тот явно сожалел о том, что он вернулся. Перо ангела Ник еще на полпути домой из косы выплел и спрятал — не хотел светить подарком Аша перед старшими. Не зря же ангел отдал его не в поселении. После возвращения Ник решил, что может с чистой совестью отдохнуть и вернуться к вырезанию из дерева. Он был почти счастлив: ему выделили пару футболок из добычи, он не был ранен, солнце уже садилось, так что никто бы не прикопался, почему он не работает. Он выбрался из хижины, устроился на низкой лавочке и принялся за работу. Постепенно вырисовывалась мускулистая, странных для человека пропорций фигура: очень широкая, мощная грудь, узкая талия и бедра, довольно изящные в таких — игрушечных — размерах ноги. Над ним прошла крылатая тень, приблизилась. Ник замер, смущенно прикрывая рукой статуэтку. Что, если Ашу не понравится? — Красиво, — сказал Защитник. Ник покраснел, ему, как всегда, приморозило язык, так что и слов не находилось, кроме шепотом выдавленного: — Благодарю… — И узнаваемо. У тебя талант. Ник только горько усмехнулся: кому сейчас этот талант нужен, в изменившемся мире, где выживание стоит на первом месте. Вот если б он травы знал или шил, там, лучше всех… Повадки зверья он хорошо изучил, потому и охотник хороший, но есть и получше, те, кто во время Армагеддона уже взрослыми были и в прошлой, мирной жизни, умели охотиться, пусть и лишь в дополненной реальности: настоящую охоту тогда уже давно запретили. — Продолжай. Это нужно. — А вы… — Ник прикусил губу, не зная, имеет ли право вообще спрашивать что-то у Защитника. Ангел усмехнулся и сел рядом, все равно возвышаясь над ним. В наступающих сумерках было видно, как слегка светится его кожа и чуть ярче — глаза. — Помыслы людей открыты, словно книга. — А что вы читаете во мне? — Желание жить. Это хорошо. Аш замолчал и запрокинул голову, глядя в темнеющее небо. — А мы вообще выживем? — негромко спросил Ник о том, что больше всего беспокоило. Защитник молчал так долго, что ему показалось, это должно значить «нет». Но Аш все же ответил: — Мы сделаем все, чтобы вы выжили. Ник не решился спрашивать, зачем это ангелам. И сколько их вообще, раз «мы». Хотя он был бы не против, говори с ним Аш еще. Притерпелся к его голосу, и вместо полуобморочной дрожи тот вызывал уже иные, более приятные ощущения. Не то чтобы согревал, просто проходился теплой волной по всему телу, заставляя что-то внутри поджиматься. Или раскрываться. Или что-то еще, Ник не мог идентифицировать свои ощущения и потому постарался от них отрешиться. И все же задал вопрос: — А они… больше не вернутся? Когда закончился сороковой день войны, все трупы — и ангелов, и демонов — вспыхнули и сгорели, не оставив даже пепла. Словно их и не было. Словно все это людям только приснилось. Убеждали в реальности только разрушения, потери и оставшиеся на Земле Защитники. — Неведомо, — коротко ответил Аш. То есть, вся эта вакханалия могла повториться? Это не внушало радости. Если да, то людей на земле точно в итоге не останется. — Но почему… «Почему в Библии и других священных книгах было написано иное?» — хотел спросить он. Аш промолчал, снова посмотрел на статуэтку. Было заметно, что ему нравится то, что он видит. — Продолжай, — он помедлил и вдруг опустил свою огромную ладонь на плечо Нику, заговорил веско и внушительно: — Защищать потомство, добывать пищу, строить логово или гнездо — может и зверь, и птица. Но творить что-то новое, отличное — лишь человек. Ты — сохранишь эту способность. Продолжай, Ники. Ник опешил от такого, от этого пожелания-напутствия. От прикосновения ладони по всему телу прошла горячая волна, заставившая мгновенно свести колени. Инстинктивно. Аш потрепал его по волосам, но не так, походя, как собаку или кошку. Странно это было — он словно наслаждался, пропуская жесткие пегие кудряшки сквозь пальцы. Ник зажмурился, незаметно для себя привалился к ангелу. Впитывал в себя каждое прикосновение, жадно, словно пересохшая земля — живительную влагу. Не видя, что ангел уже не улыбается, даже хмурится слегка. — Мне пора, — Аш поднялся весьма внезапно для Ника. Тот суматошно взмахнул руками, потеряв равновесие — и до него дошло, что едва не влез на колени к ангелу. — Извини, — сразу же забормотал Ник. — Просто ты теплый и… — Иди спать, Ники, — Аш снова усмехнулся и взлетел, оставляя парня в растрепанных чувствах на бренной земле. Ник вздохнул. И пошел, что еще делать-то?