Ангелы не лгут

В следующие дни Ник внимательно присматривался к старосте, но тот словно забыл все, что было. Словно кто-то отмотал время назад. Ник подозревал, что это Аш что-то нахимичил со стариком. Ламберт Адамсон был злопамятным мужиком и просто так бы не успокоился. Но он забыл о своих планах на ангела, забыл о злости на Ника. В город посылал только вместе с другими охотниками, и иногда Ник сам уходил исследовать развалины. В одиночку ему везло на находки. Совершенно целый ноутбук — каково, а? Мастер Джон даже сумел запитать его от генератора на солнечных батареях, зарядить и включить. Младшие со всего поселения собрались, чтобы поглазеть на то, о чем они только слышали. Конечно, никакой особенно практической ценности эта находка не несла. Фильмов там не было, музыки тоже. Но хотя бы можно было показывать малышам, что вообще такое — техника прошлого. Ник обшарил несколько зданий, стаскивая находки: распотрошенные аптечки, провода, разбитую или внешне целую технику — мастер Джон затеял что-то там перепаять в радиоприемнике и за инициативу Ника похвалил. Не обходилось и без происшествий. Одна из вылазок охотников в город обернулась бедой: рухнувшие перекрытия заблокировали двух младших в полуподвальном складе. Конечно, все кинулись разбирать завал, кого-то послали позвать на помощь Аша, но… К моменту, когда ангел примчался, от двух крепких парней остались только обглоданные кости. — Как пираньи, Езус-Мария… — бормотнул Луис, старший в этой вылазке. Ник в ужасе содрогнулся, представив, каково было парням. Он, так же как все, слышал их крики, быстро стихшие. Крысы, проклятые крысы! — Больше никто не ходит в город в одиночку! — приказал староста, выразительно глянув на Ника, на вечернем собрании после похорон. Ник кивнул, как и остальные парни. Все, никаких больше вылазок. Жить хотелось, теперь, когда у него был Аш. Жить и любить. Вырезать из дерева фигурки. Охотиться. Читать книги. Засыпать в жаркой ласке ангельских крыльев. Однако у судьбы были на этот счет свои планы. Или не у судьбы, а у Того, кто сотворил их мир. Дурную весть принес Аш, на несколько дней исчезавший куда-то. Спустился с обложенного сырыми тучами осеннего неба, и над поселением зазвучал его голос, отдаваясь дрожью в костях: — Тревога! Тревога, люди Нью-Йорка! Все высыпали из домов, вернее, мужчины высыпали, с оружием в руках. Женщины и дети затаились. — Он решил очистить мир. Полностью, — отрывисто говорил Аш, складывая крылья. — Времени в обрез, чтобы добраться до места, откуда мы сможем открыть переход для вас в новый мир. — Н-новый мир? — подал голос староста. — Миров много, и не над всеми Он властен. Есть пустые, сотворенные не Им. Есть и те, которые полны жизни, но разумных там нет. Сейчас мои братья готовят других выживших. Поднялась суматоха, вполне организованная. Собирали все, что только могли унести на себе. Только необходимое. То, без чего не выжить ни в пути, ни в новом мире. — Куда мы пойдем? — Вы называете это место Аляской. Туда будут добираться все люди Земли. Поселение было готово перебираться на Аляску уже очень скоро, все было собрано и упаковано: еда и вода. И хозяйственные мелочи вроде инструментов. Все лишнее без сожалений было брошено: бесполезный теперь радиопередатчик, все, что принадлежало старой жизни. Единственным богатством, что они забирали, были книги. И то не все — художественную литературу пришлось оставить, несли только учебники. Нику пришлось бросить статуэтку, которую он так и не успел доделать. — Ничего, вырежешь новую, еще лучше, — утешил его Аш. Времени, по прикидкам Защитников, у людей было мало — всего пара месяцев. Потом… Потом Земля вспыхнет в очищающем пламени. — А там, в том мире, все будет лучше? — Ник с надеждой смотрел на Аша. — Это новый мир, — ангел улыбался, — все будет так, как этого захотите вы. Так, как вы создадите. Выжило не так уж и мало людей, Ники. Около миллиона. У вас будет хороший шанс заселить новую землю, совершать открытия, изобретать что-то новое. — Миллион? Так мало? Ангел только развел руками. Да, мало. Из двенадцати миллиардов до Апокалипсиса… Но все же лучше, чем если бы не выжил никто. — Интересно, а мы найдем другие группы или нет, до того, как придем на Аляску? — Идут все, успеют ли добраться — вот вопрос. Аш знал: те из Защитников, кто опекал выживших на иных материках, отдадут последние силы, чтобы открыть пространственные коридоры, сокращающие путь через океаны. Он и сам искажал пространство незаметно для людей, шел впереди, светясь, как путеводная звезда, и за день люди проходили гораздо больше, чем было возможно. Ник ночами уже совсем открыто ночевал под боком у Аша, просто прижимался, стремясь поделиться своим теплом. Никто не сказал им и слова. Перед лицом смертельной опасности становились не важными любые чудачества и странности. А Ник чувствовал, что его поддержка, как бы это странно ни звучало, нужна Ашу. Слишком устало выглядел ангел к ночи, залегали тени под лучистыми глазами, все меньше цвета оставалось в крыльях, они словно выцветали. Ник обнимал его, помалкивал, зная, что ангел и так в курсе его мыслей и желания поддержать. Это был долгий и тяжелый путь. Не все сумели его преодолеть. За спиной оставались безымянные и ничем не отмеченные могилы. Ник и другие охотники обеспечивали людей пищей, когда Аш объявлял привалы на день-два, но ее не всегда хватало. В дело пошел неприкосновенный запас. К точке сбора добралась едва ли половина тех, кто вышел из поселения. Ник смотрел — сердце сжималось. Как они смогут выжить? Их так мало. Переводил взгляд на Аша — и сердце обливалось кровью: от ангела только тень осталась, пепельная тень. И только глаза его горели, как раньше, и руки обнимали так же надежно и горячо. Место сбора выживших и Защитиков находилось в конечной точке Трансамериканского шоссе, именно его придерживался Аш, ведя своих людей. Четыре с половиной тысячи миль люди преодолели за пятьдесят шесть дней, и лишь благодаря тому, что он сокращал расстояние. В конце осени, обессиленные, уставшие до полного безразличия, неспособные даже радоваться окончанию пути и встрече с другими людьми, они влились в уже разбитый лагерь тех, кто пришел раньше. — И что теперь? — устало спросил Ник, привалившись плечом к ангелу. — У нас есть еще пара дней. Ждем последних, — Аш укутал его крылом. — Потом… откроем переход. — Аш, откуда вы узнали о том, что… — Ник запнулся. — Не все отступники выразили это открыто. В нашем мире остались те, кто не считает нас предателями. — Но в новом мире вы ведь будете с нами по-прежнему, да? — он посмотрел на Аша. — Ты будешь со мной? Аш обнял его лицо ладонями, разглаживая пальцами залегшие в уголках губ горькие складки. — Ники… Вместо ответа только поцеловал, заставляя забыть обо всем. Ник и впрямь забыл под поцелуем, что собирался спросить, попытался урвать себе еще немного тепла. Люди ютились в наскоро сооруженных палатках, под навесами и кое-как слепленными шалашами, а они ушли подальше от шумного, несмотря ни на что, лагеря. От ледяного ветра с побережья Ника прикрывали только крылья Аша и тепло его тела. До Исхода они так и не стали любовниками в полной мере — ангел слишком берег его. Сейчас Ник хотел получить то, о чем мечтал. Полностью и без остатка. Аш не протестовал, ласкал его, нежил, подготавливая к грядущему соитию. За долгий переход времени на ласки не было, и оба понимали, что торопиться нельзя. Поэтому Ник кусал губы и сдерживал мольбы, готовые сорваться с них, сдерживался, не желая кончить снова от одних только пальцев. — Ники… — Анаэль, пожалуйста… Имя словно подтолкнуло обоих. Боль Ника ангел снова забрал себе, оставляя только чистое наслаждение. И стонал Ник в голос, ничем не смущаясь и не пытаясь скрывать свои чувства. Если это и было безумие, то он был согласен на такое. Согласен сходить с ума каждую ночь, плавиться в горячих руках, чувствовать себя заполненным до краев — нежностью, лаской, плотью ангела. — Люблю тебя, Анаэль… — Люблю тебя, — тихо отозвался ангел. Но этот шепот Ника встряхнул, пробрал целиком. Никогда раньше он не чувствовал такого всепоглощающего счастья. Отступили боль и горечь потерь и страх перед будущим. У него словно крылья за спиной выросли и раскрылись — столь же красивые и мощные, как у Защитника. Прижимался Ник к нему словно плющ к дубу, пытался обвить так же. И засыпал с улыбкой на губах.