***
Парень выругался. Он тяжело дышал, устав после долгого, стремительного бега. Эта пародия на игру в догонялки изрядно потрепал его, и без того находившееся на исходе, терпение. Обычно бегали от него, а не за ним. блондину раньше практически не приходилось уносить ноги, спасая свою безрадостную жизнь. Плотно обхватив ствол дерева левой рукой, он услышал хруст сухой коры, а чье-то горячее дыхание обдало его шею. «Как ты…» — блондин не успел толком ни о чем подумать, как впалый живот едва не скрутило рогаликом, а из глаз прыснули горячие слёзы. Солёные капельки заставляли глаза слипаться, болезненно кололи уставшие веки и размывали картину представляющегося перед ним мира практически до неузнаваемости. Словно размытая водою акварель, практически сплошное чёрное пятно, с маленьким белым овалом в центре. — Вау, и когда это ты… — выдавил из себя Наруто, чувствую метал крови, медленно наполняющий его глотку. Боль с каждой секундой утихала, словно вода, утекая сквозь пальцы. И тут резко все чувства стали ещё слабее, словно дух Узумаки покидал его бренное тело. Блондин даже не сразу осознал, что он не участник этой сцены. Он разделяет чувства с этой подозрительно похожей на него марионеткой, а сам он стоит рядом, на расстоянии двух метров вверх и трёх метров левее. Не смотря на всю схожесть с марионеткой и общие чувствуя, блондин более менее четка осознавал, что это не эпизод из его жизни. Ни из будущего, ни из прошлого и, разумеется, не из настоящего. Это все россказни его пораженного ядом разума. Но почему его сознание рисует перед ним именно картину Избиения. Да и к тому же картину его избиение, да ещё и кем? Учихой! Голову мгновенно обдало холодным потом, а на глаза начало болезненно давить. Можно было почувствовать, как в них лопаются капилярчики, накинув на ядрёный белок сетку из красных, тончайших и искуснейших нитей. Обычно вражеские дзюцу оголяют самые темные части сознания, изымая самые больные воспоминания, заставляя пересматривать их вновь и вновь, с каждым разом наблюдая за моральным разрушением жертвы. По крайней мере Узумаки всегда считал, что именно так они и должны работать, а уж о том, что ему когда-то придется лично столкнутся с такими техниками, он даже и не мечтал. Сейчас же он подумал, что ему либо повезло, либо наоборот, неизвестный шиноби решил подготовить для него ещё более жестокое наказание. Мысли в светлой голове беспорядочно путались, словно они были клубком, с которым играл маленький котенок. Болезненно простонав сквозь стиснутые зубы, Узумаки прислушался к диалогу между двумя марионетками. Но они словно застыли, как персонажи великолепной картины. А следующее мгновение дерево было обрызгано горячей красной жижей, гораздо гуще, чем кровь, обладающую более ярким запахом металла. Лица обоих марионеток побелели, а сам Наруто почувствовал фантомную боль в отсутствующем теле. Почему-то рана на его копии и на том кусочке пространства где должно было находится тело, разнились. Живот марионетки был пробит насквозь и извергал из себя красно-коричневую жижу, а фантомное тело ясно ощущало жар, словно невидимая рука прижимала его к горящей печке. Жар усиливался и усиливался, пока нежная кожа не привыкала к нему и резко, словно по щелчку пальца о ладонь, исчез, заменив себя колючим холодом. Столь резкие изменения в его теле, мягко говоря, напрягали, на глаза давило, голова отключалась, а любые цепочки мыслей, даже самые маленькие и хрупкие, разлетались миллионом осколков. По темечку ходили холодные мурашки, а низ живота кололо. Внутри черепной коробки расплывались миллионы голосов. Но что они хотели от мальчика, тот не понимал. Он едва ли мог сообразить, что они говорят, разбирая лишь редкие: «Хокаге», «Узумаки» и «Наруто». В голове щелкал маленький выключатель, по мановению которого голоса то вырубались, то охватывали его мозг цепкими лапами. Во время очередной волны-отдышки, Узумаки распахнул глаза и смог разглядеть своё тело. Теперь у него было тело. И он даже сидел на том же месте, на том де крепком дереве. Но ощущение нереальности все не переставало покидать его тело. Он все ещё спал, видел видение или… Или все же находился под действием неизвестного яда. Зажмурив веки, Узумаки постарался абстрагироваться от всего этого гула. Губа, который мгновенно прервался звериным диким рыком. И все затихло. Когда Наруто снова открыл глаза, солнце уже начало вставать, оголив масляный бок, смазав верхушки деревьев. Выглядевшие колючими и неприветливыми в ночи, сейчас они казались мягкими и, в какой-то степени, приятными. Лес оживал, наполнялся добротой и искренностью. Но все ровно было невероятно пусто и странно. Стоило Узумаки спрыгнуть на землю, как он тут же осознал: это очередной уровень его сна. Под ногами была голая земля. Без опавших с редких ёлок иголок, цветов и даже травы, в которой были протоптаны десятки дорожек-тропинок, которыми регулярно пользовались местные, вернее местные из реального мира, жители. Второе, что выдавало нереальность мира — звуки. Вернее их полное отсутствие. Ударив кулаком по дереву, Наруто недовольно циркуль: телесные чувства вроде боли и, возможно, голода просто не существовали в этой ленивой иллюзии. Он на минуту задумался, а не лучше ли было вернуть рык, или хотя гул. Тишина уж слишком его напрягала. — Хорошая попытка, — выдохнул блондин, думая, а как же ему проснуться. Внезапно в ушах зазвенело, а глаза закатило темной материей. Глубокий голос разорвал полотно тишины: — А ты не так уж и бесполезен. Я думал ты провалишься на первом же уровне, а тут дошёл аж до второго. — Эй, это ты затащил меня в этот сон?! — вскрикнул Наруто, проигнорировав оскорбительное обращение. — Это не сон, глупый мальчишка. Это иллюзия. Прошу заметить: высококачественная! Таких в ваше время не делают, — голос стал гораздо мягче и, кажется, более детским, словно его обладателю было лет четырнадцать и голос только-только начал ломаться. За авно, ведь ещё пару строчек диалога назад было четкое понимание, что говорил зрелый мужчины с совершенно другим тоном голоса, более певческим и глубоким. — В наше время? Это ты хочешь этим сказать? — задался вопросом мальчик. — Ты действительно такой тупой? — отозвался ломающийся голосок. — Эй, кто ты вообще такой?! Хватает смелость оскорблять человека, когда тот тебя не видит, а показаться не хочешь? — А если я и предстану перед тобой в своём истинном облике, то что? — Узумаки развернулся и увидел темный силует, стоящий рядом. Он молча стоял и прожигал в парне дыру одним лишь взглядом диких глаз. — Ну, что ты хотел мне сказать? Едва силуэт успел обранить последнее слово, как Наруто подорвался с места и попытался ударить его в лицо, но он промахнулся. Черное тело отшатнулась, элегантно махнув длинными одеждами. — Верни меня в реальный мир! — Я тебя и не держу. Только ты сам волен выбраться из этой иллюзии. Когда найдешь… — но договорить ему не дал пинок, который так же не достиг своей цели, ударив по многострадальному дереву. — Идиот, можешь послушать умных людей, когда они с тобой говорят?! — Ты врешь, меня ничего не беспокоит, сейчас я поверю тебе, а потом просто буду просыпаться в новом сне раз за разом, пока окончательно не сойду с ума! Я не собираюсь годами блуждать в этой… Этой… — Узумаки замялся, подбирая более подходящее слова. Это не у кольщнула от силуэта и он снисходительно улыбнулся. — Тюрьме! — Если ты до сих пор не выбрался, то получается, что тебя все же что-то гложет. Открой своё сердце, загляни туда, поглубже, может тогда твоя тупая башка до чего-то додумается? — Наруто замолчал, прекратив попытки атаковать агрессора. Черная тень продолжила, — кажется я все понял. Ты думаешь, что я порождение твоего больного разума? В принципе… Соглашусь, мало какой адекватный человек на добровольной основе будет поучать такого бестолкового мальчишку как ты. — Почему именно я? — Я тебя обрадую, но ты не одинок, — сказал мужчина, усмехнувшись. — Саске, — твердо и уверенно сказал мальчик, мысленно обрадовавшись, что скорее всего Сакура-чан будет в порядке. Тем временем тело перед ним укоротились и больше напоминало его самого, но с прямыми волосами. Узумаки это не нравилось, но он сможет расспросить его насчёт формы немного позже. — Она самая. — А теперь не пытайся съехать с темы и объясни, — гораздо более уверенно и нагло продолжим Наруто. — Почему именно мы? — Ты вообще попался случайно, дзюцу распространялось именно на неё, а ты оказался не в то время не в том месте и попал под его воздействие. — Что тебе от неё надо? — О-о-о, — протянул силует, снова изменив свою форму. Теперь он был похож на скукоженного старика с длинной бородкой. — Я люблю делится своими наблюдениями. Ты когда-нибудь задумывался, а чем же отличаются люди? По каким признакам они выбирают сильнейших, по каким выбирают прекраснейших? А как выбирается пара в целом? — Причем тут это?! — А я вот задумывался. Когда я был гораздо младше тебя и, как посмотрю, гораздо более сообразительным, — проигнорировав возмущенное пыхтение, на которое издавал юный генин, силуэт продолжил: — люди — не простой набор: ручки, ножки, голова. Мы огромный конструктор, пазл-мозаика, состоящий из мельчайших частиц — генов. Каждая клеточка твоего тела содержит небольшую частичку информации о тебе, ты это понимаешь? — Я не тупой, конечно я об этом знаю. — Смотри, по какому принципу образовались кланы? Более сильные частички вытеснили более слабые и эти более сильные гены и превратились в отличительные особенности кланов. Например бьякуган для Хьюго или шаринган для Учих. На уровне биологическом, самом низменном, для женщина характерен поиск партнера с более сильным набором частиц. Мужчины же из именитых кланов неосознанно начинают выбирать избранницу со слабыми генами, дабы вероятность передачи своих была выше. — И что ты хочешь этим сказать? Мне ни о чем не говорит твой урок биологии, наслушался я этого в академии! — на деле парень часто прогуливал, а на тех уроках, на которых он все-таки присутствовал, не особо слушал. Он сейчас даже не был на сто процентов уверен, что им про это рассказывали в академии. — Знаешь, ты мне надоел! Говорю тебе последний раз. Ищи какую-то болячку и проваливай из моей иллюзии! — черный силуэт взмахнул рукавом, едва не задев блондина, и растворился. Наруто ещё минуты пять бесцельно бегал по поляне, пытаясь найти обладателя детского голоса. Но он так и не явился. Яркое солнце как-то ненормально быстро пересекало небо и уже было высоко, в самом зените, а рядом кружили пятна синих звёзд на розовом, как клубничная конфета, небе. Плюхнувшись на землю, Наруто сожмурил веки, пытаясь провалится на новый уровень— Заткнись! — рявкнуло нечто.
— Кто ты?! — испуганно подумал блондин, чувствуя, как по телу течет холодный пот. Он уже слышал этот голос сегодня. Именно он перекрикивал шум и гам на первом уровне и сразу за ним последовал рык. Перед глазами у Наруто потемнело и он подумал, что это переход на новый уровень, но он рано обрадовался. Тьма перед глазами так и не развеялась, только бледное, красное свечение попадало в трещины на стенах и между плиткой пола. Откуда в лесу плитка?! На фоне капала вода, разорвавшая старую заржавевшую трубу. Узумаки осмотрелся и в мозгу отозвалось неприятной тягучестью, словно он уже здесь когда-то был. Помещении из его сна? Возможно, но… При более детальном рассмотрении, догадка парня не оправдалась. Это была не совсем та комната. Ну, например, тут не было гигантского зверя, закрытого за рядом прутьев. Стоило ему это осознать, как красная лампочка потухла, а вместо нее где-то загорелась грязно-желтая. Узумаки чувствовал, что ему сейчас нужно найти этого зверя. В прошлый раз тот едва не проглотил его целиком, но сейчас парень чувствовал, что все будет по другому. Ему было нужно увидеть два огонька глаз. В отличии от прошлого «уровня» Узумаки чувствовал холод и неприятный запах ржавчины и сырости. Он предположил, что он мог чувствовать боль, ведь живот скрутило от голода. Шлепая по расплескавшейся воде, Наруто мерил шагами развилки коридора, не имея ни малейшей зацепки, а куда же ему идти теперь. Капающая вода начинала действовать на нервы, как и слабое освещение. Но было что-то, что раздражало ещё больше. Ржавые трубы не могли выдержать напора и прорывались и так и норовили облить несколькими литрами ледяной жижи проходившего под ними парня. Устав блуждать по коридорам, Узумаки плюхнулся на пол, разбрызгав лужу. — Черт, — выругался тот, почувствовав, как намокшие штаны прилипают к коже на бедре. Хотелось есть и спать. Он мог только предположить, сколько же он блуждал по паутине коридоров заброшенного и забытого всеми здания. Прошло уже больше часа. Значительно больше. Возможно, даже больше двух часов. Откинув голову назад, Наруто уставился на жестяной потолок, считая на нем блестящие болты. — Обычно я считал овечек, а сейчас болтики… Когда число в его голове превысило три дюжины, его испугал дикий рык. Было понятно, что существо, которое его издавало, сейчас страдает от адской боли. Но оно было далеко. Поднявшись на ноги, Наруто прошел на звук. Почему-то его тянуло к страдавшему, словно помощь и поддержка требовалась ему самому. Словно только это существо могло оказать ему ту самую поддержку. Чем ближе разносился крик, тем более разрушенными и затопленными становились коридоры. Вот вода уже холодила его щиколотки, полностью скрыв косточку. Блондин начал чувствовать, что заболевает и вот-вот чихнет, разрушив и без того держащиеся на соплях стены. И этот потолок и трубы похоронят его в ржавой, медной могиле. Рык стал совсем близким, словно вот-вот взорвет барабанные перепонки. И без того редкие источники света совсем пропали, погрузив коридоры в кромешный мрак. Узумаки выставил вперед руку и, словно слепец, прощупывал пространство перед ним. Внезапно, перед носом блондина возникла огромная стена, которую тот нащупал только самыми кончиками пальцев. Существо было за стеной. Оно все ещё страдало, а Наруто не мог пробраться к нему. Их разделял тонкий пласт прогнившего металла стены. Лист металла был значительно тоньше, чем остальные стены и в голове у парня родилась невероятная по своей безрассудности идея. Сделав пару шагов назад, он разогнался и со всей сиды удари по стене. Лязг нарушил ритмично дыхание зверя за стеной и он зарычал с новой силой, пытаясь отпугнуть незваного гостя. Но Наруто был не из робкого десятка и продолжил свои попытки. Без результата. Попробуй выбить кусок железной стены, хоть и насквозь ржавой.— Убирайся, — прошипело существо
Это был тот самый голос, который Наруто слышал на поляне. Внезапно его сердце пропустило удар. Ему резко стало страшно. Эт существо — тот самый монстр с горящими алым огнем глазами и, следовательно, это ещё и тот призрачный голос, который пытался защитить его от напора дьявольской техники. Но его действия были совершенно не логичными! Во время их первой встречи тот едва не сожрал генина из Конохи, а сейчас он пытался его спасти. Желание помочь монстру никуда не пропало, оно разгорелось с новой силой, как пламя в камине. Он снова разбежался и ударил по стене плечом. И снова. И снова. Стена болезненно стонала и, не выдержав напора, начала поддаваться. Винтика начали раскручиваться, выпадая из своих дыр. Спустя ещё пять ударов Узумаки смог прогнуть стену и она с противным шумом, треснула, оголив ещё одну жестяную коробку. Щель была тонкой и рассмотреть что-то в ней было сложно и боль в плече отвлекала на себя внимание. Наруто перевел взгляд на плечо и заметил, что его куртка мокрая и от неё несет железом. Он её испачкал. Сейчас Узумаки был беспомощным: у него с собой не было оружия. И не только в мире этой иллюзии. В реальном мире он тоже был практически голым. Переведя дыхание, парень нанес ещё два удара по стене, немного увеличив образовавшуюся щель. Звер заметил кипишь и ещё раз произнес: «Убирайся! Глухой что ли?» Но блондин его игнорировал, продолжая биться о стену. «Да что же ты будешь делать…» — произнёс зверь и блеснул красными глазами. Внезапно на генина напала жуткая сонливость, с которой было невозможно бороться. Узумаки понял, что это происки зверя. — Я хочу тебе помочь! — крикнул Наруто. Почему, но хотел видеть и помочь существу он сам не знал, но бороться с этим внезапным поровом было сравнимо с самоубийством. — Почему ты не хочешь… Я тебя спасу… Блондин осел на пол и почти мгновенно потерял сознание. Зверь прикрыл веки и болезненно простонал. Он смотрел на мальчишку через металлическую стену, словно её и не было. — Сколько же с тобой возни, — прошептал зверь, окончательно закрыв глаза.***
Наруто очнулся в кровати. На мягких простынях, пуховой подушке, пахнущей душистым мылом. Вервое, что он заметил была распахнутая форточка, гоняющая туда-сюда воздух. Это был не его дом. И, судя по пейзажу с горами, который раскинулся перед высоченным лесом, это было далеко не Коноха. Встав с кровати, он глянул в широкое зеркало. На нем была чужая одежда. Нежно-голубая пижма в крохотный горошек. На плеча, как раз так, где его рука соприкасалась со стеной, растеклось грязно рыжее пятно, которое мало волновала мальчика. Он вышел в коридор и прошел туда, где по его мнению должен быть выход. Он почти угадал. Там, куда он вышел, была кухня-столовая. Деревянная мебель в том кухонного гарнитура, светлая краска на стене, которую так же украшали маленькие петушки-ладошки, которые со временем уже начали стирается. Если бы листики бумаги весили хотя бы по пять сотен грамм каждый, то холодильник бы не выдержал и упал: его полностью обвесили детские рисунки. За плитой куховарила женщина с длинными красными волосами. Она повернулась к мальчику, прятавшемуся за дверным косяком и нежно произнесла: — Доброе утро, хорошо спалось?***
Харуно выдохнула, а с её плечей спал многотонный груз, но противная тяжесть все ровно сохранилась и давила ей на плечи. Черные глаза все ещё смотрели в никуда, даже не моргая. От этого взгляда руки розововолосой мгновенно холодели, хоть она и близко не была целью двух, словно ничего невидящих, зрачков. — Как ты? — прошептала Сакура, пододвинувшись ещё ближе к девушке. Редкое, но горячее дыхание обдало щеку Харуно, заставив мочки ушей покрыться румянцем. Но заветные губы так и не пошевелились. Девушка застыла в ожидании очередного вздоха. Задняя половина черепа как будто онемела, а пальцы охватила трясучка. Черные глаза все ещё были открыты, а зрачок был ненормально узким, практически теряющимся на фоне радужки. — Саске… Розововолосая была на грани. Она только что обрадовалась, подумала, что все, пронесло, но ей предоставили ещё одно испытание. Учиха не дышала. — Нет… Ты. Ты не можешь так просто умереть! Саске! — вскрикнула девушка, прижав лицо с покрасневшими щеками к своей груди, и положила сверху свою голову. Черные волосы приятно щекотали заплаканное лицо, смахивали на себя горячие капли слёз, но Харуно было все ровно. Только в таком положении она могла слышать ритмичное и быстрое биение сердца. Учитывая практически отсутствующее дыхание, сердце было просто бешенным, так быстро оно гоняло кровь. — Пожалуйста, открой глаза… Но ответом ей опять послужила тишина зеленого и колючего леса. Верхушки деревьев, словно колючие пики десятков копьев, смотрели точно вверх, не обращая внимания на страдания Сакуры. Тук.Тук.
Тук.
Сердце стучало все тише и тише, все реже и реже, а горячие капли слез сменили маленькие ручейки. Взяв круглое, аккуратное лицо в ладони, девушка сквозь всхлипы и слезы подула на горящие огнем щеки. Брюнетка нахмурила брови, сморщив аккуратный носик. В такие моменты Сакура могла думать только о том, как её напарница похожа на маленького черного котенка. Не удержавшись, она прижалась к напарнице лбом. Сакура осознавала всю странность ситуации, но она не могла ничего с собой поделать. Хотелось прикоснутся, обнять, поддержать и даже… После таких мыслей настала очередь щек второй девушки покраснеть. Скользкая мысль промелькнула совсем внезапно и случайно, словно двадцать пятый кадр в рекламе по телику. Глубоко вдохнув, девушка прижалась губами к мокрому лбу. Холодная испарина осела на горячей коже крупными каплями, готовыми в любую секунду скатиться, оставив после себя узкую полоску воды. Сердце Сакуры пропустила удар, после чего забилась сильно-сильно, а позвоночник пропустил через каждый позвонок микроудар тока.***
У неё такая безумно мягкая кожа… На подкорке сознания застыла ещё одна отвратительная идея-вскрик: «Почему я не сделала этого раньше!». Но с другой стороны, как только эйфория от поцелуя прошла, мне стало мерзко и противно. Что я наделала, она же без сознания, а я… А противнее всего было от того, что мне это понравилось. Хотелось биться головой о стены, лишь бы не думать об этом. Но, тем не менее, я навсегда сохраню этот эпизод в свой памяти. Ну, или постараюсь. Встаю, поддерживая свою драгоценную ношу за плечи. Не смотря на… Поцелуй… На сердце было очень спокойно, ведь дыхание Саске восстановилось, а от щек начал отступать жар. Но теперь я не могла больше смотреть ей в глаза. Даже сквозь сомкнувшиеся веки я видела плещущееся в них негодование и возмущение. Но больше всего я боюсь увидеть там презрение или даже ненависть.Пожалуйста, не ненавидь меня за это…
Её тело кажется чем-то совсем легким, а выпирающие сквозь тонкую, бледную кожу, кости больно впиваются мне в бок. Если у меня когда-нибудь будет возможность хоть как-то её контролировать, то я обязательно её откормлю. Нет, я не должна жаловаться на её внешность, она мне нравится такой, какая она есть, но, если бы на этих хрупких косточках было немного больше плоти… Добрую часть дороги, а на самом деле около тридцати-сорока метров, мы прошли в полной тишине, но толи на сорок первом, толи на тридцать первом метре, Саске закашлялась, как будто её легкие переполняла речная вода. Я остановилась и, убрав руку от её талии, похлопала по выпирающим лопаткам. Тогда я подумала, что она просто подавилась чем-то во сне, на эта я так же списала внезапно покрасневшие щеки. Только эта краснота была ещё гуще. — Тише, тише, все в порядке… — ласково приговаривала я, поглаживая её по спине, пока мою руку не перехватило алюминиевыми тисками. Ха, ошибочка, это всего лишь рука. Невероятно сильная рука Саске-сан. — Саске, ты… Мне договорить не позволила невероятная боль и звучный хруст костей. Словно на мою ладонь упал многотонный груз, словно все кости разом перемололо в пыль, а плоть покромсало в фарш. — Убери руки, — холодный и чуждый голос. Нет, этот голос похож на чудный тембр Саске. Ключевое слово было в том, что он только похож. Он не был и близко таким приятным и красивым, как пару часов назад. Это говорила не она… Но я ясно вижу перед собой такое знакомое и любимое с детства лицо, но слышу совсем другого человека. Мозг слабо и совсем медленно обрабатывает информацию, тонкая нить сознания теряется и путается, как иголка в стоге сена. — Что ты… Отпусти меня! — я мгновенно осеклась. Я только что крикнула на Саске. Скажи мне это кто-то сегодня утром, я бы не задумываясь ударила этого… Шутника. Но сейчас я только что повысила на неё голос и даже замахнулась. Сакура, возьми себя в руки! Это не твоя напарница, это не твоя Саске! Это просто… А что это если не она?! — Саске? — позвала я после минуты бездействия со стороны «Учихи». Яркие звезды и луна все ещё бросали на её лицо приятный свет… Какая же она красивая. Хотелось вновь прикоснутся к щеке, обнять дрожащие плечи и поцеловать холодный лоб… Нет, я так точно больше не поступлю! Ну, пока она мне не позволит… На кончиках пальцев ожил холодный мрамор её кожи и… Я едва сдержала крик. По нежной коже пошли микротрещины, которые при ближайшем рассмотрении все же оказались венами. Настолько темными, что казались практически черными, выбеливая и так мертвецкую бледность лица. Она менялась на глазах, даже её чудесные, черные глаза.Уголки покраснели, а вокруг зрачка появлялся ярко-синий ореол, становящийся голубее и голубее. Я никогда не слышала о таких техниках, а уж тем более ядах. Я не отрицаю, что знаю далеко не всё, но, кажется о таких. Приколах, я бы точно нала! Хоть в одной книге об этом должно быть упоминание! Из мыслей меня выводит боль в руке. Не той, что жо сих пор сжимала не Саске, а в другой. Я сжала её в кулаке и мои ногти оставили полукруглые отметины на внутренней стороне ладони. — Саске-чан, отпусти меня пожалуйста, — натягиваю милую улыбочку и стараюсь говорить максимально мягко и нежно. План в голове сформировался процентов на десять, ну максимум на двадцать. Первая часть списка действий: перетвориться милой и доброй. Вторая часть плана: *пропуск*. Третья: вырубить агрессора, обездвижить и доставить к сенсею, чтобы… Чтобы что? Черт! Как ты собралась её вырубить?! Хороша идея, Сакура, не быть тебя стратегом. Забавно, но мой план, кажется, работает. Рука неуверенно дрогнула и поубавила напор. Пальцы покинули запястье, оголив красные полосы. Вот с… Стерва. Мысленно ударяю себя по губам и едва не теряю нижнюю челюсть. Виноватое лицо напротив и большие, невероятно яркие, словно объятые дьявольски огнём, глаза, цвета самых прекрасных топазов или сапфиров. И эти виноватые глаза, хоть и извинялись перед ней, но смотрели в сторону. В переплетение зелёной травы, через которые просматривал маленький жёлтый одуванчик. Ты вообще-то должна извиниться, а не смотреть на цветочки! Стоп… Цветочки. Усыпить бдительность противника. Вот и вторая часть плана подоспела. — Сакура-чан, хочешь, я сплету тебе венок? — не дождавшись кивка с её стороны, срываю маленький одуванчик и замечаю, что вся полянка, на которой мы остановились, усеяна тоннами маленьких солнышек. Некоторые уже начали вянуть, другие закрыли свои головки, но выбрать пышные, красивые цветы было достаточно просто. От столь пристольного взгляда этих адских глаз было некомфортно, словно сейчас Саске мило улыбается, а в следующую секунду попробует перерезать тебе шею срезанной травинкой, дабы жертва, то есть я, подольше помучалась. Аккуратная полоска венка уже могла обхватить переднюю часть лба девушки, а мои руки тряслись, что замедляло процес плетения. Сколько себя помню, я всегда умела плести красивые венки, но сейчас стебли казались невероятно тонкими, а некоторые даже лопались, стоило мне неосторожно дернуть пальцем. И это не укрывалось от взгляда «Саске». Каждый раз, когда стебелек с легким, чуть слышным щелчком, лопался она недовольно морщилась и губы искривлялись в недовольной и даже немного злобной гримасе. От этого взгляда по спине бежали мурашки, а душа покидала тело через пятки, но я все ровно стараюсь держать лицо с милой улыбкой. Если я выберусь из этой ситуации, то я больше никогда не буду улыбаться! Одуванчик истекает белым молочком, пачкая пальцы и одежду, но все же связались в аккуратный и довольно симпатичный венок, хоть и с лёгкой кривизной, но нам обеим было на это плевать. Этот венок был моим ключом к спасению из затруднительной ситуации, а для неё чем-то… Сокровенным? Тайным или может символичным. Не знаю. Улыбаюсь и надеваю ей на волосы венок. И она улыбается. Глупое сердце пропускает удар, а губы растекаются в ещё более широкой улыбке. Она выглядит такой счастливой и милой, особенно когда голубизну её глаз скрывают веки. Хоть и внутренне это была не моя Саске, но это все ещё было её тело, её облик. Невольно в голове всплывает образ Саске на первом экзамене. Тогда у неё был похожий венок, но, по сравнению с тем тестом с колокольчиком, волосы казались занчительно длиннее. Ключевое слово: казалось, ведь этот экзамен был меньше недели назад. Хотя… Нет, они реально отрасли! Да что же это за чертовщина?! Нужно срочно спасать её, а то через час она уже будет блондинкой или… Или полностью превратится в Наруто… Сглатываю слюну и отгоняю эту мысль подальше. — Тебе нравится? — спрашиваю я, не переставая улыбаться. От неё у меня уже болят щеки, а по уголкам губ начинают бегать маленькие жучки-иголочки. Пока ещё брюнетка кивнула, спрятав глаза за шторкой из отросших волос. В какой-то степени мне такая наивная и невинная Саске даже больше нравится, но сердцу милее «старая» Учиха, улыбка которой была редким, но прекрасным зрелищем, сравнимым с теплым дождиком весной. Хоть и дождик не был чем-то редким, но таким же приятным. Я не умею придумывать красивых сравнений, но, если бы умела, то написала бы стихи. — У тебя такие красивые волосы. Протягиваю руку и убираю половину её импровизированной шторки. Она стесняется ещё больше и сильнее сжимает волосы. Сердце бьется ещё чаще, а глаза пощипывают от осознания того, что я сейчас с ней сделаю. Меня начинает грызть совесть. — Можно? — повторяю свой вопрос. Она поднимает на меня глаза и неуверенно качает головой в знак согласия. По-моему не Саске даже не задумалась, а на что же она согласилась. Я встаю и захожу к ней за спину. Как только мои руки каснулись её плечей, она дернулась, едва не упав лицом в траву. Это точно не моя Саске… Почему-то это осознавать так больно, хоть и она никогда не была моей… — Ну чего ты, сядь ровненько. У тебя такие красивые волосы, но они очень длинные, непременно будут мешать. Давай, может, я заплету тебе косичку? Как по команде, она села передо мной, откинув роскошную копну волос за спину. Мне стало завидно, вон какие паклы вырастила по щелчку пальца. Я очень быстро доплела косу до середины и даже не заметила этого. Плести такие волосы одно удовольствие. Не позволю ей их срезать, никогда. Довязав до кончика, вспоминаю про третий пункт плана. Вырубить. Обездвижить. Доставить сенсею. Руки снова задрожали и она как будто почувствовала мои колебания и повернулась. Эти синие глаза резали, как осколок льда. — Солнышко, отвернись, я сейчас найду резинку и отпущу тебя, — и я действительно лезу в карман, только нащупала я далеко не резинку, а маленький ножик с толстенькой ручкой. Сжав ручку максимально близко у основания лезвия, бью рукоятью девушку рукоятью. В прошлый раз У меня ничего толкового так и не получилось, но сейчас я, почему-то, была уверена, что всё сработает. В противном случае сегодня в лесу найдут мой труп. Она вскрикнула от удивления, а тело обмякает на моих руках. — Прости, прости, прости… Поднимаю её на руки и успеваю сделать пару неуверенных шагов, прежде чем глаза застилают слезы облегчения. Это кончилось. Такой резкий переход от обычной холодной Саске к её страдающей и умирающей версии, потом к охваченной гневом и яростью и теперь к этой… Совсем новой личности, пугал. Сжимаю её ещё сильнее. Она, кажется стала ещё тоньше и меньше, или это я стала сильнее… Или и первое и второе просто игра моего мозга, отравленного прыснувшим в кровь адреналина.***
— Ну, чего ты стоишь, как неродной? Проходи быстрее, — отозвалась женшина, заправив прядь волос за ухо. Она выглядела максимально нежно и мило, а глаза так и светились от переполняющего её счастья. Узумаки прошел вперёд и отодвинул стоящий поодаль от женщину стул. Сейчас это было порождение иллюзии, которое в любую могло сменить свой облик и стать причиной его плохого самочувствия, очередной потери сознания или смерти. Почему-то монстр с острыми зубами, постоянно сокрытый кромешной мглой, вызывал больше симпатии, чем эта фальшивка. — Тебе что-нибудь снилось? — произнесла женщина с ярко-красной гривой, все так же приветливо улыбаясь. Её приятная внешность легко могла ввести в заблуждение даже самого искусного шиноби, чего уж тут говорить про скромного генина из деревни скрытой в Листве. — А? Нет, ничего, — Наруто замахал руками, стараясь скрыть испорченную часть пижамы от направленного точно на него взгляда. — Сынок, а расскажи-ка мне, что ты там прячешь? — лицо своей матери блондин помнил очень смутно, если говорить на чистоту, то он не знал о ней вообще ничего, ну, кроме того, что сейчас он носил её фамилию. Пока Наруто задумался, а что же ему все-таки ответить, женщина уже подошла к нему и, схватив под локоть, повернула замызнанным плечом на свет. Сердце парня пропустило удар. Он понимал, что мама его не убьёт… Хотя, мама бы действительно его не убила, чего нельзя сказлать про эту иллюзию. Он совершенно не знал, чего можно ожидать от неё в следующую секунду. Лицо красноволосой исказилось, а рука поползла вверх, хватая парня за ворот рубашки. Он приготовился к удару и зажмурился, но он так и завис в таком положение, ожидая всплеска боли, которой так и не последовало. Он неуверенно приоткрыл веко и глянул на женщину, заметив её удивлённое лицо. Она не собиралась его бить, просто пропускала ткань сквозь пальцы, оценивая масштабы трагедии. — Что-то случилось? — спросила женщина, ослабив хватку на куске ткани. Её ребенок выглядел, как испуганный зверок, загнанный в угол стаей диких собак. И, что больше всего напрягало, боялся он именно её, мать, самого дорогого человека. — Ты сегодня какой-то странный… Скажи честно, это из-за вчерашнего? — Нет, — ответил блондин. Причиной его странного поведения как раз таки и не был вчерашний вечер. Мальчик вообще не знал, что же произошло в этот злополучный «вчерашний вечер», да и, если честно, знать вообще не хотелось. Зато хотелось вернутся в реальный мир. — А в чем тогда? — спросила женщина, не сводя глаз с сына. От ответа Наруто спас хлопок входной двери, что впустила в комнату высокого мужчину со светлыми волосами и голубыми, чистыми глазами. Наруто на секунду показалось, что он оказался перед кривым зеркалом: человек на против выглядел точно так же как и он, только он был гораздо выше и старше. Мужчина выглядел невероятно уставшим, словна за последние сутки он проспал не более трёх часов, но, не смотря на выражение вселенской скорби на лице, он всё ещё улыбался. Твердой и уверенной походкой, словно он был хозяином положения, он прошел к аловолосой и пополнял её за плечи, опустив на щеки поцелуй. — Я наконец-то дома, — радостно выдохнул тот, уместив свою голову на плече женщины. Его руки обхватили её ладони и оставили пару невесомых поцелуев, после чего он ещё с минуту смотрел ей в глаза. Нехотя оторвавшись от неё, он перевел взгляд на мальчика. — Привет, чемпион. Как дела в академии? — В-всё хорошо, спасибо, — Наруто сглотнул вязкую слюну, заполнившую его ротовую полость. Хоть он и старался не подавать виду, но он волновался. Даже не так, он боялся, что вот-вот эта дивная картина треснет, а лица перед ним, словно китайские маски, расколются на две части и явят миру страшных монстров. — Папа.