Мне было ужасно холодно. Одежда отчасти намокла, меня трясло, а тело болело. Я провёл много времени в сжавшемся положении на бугристой поверхности земли, поэтому мои ноги онемели .
Я проснулся от того, что кто-то потряс меня за плечо. Открыв глаза, я сразу почувствовал, как мелкие слёзы скатываются с моих щек, наконец завершая свой путь. Передо мной стоял мужчина средних лет и смотрел на меня сверху вниз. Этого человека я видел впервые.
— Как ты? — ровным голосом спросил. От непонимания ситуации, я просто удивленно смотрел и молчал, боясь даже пошевелиться. Напуганный и беспомощный, отвергнут всем миром — таким я чувствовал себя. — Встать сам сможешь? — ничего не ответив, я приподнялся на локтях, что далось мне с трудом. Всё тело ломило, какие-либо силы покинули меня. Почему меня просто не могут оставить здесь в покое?
Все долгие попытки подняться на ноги с треском провалились, когда я уже в сотый раз снова упал на землю, жалобно простонав и всем видом показывая, что больше не могу и не собираюсь двигаться. Тогда незнакомый мужчина не выдержал и поднял меня на руки, идя в непонятном направлении. Мне было плевать, если это какой-нибудь маньяк. Убьёт меня и ладно.
Но тот нёс меня в сторону тусклого света и, кажется, чьих-то голосов. Выйдя из-за деревьев, я увидел толпу, взволновано перешептывающуюся у нашего дома, и полицейские машины. Что тут происходит? Вдруг я замечаю отца в своей рабочей форме. И как только он увидел нас, сразу подбежал. Меня поставили на землю, но ноги совсем не держали собственный вес, поэтому сзади за плечи меня придерживали сильные руки.
— Трой! — папа со счастливой улыбкой сильно обнял мое ослабшее тело. — Боже, я так волновался. Как ты?
— Очень… холодно, — мне было больно говорить и голоса почти не было. Похоже, я ещё и простудился.
— Пошли скорее в дом, — папа подбежал к полицейской машине, достал из багажника плед, укрыл им меня и повел в дом.
Зайдя внутрь, отец сразу посадил меня на диван, а потом ушёл на кухню заваривать горячий чай. Через несколько минут, вернувшись, передо мной стояла на столике большая кружка чая. Папа с серьезным выражением лица сел рядом со мной.
— Трой, зачем ты пошёл в лес один? Ночью? Ты понимаешь, что это опасно?
— Я… — казалось, что я опять вот-вот расплачусь, если произнесу вслух данную новость. Не хотелось осознавать это. Хотелось притвориться, что у меня просто был не самый приятный сон. — Джейкоб... он... — мой голос сломался, а из глаз непроизвольно потекли слёзы. Папа утешающе похлопал меня по плечу, но мне не особо помогло. — Он уехал… — не выдержав, я уткнулся лицом в подушки, тихо всхлипывая, а папа начал уже успокаивающе гладить меня по спине.
***
Первую неделю я рыдал. Безостановочно рыдал. Днём я пытался держаться, пытаясь не сорваться при отце, но ночью меня накрывала некая волна отчаяния и я не мог сдерживаться.
Из-за этого мой сон постепенно сокращался: сначала до шести часов в день, потом до пяти, затем до трёх. Один раз я вообще не спал целую ночь, но такого больше не повторилось. Два, три часа стали моей нормой. Я никак не мог смириться с той мыслью, что пора бы уже забыть Джейкоба, ведь он уехал и больше не вернется... От этого я начинал плакать сильнее, потому что забыть его — для меня значит забыть, как жить.
Также со временем стал пропадать аппетит. Это могло значить только одно — депрессия. Иногда я даже прогуливал школу, когда становилось совсем плохо, я просто лежал на кровати и пялился в потолок. Моё состояние было просто ужасное: кожа стала ещё бледней, синяки под красными и опухшими от частого плача глазами, лицо стало худее из-за частых пропусков приёма пищи.
Больно, как физически, так и морально.
Я сбит с толку. У меня забрали самую важную часть моей ничтожной жизни. Часть меня. Словно вырезали в груди огромную дыру, которая никогда не заживёт, так и продолжит кровоточить и медленно разрушать, сжигать меня.
***
— Трой, давай поговорим, — серьёзный тон папы насторожил меня. — Хватит.
Взглядом полным разочарования и печали я посмотрел на него. Отец фыркнул, наверняка устав видеть гримасу боли на моем лице, при этом не в силах что-либо сделать, как-то помочь.
— Отправляйся к маме, — не стал медлить, всё же произнес он. Это не звучало, будто он меня выгоняет, это прозвучало с беспокойством. Недолго подумав, я холодно отвечаю:
— Я останусь здесь.
— Трой, — папа тяжело выдохнул, потерев переносицу большим и указательным пальцами. — Я сомневаюсь, что
он вернётся, — сказал на удивление максимально осторожно, но меня всё равно задели его слова.
— Я знаю.
— Твоё поведение ненормальное, я очень волнуюсь за тебя, мама тоже. И я также как и ты не хочу этого, но тебе надо уехать. Заведёшь там новых друзей…
— Мне и старые нравятся, — для убедительности, я необдуманно дабавил: — Сегодня хотел погулять с Ханной и Люком, — мои слова очень удивили папу: в последнее время я вообще ни с кем не общался, и тут собираюсь встретиться со своими одноклассниками. Папа облегчённо вздохнул и улыбнулся.
— Я рад, что ты снова общаешься со своими друзьями. Удачно провести время.
— Спасибо.
Так и оставив наш разговор незаконченным, я отправился в свою комнату, не имея никаких сил стоять на ногах.
《Когда ты уйдешь, я умру, но даже когда моё сердце перестанет биться, ты всё равно останешься в нём навсегда》 ©
