Ожившая химера

— Не подходи ко мне! — взвизгнула Женя, бросаясь прочь от него в коридор. Вот ведь невезуха! Должно быть, дверь с утра не закрыла, вот и пробрался к ней какой-то маньяк! И Адриан хорош — мог бы хоть покусать этого извращенца, а вместо этого прячется где-то. Но убежать далеко ей не дали — незнакомец схватил ее за шиворот и легко, как котенка, швырнул на кровать. — Не трогай меня! — истошно орала Женя, тщетно пытаясь приподняться и врезать обидчику. Мешало смятое одеяло. — Я в милицию позвоню, и тебя посадят! Моральный урод! Псих несчастный! Долбанный извращенец! Дегенерат! — перечисляла все, что успела вычитать на сайтах. — Чертов некрофил! — Если с первыми четырьмя я еще могу смириться, то последнее явно было лишним, — хмыкнул парень, усаживаясь на кровать. — Прекрати вопить. — Педофил! — поспешно исправилась Женя и попыталась пнуть его ногой, раз руками дотянуться не получалось. Конечно, ее ногу тут же перехватили и довольно ощутимо сжали чуть выше стопы. — Еще раз так сделаешь, отрежу обе ноги, — совершенно спокойным тоном предупредил парень. Ну, точно — маньяк! Спасайтесь, кто может! А он в это время с совершенно садистской улыбочкой открыл ее дневник где-то в районе последних страниц и принялся зачитывать: — Русский язык — три. Литература — три. Алгебра — три. Геометрия — три... А, вот по истории России четыре с минусом. Планируешь стать историком? — и уставился на нее зеленющими глазами. — Ничего я не планирую! — искренне возмутилась Женя. — Там старушенция наша всем четверки ставит! И вообще, какое тебе дело до моих оценок?! — В комнате ты не убираешься, — он поднялся с кровати, провел кончиком пальца по столу. Полюбовался на слой серой пыли. — По воскресеньям из дома убегаешь и матери ничего не говоришь. А у нее, между прочим, с сердцем не все хорошо. Врешь ей, что делаешь уроки, а сама в это время читаешь всякую порнографию в интернете. — И ничего не порнографию, — голос Жени стал еще на полтона выше. — Романтику! И фэнтези! — Да лучше б фантастику научную читала, — фыркнул незнакомец. — Все бы полезней было. А еще ты, как последняя трусиха, сейчас сидишь дома в надежде выползти в интернет. А должна быть в больнице у своей подруги. Которую ты, между прочим, сама до больницы довела. — А чего она, как дура, собак боится?! — взвилась Женя. Какого черта этот псих ненормальный не в свое дело лезет?! — А чего ты, как дура, за ее спиной на алгебре прячешься? — в тон ей ответил незнакомец. — И на химии. И на физике тоже. Кто за тебя домашнюю работу делать будет, как не она? — Сама сделаю, — Женя гордо вскинула голову. Даже пытаться не надо — все равно она не собирается учиться после девятого класса. — И сейчас врешь? — его тон стал совсем ледяным, а из глаз исчезло все то немногое человеческое, что было. — Придется мне поговорить с тобой по-плохому. И зачем-то стал расстегивать ремень на брюках. О нет! Женя закатила глаза. Что этот извращенец собирается... Додумать она не успела. Парень стащил ее с кровати на пол, развернул к себе спиной. — Очень жаль, что тебя родители в детстве не наказывали, — заметил отстраненно. — Сейчас самое время начать. Ремень беззвучно опустился ей на поясницу. Черт! Рука у него была тяжелой. В детстве, когда папа однажды прошелся ей ремнем пониже спины, было не так больно. А сейчас как будто и не по телу ремнем прошлись — что-то темное рвалось и металось в груди, ревело в ушах. И этому монстру хотелось разорвать обидчика. — Ты... ты, — выплюнула Женя ему в лицо, когда ее отпустили после третьего удара. — Ты отвратителен! Отвратительнее всех! Даже той мерзкой жабы! Он молча отвернулся от нее, медленно подошел к окну. Молчание давило на барабанные перепонки. Тикали часы. Тик-так... Тик-так... Женя постаралась сконцентрироваться на этом звуке, чтобы больше не чувствовать ноющей боли там, куда пришлись удары ремня. — Это Жаборий-то мерзкий? — наконец, незнакомец обернулся к ней. — Не более мерзкий, чем твоя гнилая душа. И ты еще осмеливаешься называть кого-то отвратительным, когда твой собственный ангел-хранитель предпочел исчезнуть бесследно, когда увидел, во что ты превратила свою душу. Таких, как ты, не держат ни в Раю, ни в Аду. Их сбрасывают в Тартар, к древним гигантам. Его глаза вспыхнули вдруг зеленым. Совсем как у химеры вчера вечером. И сразу погасли...