The Avengers: Youth Hostel

Уэйд Уилсон лежал на своей кровати, заложив руки за голову, и плевал в потолок. Он бы рад поплеваться в прямом смысле, весело ведь, но тогда Кейбл точно выбросит его из окна. А там два этажа, колючая живая изгородь и твёрдые камни на площадке с бордюром. Уэйд переломает себе все кости, истечёт кровью, а Кейбла засудят и отправят в колонию — строгие американские законы. Жить в одиночку Уэйду совсем не хотелось, поэтому он просто тупо пялился на свои отстриженные под самый корень ногти и изнывал от скуки. Кейбл лежал на нижнем ярусе, читал какую-то книжонку в мягком переплёте и молчал, игнорируя любые попытки Уэйда начать разговор. В комнате стояла глубокая тишина, нарушаемая только шелестом страниц, скрипом кровати и редкими ругательствами. Натан Саммерс, которого Уэйд в первый же день знакомства нарёк Кейблом, был единственным парнем в «Ист-Оринж Скул», способным ежедневно терпеть бытовые закидоны своего болтливого соседа. Ребята из блока «С» часто и не без опаски в голосе интересовались, какого чёрта он сам ещё не слетел с катушек. Секрет оказался прост: Кейблу было фиолетово на Уэйда и на его диагноз. А ещё Кейбл был чрезмерно спокойным парнем. Он спокойно обозначил границы, спокойно попросил убрать эти хреновы крошки со стола и спокойно врезал Уэйду по лицу так, что у него весь воздух из лёгких выбило. — Ооо, чувачок, мы с тобой точно споёмся, — просипел Уэйд, согнувшись пополам, и схватился за синеющую скулу. — Ещё раз назовёшь меня чувачком, и я тебя отделаю. Уже по-настоящему. — Ты мне определённо нравишься. Да-да-да… Все в школе знали, что у Уэйда не все дома. И он никогда не давал об этом забывать. В позапрошлом году, видимо, в один из тех дней, когда у психов типа Уэйда Уилсона случаются обострения, он вскарабкался на крышу мужского общежития, свесил ноги, достал пачку «доритос» и здоровался по имени с каждым, кто проходил внизу. — Эй, мистер Фьюри, клёвый плащ! Неважная сегодня погода, да? Жаль, я не прихватил зонтик. Кажется, вот-вот ливанёт дождь, не хочу промокнуть. Никто так и не понял, каким образом Уэйд там оказался, но шуму среди учителей и администрации школы было хоть отбавляй. Обошлось разве что без патруля пожарных с их длинной складной лестницей, о которой всерьёз задумались сразу после того, как Уэйд скинул вниз опустевший пакет из-под чипсов. Было ещё несколько тысяч причин, по которым Уэйда считали ненормальным. Например, над его кроватью, справа от фотографии улыбающейся бабули, на самодельном креплении из светлого дерева, висела катана с чёрной рукоятью. Ясное дело, хранение оружия в общежитии было запрещено, а Кейбл думал, что Уэйду Уилсону такие штуки даже близко нельзя показывать, но катана была реальной, и каждую неделю Уэйд, рассевшись на одеяле, заботливо стирал с неё пыль. Ещё более удивительным было то, что Уэйд до сих пор продолжал своё обучение в «Ист-Оринж Скул», хотя и не раз попадал в списки на отчисление. Кейбл подозревал, что тут был какой-то подводный камень, иначе директор Ли сразу же вышвырнул бы Уэйда из своей школы. Может быть, им проще выпустить одного сумасшедшего пацана и перенаправить его туда, где он больше не будет представлять опасности для окружающих, чем выгнать его со скандалом, а потом судиться с адвокатами из государственной защиты прав и свобод человека. Кто знает. — Кейбл, я умираю, — простонал Уэйд. Он задрал ноги и подумал, что эти цветастые пижамные штаны чертовски ему идут. — Ну наконец-то. — Боже, ты научился говорить! — Уэйд подскочил на кровати и свесил голову вниз, изогнувшись, как обезьяна на дереве. — Что будем делать? — Я продолжу заниматься своими делами, а ты просто отвалишь от меня, — ответил Кейбл, перелистывая страницу. Это был толстый томик Пратчетта. — Идёт? — Кончай грубить, Кейбл, дружище, давай сообразим что-нибудь? Кейбл захлопнул книжку и выразительно уставился на Уэйда. Теперь он не отстанет, придётся действительно что-нибудь сообразить, чтобы поскорее от него избавиться. — Там чем-то гремят внизу, — сказал Уэйд. У него кровь прилила к голове, в висках неприятно пульсировало. — Не знаешь, что происходит? — Какая-то тусовка у Старка, — безразлично ответил Кейбл. — Готовятся, наверное, я не в курсе. — Постой-ка, — искренне возмутился Уэйд. У него загорелись глаза. — Ты знал, что сегодня будет какой-то междусобойчик, и не сказал мне об этом? Он спрыгнул с кровати и подскочил к шкафу. Распахнул створки, оценил взглядом гигантский ворох своей мятой одежды, выудил оттуда летние чёрные шорты, встряхнул их и удовлетворённо улыбнулся. В самый раз. — Давай, Кейбл, покажем этим молокососам, что такое настоящее веселье! — маниакально усмехнулся Уэйд, напяливая на себя шорты. — Даже не рассчитывай на меня. — Почему? — Уэйд почесал щёку, одной рукой снимая с вешалки тёмно-красную гавайскую рубашку с полинявшими цветами. Он надел её поверх белой майки, оценивающе оглядел себя в зеркале и остался доволен. — Не хочу лишний раз видеть Старка. А он, кстати, вряд ли хочет видеть тебя, — Кейбл вернулся к роману Пратчетта. — Плевал я на него, — Уэйд пожал плечами. — И на то, что он хочет, тоже плевал. Ему никогда не нравились типы вроде Тони Старка — парни, которые считают себя центром вселенной и якобы держат всё под своим контролем. Свобода и хаос — вот настоящее веселье, а порядок — это скучно. Вот почему Уэйд так любит доводить зубрилу Беннера и с восторгом наблюдать, как он срывается на всех подряд. Главное вовремя смыться — и шалость удалась. — Так ты идёшь? — Уэйд выбрал бледно-зелёные носки, которые обычно надевал по субботам. Кейбл промолчал. — Ладно, бывай, дружище. Может быть, встречу там Домино или ещё кого из наших. Уэйд спустился вниз по скользящим перилам и выпрыгнул на площадку прямо напротив общего холла. Створчатые двери были прикрыты. За ними приглушённо играла музыка, был слышен гул голосов и чей-то смех. В зернистом стекле двигались размытые человеческие силуэты. Уэйд шмыгнул внутрь и торжествующе огляделся вокруг. Холл был просторный, со светлыми стенами и широкими окнами с видом на здание школы. Один из письменных столов был заставлен пустыми бутылками из-под слабоалкогольного пива, другой — невскрытыми упаковками по шесть банок, на остальные приходились сладкие и солёные закуски. Уэйд подозревал, что где-то по углам запрятаны вещи посерьёзнее, чем четырёхпроцентный «миллер», больше похожий на ослиную мочу. — Эй, народ! — Уэйд с разбегу взобрался на пустующий диван. Сидящая на тумбе девушка отшатнулась от неожиданности, удивлённо охнула и пролила пиво на свои полинялые джинсы. — Ну как дела? Соскучились? Все как один смолкли и уставились на Уэйда. Он стоял на кожаном диване, уперев руки в бока, в своей дурацкой гавайской рубашке и светло-зелёных субботних носках и чувствовал себя властелином мира. Кто-то разочарованно простонал. — Эй, ковбой, мне кажется, ты ошибся дверью. Психбольница ниже по коридору. Это был Тони Старк, отделившийся от большой компании. Он появился словно ниоткуда: выглаженная тёмная рубашка, однотонный галстук и штаны — весь его вид навевал скуку. Уэйд посмотрел на него сверху вниз. — Кажется, тебя никто не приглашал, — Тони изогнул бровь. Его левая рука была в кармане брюк, а в правой он держал пластиковый стаканчик с крепким виски. С алкоголем в общежитии всё было почти так же строго, как с оружием. Но Тони Старк при желании мог провернуть невозможное: старосты закрывали глаза и, когда это было нужно, становились глухими и слепыми на один вечер. А достать всем пива или чего-нибудь более крепкого никогда не составляло для него труда. — О, да ладно тебе, Тони, я пришёл сюда оторваться. Как и вы все, — Уэйд развёл руками. — Нет, так не пойдёт, — Тони пригубил виски, спрятав самодовольную улыбку за краем стакана. — Я уже пообещал Брюсу, что тут духу твоего не будет. — А давно ты научился держать своё слово? Тони наклонил голову чуть вбок. Воздух в холле вдруг затрещал от напряжения так, что никто больше не мог слышать фоновой музыки. — Подожди-подожди, давай сначала. Повторяю для туповатых: ты по дресс-коду не проходишь. — Что ещё за дресс-код? — Никаких идиотских нарядов. — Предлагаешь мне раздеться? — Предлагаю тебе убраться отсюда. По холлу прокатились смешки. В этот момент Уэйд был готов броситься на Тони сверху и свернуть ему шею за слишком длинный язык. Он затравленно скользил сверкающими глазами по людям, которые смеялись над ним. Тони Старк сдерживал победную улыбку. Он хотел было отправить Уэйда в нокаут последней острой шуткой, но кто-то мягко тронул его за локоть, не дав сказать ни слова. — Тони, позволь ему остаться, — Питер Паркер, всё это время стоявший позади, вдруг вышел чуть вперёд и с надеждой в глазах посмотрел на Тони. Сзади зашептались. — Что? — Тони удивлённо повернулся к нему лицом. — Что ты сказал, карапуз? — Я имел в виду, что… Уэйд мог бы остаться здесь, — даже под пристальными взглядами Питер не растерял былой храбрости, навеянной лёгким помутнением в голове. — Пожалуйста. Уэйд взволнованно смотрел на Питера и не мог оторвать от него глаз, потому что никогда не видел ничего подобного. Блестящие тёмные глаза и милый румянец на щеках — этого было достаточно, чтобы заинтересованно замолчать. И этот малыш… кажется, он только что вступился за Уэйда. Питер был счастлив находиться на этой вечеринке. Он хвостом ходил за Тони и ловил каждое его слово. Нед тоже был здесь и, кажется, уже нашёл себе новых друзей, с которыми обсуждал «Стартрек» и комиксы, поэтому Питер не чувствовал за собой вины по поводу брошенного лучшего друга. К этому моменту Питер выпил пару банок пива и глотнул немного виски из стаканчика Тони. Попробовал, забавно поморщился, закрыл рот рукой и с трудом сдержался, чтобы не застонать от болезненного спазма в желудке. Питер действительно выпил не так много, но его уже повело. Голова была лёгкой, как будто из неё разом вынули все мозги, а комната слегка покачивалась, когда приходилось оборачиваться или поднимать подбородок, заливаясь смехом. И Питер никогда бы не обратил на себя внимание подобным образом, если бы в таком состоянии мог думать о возможных последствиях. — Ты уверен? — спросил его Тони. Даже он казался слегка опешившим, хотя всё ещё держал маску невозмутимости. — Да, конечно, — тут же ответил Питер. — Не думаю, что Уэйд доставит нам много проблем. Правда? Он поднял голову, посмотрел на Уэйда и неловко растянул тонкие губы в улыбке, ища поддержки. Как же хорошо, что тётя Мэй не видит его в таком виде. Уэйд до сих пор молчал. Собравшаяся толпа стремительно теряла к ним интерес. — Ладно, — Тони согласился неожиданно быстро. Махнул рукой, как бы заканчивая спор с самим собой. — Но если этот псих снова доведёт до ручки Беннера или кого-то ещё… В общем, я буду к этому не причастен. — Беру всю ответственность на себя. Идёт? Тони прищурился. Неужели одной бутылки светлого «миллера» хватает, чтобы Питера понесло? Сейчас он казался куда увереннее обычного и оттого выглядел взросло. Тони подумал, что всё это походило на провокационную игру в ревность. Журнально, вполне посредственно, но всё равно сексуально. А ещё он подумал, что Питер просто не может всё это время так безбожно кусать свои губы и не знать, что это привлекает много внимания. Тони чересчур увлёкся своими мыслями и упустил момент, когда смог бы позволить Питеру втянуть себя в это игривое баловство. И когда Тони опомнился, было уже слишком поздно, потому что у Питера зазвонил мобильник — какой-то громкий идиотский рингтон из прошлого века. Питер, снова превратившись в неуклюжего подростка, не на шутку испугался, судорожно обыскивая карманы штанов. Ещё бы. Если это тётя Мэй, то сейчас ему потребуется недюжинное театральное мастерство, чтобы убедить её в том, что дела с физикой идут как нельзя лучше, а он сам уже валяется в кровати в обнимку с учебником и готовится к занятиям. Обычно она звонит именно в это время. Спрашивает о всяком, рассказывает про работу и про того парня из китайского ресторанчика, который продолжает за ней ухлёстывать. И всегда обеспокоенно просит Питера не утомляться слишком сильно и давать себе отдохнуть. Тётя Мэй заботится о нём даже на расстоянии, поэтому-то она лучшая. — Извини, — буркнул Питер, обращаясь к Тони. — Мне нужно отойти. Тони несколько раздражённым взглядом проводил его фигуру, скрывшуюся за зернистыми дверями. В коридоре общежития стоял полумрак. Только далеко слева лежала широкая полоска золотистого отблеска: в блоке «А» был включен свет. Питер трясущимся пальцем мазнул по экрану смартфона и прижал телефон к уху: — Алло? — Привет, Питер, это Лиз, — Он узнал звонкий девчачий голос. — Извини, что так поздно… Сама только что вернулась с тренировки по теннису, и миссис Чедвик сегодня как с цепи сорвалась, цеплялась к нам и всё такое. Как ты там? У тебя всё хорошо? О, Господи. Это Лиз. Всего лишь его близкая подруга из старой школы. С ней было связано много трепетных подростковых воспоминаний, и она всегда оставалась для Питера хорошим другом, с которым ему нравилось проводить время. И, боже, спасибо, что не тётя Мэй. — Ох, Лиз, как я рад тебя слышать, — искренне выдохнул Питер. Он прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Голова шла кругом, подкашивались колени. — Да? Что-нибудь случилось? — спросила Лиз. — Питер? — Всё в порядке, правда, я просто… — В холле, кажется, кто-то разбил бутылку и громко расхохотался. — Что это у тебя там? Кто-то свалился? — В голосе Лиз проскользнула понимающая усмешка. — Что происходит? — Ну… — Питер одной рукой нервно пригладил волосы. — Я просто немного занят и… — О, да ладно, Питер, неужели ты напился? — С чего ты взяла? …она раскусила меня чёртчёртчёрт почему так быстро неужели я настолько плох что… — Боже, да ты и двух слов связать не можешь, — Лиз снисходительно цокнула языком и хихикнула: — Как тебя угораздило? — Меня пригласили на вечеринку. — Новые друзья? — Ну-у, — протянул Питер. — Да, думаю, ты права. Друзья. Точно. — О, неужели нашёлся счастливчик? — от Лиз это прозвучало так по-девчачьи, что Питеру на мгновенье стало стыдно. Она продолжила издеваться: — И на кого тебя оставила тётушка? Совсем распустился. — Господи, Лиз, перестань, у меня сейчас голова лопнет. Дай мне время до завтра, и я всё тебе расскажу. — Хорошо, бедняжка Питер. Перезвони мне. Я жду подробностей. И, пожалуйста, не пей больше, окей? — Ладно, — Питер затылком коснулся холодной стены. — Пока, Лиз. И попробуй только растрепать кому-нибудь, я тебя живьём закопаю, когда вернусь домой на зимних каникулах. — Уже набираю номер Мэй. — Ты невыносима. Лиз со смехом бросила трубку. Питер подумал, что всё сделал правильно. И, чёрт возьми, да, ему не следовало столько пить, учитывая то, что раньше он не пробовал ничего, кроме фруктового пунша на чьём-то дне рождения. И теперь, когда Питер слегка протрезвел от испуга, ему надо бы следить за своим языком и за поведением в целом. Но как же трудно держать голову ровно! Занятый своими мыслями, он не заметил, как приоткрылась дверь холла. — Кто звонит в такое время? Питер рассеянно повернулся к Тони, который так неожиданно материализовался рядом, и чуть не столкнулся с ним носом. — Тот же, кто подкрадывается сзади и подслушивает чужие разговоры, — колкость сама слетела с языка. Питер всё так же стоял у стены и смотрел на Тони с приоткрытым ртом. — Зачем мне подслушивать пустяковую болтовню? — Не знаю, — Питер пожал плечами. — Если тебя это так беспокоит, то звонила моя хорошая подруга из старой школы. — Подруга, на которую ты запал? — Что? — Питер подался чуть вперёд. — Нет. — О, ладно, я всё понял, — Тони неопределённо повел бровями, сунув руки в карманы. — Ты и она, должно быть… — Боже, Тони, пожалуйста… — Эй, не перебивай, когда взрослые говорят. Трудно было не заметить искру, пробежавшую между ними в этот момент. — А Уилсон? Ты флиртовал с ним? Я видел, как он смотрит на тебя. — Нет, я даже не… — Питер замолчал и вдруг хмыкнул: — Господи, просто заткнись уже и поцелуй меня. Если бы Тони сам не был свидетелем того, что Питер произнёс эти слова приглушённым от предвкушения голосом и расплылся в пьяной полуулыбке, то ни за что бы не поверил. — Что ты сказал? — Как будто ты не расслышал, — проворчал Питер и притянул Тони к себе за галстук. Поцелуй вышел смазанным, и Тони понял, что Питер никогда раньше этого не делал, а сейчас старался быть мягким и податливым, чтобы Тони взял инициативу в свои руки. Отказать было невозможно. Он положил ладони на бёдра Питера, провёл ими вверх, к талии, слегка задевая пальцами участок тёплой кожи под задравшейся футболкой. У Питера в голове ритмично стучала кровь, и дышал он через раз, сжимая в кулаке тёмный галстук. Происходящее вокруг казалось ему мутным сновидением, пропитанным чувствами настолько, что его трудно было отличить от реальности. Они нехотя оторвались друг от друга. Тони посмотрел Питеру в глаза. Он искал объяснений, но вместо них обнаружил очаровательный запальчивый огонёк. — Кажется, нас заждались, — прошептал Питер и улыбнулся. Он всегда делал так, когда чувствовал себя неудобно. — Пойдём к остальным?