The Avengers: Youth Hostel

Наташа отпила пива из третьей по счёту бутылки и зевнула. Ей определённо не следовало сюда приходить. И без того нестабильное настроение теперь упало ниже плинтуса, и пока остальные веселились, Наташа чувствовала себя старым особняком на отшибе. Дом с плохой историей и привидениями — его лучше обойти стороной. Неприкаянная и одинокая, она, закинув ногу на ногу, с бутылкой в руках сидела в угловом кресле и через окно смотрела на наливающееся синевой небо и правильные очертания школьного здания. Людей прибавилось. В холле стало душно и остро пахло пивом. После занятий Наташа, первой вылетев из школы после урока физики, ещё раз успела выкурить одну сигарету в закутке в центральном сквере. Место не такое безопасное, как трибуны стадиона, поэтому она каждый раз нервно озиралась на чьи-нибудь шаги. Наташа знала, что ничего смертельного не произойдёт, если её всё-таки поймают, как, например, Скотта Лэнга, который в первые же полчаса у Старка напился до беспамятства, но было в этих прятках что-то по-детски весёлое. Наташа считала себя уже достаточно взрослой, чтобы бросить эти игры, и она непременно займётся этим, когда будет уверена, что справилась с навалившимися проблемами. Когда до фильтра оставалось две или три затяжки, она встретила Баки Барнса и кивнула ему в знак приветствия, невесомо улыбнувшись: — Как жизнь? — Пойдёт, — ответил он, доставая свою пачку «Винстон». У неё с Баки было нечто общее: никто не мог с точностью сказать, что именно у этих двоих на уме. Отличие было только в том, что Наташа иногда использовала свою непроницаемость в общении, а Баки просто вырос таким нелюдимым и, вроде бы, не особо этим гордился. Тони Старк считает его посредственным, ничем не выделяющимся парнем, но Наташа уверена, что Баки не так прост, как кажется. Весь вечер Ванда уговаривала Наташу надеть что-нибудь яркое или, по крайней мере, не чёрное. Предлагала свою светло-розовую рубашку, свой серый кардиган и тёмно-красный топ с открытыми плечами, но всё это было раскритиковано в пух и прах, и Наташа остановилась на лёгком чёрном платье с юбкой чуть выше колена. Накрасилась, причесалась, посмотрела на себя в зеркало и спокойно подумала, что точно смогла бы подцепить кого-нибудь, если бы была в настроении. Несмотря на все свои обещания, на вечеринке Ванда тысячу раз извинилась перед Наташей и оставила её, смущённо улыбнувшись на прощание. Это было вполне предсказуемо, и Наташа не могла злиться на неё за это. Зачем мешать чужой личной жизни, если твои дела идут не так хорошо, как того хотелось бы? Наверное, Наташе давно стоило уйти, прихватив с собой початую бутылку «Джек Дэниэлс», которая стояла прямо за правой передней ножкой её кресла, но это было бы некрасиво с её стороны. Методично напиваться в одиночку под какой-нибудь слезливый фильм ей нравилось больше, но моветон — это табу. Моветон — это омерзительно, внушали ей на протяжении пяти мучительных лет в русской академии для девушек с великим будущим. Родителей Наташи особенно не интересовало, хотела ли их дочь различать тридцать видов столовых приборов или терпеть унижения от прямой как палка преподавательницы классической английской литературы. Они желали ей лучшего, но теперь Наташа не знает, что делать с привитым ей этикетом и с неудачной карьерой балерины. Ей никогда не нравилось быть леди, которая вынуждена смеяться тихо, закрывая рот ладонью, и опускать глаза в пол. В «Ист-Оринж Скул» она наконец почувствовала себя свободной и без труда нашла общий язык с теми, кто вырос в нормальной школьной среде и никогда не беспокоился о сбитых в кровь ногах. Невольно просочившиеся воспоминания об академии потянули за собой отвращение к самой себе. Наташа передёрнула плечами и глотнула ещё пива. Ей захотелось курить. Как только она подумала, что этот вечер, вероятно, худший из всех за последние четыре года, в кресле напротив возник Тони Старк. Криво улыбающийся и непробиваемо уверенный в себе — всё как всегда, но от внимательного взгляда Наташи не ушли некоторые детали, которые уже вряд ли заметят его окосевшие друзья. Взъерошенные волосы, которые Тони даже не пытался пригладить, и покрасневшие губы говорили сами за себя. Да и вообще Тони Старк выглядел каким-то чересчур довольным, и это наводило на определённые мысли. — Так и будешь сидеть здесь? — Он окинул её беглым взглядом. — Мы, вроде, не поминаем никого. Откуда траур? — Я отлично провожу время, — это были её первые слова за последние минут сорок. — Разве по мне не видно? — Вообще-то нет, — Тони пожал плечами и красноречиво посмотрел на полупустую бутылку в её руке. — Некультурно сидеть в углу и пялиться на людей исподтишка. Того маньяка в гавайской рубашке мне хватает, поэтому сбавляй обороты. О, Боже, скоро кэп притащит ещё одного, и что предлагаешь с вами делать? — Я в порядке. — Наташа уставилась в окно. Прямо над левым крылом школы сверкала Полярная звезда. — Могу уйти, если я вдруг испортила кому-то настроение. Мне так жаль. — Ну-ну, завязывай с этим. Я знаю, как взбодрить тебя. — Тони встал с кресла. Наташа вздохнула и посмотрела на него снизу вверх, изобразив подобие ухмылки. — И где ты был последние полтора месяца? — Есть у меня один знакомый, который скоро станет твоим знакомым… — А может быть, я не хочу, чтобы он становился моим знакомым, — Наташа допила пиво и поставила пустую бутылку к остальным двум. — Ну конечно. Страдать в одиночестве, разглядывая звёзды и потягивая «миллер», — это романтично, не спорю, но… — Тони задумчиво посмотрел ей в глаза. — Чёрт возьми, ты нужна нам, Нат. Наташа отвела взгляд. Желание спорить отпало само собой, потому что слова Старка взяли её за живое. Какой бы дикой она ни была в самом начале, позже её приручили, и Тони Старк сыграл в этом не последнюю роль. Тогда почему бы Наташе не довериться ему во второй раз? Тони воспользовался паузой и подозвал к себе какого-то парня. В руках у него был такой же белый пластиковый стаканчик. — Наташа, Клинт. Клинт, Наташа, — Тони представил их друг другу и замолчал, ожидая то ли слов благодарности, то ли горячего приветствия. Но ни того, ни другого не последовало. — Приятно познакомиться, — Клинт протянул Наташе руку. — Мне тоже. — Ладно, Леголас из Лихолесья, теперь расскажи, как ты одной стрелой попадаешь в другую и рассекаешь её точно напополам. — Тони в своей дружеской манере хлопнул Клинта по спине, убрал руки в карманы и, уже развернувшись, чтобы уйти, добавил вполголоса: — И, ради всего святого, не предлагай даме выпивку. Ей уже хватит. — Я всё слышала, — ответила Наташа вдогонку удаляющемуся Тони. Клинт уселся в кресло напротив. Наташа вскользь оглядела его: короткая стрижка, светлые глаза, тёмно-синяя рубашка и ничего примечательного. Не так плохо, как могло быть. — О чём это он говорил? — спросила Наташа. — Сказал, что ты перебрала. — А про стрелы и какое-то там рассечение? — А, ты об этом, — Клинт улыбнулся уголком рта. — Я вроде как стреляю из лука. Наташа не смогла сдержать смешок. — Что? — Стреляешь из лука, носишь дурацкий зелёный костюм, а ещё забираешь деньги у богатых и отдаёшь их бедным. — Она потянулась за четвёртой бутылкой. — Прямо как Робин Гуд. — Всегда хотел быть главарём какой-нибудь шайки. — Клинт протянул ей небольшую открывалку, которую достал из кармана. — Вообще-то у меня довольно неплохо получается. — Красуешься? — Не-а. Говорю как есть. В этой школе отпадные условия, чтобы развиваться в любом направлении. Мистер Фьюри натаскивает нас, как в полицейской школе. — Ты прав. Но лук — это оружие прошлого века. — Наташа поднесла горлышко к накрашенным губам. — Не знаю. Сейчас им мало кто владеет, но это не старомодно. Неужели тебе ни разу не хотелось выпустить стрелу кому-нибудь в глаз? — Если бы я хотела кого-то убить, я бы выбрала парные пистолеты. Или винтовку на худой конец. Но лук… — Она покачала бутылкой в воздухе, — никогда. — Вот увидишь, когда на планету нападут зомби или инопланетяне… Одним словом, я буду к этому готов. — Ага, останешься в живых до тех пор, пока стрелы не закончатся. Или пока не раздобудешь волшебный колчан или что-нибудь в этом духе. То есть у тебя в запасе где-то минут десять, чтобы позвонить бабуле и попрощаться. — Патроны тоже не бесконечные, — заметил Клинт. Он не ожидал такого оживлённого спора от девушки, которая всё это время отсиживалась в одиночестве. — Естественно. Но патроны можно найти на каждом шагу. Заходи в оружейный магазин и ссыпай сколько влезет в карман. — Ну, понимаешь, — он задумался. — Стрелы многоразовые. Выдернул из чьей-нибудь глазницы, и можешь использовать снова. — До тех пор, пока не сломается. — Выстрогать новое древко — это как два пальца об асфальт, — слегка приврал Клинт. — Зато металлический наконечник выстрогать будет куда сложнее, — впервые Наташа искренне улыбнулась, чувствуя за собой победу. — Ладно-ладно, беру тайм-аут. — Значит, я выиграла. — Я такого не говорил. Они проболтали до половины десятого, и Наташа больше не чувствовала этого тягостного ощущения ненужности, которое давило на неё весь день. — Хочешь покурить? — вдруг спросила она. — Пойдём, — Клинт пожал плечами. Вообще-то он никогда не пробовал ничего такого, но говорить об этом перед девчонкой было бы стыдно. — Только у меня с собой нет. — Я поделюсь. — Извини, но я не курю женские. Наташа странно посмотрела на него, достала из сумочки пачку «Кэмел» и взвесила её на руке: — Я тоже. Улица встретила их ледяным порывом ветра и приятным ночным запахом сырости. Под козырьком висел жёлто-оранжевый фонарь, привлекающий своры мотыльков. Заметно похолодало, и Наташа поёжилась. — Чёрт, надо было захватить куртку. Они вывернули за угол общежития и встали у подветренной стены под чьими-то окнами. Даже отсюда Клинт слышал приглушённую музыку из холла и звучавшие вразнобой голоса. — Надо бы сказать им, чтобы были тише, — сказал он, вертя сигарету в руках. — Бесполезно. — Наташа высекла огонёк из зажигалки, прикурила и отдала её Клинту. — Будут орать пуще прежнего. Лучше их сейчас не трогать. Скоро разбредутся по комнатам. — Ага. Наверное. Поджечь конец сигареты получилось у Клинта только с третьего раза. Она задымилась, резко пахнуло табаком. Клинт принял невозмутимый вид, затянулся и тут же закашлялся. — Очень… неплохо, — выдавил он, судорожно вдыхая воздух. — Ты же никогда не курил, верно? — Глаза Наташи хитро сверкнули в темноте. Она улыбалась. — Пару раз доводилось, — Клинту показалось, что его вторая затяжка вышла куда лучше первой. — Вдыхай прямо в лёгкие, — сказала она, выпуская дым. — А то ничего не почувствуешь. Будет только во рту горчить. Клинт снова закашлялся. — Боже, какая мерзкая штука, — он посмотрел на тлеющую сигарету. Рыжий огонёк напоминал цвет волос Наташи при мягком свете холла. Сейчас, во мгле позднего вечера, они казались зеленовато-синими, а её чётко очерченное лицо выглядело чересчур бледным. Где-то в кустах пели сверчки. Наташа переминалась с ноги на ногу от холода, и Клинту было жаль, что у него не оказалось куртки или джинсовки. Они ещё недолго молчали, вдыхая дым и посвежевший воздух. — Не вздумай бросать окурок на землю, — предупредительно сказала Наташа и вынула из сумочки жестяную коробочку из-под монпансье. — А ты предусмотрительная. — Ты просто плохо меня знаешь, — ответила она. — И я думаю, вам, парни, не нужны проблемы наутро. Розовая коробочка с мультяшной кошкой была доверху заполнена зловонной массой окурков. Клинт сунул руки в карманы джинсов. — Может, пойдём ко мне? Если честно, надоело сидеть там и смотреть, как они напиваются. Да и вообще, если что-нибудь произойдёт, я не хочу чтобы кто-то из нас с тобой был к этому причастен. Наташа с досадой подумала о бутылке «Джек Дэниэлс», но не смогла отказать и просто кивнула. — Ладно. Пошли. Клинт жил в блоке «F» и, как оказалось, делил комнату с Сэмом Уилсоном. Внутри было не так плохо, как у некоторых парней, которых знала Наташа: никаких тарелок с разлагающейся едой или грязных носков, сваленных в одну кучу. На двери висела круглая мишень для дартса, а стена у письменного стола была обклеена плакатами. Здесь была ещё одна кровать, рассчитанная на третьего человека, но Клинт сказал, что он съехал, проучившись полтора года. Наташа скинула надоевшие за вечер туфли на невысоком каблуке и размяла ноги. Все пальцы у неё были обклеены лейкопластырями. — Странно, что Сэм никогда мне про тебя не рассказывал. — Мы не особенно с ним общаемся. Просто живём вместе и иногда заказываем пиццу по воскресеньям. Бывает так, что даже пары слов друг другу не скажем. У него свои друзья, у меня свои. Наташа предложила включить какую-нибудь бессюжетную мыльную оперу. Впервые за долгое время ей вдруг снова хотелось беспричинно смеяться. Они, вытянувшись на кровати перед ноутбуком, передавали друг другу пакетик с мармеладом и смотрели «Дни нашей жизни» с ещё молодой Эйлин Дэвидсон до половины двенадцатого, и Наташа даже не заметила, как уснула на чужом плече под конец длинной третьей серии. На душе было легко и спокойно как никогда прежде.