The Avengers: Youth Hostel

За воинственный и необычайно буйный нрав, который отличал Брунгильду от остальных девочек, все друзья, включая Тора Одинсона, называли её Валькирией. Брунгильда давно смирилась со своим вторым именем, которое характеризовало её куда более точно, чем данное при рождении, и продолжала регулярно драться на заднем дворе со спортсменами из параллели. Несмотря на свои скандальные и травмирующие выходки, Валькирия, наподобие Уэйда Уилсона, каким-то чудом ещё держалась на плаву бурной, но строго регламентированной школьной жизни. Кстати, с самим Уэйдом — Валькирия называла его Дохлым — они общались немного, по всей видимости, боясь той гремучей смеси, какую представлял бы их безумный дуэт. Но в отличие от богатеньких детей типа Тони Старка или фантастически правильных парней вроде Стива Роджерса, Валькирия давно распознала в Дохлом интересного юношу с необычным взглядом на жизнь. Да, было в его поведении что-то нездоровое и немного пугающее, но, на взгляд Валькирии, всё это компенсировалось независимостью взглядов и самобытностью: Уэйд чёртов Уилсон никогда не боялся показывать всем вокруг настоящего себя. Валькирия ценила в людях самостоятельность и искренность, потому что с раннего детства воспитывала эти качества и в себе. Она не умела менять маски, подстраиваясь под окружающих, улыбаться в лицо тому, кого терпеть не может, или смеяться над тем, что её не веселило. Она просто старалась жить честно и держаться подальше от старшеклассниц, большая часть которых воспринимала её как первоклассную нахалку. — Понимаешь, Брун, девушкам твоего возраста стоит быть чуть менее… резкими в своих высказываниях, — как-то раз сказала ей учительница американской литературы, задержав на пару минут после урока. Она стала свидетельницей очередной перепалки, возникшей на почве неосторожно брошенного слова, но, к счастью, успела предотвратить дальнейшее развитие конфликта. Валькирия поправила лямку небрежно висящего на плече рюкзака и криво ухмыльнулась: — Обещаю, я передам ваши слова этим курицам, как только мы увидимся снова. Кроме острого языка и непреодолимой тяги к алкоголю, которая стремительно прогрессировала в настоящую зависимость, Валькирия обладала статусом лучшего игрока в женской сборной по гандболу. Где она была действительно хороша, так это на поле с гладким жёлто-синим мячом в руках. Девчонки, облепившие Валькирию со всех сторон, могли ненавидеть её за излишнюю прямолинейность, бескультурный эгоизм и пацанские замашки, но не уважать её физическую подготовку они не могли. Крепкая, сильная, но вместе с тем быстрая и ловкая, во время игры она и правда напоминала скандинавскую валькирию, реющую над схлестнувшимися в смертельном сражении воинами. Кроме славных побед на соревнованиях, эта боевитость, выходящая далеко за пределы спортзала, приносила Брунгильде и кучу проблем. В качестве наказания Валькирия бесчисленное количество раз оставалась после занятий и вместе с такими жертвами собственной безрассудности, как Скотт Лэнг или Брок Рамлоу, слушала длинные лекции о перевоспитании или смотрела скучнейшие часовые ролики про школьный Устав. На этих курсах профилактики безопасности они с Тором Одинсоном и познакомились, когда оба заканчивали десятый класс. Тор, в противоположность большинству присутствующих, провинился по сущей ерунде. Он тогда необдуманно нагрубил мистеру Россу и из-за своей убийственной упрямости заставил несчастного учителя алгебры рассвирепеть ещё больше. Тора едва не за руку привели к директору, а тот после непродолжительной беседы назначил ему единичное занятие в классе для учеников, которые создают школе неприятности. Мистер Ли не кричал. Он вообще редко выходит из себя, а тут даже усом не повёл: покивал, протёр дымчатые очки, по-отечески улыбнулся и приятельским тоном предложил Тору провести всего один час среди трудных подростков, чтобы мистер Росс всё-таки успокоился. Тор хоть и чувствовал себя оскорблённым, спорить с директором не решился: футболисты были на короткой ноге с администрацией, заинтересованной в спортивных достижениях школы, и портить эти взаимовыгодные отношения, которые порой позволяли всем учиться спустя рукава, из-за какого-то пустяка он не собирался. Однако досада не давала Тору покоя. На улице было так солнечно, так хорошо: к тому времени как раз сошёл последний снег, и в воздухе сладко пахло цветущими вишнями и весенней травой. Одним словом, оставалось только вытащить Джейн из библиотеки, посадить её в свой серебристый «хаммер» и уехать в пригород — прогуляться в парке или, может быть, сходить в кино на какую-нибудь бессмысленную комедию, а ближе к вечеру вернуться в общежитие. Но жалкая жалоба от мистера Росса поставила крест на всех романтических планах. И без того расстроенный и униженный, Тор, решив больше не искать себе проблем со школьными законами, в тот же день умудрился поссориться с темнокожей девушкой, которую пару раз видел на тренировке, и получить от неё в морду. Именно так началась их крепкая, проверенная временем дружба. Расхлябистой походкой Валькирия вошла в кабинет с установленным телевизором, к которому подсоединялся старенький дивидишник, и вдруг обнаружила, что её парта уже занята. Она по-хозяйски поставила на стол стаканчик с чёрным кофе, изрядно разбавленным коньяком, брякнула сумку на пол и предложила Тору, в котором, конечно, узнала знаменитого нападающего школьной сборной, уйти по-хорошему. Сложила руки на груди и посмотрела на него сверху вниз, подчёркивая позой бескомпромиссность голоса. И Тор ни за что на свете не стал бы спорить, если бы не глупое стечение обстоятельств, которое привело его на собрание безнадёжных хулиганов и помешало вдоволь насладиться тёплой погодой. Они с Валькирией повздорили, обратив на себя внимание всего класса. А когда она вполне серьёзно спросила, не хочет ли он решить этот вопрос по-другому, Тор громогласно расхохотался и, утерев невидимые слёзы, ответил: — Извини, но я не бью девочек. — А я вот — ещё как, — сказала Валькирия и как следует размахнулась. Точный удар её кулака пришёлся Тору в район загорелой скулы. Школьники возбуждённо аплодировали и улюлюкали, пока он держался за правую часть лица и переводил сбившееся от неожиданности дыхание. Кожа быстро налилась иссиня-фиолетовым цветом и опухла, а глаз не открывался потом ещё неделю. В придачу к месту у окна Валькирия получила выговор от примчавшегося на шум преподавателя и ежедневные коррекционные занятия до конца учебного года. Следом потянулась череда взаимных полушутливых подколов, совместных тренировок, разделённых ланчей, и ближе к началу одиннадцатого класса Тор понял, что таким необычным способом судьба послала ему верную подругу, с которой можно было обсудить всё, о чём он боялся заговорить с парнями. По большей части мужской склад ума вкупе с умением слушать, которое обычно присуще более чувствительным девушкам, делал из Валькирии участливого и здравомыслящего человека с вековым запасом дельных советов. Поэтому первой, кому обескураженный Тор позвонил за день до матча с Чатфилдской школой, была именно она. — Слушаю, — ветер, яростно шумящий в трубке, свидетельствовал о том, что Валькирия шаталась где-то вне общежития. Унылая осень подбиралась медленно, и в субботу наконец пролилась первым холодным дождём, подводя черту под последними приятными деньками индейского лета. — Эй, как сама? Есть минутка для меня? — Валькирия сразу поняла, что Тор настолько удручён, что еле ворочает языком. Она насторожилась: на него не похоже, да и вообще странноватый настрой для того, кто завтра приведёт свою команду к победе в товарищеском поединке. — Думаю, найдётся, если введешь в курс того, что стряслось, — напрямую заявила она. — Расскажу, как встретимся, — нехотя уклонился от ответа Тор и, понизив тон, спросил: — А выпить принесёшь? — Ещё спрашиваешь, — фыркнула Валькирия, лихо наклоняя руль своего белого «гианта», который катился вниз по тротуарной дорожке, ведущей прямо к главным воротам школы. — Конечно, принесу. Как примчусь, заскочу в общагу, а потом прямиком к тебе. Ты где, кстати? — Просиживаю штаны в комнате. Кэп сказал, что примет душ и куда-то свалит, а Старка я с самого утра не видел. Короче, скучаю один. — Ясно. Тогда жди, скоро буду. — Только не светись там особенно перед старостами или учителями, лады? А то ты, по ходу, начала забывать, что перебежки по общагам, тем более с горючкой, тут, вообще-то, запрещены. — Не впаривай мне это дерьмо! От Роджерса заразился? — беззлобно огрызнулась Валькирия, перепрыгнув невысокий бордюр. — Всё, надоело слушать твой убитый голос. Свидимся. Вернувшись на территорию школы, Валькирия прокатилась до гаражей, где оставила свой велосипед, пешком дошла до жилых корпусов, сбросила ненужные вещи, заново перевязала волосы в высокий хвост, отыскала бутылку солодового виски, тщательно спрятанную под кроватью, отлила половину в термос и через несколько минут уже была у дверей мужского общежития. На лестнице её подловил Т’Чалла — личность чрезвычайно загадочная и неординарная: студент по обмену, староста и ещё одна звезда, восходящая на небосклоне американского футбола. Со времён великого противостояния, когда Старк и Роджерс были готовы друг другу глотки перегрызть за место председателя Совета, он остался для Валькирии третьей стороной, которая либо выступает против всех, либо старается сохранять нейтралитет. Помнится, в том же семестре он ещё пытался приударить за Романофф, но что-то у них не сложилось. В целом это всё, что Валькирия знала о Т’Чалле, который преградил ей дорогу к нужному лестничному пролёту, встав на пути как недвижимая скала. — Куда торопишься? — бесцветно поинтересовался он. — Расслабься, симпатяга. Отойди-ка в сторонку, и, возможно, я не стану портить тебе настроение. Прямодушие и некоторая грубоватость Валькирии отталкивали от неё почти всех, с кем ей не хотелось общаться. Возможно, этот простой приём и сработал бы, не будь Т’Чалла куда настойчивее и принципиальнее основной массы парней, которые осмеливались позвать её в местное кафе или на вечеринку после уроков. Он слабо усмехнулся и всё так же ровно сказал: — У меня для тебя есть две новости. Начну с плохой: пробравшись сюда, ты нарушила школьный Устав. Снова. — Ну, а что насчёт хорошей, босс? — Валькирия упёрла руки в перила, в уме прикидывая, сколько времени уйдёт, чтобы отделаться от него. — Торчи здесь, сколько хочешь, но прежде скажи, куда идёшь, и пообещай, что на сегодня список запрещённых вещей ограничится только незаконным проникновением в мужскую общагу. Иначе подставишь нас обоих. — К другу лечу, срочные дела нарисовались. Вселенную спасаем, понимаешь? — отчиталась Валькирия, поведя плечами от нетерпения. — Ничего такого делать и в мыслях не было. — Оно и понятно, — в тоне Т’Чаллы не прозвучало ни капли доверия. — А в сумке что? — Женские штучки, которые тебя не касаются, — думая о полулитровом термосе, до краёв наполненном виски, соврала Валькирия. — Обыскивать, что ли, будешь? — А оно мне надо? Иди уже. — Ну, бывай. Валькирия пустилась рысью по коридору блока «Е» и, не разуваясь, ворвалась в комнату Тора без стука. Он лежал брюхом вверх на своей постели и пялился на Ариану Гранде — по MTV снова крутили этот новый до тошноты розовый танцевальный клип. Валькирия призналась, что состояние её друга оказалось куда более плачевным, чем можно было предположить. — День добрый, — натянуто поздоровался Тор. Он приподнялся на локте, выглянув из-за груды мятых вещей, сваленных у края кровати. — Чего-то ты бледный, — Валькирия уселась на туго застеленную кровать Стива и закинула ногу на ногу. — Ну, выкладывай. Что произошло? Тор пожал плечами, бросив все силы на сохранение видимого спокойствия, но рука, в которой он держал пульт, предательски дрогнула. И Валькирия догадалась обо всём чуть раньше, чем Тор произнёс: — Джейн меня бросила. Прикрыв глаза, Валькирия шумно выдохнула через рот. Кто бы, чёрт возьми, сомневался. Таланта к предсказаниям в ней не было ни грамма, но красивому, почти классическому — согласно подростковым сериалам — союзу недалёкого футболиста и ходячей энциклопедии Валькирия сразу же пообещала неизбежное расставание. Она как-то раз даже завела об этом разговор, но Тор, конечно, сам знал, как лучше действовать, и нелестное мнение о Джейн Фостер пришлось оставить при себе. Давить и наседать Валькирия не стала, подарив Тору полную свободу выбора. Как бы то ни было, сейчас, когда несчастье уже случилось, она не ощущала удовлетворения от своих оправдавшихся ожиданий. Валькирия без малейшего упрёка сказала: — Это был вопрос времени. Но Джейн, должно быть, та ещё бессердечная сучка, если решила сделать это именно сегодня. Что ж… я принесу стаканы, обсудим, — Валькирия подняла глаза на телевизор, и выражение её лица моментально сменилось с сочувствующего на раздражённое. — И выключи уже этот безвкусный мусор! Не пойми меня неправильно, но все безголосые девицы действуют мне на нервы… Тор оценил виски по достоинству, похвалив подругу за исправное алкогольное чутьё, которым обладала лишь ничтожная часть его знакомых, и щедро налил им обоим. Валькирия между прочим решила, что Тору, наверное, было всё равно, что пить. Они уселись прямо на пол, вытянув ноги, и попеременно вливали в себя обжигающее содержимое чьих-то стаканов, которые Валькирия стащила с кухни. За окном давно сгустились плотные тучи, предвещающие ночной дождь, но ни Старк, ни Роджерс не спешили отрывать Валькирию и Тора от доверительного юношеского разговора о вещах, которые уже через полгода будут казаться до нелепости смешными. — И потом она мне говорит: «Понимаешь, Тор, мне кажется, мы отдалились друг от друга. Я почти не вижу тебя рядом с собой. Мы стали такими разными», и бла-бла-бла… — он опрокинул стакан и губами снял последние капли с края. Мысли начали потихоньку расслаиваться, и тревога, которая остервенело глодала его весь день, наконец отступила. — А я-то ведь ни слова не обронил, когда она меня кинула перед тусовкой Старка. Я там познакомился с одним… парнем, и, знаешь, мы отлично провели время! — А это уже интересно, — Валькирия поровну поделила остатки из термоса и с усмешкой посмотрела на слегка растерявшегося Тора. Было видно, что он ненароком сболтнул ей лишнего. — Да брось, у нас в стране с этим всё в порядке. Спасибо хиппи за протоптанную дорожку к свободной любви и небритым подмышкам. — Ничего смешного, — буркнул Тор, нахмурившись. — Уймись, он мне не нравится. Ну… не в том смысле. Я имею в виду как человек он, конечно… — Хочешь сказать, вы больше не виделись? — Валькирия прервала его неловкий лепет, с пьяным интересом рассматривая точёные грани прозрачного стекла. Четверти бутылки хватило только на мерное гудение в голове и лёгкий налёт беспричинной радости. — От силы пару раз. И несколько раз здоровались в школе. Ничего больше. — Ага, как же, — лукаво протянула Валькирия, хитро прищурившись на один глаз. — Слово даю. Тор не лгал. После пресловутой вечеринки они с Локи правда общались только два раза: в тот угрюмый день, когда он пропустил философию ради встречи с Хелой, и позавчера, когда, бездельно прогуливаясь по общежитию, он нашёл в себе необъяснимое желание просто проверить, как у Локи идут дела. Не то чтобы они были хорошими друзьями (чего таить, они даже друзьями друг другу не приходились), но неведомый Тору импульс заставил его выйти из главного коридора прямиком к блоку «А», чтобы застать Локи за кухонным столом с ветхим томом Лавкрафта в руках. — И чем вы маялись? — пережёвывая холодный наггетс, спросила Валькирия. — Я помог испечь ему яблочный пирог, — ответил Тор, заранее зная, какую реакцию вызовут его слова. — Ты помог ему — что? — прыснула Валькирия. — Боже, да это выглядит точь-в-точь как завязка к романтическому ситкому. У вас уже начался букетно-конфетный период? — Нет! — Тор закатил глаза.— И читай по губам, Брун. Хватит. Меня. Сватать. — Но он же заставил тебя готовить! — Я сам предложил ему свою помощь. — Тем более. — В этом нет ничего двусмысленного. Я просто строгал яблоки и иногда свои пальцы. Мы поболтали о детстве, да я и пошёл к себе трепаться с кэпом по поводу Чатфилда. И даже тут Тор не кривил душой. Оказывается, Локи тоже вырос на ферме — не в Айове, конечно, а где-то севернее, но дела это особенно не меняло. Оказывается, тоска по родному дому, как длинная тень, в последнее время преследовала его всё чаще — несмотря на неоднозначные отношения с властным и требовательным отчимом, что для Тора в отношении Одина было таким же привычным, как утренняя зарядка. Оказывается, у Тора с Локи, на первый взгляд абсолютно противоположных по всем параметрам личности, нашлось много похожих воспоминаний. С самого знакомства вплоть до позавчерашних кухонных посиделок они оба удивлённо думали, что их общение, судя по всему, не продлится больше двух недель и едва ли выльется во что-то большее, чем периодические беседы ни о чём конкретно и обо всём вместе. Но какими бы разными они ни были, нечто невидимое, почти неуловимое снова и снова сводило их вместе. И если бы слово судьба не носило сугубо романтическую — а оттого пугающую — окраску, Тор без опаски применил бы его. Валькирия громко вздохнула, интуитивно угадав направление мыслей Тора по его задумчивому лицу, и многозначительно подняла указательный палец: — Короче, если тебе будет легче, — она прервалась, чтобы опустошить последний стакан. — Так вот, слушай: больше, чем от брючных костюмов, я торчу только от твоей тренерши. — Мисс Денверс? Да ты шутишь! — Серьёзна, как сердечный приступ, — Валькирия изобразила эфемерное движение руками. — Она такая надёжная и… сильная. Ты не в курсе, у неё парень есть, а? Ну да ладно. Единственное, что меня напрягает, это её почти близнецовое сходство с Роджерсом. Она случаем не его старшая сестра? — Что-то в этом есть. Остаток вечера, пока вымотанный Старк не вернулся из актового зала, Тор смеялся над шутками Валькирии так, будто сегодня его вовсе не бросала девушка, которая когда-то ему так сильно нравилась.