Вопреки

      Когда он очнулся, мир не был таким, как прежде. Не было бескрайних морских просторов, он не чувствовал подводных течений, не слышал гул океана. На смену всему этому пришла стеклянная коробка, в которой хищник не мог толком развернуться. Заперт, точно сельдь в бочке. Он больше не мог ощутить силу, переполнявшую его при долгих заплывах и лихих манёврах. Прозрачные стены ограничивали его движения, сковывали.       Во сне перед ним проносились смутные картины: отвратительные лица, но вовсе не его сородичей, поскольку лица эти были слишком неправильными, слишком округлыми. Ещё одним ощущением, никак не отпускавшим его в забытьи, была беспомощность — неприятное чувство из детства, от которого он, как ему казалось, избавился давным-давно. Но здесь оно обрело новую форму. Невозможность двигаться вкупе с осознанием, что даже самый сильный рывок или поворот хвоста не принесёт ничего кроме дискомфорта, выводили из себя. Юноша смутно помнил, как барахтался в мокрых сетях. Они долгое время оставались влажными, но море было уже далеко от него. Какое-то время он находился на корабле, но счёт ему был потерян, и парень не мог определить, сколько длилось это состояние. Просто в один момент он перестал слышать, как волны бьются о борт корабля, а его пересохшую кожу больше не освежали случайные брызги или солёный бриз. Кажется, к тому времени юноша окончательно провалился в забытьё, чтобы теперь прийти в себя в этой стеклянной коробке и понять, что его сон обратился в малоприятную реальность.       Дерьмо, какого чёрта он вообще здесь оказался? Последнее, что парень отчётливо помнил, так это их охоту на детёныша кашалота. При удачном исходе мяса должно было хватить надолго. Неужели что-то пошло не так? Возможно ли, что его оглушило ударом хвоста взрослого кита? Но в таком случае другие охотники должны были помочь ему. Или что? От него избавились намеренно? Захотели сменить лидера таким немудрёным способом, потому что всегда боялись бросить ему вызов открыто? Могли бы для надёжности вырвать ему гортань, олухи. Но нет, среди стаи были те, кому он доверял. Что же всё-таки случилось? Как он мог так налажать и угодить к людям? Со злости парень махнул хвостом, и тот глухо ударился о прозрачную преграду. Вода от этого завибрировала, и сперва он сильно растерялся — это походило на дрожь земли при извержении подводных вулканов. Однако вскоре юноша понял, что от удара вибрирует стеклянная коробка. Не такой уж и прочной она была. При желании хищник мог разбить её вдребезги. Только вот где он тогда окажется? Без воды, весь в осколках, погребённый под здоровенной решёткой, что нависала над его головой. Парень постарался успокоиться, горячность — плохой советчик. Но он ничего не мог поделать с нарастающей паникой; как ни крути, ситуация безвыходная. И зачем он только понадобился этим людишкам? Хотят сделать из него деликатес? Всё ещё верят в глупую сказку о том, что, съев сердце русалки, обретёшь бессмертие? Нет, чёрт побери, так просто он им не дастся. Парень совсем не знал, как устроены людские жилища, поэтому захотел для начала хорошенько осмотреться. С трёх сторон его окружали точно такие же стеклянные коробки, но чуть меньше, чуть длиннее; в двух из них сидели глубоководные твари. Не слишком приятное соседство, но всяко лучше людского. Перед ним за стеклом было много свободного пространства, целый проход, уходящий куда-то вдаль. Юноша постарался разглядеть, куда именно, но соседняя стеклянная коробка мешала. Итак, чтобы осмотреться, оставался один путь — наверх. Поэтому парень поднялся над водой настолько, насколько позволяла ему решётка — совсем немного, — и взялся за неё обеими руками. Он совершенно точно должен был что-то делать, чтобы не поддаться панике. Но решётка двигалась неохотно, а ему в воде не во что было упереться, чтобы дело шло быстрее.       В какой-то момент он вдруг почувствовал, будто что-то не так. Обзор у него был минимальный, но быстрого взгляда на проход хватило, чтобы различить чей-то тёмный силуэт. Решётка мгновенно была забыта, а сам он опустился на дно. Возможно, его намерения раскрыли, но пусть так. Он уже не повернёт назад.       Человек меж тем приблизился к его узилищу. Им оказалась простая человеческая девчонка, по комплекции достаточно хрупкая и потому не внушающая угрозы. Впрочем, от людей можно ожидать всего, и юноша не ослаблял своего внимания.       Девушка подошла ещё немного и после некоторых колебаний повела — очевидно, с ним, — довольно неуверенную беседу. Под водой её слова звучали нечётко, а ещё ночная гостья говорила слишком тихо. Чтобы разобрать, что она там бормочет, ему бы следовало приложить ухо к стеклу, но он не хотел выдавать ей свою заинтересованность.       Когда непродолжительный монолог завершился, девчонке зачем-то понадобилось взбираться наверх по довольно причудливой конструкции (ох уж эти людские изобретения, одно нелепее другого). Но стоило ей взяться за решётку, с которой он так долго мучился, ощущение загнанного в угол зверя вновь дало о себе знать. Парень почувствовал дикую ярость и острую потребность защитить от человека отвоёванное им пространство. Он не успел всё как следует обдумать, в нём заговорили инстинкты, поэтому хищник сделал то, что должен был сделать. Он атаковал.       Но в самый последний момент жертве удалось уйти. Её спасла собственная неуклюжесть, либо же — испуг, либо — то и другое вместе.       Сквозь мутную воду он старался разглядеть, что стало с девчонкой. Какое-то время она сидела на полу, не двигаясь, пока не вскочила и не выбежала вон. И тут только он понял, что его судьба неизбежно близится к развязке. Сейчас эта девчонка поднимет на ноги своих соплеменников, и они стекутся сюда, точно акулы, почуявшие кровь. Какую бы там участь ему ни готовили до этого, сейчас всё и случится. Что ж, обитая в океане и каждый день проводя в борьбе, он всегда был готов расстаться с жизнью. Но всё-таки жаль, что всё закончится вот так, не в схватке в море, где у людей есть их корабли, пушки и прочее оружие, а у него — сила, скорость и родная стихия. Нет, вместо этого глупая рыбка, потерявшая бдительность и попавшая в банку, будет разделана набежавшими сюда людишками.       «Ладно, ещё посмотрим, легко ли вам будет ко мне подобраться».       Однако время шло, и ничего не происходило.       «Ну что не так с этой девчонкой? Почему так долго?»       Но как бы юноша ни подгонял время, ждать оставалось долго. Часы раздумий помогли успокоиться достаточно для того, чтобы принять свою судьбу, теперь он был готов ко всему. Но явно не к тому, что новая встреча с людьми пройдёт, на удивление, мирно. Это, однако, не означало, что он собирался идти у них на поводу. Чем меньше люди знали о нём, тем лучше. Парень не был намерен откровенничать и молчал. К тому же, окружающие его двуногие могли быть совершенно бесполезными.       К концу недели он пообвыкся и стал различать некоторых посещавших его людей. Прежде всего, человека, который смотрел на него с таким неуместным восторгом, что его аж тошнило. Пожалуй, заговори хищник с ним, этот фанатик пришёл бы в экстаз, и с тех пор ему бы не было от него житья. Другой человек, вечно хмурый и чем-то недовольный сухой мужчина, явно не любил возложенные на него обязанности, а ещё этот старик боялся его. Третий был слоняющимся туда-сюда мужчиной в летах, который не выглядел слишком заинтересованным или особенно удивлённым, да и говорил мало. Лицо его ничего не выражало, а глаза были вечно спрятаны за тёмными стекляшками. А ещё была та девчонка. О человеческих девушках он знал мало, зато русалочки, стоило им оказаться над водой, просто обожали трепать языком. Возможно, эта девчонка — самый подходящий вариант для того, чтобы узнать, как далеко находится море. В прошлый раз хищник сглупил, желая оттяпать здоровенный кусок мяса от её румяного личика, однако та всё равно почему-то приходила. Так что вряд ли она сильно испугается, если он вдруг с ней заговорит.

***

      Дни бежали один за другим, жизнь поместья постепенно входила в прежнее русло. Принц Хата всё так же существовал где-то в мире собственных грёз, непрерывно курсируя между библиотекой и питомником. Нэс, наконец вынудивший принца отослать письмо, в предвкушении бегал справляться о почте и новых письмах каждый божий день. Но слуги по-прежнему сторонились питомника, от которого, впрочем, было не больше хлопот, чем обычно. Мальчик-русалка не проявлял агрессии и сносно переносил повышенное внимание со стороны Хаты, но на контакт не шёл. И Соё, ранее желавшая предупредить друга, теперь, когда всё улеглось, опасалась, как бы её слова не приняли за домыслы испуганной девицы.       А испуг был. И сколько бы принцесса ни убеждала себя, что бояться нечего, она всё-таки чувствовала некоторую тревогу, когда ей доводилось бывать в этом полутёмном помещении с искусственным светом. В этот раз Соё зашла в питомник, чтобы спросить у принца, не захочет ли тот съездить с ней в город и заглянуть в лавки, но Хата очень ловко переменил тему и стал рассказывать девушке о необычной рукописи, которую он отыскал в библиотеке. В ней очень схематично изображалось существо, напоминающее собой русалку. Слово за слово, и Хата уже настаивал, чтобы Соё взглянула на рисунок и сравнила его с живой русалкой. Но рукописи под рукой не оказалось, и принц настоятельно просил девушку дождаться его, пока он сбегает в библиотеку.       Соё пришлось уступить, и в отсутствие принца она принялась рассматривать аквариум с продолговатой серой рыбкой с плоским животом, которая среди прочих затаившихся хищников проявляла особую активность. Она старалась зарыться в песок, дабы замаскироваться под местный ландшафт, но имеющегося в наличии грунта было недостаточно, и «залечь на дно» никак не удавалось.       Соё улыбнулась чему-то про себя и тихонько постукала пальцем по стеклу в попытке привлечь внимание неугомонной рыбки. — Не слишком удачный выбор, — раздался сзади вкрадчивый голос. — Почти все глубоководные рыбы на вкус как морские слизни, разбухшие и скользкие, и мясо у большинства отвратительное.       Девушка вздрогнула. Она не слышала, чтобы кто-то вошёл, и быстро обернулась. Заходить в питомник по доброй воле соглашались немногие, и каждого принцесса знала. Голос принадлежал не Хате, не смотрителю Хасегаве и, уж конечно, не Нэсу. Может, к ней обратился кто-то из помощников Хасегавы, тех парней, которых отряжали носить воду для аквариумов? Однако, обернувшись, Соё никого перед собой не увидела. Проход был совершенно пуст. И девушке оставалось только удивлённо открывать рот. Но в следующее мгновенье над сводами этой мрачной комнаты пронёсся лёгкий смех. — Вверх, посмотри вверх, — потешался «голос».       Только подсказки теперь были излишни. Когда он засмеялся, Соё заметила его и с перепугу отпрянула к аквариуму с неугомонной рыбкой, чуть не своротив тот на пол. А над ней всё смеялся мальчик-русалка, показавшийся на поверхности. Решётка, которой аквариум накрывали на ночь, сейчас ему не мешала, и он, положив руки на бортик, наблюдал за не в меру удивлённой девицей. — Ты разговариваешь! — вырвалось у неё; ничего более осмысленного в данный момент она не могла из себя выдавить. — Какое запоздалое открытие, — прокомментировал юноша, отбросив прежнюю весёлость, отчего черты его лица мгновенно преобразились. Вновь в них проступила резкость, как и в день неудавшегося нападения.       Но Соё, поняв, что имеет дело с разумным существом, обрела некоторую решимость. — Конечно, — возразила она, подходя ближе. — Ты ведь молчал до сих пор!       Девушка рассудила, что, как бы ни был настроен хищник — агрессивно ли, дружелюбно, — вряд ли он бросится на неё, ведь тогда ему неминуемо придётся выбраться из аквариума, а затем — расшибиться об пол. — Так… откуда ты? — спросила принцесса, так и не дождавшись от собеседника хоть какой-нибудь реплики. Юноша не шевельнулся, но чуть сузил глаза, наблюдая, как девчонка медленно подбирается к нему. Либо её ничему жизнь не учит, либо он сделал правильный выбор. А вопросы меж тем продолжались. — Ты плохо себя чувствовал… Ты был ранен? И вообще, почему ты напал на меня?!       Парень встретил её настойчивый взгляд, но глаз не отвёл. Что ж, возможно, не такая она и доверчивая, как могло показаться. Но одно он знал точно: что-то этой девчонке от него надо. Равно, как и ему от неё. Если бы они были одного вида, можно было легко договориться, без увиливаний, но с людьми нельзя иначе. Слишком часто они обманывают, слишком часто предают, поэтому, имея с ними дело, лучше первому нанести удар. — Не стоит так спешить, — попробовал он умерить её пыл. — Разве так начинают знакомство? — О манерах он вспомнил, — немного обиженно хмыкнула девушка. — Я ему «здравствуйте», а он меня сожрать попытался. — Да не пытался я тебя сожрать! — раздражённо выкрикнул он. Ложь слишком очевидная, но отступать было поздно. Юноша нуждался в союзнике. — Это инстинкты. Ты не должна была подходить ко мне тогда! Мне, действительно, было плохо.       Парень ожидал возражений или обвинений, но, к его изумлению, девушка достаточно быстро приняла данное объяснение, просто кивнув ему, а во взгляде её появилось сочувствие. — Так что же с тобой случилось?..       Юноша растерялся. Почему она так настойчива? Разве не предполагалось, что это он будет задавать вопросы? Но вместо этого эта девчонка вытягивала из него душу. — Я и сам толком не знаю, — туманно ответил он. — Неужели ты ничего не помнишь?       Теперь и в голосе её сквозило неподдельное сочувствие. — Что? Нет! Это не то... — Вот Хата расстроится. Наверняка его тоже мучил этот вопрос. — Хата? Погоди! — Ох, но ты не волнуйся. Это не страшно. Уверена, со временем ты всё вспомнишь.       Раздражение закипало в нём. Нет, человеческие девушки ни в чём не уступают русалочкам, когда дело доходит до болтовни. Возможно, человеческие девушки даже хуже.       Непроизвольный удар хвоста об аквариум заставил девушку смолкнуть. — Я что-то не так сказала? — Не то слово, — подтвердил юноша, но тон его показался Соё дружелюбным, и она расслабилась. — Ты никому не должна рассказывать о том, что мы говорили; вообще, о том, что я знаю ваш язык. — Что? Но почему? — искренне недоумевала принцесса. — Мы ведь… Неожиданно она замолчала; в голове её будто сложилось решение какой-то задачи. — Никто тебя не обидит! — вдруг решительно объявила девушка, и от подобного заявления парень готов был рассмеяться. Лучше б следила, чтобы её саму не обидели. — Нет. Этот ваш Хата… Он мне не нравится. — Ты несправедлив к нему, — тут же вступилась за принца Соё, не дав оппоненту закончить. — Он ведь заботится о тебе, кормит… И на него ты не нападал… — Не в этом дело. Он… как бы сказать? Слишком восторженный, — юноша побоялся сказать «зацикленный», опасаясь, как бы девчонка вновь не стала ему возражать. Так они никогда не закончат. — С этим ничего не поделаешь. Разведение и коллекционирование рыбок – увлечение всей его жизни. — И я – ещё одна рыбка в его коллекции?       Соё, спохватившись, прикрыла рот ладошками. — Прости, пожалуйста, — выдохнула она торопливо. — Ты – совсем другое дело. Ты ведь можешь мыслить и чувствовать, как мы. Поэтому и надо рассказать всё Хате! — Нет! — оборвал её юноша. — Я не хочу. — Не понимаю. Почему тогда ты со мной заговорил?       «Наконец! — возликовал он. — Дело сдвинулось с мёртвой точки. Пришла пора «прощупать почву».       Вот только как пришла, так и закончилась, поскольку собеседники услышали в коридоре знакомый им обоим голос: — Я нашёл её! Нашёл!       Мальчик-русалка хотел было нырнуть поскорее и уже даже скрылся в воде по самую макушку, но вовремя вспомнил, что дело пока не улажено. К тому же, голос звучал издалека. У него было в запасе несколько минут, и он вынырнул. — Обещай, что не проговоришься! — попытался надавить он на девчонку. Но та гнула своё: — Хата неплохой. Ты сам убедишься в этом, когда познакомишься с ним.       Юноша силился улыбаться из последних сил, потому что с этой занозой никаких нервов не хватало. Дать бы ей подзатыльник, как Кагуре. — Как знаешь, — бросил он, готовясь нырнуть. — Можешь рассказывать, только я ему и слова не скажу. Тебе, кстати, тоже, если проговоришься. — Да как можно быть таким упрямым? Ты даже не объяснил причины, — раздражённо запыхтела девушка, но видно было, что угроза на неё подействовала. Юноша же, чтобы доказать серьёзность своих намерений, с демонстративной неспешностью уходил под воду. — Ну, хорошо, хорошо! — сдалась принцесса. — Я буду молчать, но в следующий раз ты мне всё расскажешь.       Мальчик-русалка только улыбался, довольный результатом, но сам никаких обещаний не давал. — Подожди! Ещё кое-что! — остановила его девчонка, когда он уже собирался нырнуть. — Скажи хотя бы, как тебя зовут? — Камуи. — А моё имя ты ведь помнишь? — спросила принцесса, при этом указав на себя.       Камуи ей не ответил, успев спастись от возможного провала на дне аквариума. В этот же самый момент подоспел Хата со своей рукописью. Соё была вынуждена обернуться к принцу, а затем и прослушать его лекцию.       Необходимость хранить тайну, которой страстно хотелось поделиться, заставила Соё замкнуться в себе и постоянно размышлять. Поэтому во время «беседы» с Хатой, во время переругиваний принца с появившимся Нэсом, пытавшимся заставить господина поесть, и во время несмолкаемого монолога Хаты за обедом Соё витала в облаках. Она размышляла лишь о том, как бы улучить момент, когда в питомнике никого не будет, и навестить Камуи.       У девушки было так много вопросов к нему, что по сравнению с ними выяснение причины, по которой Камуи заговорил именно с ней, отходило на второй план.       А причина та была крайне проста. И Камуи весь извёлся, размышляя над тем, сдержит ли девчонка обещание. Если проболтается, этот помешанный коллекционер никогда уже от него не отойдёт. Да и выбраться отсюда станет в разы труднее. Выбраться. Знать бы только, как. Но чем больше расскажет ему эта девчонка, тем лучше. Нужно во что бы то ни стало снискать её благосклонность, тогда дело пойдёт на лад.

***

      Девчонка появилась ближе к ночи. К тому времени решётка была вновь водружена на аквариум. Камуи заметно оживился, заприметив свою гостью. Он слишком долго ждал. Но сказать ей хоть слово с решёткой над головой, не дающей ему полностью вынырнуть, представлялось занятием крайне затруднительным. Нужно было вновь сдвигать тяжёлый чугун.       Принцесса тем временем повесила принесённую с собой лампаду повыше, чтобы лучше видеть Камуи. Зажигать искусственный свет она не решилась. — Может, поможешь мне слегка сдвинуть решётку в сторону? — предложил Камуи, привлекая внимание девушки. Та лишь как-то недоверчиво на него покосилась, но всё же отправилась за стремянкой. Прежде чем поставить её возле аквариума, она ещё раз уточнила: — Только без шуток. Ты же не выкинешь ничего странного?       Парень чуть не закатил глаза, но вместо этого ответил: — Не волнуйся, я тебя не трону.       Принцесса встала на первую ступеньку стремянки, замерла и снова спросила: — А без этого точно никак? Мы ведь и так общаемся. — Так разговаривать, задрав голову кверху, знаешь ли, неудобно, — прошипел парень.       Что-то ему подсказывало, что девчонка просто издевалась над ним. Но, к её чести, после его слов она больше не упрямилась, и вместе они быстро справились с решёткой, отодвинув её почти на половину.       Принцесса осталась стоять на стремянке. Теперь она была на одном уровне с Камуи и могла держать с ним зрительный контакт. В то же время расстояние между ними составляло около метра. Её стремянка была приставлена к тому концу аквариума, что был накрыт решёткой, а Камуи вынырнул там, где той больше не было. Чтобы не потонуть в темноте, Соё поставила лампаду сверху. Сетка у решётки была достаточно мелкой, и можно было не бояться, что светильник провалится.       Тревога всё ещё не покидала принцессу, когда она согласилась помочь Камуи, но, как это часто бывает, другие вещи завладели ей и отогнали все страхи. — Выходит, людей ты не сильно боишься, — задумчиво произнесла девушка, наблюдая за довольно расслабленной позой её собеседника и дружелюбным лицом, с которого не сходила улыбка. Или всему виной дистанция между ними? Однако сделанное замечание явно задело Камуи. Он словно бы хотел сказать что-то веское, но вместо этого, помолчав пару секунд, спросил: — Я похож на того, кто боится? — Я лишь подумала о том, что по каким-то причинам все эти дни ты старался избегать контакта с людьми, — просто ответила Соё. — И другие русалки, наверно, поступают так же, иначе само ваше существование не было бы такой тайной. — Хм, вот как. Так русалки для вас – диковинка, — задумчиво произнёс Камуи. Неужели у людей такая короткая память? А девушка, поудобнее встав на стремянке, охотно кивнула головой. — Ещё какая диковинка. Сейчас многие думают, что вы – только вымысел. Неужели раньше было иначе? Вы что, прячетесь? Или вас не так много осталось? — Что в твоём понимании «много»? Можешь ли ты сама сказать, сколько людей населяет землю, многие ли из них выходят в море, и сколькие возвращаются?       Девушка задалась вопросом, не смеётся ли он над ней. — Я не могу знать. Мир настолько огромен. — Видишь, ты ответила на свой вопрос сама. — Подожди! — возмутилась Соё. — Зато я доподлинно знаю, что на других материках тоже есть люди, есть города. Благодаря торговым связям и почтовым отправлениям мы можем обмениваться информацией, можем путешествовать, можем поддерживать друг друга, если случается какое-то несчастье! А вы? Вы тоже как-то сообщаетесь друг с другом? У вас есть представление о том, как велик ваш народ? — Ну, ситуации разные бывают, — протянул Камуи. — Но если случается по-настоящему что-то плохое, одна русалка всегда поможет другой. И этого достаточно. — Ты так говоришь, будто вы живёте как-то обособленно, — хмыкнула Соё. — Может, в сравнении с людьми, и так. Вы так любите кучковаться. — А вы, значит, нет? Ты поэтому был совсем один, когда тебя нашли? И никто не пришёл на выручку! Разве это не грустно?       Соё могла поклясться, что почувствовала в воздухе некое напряжение, хотя Камуи по-прежнему продолжал улыбаться. — Что, действительно, грустно, так это мой промах, потому что до этого дня я не нуждался ни в чьей помощи, — ответил он как-то нехотя, но всё так же благодушно. — Так тебе нужна моя помощь?! — воскликнула Соё, правильно уловив ход его мыслей. — И что же я получу взамен?! — Тебе что, мало того, что я с тобой заговорил? — возразил парень, припомнив, что русалки здесь в диковинку. — Ну да, заговорил, — согласилась девчонка, спрыгнув со стремянки и демонстративно отряхивая руки. — Но ничего толком не рассказал. Знаешь, я пойду лучше, книжки почитаю.       И с этими словами она направилась к выходу. Камуи с досады ударил кулаком по воде. Он знал, что девчонка блефовала, но злить её не стоило. — Ты же не думала, что я с радостью отвечу тебе, сколько нас и где мы обитаем, чтобы вы и других посадили в эту стеклянную посудину? — зло бросил он ей вдогонку. Камуи всё ещё раздумывал над тем, мог ли предложить ей что-то другое, а не эту информацию, но упрашивать принцессу не пришлось. Она мгновенно приблизилась к аквариуму вновь. — Но у меня и в мыслях такого не было! — запальчиво воскликнула девушка, вонзив в Камуи свои бархатные глаза. — Мне просто интересно было!       Камуи не сразу нашёлся, что ответить. — Ладно, если ты всё понимаешь, уговоримся о чём-нибудь другом, — со вздохом изрёк он. Принцесса тоже поубавила свой энтузиазм. — Тебе здесь совсем не нравится, да? — спросила она прямо. В голосе её проскользнули нотки грусти. Камуи решил, что здесь ему отпираться бессмысленно. — А кто бы обрадовался, оказавшись в неволе?! — хмыкнул он. — Но это ведь временно! — вновь удивила его принцесса. — Только пока ты не восстановишься…       Камуи не верил. Слишком хорошо всё звучало. Под его пристальным взглядом принцесса начала суетиться и стараться спешно всё объяснить. — То есть Хата обычно содержит всех своих питомцев у себя… — при упоминании «питомцев» Соё вдруг стало жутко неловко, и она пристыженно покраснела. — И тебя он тоже обязательно оставил бы у себя, холил и лелеял… Но ты – разумное существо! Ты можешь сказать Хате, что хочешь вернуться домой. И тогда, я уверена, он обязательно тебя отпустит!       Надежда, мелькнувшая было у Камуи, завяла, не успев толком распуститься. Чего-то в этом духе он и ожидал. Предложения положиться на повёрнутого коллекционера. Да разве же тот выпустит его из рук, стоит ему заговорить, продемонстрировав «хозяину» дополнительный уникальный навык? Нет, не стоит и пытаться.       Соё заметила перемену в настроении юноши и забеспокоилась. Она не знала, как развеять тревоги Камуи относительно другого человека. Он ведь и ей не слишком-то доверял. — Камуи, — начала она как можно мягче. — Давай поговорим с Хатой, он… — Нет! — оборвал её парень. — Я же сказал, нет!!       Разговор не клеился. Камуи, казалось, злился. Но Соё решила не сдаваться и хоть как-то расшевелить его. Возможно, найдётся другая тема, которая придётся парню по душе. Поэтому девушка вновь отважно забралась наверх. Так, чтобы лучше его видеть. — Ладно. Не хочешь обращаться к Хате, будь по-твоему. Но о чём в таком случае ты хотел меня попросить?       Камуи моргнул, вынырнув из своих мрачных мыслей, и посмотрел на принцессу. Взгляд его прояснился. — Для начала расскажи, что это за место, — попросил он, а потом добавил. — Человеческие дома совсем не такие, какими кажутся снаружи. Здесь более просторно, чем можно вообразить. Но, по сути, это всё равно скорлупа. Вы прячетесь от мира. — Это не так, — покачала головой Соё. — Наши дома служат нам укрытием от непогоды. А вы разве не пережидаете разыгравшуюся на море бурю где-нибудь в безопасном месте? Или вы уходите подальше в море?       Поняв, что вместо ответов она вновь забросала юношу вопросами, принцесса смущённо замолчала. Но в этот раз Камуи, кажется, не возражал. — Если и так, мы, русалки, едины со стихией, мы чувствуем, что с ней происходит. Вы – другие. Что для вас шёпот ветра или первый предрассветный луч солнца, если вы прячетесь в своих норах?!       Лёгкая тень обиды коснулась принцессы, и она возразила: — Ты ошибаешься! Мы любим бывать снаружи. Я, например, если получается, часто гуляю в саду. И мне нравится заниматься на свежем воздухе, но Джия всегда против. Он говорит, я часто отвлекаюсь. Джия иногда просто невыносим! Ещё я люблю собирать цветы. Я знаю несколько прекрасных мест, где всё буквально пестрит ими. Это ужасно красиво. Интересно, видел ли ты когда-нибудь что-то подобное? — Кажется, видел издали, — отозвался Камуи. — Ничего особенного.       Юноша гадал, зачем он беседует с девчонкой о таких пустяках. Они не принесут ему никакой пользы. Но почему-то от её беспечной болтовни ему всё-таки было легче.       Меж тем принцесса приготовилась спорить, доказывая, что судить об этом можно, лишь оказавшись прямо посреди цветочной поляны, но Камуи перебил её, спросив: — А море ты не находишь прекрасным? — Нахожу, — несмело ответила принцесса. — Иногда меня возили на побережье, но близко к морю подходить не велели. Дома ругали за это. Песок ведь сырой. Нижние юбки быстро пачкаются. — Выходит, ты никогда не купалась в море? — зачем-то спросил Камуи. Просто сама мысль о том, что кто-то, пусть и человек, никогда этого не делал, удивляла его. — Нет, — покачала она головой. — Но я пару раз ездила на лодке! По морю!       Кажется, девчонка, действительно, была сильно взволнована этим нехитрым событием, но Камуи интересовало другое обстоятельство. — Если ты бывала на побережье, скажи, есть ли какой-нибудь способ добраться отсюда к морю?       Принцесса оставила свою ребячливость и как-то серьёзно на него посмотрела. — Ты ведь сейчас спрашиваешь не о том, как я туда добираюсь? Ты хочешь узнать, как тебе попасть к морю? — А если и так? — улыбнулся Камуи. — Не хочешь говорить? Думаешь, я куда-нибудь отсюда денусь, если ты расскажешь?       Соё грустно покачала головой. — Я скажу, если ты так сильно хочешь, — произнесла она. — Сейчас мы находимся в поместье Оукоку, что стоит в некотором отдалении от портового города с точно таким же названием. Ты что-нибудь слышал о нём?       Камуи отрицательно мотнул головой. — У людей слишком много селений и городов, всех не упомнишь. А некоторым мы вовсе даём свои названия, потому что… — тут юноша замолчал, заметив, что слишком разговорился, и жестом попросил Соё продолжать. — Так вот, — рассказывала принцесса, — чтобы добраться отсюда до порта, потребуется около часа неторопливой езды. Идти пешком, конечно, выйдет дольше.       Итак, новости были не из приятных, но море всё ещё находилось в пределах его досягаемости. Камуи радовало хотя бы то, что его не увезли в глубь материка, где поблизости не было ни одного большого источника с солёной водой.       В это время принцесса, с любопытством поглядывающая на мальчика-русалку, спросила: — Что-нибудь ещё?       И Камуи не заставил себя ждать. — А более безлюдного пути к морю нет? — Думаю, есть. Побережье ведь большое. Но дороги туда не слишком хороши. Почти каждое лето, что я проезжала по одной такой дороге, направляясь к Хате, меня жутко трясло. И спуск к побережью несколько затруднителен. Берег чересчур крутой.       Желая подтвердить мелькнувшую у него догадку, юноша вновь спросил: — А побережье скалистое? Пещеры имеются? — Неужели ты в самом деле ничего не помнишь? — огорчилась Соё. — Как тебя везли на «Буревестнике»… И берегов… — Просто ответь, — поторопил её парень; тогда принцесса утвердительно кивнула. — А город этот долго стоит? Лет двести с его основания уже минуло? — Наверно, — пробормотала девушка, переставшая видеть логику в вопросах собеседника.       И пока Камуи что-то обдумывал, она не выдержала и сказала: — Всё-таки не понимаю я, зачем тебе знать о дорогах, портах и побережьях? Самостоятельно ты всё равно не сможешь туда попасть. Разве что научишься летать. Поэтому-то и надо рассказать всё Хате. Он поможет.       У юноши уже начинало сводить скулы от очередного упоминания этого безумного коллекционера. — Я, кажется, не говорил, что соглашался на помощь этого Хаты, — немного раздражённо протянул он. — Может, прекратишь приплетать его, куда надо и не надо? — Ого, ты запомнил его имя, — заметила девушка. — А моё?       Под её искрящимся надеждой взглядом Камуи неловко было признавать, что он напрочь его позабыл. Хотелось опуститься на дно и прикинуться корягой, но она ждала.       Ладно. Нужно лишь напрячь память. Пару раз он слышал её имя достаточно чётко, даже находясь под водой. Осталось только вспомнить. Это довольно лёгкое, можно даже сказать воздушное имя. Ну же! — Соё, — вздохнув, подсказала ему девушка. — Запомни, ладно? Мы ведь теперь друзья? — Д-да, — на автомате ответил Камуи. — Вот и хорошо, — кивнула принцесса, спускаясь вниз. — Мне уже пора, поэтому на сегодня оставляю тебя. Увидимся завтра. — Подожди, — окликнул её юноша. — Помоги с решёткой... Соё.       Девушка просияла. Он не безнадёжен.