***
Вроде бы только начавшая налаживаться жизнь всего за одни сутки превратилась в ежедневную борьбу за право остаться в здравом уме. Запечатывание Хранителя обернулось настоящим ужасом для Эми Канеко: травмированный разум и истерзанная душа — вот с чем осталась девушка. Теперь нестерпимый жар и страшные иллюзии были неизменными спутниками, отравляющими жизнь изо дня в день. Каждое утро — это новый шанс найти способ облегчить текущее состояние. Ледяной душ, открытые настежь окна, редкие ночные прогулки, даже транквилизаторы и успокоительные препараты — в ход шло все. Сон редко навещал Эми, и то был обрывистым и беспокойным. Напротив, во снах она все так же видела их. Сначала они приходили по вечерам, затем и ночью, а сейчас настолько вошли во вкус, что терзали Канеко и днем, и в ночных кошмарах. Они — страшные демоны, которые поселились в сердце Эми вместе с яростью и гневом. Их хищные желтые глаза сверкали из каждого темного угла, заставляя включать все источники света, чтобы уничтожить любые тени. Их уродливые черные пальцы с когтями, часто находились в опасной близости от хрупкой девичьей шеи. А демонический смех вселял первобытный ужас, а затем сокрушительную ярость отчаяния. Одинокая и далекая луна мягко освещала спальню. Ее невесомое сияние блуждало по скомканному одеялу, бесформенной кучей лежавшему в углу комнаты. Прозрачные лучи небесного светила нежно коснулись длинных пшеничных волос и окрасили их в серебро, затем прошлись по изгибам напряженного тела и заиграли бликами на капельках влаги, покрывающей кожу. Относительное спокойствие ночи разбилось истошным женским криком. Эми сидела на кровати и закрывала заплаканное лицо руками. Ей опять снились они. В этот раз демоны разорвали голыми лапами грудную клетку, а после вылизали еще бьющееся девичье сердце, но только для того, чтобы вонзиться в него острыми зубами. Но сон завершился как всегда одной и той же картиной: пламя преисподней бушевало вокруг бездыханного, но не потерявшего чувствительность тела. — Как же мне это надоело! — с горькой злобой прокричала Эми в пустоту ночи, а затем на дрожащих ногах побежала на кухню. Боль, словно от тяжелых ожогов, заставляла желать содрать с себя кожу. Агония души черной дырой разрасталась в груди, а в голове металась только одна мысль: поскорее бы отправиться на тот свет. На кухне хрупкие девичьи руки с грохотом выдвинули ящик со столовыми приборами. Всего секунда: большой кухонный нож вонзился в изящную ладонь. Кровь тут же пропитала женское белье и теплыми струйками стекала вниз по ногам, заливая пол. Но Эми этого не замечала: она блаженно закрыла глаза — физическая боль вытеснила собой душевную.***
Какаши всегда мог найти выход из сложившейся ситуации. Но в этот раз, чувствовал себя беспомощным глупым мальчишкой и от этого злился. В день, когда Эми выписали из больницы, он ни на секунду не упускал ее из виду. Но чем больше Хатаке видел, тем сложнее было придумать, что предпринять. — Почему это так волнует меня? — задал вопрос вслух, глядя на свое отражение в зеркале. С серебристых волос стекали крупные капли и со звоном разбивались о кафель ванной комнаты. Какаши только вернулся с дежурства: он присматривал за Эми двое суток. Этот вопрос джоунин задавал себе все чаще и чаще. Хатаке никогда не врал самому себе, и поэтому с легкостью признал, что да: он очень привязался к Эми. Более того, Какаши считал, что именно он несет за Канеко ответственность. Злость. Он облажался! Признанный гений, бывший капитан АНБУ, герой войны, легендарный ниндзя проиграл в битве за одну единственную девчонку! Дал слово Хранителю позаботиться о Канеко, но с треском провалился. Стыд. Разочарование. Раздался уставший мужской вздох. Сильные пальцы зарылись в серебристых волосах и слегка оттянули их. Хатаке погрузился в воспоминания: вот ее испуганный взгляд в кабинете Хокаге, когда Эми только появилась. Непринужденный и легкий смех, нежный и открытый взгляд, шелковые волосы и изящные плечи — все это твердо отпечаталось в памяти. Но поток воспоминаний свернул на другую тропу, и перед глазами возник образ нынешней Эми. Секундная пауза, и руки, забравшие не один десяток жизней, сжались в кулаки. Взгляд серых глаз сделался тяжелым. Это все его вина.***
Когда Эми в очередной раз сидела на полу в своей комнате и пыталась совладать с волнами жара, раздался стук в дверь. Сначала девушке показалось, что это очередные игры уставшего разума, но стук повторился, став более настойчивым. Неловко поднявшись, Канеко медленно побрела встречать незваного гостя. — Привет, — поздоровался Какаши. Эми с непониманием окинула его взглядом и, молча развернувшись, пошла обратно в глубь квартиры. Расценив это как разрешение войти, мужчина прикрыл за собой дверь и последовал за Эми. Все так же, не говоря ни слова, Канеко плюхнулась на диван в гостиной и откинула голову назад, прикрыв глаза. Какаши огляделся, и увиденное его не обрадовало: разбросанные вещи, внушительный слой пыли и завядшие цветы в горшках. Из-за открытых окон в квартире очень холодно, при этом сама девушка была в коротких шортах и тоненькой майке на узких лямочках. Но больше всего джоунину не понравились плохо замытые следы крови на кухне. — Что у тебя с рукой? — тихо задал вопрос, присаживаясь на стул рядом с диваном. Эми вздрогнула, будто забыла, что Какаши сейчас здесь, и одарила его каким-то отстраненно-равнодушным взглядом. — Порезалась. — Серьезно? — видно, что Хатаке ни капли не поверил. Читалось по проницательным темно-серым глазам. — Чем нужно было заниматься на собственной кухне, чтобы залить кровью пол? Нахмурив тонкие брови, девушка сжала пальцами переносицу и раздраженно ответила: — Я порезалась, когда готовила обед. Да, Какаши мог бы задать вопрос: «Из чего ты готовила, если уже больше десяти дней не ходила в магазин?». Но делать этого не стал - бессмысленно. Эми сама должна рассказать, иначе ее состояние не изменится. Сдержанно вздохнув, мужчина тихо заговорил: — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, — слишком быстрый ответ. Очевидно, она даже не задумалась. Какаши молчал, стараясь подобрать слова и разговорить Канеко. То, что с ней все плохо, видно сразу: бледная, только щеки покрыты болезненным румянцем. Спутанные тусклые волосы, на лбу испарина. Изрядно похудевшая Эми выглядела замученной и уставшей. Повязка на руке со следами старой крови. Немного присмотревшись, Какаши заметил красноту и припухлость в области запястья и начала предплечья. Это говорит о том, что рана воспалилась. Нужно будет отправить к девушке медиков. — Эми, — в тишине комнаты его голос приобретал какой-то особый приятный оттенок.— Прости меня. Она посмотрела в темно-серые глаза с откровенным изумлением и спустя мгновение ответила: — Я не понимаю… Какаши свел светлые брови и на выдохе пояснил: — Все… что с тобой случилось - это моя вина. Прости. В голове вспыхнули воспоминания о том ужасном дне и о любимом Рю: глаза увлажнились, к горлу подкатил ком. Но несмотря на всю боль, что пережила Эми, она отчетливо понимала, что Хатаке не виноват. А даже наоборот… «Какаши Хатаке… доверяй ему» — последнее напутствие Хранителя. Приложив усилия и отогнав слезы, девушка попыталась улыбнуться, мягко посмотрев на джоунина: — Тебе не за что извиняться. Правда… Ты ни в чем не виноват, — скромно опустила взгляд в пол, что заставило Какаши хмыкнуть под маской.— Наоборот, я очень благодарна тебе. Ты несколько раз спасал мне жизнь. Ты помог мне устроиться в Конохе. Знаешь, это я должна извиняться… Мужчина вопросительно поднял бровь. — Тот взрыв… Из-за меня ты чуть не погиб. Мне очень жаль, Какаши, — ее голос дрожал. Буквально сквозил страхом за чужую жизнь. — Не говори так, пожалуйста, — его взгляд устремился к открытому окну, а плечи немного напряглись.— Я ниндзя. И это мой путь. От этих слов в душе у Эми разлилась приятная прохлада, и она с удивлением почувствовала, как жар ослабел, а дышать стало проще. Она улыбнулась, как делала это раньше - совсем по-детски - и поймала взгляд добрых и таких теплых глаз Какаши. Мужчина поддался вперед и с какой-то надеждой попросил: — Расскажи мне, — смотрел внимательно, но нежно. Терпеливо ждал.— Эми, ты не справишься с этим сама. Это было так непривычно: забота от окружающих людей. Забота от мужчины. Ощущение, что ты не одна, что есть тот, кто хочет помочь, действовало, подобно спасительному лекарству. Долгожданная прохлада, спокойствие и надежность окружали сладкой негой, забирались под ребра ближе к сердцу, прямиком к душе, исцеляя раны, уничтожая боль. Изгоняя демонов. Они скалились и рычали, не желая покидать полюбившуюся обитель, но все равно отступали. Эми уловила будоражащий запах дождя. От него пахло дождем и силой. — Я не могу больше видеть, как ты страдаешь. Эти кошмары по ночам… Ты почти не спишь, Эми, — напряженный голос выдавал волнение.— А если и засыпаешь, то просыпаешься с криками, — злополучная повязка притягивала все внимание. Вдруг что-то щелкнуло, и демоны в душе неистово засмеялись. Дыхание перехватило от пламени, накатившего так неожиданно, что Канеко чуть не потеряла сознание. Противная догадка кольнула очень больно: — Откуда ты знаешь? Ты… ты все это время следил за мной?! — девичий голос звенел от возмущения. Черт! Какаши был так обеспокоен, что не заметил, как сказал лишнего. Он поднялся вслед за вскочившей с дивана Эми. Ее глаза пылали злостью и обидой. Дышала часто и громко. Настолько, что кажется через секунду, ее грудная клетка просто разлетится на кусочки. — Послушай, все не так просто…— договорить он не успел, его грубо перебили. — Не просто? Насколько я поняла, Коноха обещала, что будет обеспечивать мою безопасность. Но ни слова не было сказано о том, что за мной будут наблюдать в моей квартире! Тем более ночью! — она кричала и размахивала руками, то и дело прижимая ладонь к груди, стараясь унять боль.— А теперь получается, что АНБУ и ты в курсе, о всей моей жизни?! — АНБУ наблюдали только за домом, — Какаши был так растерян неожиданной вспышкой, что отчаянно не мог подобрать слова. Они слетели с губ почти самовольно. Не посовещались с искушенным разумом. Эми замерла и с ужасом уставилась на Хатаке огромными глазами: — Значит, это все ты? — голос бесцветный, а по щекам потекли слезы.— Это просто невероятно. Я ведь верила тебе! Ты первый мужчина за всю мою жизнь, которого я подпустила так близко. И что в итоге?! Пока я находилась в собственной кровати... К черту, Какаши. Истерика накрыла с головой. Монстры восторженно и радостно надрывали глотки. Жар сводил с ума. Казалось, что еще чуть-чуть и она просто утонет в собственных ощущениях. Какаши сделал шаг к плачущей Эми и осторожно протянул руку: — Эми, послушай… Она отшатнулась от него, словно от чудовища, и закричала с новой силой: — Не смей прикасаться ко мне! — отчаянные рыдания вырывались из груди и душили с каждым вдохом все сильнее.— Вы, мужчины, все одинаковые. И интересы у вас схожие. Боже мой, как я могла довериться тебе? Дура! Что же это получается? Он видел абсолютно все? Но ведь это немыслимо! Чем занимаются люди у себя дома? Каждый человек спит, ест, принимает душ, переодевается… Неужели такого понятия как «частная жизнь» для Эми не существует? — Прекрати! Я даже не думал ни о чем подобном, — самолюбие Какаши задето не на шутку, но он пока еще держит себя в руках. Эми душил такой гнев, что она практически потеряла здравый смысл. Расшатанная психика, наконец, получила повод выплеснуть наружу все накопившееся. Девушка схватила со стола чашку с остывшим чаем и кинула ее в Какаши, но он легко увернулся. — Я не верю тебе! — Эми, пожалуйста, тебе нужно успокоиться… — Единственное, что мне сейчас нужно — чтобы ты ушел! Он нахмурился еще сильнее, а потом тяжело вздохнул и направился к выходу из квартиры, не сказав больше ни слова.