***
Официальный ужин Каге подошел к концу, уступив место неформальному общению и фуршету. В роскошном зале собралось немало народу: элитные джоунины селений, высокопоставленные чиновники, самые богатые и влиятельные торговцы, представители древних кланов. Ненавязчивая музыка разбавлялась звоном чашек с сакэ и другим алкоголем, а разномастные голоса и кокетливый смех дам служили общим фоном звуковой гаммы. Какаши залпом осушил стакан с фруктовым соком, желая смягчить горло, что так мерзко саднило от длительных разговоров. Мужчина повернулся к Эми и ободряюще подмигнул ей, а потом привычным движением заправил выбившийся из прически золотистый локон. — Я уже говорил, что ты прекрасно выглядишь? — грудной и размеренный голос Хатаке прозвучал у самого уха девушки. Она устало улыбнулась ему и придвинулась ближе. Легкий румянец смущения выглядел очень ярко на белой, словно фарфоровой коже. — Да, еще перед началом этого… кхм… непростого мероприятия, — медленно проговорила Эми, почти касаясь носом серого нагрудника Какаши, и с наслаждением уловила такой родной запах свежести. Канеко прикрыла глаза и старалась растянуть этот приятный момент. Сегодня Эми открылась для Какаши с совершенно новой стороны. Ее женская гордость была крепка как сталь, а любовь к клану необъятна. И она готова защищать себя, несмотря ни на что. — Так вот, говорю еще раз: ты восхитительна. Эми так разомлела от родного запаха и низкого голоса Какаши, что еле удержала себя от желания опустить голову ему на грудь. — Спасибо, — Эми с нежностью заглянула в темно-серые глаза, которые сейчас излучали теплоту и умиротворенность. — Когда уже можно будет уйти? — Еще слишком рано, — в голосе мужчины звучала неприкрытая досада. — Придется потерпеть.***
Эми вела непринужденную беседу с Сакурой, когда к ней подошел ниндзя Скрытого Облака. — Госпожа Канеко, приветствую Вас, — от непривычного «госпожа» брови Эми взлетели вверх. — Господин Райкаге хочет кое-что обсудить с Вами и Господином Какаши. — Да, конечно, тогда я немедленно его найду и мы … — девушка спешно оглядывалась в поисках Какаши, что отлучился буквально пару минут назад. — В этом нет необходимости, — заверил джоунин растерявшуюся Канеко. — Господин Хатаке уже ждет Вас в покоях Райкаге. Следуйте за мной. Внутреннее чутье неприятно заворочалось, предупреждая о недобром. Однако, Эми все же сделала шаг вслед за провожатым. Они поднялись на два этажа выше. Здесь царила совсем другая атмосфера: непривычная тишина оглушала, а полумрак словно окутывал паутиной опасности. Звук шагов эхом разносился по коридору, в конце которого виднелись большие резные двери, охраняемые парой ниндзя Скрытого Облака. Джоунин немного приоткрыл тяжелую дверь и пропустил Эми вперед: — Прошу Вас. Как только девушка зашла в апартаменты Каге, дверь за ее спиной с грохотом закрылась, а затем послышался щелчок замка. Канеко вздрогнула, но оборачиваться не стала, наоборот, ее взгляд устремился к роскошному дивану, обитому черной кожей, на котором вальяжно развалился Эй. Естественно, никакого Какаши здесь и в помине не было. Эми почувствовала, как сердце пропустило удар. Заставив себя выпрямиться и расправить плечи, девушка спросила ровным голосом: — Господин Райкаге? Разве Вы… — О, не переживай ты так, — Эй небрежно махнул рукой. — Какаши сейчас подойдет. У дивана стоял низкий стеклянный столик, на котором возвышалось два бокала красного вина и большое блюдо с нарезанными фруктами. Мужчина оценивающе взглянул на девушку, а затем похлопал на место рядом с собой. — Пока мы ждем Какаши, предлагаю немного выпить, — его полные губы растянулись в призывной улыбке. — Присаживайся, дорогая. Эми почувствовала как начинаются трястись руки, и, чтобы Райкаге этого не заметил, плавно завела их за спину. — Благодарю Вас за приглашение, но, я думаю, следует дождаться Какаши, — ответ был лаконичен и вежлив, но демонстрировал ее отношение ко всему происходящему. — Не говори глупостей, Эми, — его тембр голоса сделался ниже. — Иди сюда. — Но, Господин Райкаге, я … — Сядь! — громогласный приказ словно отвесил звонкую пощечину. Хотелось заплакать и убежать, но вместо этого Эми проглотила ком в горле и с несгибаемой спиной и вздернутым подбородком медленно направилась к дивану. Деревянно осев на подушки, Канеко еле сдержала вздох: шелк ее платья и кожа дивана обожгли нестерпимым холодом. Эй тем временем протянул девушке один из бокалов. Приняв хрустальный сосуд из медвежьих лап Райкаге, Эми уставилась немигающими глазами в резные двери напротив. В голове уже сложился коварный план правителя, и оставалось только молиться, чтобы все не зашло слишком далеко. — Что даже не оценишь старания виноделов? — с насмешкой в голосе поинтересовался Эй. Медленно, будто не веря, что это не ночной кошмар, Эми поднесла бокал к губам, сделав крошечный глоток. Вкуса она не почувствовала. За окном послышался громкий хлопок, а затем матово-синее ночное небо окрасилось красочными всполохами. Сочные огни стрелой взмывали ввысь, распускались причудливыми формами и, наконец, плавно рассеивались, оставляя в память о себе лишь цветные рефлексы на небесном полотне. Восторженные крики и возгласы людей заглушались взрывами и треском. — Не люблю фейерверки, — мрачно пробасил Эй. Мужчина с небрежностью отвернулся от огромного окна, рассматривая лицо Эми. Детская и нежная внешность девушки сладко манила Райкаге. Мраморная, почти белая кожа отражала цвета небесных огней. Светло-голубые глаза, обрамленные пышными ресницами, завороженно наблюдали за ночным небом. Однако, стоило Канеко поймать изучающий взгляд мужчины, как она преобразилась: восторженность сменилась холодностью в купе с презрением. — Какаши не придет, верно? — как-то слишком обреченно спросила Эми. Она знала ответ на этот вопрос, но хотелось убедиться в страшной правде, чтобы не питать глупой надежды. К чему понапрасну верить? — Что ты заладила «Какаши», «Какаши»? — злость уже подъедала самоконтроль, никогда не славившегося терпеливостью Райкаге. — Больше не о чем поговорить с правителем Скрытого Облака? — он намеренно подчеркнул свой правящий чин, глупо полагая, что Эми относится к тому числу девушек, что способны купиться на высокий статус и богатства. — В данной обстановке полагаю, что да, не о чем, — фраза вырвалась сама собой, не позволяя подумать о последствиях. Неожиданно Эй придвинулся ближе, нависая над Эми неприступной скалой. Дрожь сковала изящное девичье тело, стоило только горячим, как сама лава, пальцам мужчины дотронуться до обнаженной кожи спины. Требовательным и напористым прикосновением он проскользил вдоль позвоночника, задержавшись на лопатках, вычерчивая непонятные узоры. Эми показалось, что она опустилась на самое дно. Уши заложило, напрочь лишив слуха, оставляя лишь высокий звон. Нутро скрутило с бешеной силой, а тошнота нахлынула молниеносно, заставляя покрыться холодным потом. Хотелось выблевать все внутренности и принять ванну с серной кислотой, чтобы стереть эти мерзкие отпечатки пальцев с бархатной и девственной кожи спины. До этой кожи не дотрагивался даже Какаши — считал, что не имеет никакого права. А пожилой самодур Райкаге возомнил себя властным над Эми. Беспомощность и обреченность взорвались ядовитой бурей глубоко в душе, опаляя сердце. Она в ловушке… Капкан корысти и похоти захлопнулся, к черту переломав все кости и порвав связки. «Я никчемная и слабая!» — горькие слезы подкатили к горлу, угрожая излиться в любую секунду. — Эми, ты же понимаешь… — Эй придвинулся еще ближе, а его широкая и властная ладонь обхватила девичью талию, словно раскаленная цепь. Хотя, Эми бы предпочла, чтобы ее тело действительно облили жидким металлом, лишь бы не ощущать этих проклятых прикосновений! Пусть ее тело сгорит в Преисподние, пусть даже кости рассыплются прахом! — Такой девочке, как ты, жизненно необходим сильный и могущественный покровитель… Послышался протяжный треск шелка, и Эми потребовалось все ее мужество, чтобы не вскрикнуть от нахлынувшей боли, вызванной стальной хваткой на нежном бедре. Это отвратительное ощущение чужих рук… Оно жрет изнутри мерзкими червями, заставляя думать о себе, как о падшей женщине. Унижение алмазными когтями рассекало плоть, и оставалось только презрение. «Слабая и уязвимая…» — эхом разносится в кружащейся голове, затмевая сбившийся пульс. — Ну, так что ты скажешь мне? — басистый голос не вызывал трепета. Он излучал уверенность, наивно полагая, что такому мужчине никто не сможет отказать. Но Эми другая… И дело не только в необъятной женской гордости. Нет. Теперь в ее жизни был Какаши. За никчемно короткое время он сумел подобраться чудовищно близко, невесомо коснуться сердца и завязнуть там без остатка. Эми еще до конца не осознала природу своих чувств, но одно знала наверняка: прикосновения Какаши правильны и естественны. В них хочется раствориться, забыв кто ты есть. Хочется быть рядом и ощущать божественный запах дождя, такой родной и нужный. А тяжелый и мускусный одеколон Райкаге не вызывает ничего, кроме рвотного рефлекса и истерики. Мысли о Какаши придали сил: слезы высохли, так и не пролившись, чему Эми была безумно рада, ведь до остервенения не хотелось показывать свою слабость! Набравшись мужества и в очередной раз придав абсолютную ровность спине, Канеко решительно ответила, гордо вздернув подбородок: — Нет! Озадаченность застыла в глазах Райкаге, постепенно сменяясь на жгучую ярость. Она волнами исходила от огромного тела мужчины, до тла сжигая уверенность Эми. — Что ты сказала? — его голос был похож на рёв чудовища, хоть Эй и говорил тихо. Он пробирал до костей, искренне недоумевая от резкого отказа. Чтобы хоть как-то спрятаться от напора Райкаге и окончательно не потерять самоконтроль, Эми прикрыла глаза, не желая встречаться с разъяренным взором мужчины. Девушка так и сидела: молча, плотно сомкнув веки, но с гордо поднятым подбородком и несгибаемой спиной. — Я сказала, что отказываюсь, — только Боги знали, чего стоило Эми произнести данные слова максимально ровно. Воля уже трещала по швам, норовя в любую секунду лопнуть и уступить свое место банальной истерии. Всего миг, и интимную обстановку апартаментов нарушил пронзительный грохот: осколки стекла, что когда-то были бутылкой дорогого вина, едва не долетели до девушки. Но она даже не вздрогнула. Смотреть на Райкаге, что сейчас напоминал взбесившегося быка, было страшно, но, видимо, разум Канеко устал от морального противостояния и решил сжалиться над девушкой, отключив все эмоции и чувства, поэтому Эми меланхолично открыла глаза. Эй стоял в двух шагах от нее и опасно сверлил девушку взглядом, словно раздумывал: взять Канеко силой или просто свернуть ей шею. Онемение сладостной волной окутало ноги и руки Эми, даря долгожданное равнодушие к происходящему. Девушка вдруг нервно хихикнула, осознав чудовищный факт: ей абсолютно наплевать, что с ней сейчас произойдет. Она устала. Вот и все. Пусть этот ужасный мужчина сделает с ней, что захочет. Пусть овладеет телом, но ее душа и сердце не достанутся ему никогда. Эми не оставит свою женскую гордость и с чувством собственного достоинства вынесет все, что уготовили ей злые Боги. — Что Вы собираетесь делать? — в ее глазах была пустота, абсолютная и пожирающая. — Вы не боитесь позора, что обрушится на Вас? Басистый смех рокотом пронесся по роскошным апартаментам Райкаге. — Позора?! О, нет, глупая девочка. Это ты обесчестишь себя, если откажешься, — Эй заметил, как равнодушие и отстраненность на лице Эми сменялись непониманием, и пояснил. — Разве это не ты находишься в моих личных покоях? И, насколько я помню, ты пришла ко мне по доброй воле… Эми накрыло второй волной: от осознания безвыходности ситуации голова закружилась, а желудок скрутился в узел. Тошнота в который раз подкатила к горлу. Какая же она дура! Наивная и глупая! Сама пришла, как теленок на убой! А ведь действительно: в какое положение она себя поставила? При таком раскладе, все выглядит именно так, как сказал Эй. И никто за нее не заступится… Неожиданно снаружи раздался глухой удар, а затем послышалась возня и ругань. Небольшая вспышка молнии рассекла дверной замок, а тяжелые двери разлетелись в стороны, словно сделаны из тончайшей бумаги. Треск электрических разрядов стих, и на пороге появился Какаши. В первую секунду Эми решила, что это мираж или иллюзия, но, присмотревшись, поняла, что ее разум не сумел бы сплести образ такого Какаши. Обычно, когда Хатаке смотрит на Эми, его глаза излучают тепло, плавно переливаясь серебряными бликами. Сейчас же темно-серый цвет сменился почти черным, а радужка таила в себе настоящую лютую бурю, вспыхивая раскатами грома. Мощные плечи напряжены до предела. Даже через плотную ткань одежды было видно, как перекатываются стальными тяжами мышцы. Протектора Конохи не было, что позволяло серым прядям волос спадать на лоб, отбрасывая тень, делающую его взгляд еще более разъяренным. Это был взгляд не просто взбешенного человека… Нет. Он словно пришел убивать. Первым делом Какаши поймал взглядом Эми, и увиденное привело его в исступляющее бешенство: бледная, как мел, а глаза и вовсе не выражают ничего, разве что крупицы отчаяния еще играли своими красками. Сердце Хатаке сжалось и защемило: девушка напоминала поломанную куклу. Вслед за сердцем сжались и кулаки. — Эми, тебя ищет Сакура, — его голос звучал тихо, но все же мужчина не мог скрыть нотки ярости. — Кажется, она хотела обсудить что-то важное. Ступор никак не проходил. Оцепенев, Эми не могла понять, что от нее требуют, но звенящая тишина отрезвила, и девушка медленно встала. На негнущихся ногах Канеко обогнула столик и вышла из покоев Райкаге, что на последние полчаса превратились для нее в камеру пыток. В апартаментах осталось двое мужчин. Один разочарован и раздосадован резким отказом понравившейся игрушки. Другой же с особым садизмом представляет, как любимое Райкири разрывает в клочья грудную клетку оппонента. Атмосфера накалилась до предела, казалось, что еще немного и чакра Стихии Молнии Какаши просто расщепит окружающие предметы. Первым сдался Эй: — Ну и? — тяжелой тушей он плюхнулся на кожаный диван и развел руки в стороны. — Ты как-то слишком остро реагируешь. Я всего лишь поразвлекся с девчонкой. Несчастная ваза, стоявшая на комоде, разлетелась на осколки от прямого попадания электрического разряда: чакра Какаши все же нашла выход и выплеснулась в атмосферу скромной молнией. Эй удивленно поднял брови: — О-о-у… Я даже не догадывался, что малышка уже занята. — Заткнись, Эй, — тихий и уничтожающий голос Хатаке прервался раскатистым смехом Райкаге. — Ты ничего не перепутал? — подавшись вперед, с насмешкой задал вопрос Правитель Облака. Самоконтроль и выдержка стремительно покидали Какаши: он с сожалением осознал, что еще немного и битвы не избежать. Такого никак нельзя допустить… Только что восстановившийся мир стоил Шиноби очень дорого. Открытая схватка с Райкаге приведет к войне. Чтобы больше не видеть наглое лицо Каге и не уничтожить последние крупицы сдержанности, Какаши отвернулся и заговорил очень тихим, но опасным голосом: — Твой поступок — недостойный мужчины, — будущий Шестой Хокаге засунул руки в карманы и сделал медленный вдох, стараясь обуздать рвущие на части эмоции. — Радуйся, что ты не перешел черту, — Какаши сделал еще один вдох, прогоняя застывший перед глазами образ Эми. — Если подобное повторится еще хоть раз… — Коноха угрожает Скрытому Облаку? — губы Райкаге растянулись в провоцирующей улыбке. Он знал, на что давить. Все дорожили Мирным Договором, и никто не желал новой войны. Но если бы Эй понимал, насколько «не туда» завели его домыслы … — Нет, Эй. Это лично я угрожаю тебе. Вложив в последнюю фразу всю свою ярость и жажду крови, Какаши, не оборачиваясь, покинул Райкаге.***
Какаши быстро спустился с лестницы и чуть не оглох от шума торжества. Атмосфера неуместного веселья обрушилась на него подобно снежной лавине. Он покачнулся и нахмурил светлые брови. Взгляд беспорядочно метался по разноцветной толпе, выискивая тонкий силуэт Эми. Приходилось ловко маневрировать меж людей и уворачиваться от подносов с фужерами. Нарастающее раздражение сводило с ума, и Хатаке казалось, что он бродит здесь уже очень долго. Наконец, он подобрался к цели: небольшой балкончик с прекрасным видом на ночной океан, освещенный полной луной, стоял обособленно от всеобщего празднества. Он подходит к ней со спины совершенно бесшумно, но уверенность в том, что она его заметила, сжимает крепким кольцом. Эми стоит на роскошном балконе и бездумно смотрит вдаль. Ее глаза не выражают ничего. Пустота. Абсолютная и пожирающая. Ровная спина, вздернутый подбородок и ни одной эмоции. Как живая кукла… А может и прекрасная статуя из благородного мрамора. Какаши еле удерживает себя от порыва снять маску и протереть усталое лицо руками. Вместо этого, он лишь прикрывает глаза и медленно вдыхает свежий морской воздух. Неожиданно в нос ударяет терпкий запах мужского одеколона. Злость. От нее пахнет другим мужчиной. Он опять удерживает себя от порыва: на этот раз хочется вернуться к Райкаге и закончить начатое. Беспомощная ярость рассекает внутренности стальными лезвиями. Справиться с эмоциями и начать разговор очень сложно. Вообще все это сложно. Слова застревают в горле. Но он прекрасно понимает, что нужен Эми, поэтому делает усилие и тихо зовет: — Эми… — Пожалуйста, не надо, — она перебивает его очень резко, но он не обижается. Напротив, в груди что-то больно ухает от звучания ее голоса. Такого потерянного и разбитого голоса. — Я знаю, что ты сейчас скажешь. Не извиняйся, прошу… Он застывает от изумления: что это? Вина? Ее голос звучит виновато?! — Я знаю… я… — Эми молчит и сжимает тонкими пальцами мраморный бортик. Крепко жмурится, будто ломает внутренний барьер. Или же принимает суровую действительность. — Я сама виновата во всем. Нет, Какаши! Не надо! — она поворачивается так неожиданно и в очередной раз запрещает ему говорить. Только вот сейчас Хатаке замечает, как ее глаза блестят, а радужка словно мерцает подобно звезде… Умирающей звезде. Губы опасно дрожат. Но слезы не льются: Канеко держится из последних сил. Очевидно, хочет доказать что-то самой себе. — Да… это все я… Я сама пришла к нему! Боже, какая же я дура! Он пытается ее разубедить, но каждый раз натыкается на бетонную стену. Эми закрылась от всего мира, решив остаться один на один с этой болью. Голоса толпы затихали: гости начали расходиться. Обрадованный этой новостью, Какаши придвинулся к Эми ближе и взял за руку, вздрогнув от обжигающего холода ее кожи. Равнодушие и пустота опять наполнили светло-голубые глаза. — Эми, идем домой.***
Вдвоем они возвращаются в коттедж, что любезно предоставил Туман для их делегации. Остальные решили задержаться и продолжить вечер, и, честно говоря, Какаши был рад этому. Он медленно проходит на кухню и на ходу расстегивает осточертевший нагрудник, небрежно бросая его на стул. Это было так странно: царит глубокая ночь, а они наедине в огромном доме. Тишина и размеренность оглушали. — Хочешь чай? — спросил Какаши у застывшей напротив лестницы Эми. Получив нерешительный кивок, он поставил на плиту чайник и отправился наверх. Переодевшись в легкие хлопковые штаны и просторную черную футболку, Хатаке вернулся на кухню. Как раз закипал чайник. Мысли роились в голове, больно давя на черепную коробку. Казалось, это все дурацкий сон. Нет, он, конечно, знал, что будет собой представлять миссия в Тумане, но такого джоунин не ожидал. Он почувствовал Эми, как только она сошла с последней ступеньки. Почти бесшумно Канеко опустилась на деревянный стул и сложила руки на коленях, безучастно уставившись куда-то в пол. Нежно розовая пижама вызвала теплую улыбку под непроницаемой маской. Пшеничные волосы с мягким золотым переливом крупными волнами спускались вниз, окутывая Эми подобно вуали. Какаши всегда читал ее легко, и сейчас мужчина был уверен, что Канеко полностью погружена в свои мысли. Она тонет в них, камнем идет ко дну. Раз за разом прокручивает в голове страшное испытание, произошедшее с ней этим вечером. Терзает себя, сжигая чувством вины. — Держи, — Какаши ставит на стол большую кружку со свежим черным чаем и шокировано замирает. Взгляд наткнулся на бордовое пятно на правом бедре. Сочный кровоподтек, по форме напоминающий крупную мужскую ладонь, особенно выделялся на нежной персиковой коже. — Это что? — голос Какаши дрожит, от еле сдерживаемой злости, что пропитала его нутро насквозь всего за последний час. Эми с непониманием поднимает голову и, проследив за потемневшим взглядом мужчины, судорожно выдыхает. Спрятав лицо в хрупких ладошках, она замирает, больно щурится и старается отогнать накатывающий взрыв. Плечи мелко дрожат. Холод противно сковывает тело, вонзаясь тысячами иголок. Какаши заставляет себя выпрямиться и отворачивается. Сжимает челюсти до хруста. Сволочь. Какая же ты сволочь, Эй. Желание отомстить грызет изнутри, к черту ломая ребра. Яркую картину расправы развеивает рваный всхлип девушки: Эми обняла себя за плечи, словно искала защиты. И он не выдерживает. Мягко опускается перед ней на колено. Медлит и сомневается, но все же нежно проводит горячей ладонью по ужасному кровоподтеку. Бархатность кожи Эми будоражит сознание, ускоряя пульс. — Ты такой теплый, — шепчет она чувственно. Ласковая и искренняя улыбка заставляет сердце Какаши пропустить удар. Он смотрит в ее глаза и не понимает, как подобное могло произойти. С кем угодно, но только не с ней… Она слишком чистая. Слишком… — Я не хочу, чтобы ты винил себя… — Эми чувствует, как от осторожных прикосновений Какаши внутри разливается тепло, прогоняя скованность и пустоту. Жар его ладоней проходит сквозь кожу, наполняя каждую клеточку ее тела жизнью. Эйфория. Она так измучилась этим бесконечным днем, что сейчас родные руки мужчины являются настоящим спасением. И к черту все ее страхи. К черту. — Я всегда хотела, — наконец-то румянец смущения заиграл на бледной коже щек. — Дотронуться до твоих волос… Можно? Искры веселья заплясали в серых глазах. Оригинальное желание, однако. Но чего-то подобного можно было ожидать от этой удивительной девушки, поэтому Какаши кивнул, пряча добродушную улыбку под любимой маской. Медленно. Очень медленно она дотрагивается до самых кончиков, торчащих в хаотичном порядке, серебряных волос. Рваный выдох слетает с губ. Жесткие. Очень жесткие. Эми сама не замечает, как закусывает губу и краснеет еще больше. Легкое движение пальцев. Почти невесомое касание. Но вот она не выдерживает и зарывается пальцами в густые пепельные пряди. Случайно ловит взгляд потемневших серых глаз и тонет. На этот раз в той бесконечной нежности, что волнами исходит от Какаши. Правильно. Это все очень правильно. Это вовсе не те похабные руки, что надорвали шелк платья и оставили унизительную отметку на бедре. Нет. Руки Какаши в крови — она знает это. Они забрали сотни жизней. Но, черт возьми, Эми наплевать на это. Ей нужны эти руки. Нужен этот мужчина. До одури, до искр из глаз, до сумасшедшей агонии. Она хочет его касаться. Поэтому не выдерживает и падает в его объятия, практически повалив на пол. Утыкается лицом в горячую шею и чуть не теряет сознание от сверхконцентрированного запаха дождя и свежести. Руки сжимают крепкие плечи, ощущая каждый мускул. Боже, он такой горячий. Если бы не эта черная футболка, то она бы сгорела заживо. Он чуть не потерял равновесие от неожиданного штурма. Но устоял, вот только осел на холодный кафель кухни. Чувственное дыхание Эми опалило шею. И это стало последней каплей. Выдержка летит в пропасть, и Какаши смыкает стальные объятия на хрупкой девичьей талии. Под тонкой розовой майкой отчетливо ощущается бешеное сердцебиение. Он проводит шершавой ладонью по выгнутой спине девушки и срывает с ее губ стон. Он первый раз в жизни слышит этот звук. И он прекрасен, черт возьми. Вся боль, злость и ярость испарились, а на смену им пришли безграничная нежность и будоражащая страсть. Эми чувствует, как тает в его руках. Его объятия — самое безопасное место в мире. Самое нужное и правильное.