***
Только когда они оказались в спальне, Хатаке вдруг осознал абсурдность сложившейся ситуации. Мужчина замер и озадаченно наблюдал, как абсолютно спокойная Эми расправляет кровать, поудобнее укладывает подушки. — Ложись. Какаши молчит и неотрывно смотрит в чистую голубизну глаз девушки. Не двигается с места. Видимо, со стороны его настороженность выглядела довольно забавно, потому что Эми, не выдержав, тихо засмеялась: — Я посижу с тобой. Ее бескорыстная забота и честность обескураживали Какаши день ото дня. Он просто не мог понять, что такая как Эми нашла в нем. Этот вопрос мучал, разжигая ненужные сомнения. Но ответ Хатаке пока не мог найти. Но очень надеялся, что однажды разгадает этот сложный ребус. Ребус, носящий имя Эми Канеко.***
Эми действительно осталась с ним этой ночью: скромно легла на соседнюю подушку, укрывшись пушистым одеялом до самого подбородка. Как ни странно, неловкости не было и в помине. Голубые глаза внимательно изучали уставшее лицо мужчины: сегодня он слишком бледен, а под глазами залегли серые тени. Сказывается тяжелая болезнь. Эми боялась думать о том, насколько Какаши тяжело. В голове зашевелились безумное волнение и страх, но Канеко сразу же отогнала тяжелые мысли: она обязательно справится. Она найдет выход. Очевидно, переживание отразилось на ее детском лице, потому что Какаши вдруг нахмурился. — Все нормально? — его голос сквозил усталостью. Но Эми все равно смогла различить в уверенном и спокойном тембре нотки облегчения. Какаши чувствовал, словно с его плеч свалился камень. Знаете, это было очень странно: еще сегодня он находил в надвигающейся смерти положительные стороны, огорчаясь лишь тому, что погибнет не на поле боя, как всегда планировал. Еще сегодня Какаши принял решение стереть Эми из своей жизни, но только для того, чтобы защитить ее. Но что теперь? А ответ прост и одновременно невероятен: Какаши хочет жить. Хочет встречать рассветы с первыми лучами солнца, а иногда, напротив, просыпаться к полудню от шума городской суеты. Хочет наслаждаться ломотой в теле от интенсивной тренировки вместе с Гаем, а потом соглашаться на очередное глупое состязание. Хочет угощать Наруто большой порцией рамена и восхищаться его несокрушимой Волей Огня. Хочет… … чувствовать тонкий аромат Эми. Всем нутром желает ощущать ее маленькие ладошки на своей разгоряченной коже. Какаши хочет, чтобы Эми была рядом. А еще существует тысяча других желаний! И каждое принадлежит только ему! Он имеет на это право. Будущее теперь кажется запретным сладостным сном, но Какаши с опаской признается себе, что готов отдать многое, чтобы надежды сбылись. А потом позволяет себе слабость: осторожно сжимает тонкую девичью ладонь. Это прикосновение — его необходимость. Какаши чувствовал приятное тепло, растекающееся по телу. Оно успокаивало. Давало ту жизненно важную поддержку, которой у него никогда не было. Эми уже давно наплевала на свои страхи. Но забыть — никак не получалось. Слишком сильный отпечаток оставили события, произошедшие в ее непростом детстве. Слишком тяжела была история клана Канеко. Груз пережитого больно кольнул разум, заставляя нахмуриться. Перед глазами возник образ встревоженной матери, поникшего отца и молчаливой Минако. Но вот память шагнула к более свежим воспоминаниям: Канеко будто на секунду оказалась в тех проклятых покоях Райкаге, что стали для нее ловушкой на злополучном приеме. Буйное девичье воображение поступило подло: услужливо подкинуло ощущение отвратительного мускусного парфюма Эйя. Грубые руки правителя Скрытого Облака на ее нежной коже… Эми не знала, сколько должно пройти времени, чтобы этот кошмар стерся. Кажется, что ту отвратительную тошноту и собственную беспомощность Канеко не забудет никогда. Сейчас она чувствует шершавые руки Какаши на своей коже. И это не те похабные и наглые руки Райкаге! Нет! Какаши осторожен с ней, нежен до одури, до священного трепета в груди. Его руки нужны Эми. Канеко ни капли не боится этого сложного мужчину. Напротив, наслаждается восхитительным запахом дождя, что пропитал стены вокруг. Пропитал и ее саму. Даже ее сердце. — Ты вкусно пахнешь, — тихо заметил Какаши. — Чем? — она улыбается куда-то в одеяло, отчего ее голос звучит приглушенно. Но Хатаке все слышит. Слышит и чувствует. — Мной. Эми ничего ему не ответила, а лишь сильнее укуталась, молясь, чтобы он не заметил, как пылают ее щеки и как неистово бьется сердце. Какаши был благодарен Эми. За терпение и безграничную доброту. За абсолютное всепрощение. Эми понимает его. Отчаянно стремится помочь, но ничего не требует взамен. Какаши не привык к такому. Он, словно дикий зверь, не знающий человеческой заботы, с опаской наблюдает, но все равно тянется. Желает испытать ранее неведомое чувство. Какое? На этот вопрос Хатаке боится отвечать. Наверное потому, что догадывается об ответе. Как бы Какаши хотел, чтобы все его ночи отныне были наполнены тем таинственным светом и священной теплотой, что сейчас заливают пространство вокруг. А виной всему — эта нежная девушка, что лежит рядом, невинно вычерчивает замысловатые узоры на грубой коже его ладони и рассказывает какие-то ничего не значащие вещи. Атмосфера уюта и умиротворения настолько завладели Какаши, что он даже удивился, когда вдруг понял, что смысл сказанных Эми слов не доходит до него. Он просто слушает ее голос. Чувствует, как тот резонирует в груди. Кажется, что лежать вот так — безумно правильно. По-другому и быть не может. Уже погружаясь в омут сна, Какаши услышал тихий голос Эми: — Фотография на тумбочке… Кто это? — неловко задав вопрос, Канеко с ожиданием замерла, словно боялась реакции мужчины. Какаши никогда раньше не говорил о своей семье, а Эми благоразумно не спрашивала. Считала, что если он захочет, то сам рано или поздно расскажет. — Это мой отец. Его звали Сакумо Хатаке, — воспоминания об отце всегда давались джоунину тяжело, но почему-то именно в эту минуту он посчитал нужным ответить. Душа не болела от кровоточащих ран прошлого. Напротив, где-то в груди всколыхнулась гордость и теплая ностальгия. — Звали? — Да. Он погиб, когда я был еще ребенком, — страшные слова не причиняли боли. И это одновременно и радовало Какаши, и удивляло. Его судьба уже начала меняться. Именно в тот самый момент, когда он проиграл в сражении с собственными чувствами и позволил Эми подойти ближе. Сегодняшняя ночь — первые мгновения его новой жизни. Счастливой жизни. И пусть это прозвучит эгоистично, но Какаши рад. Рад, потому что впервые поступает так, как ему «хочется», а не как «нужно» и «правильно».***
Стоило первым лучам солнца коснуться остывшей за ночь земли, как Эми тихонько выскользнула из нагретой постели. Бесшумно перемещаясь по квартире, Канеко успела многое: заботливо приготовила завтрак для еще спящего Хатаке, прибралась на кухне и написала записку, в которой предупреждала, что обязательно вернется к вечеру. И когда Эми в последний раз заглянула в спальню, чтобы оставить на прикроватной тумбочке аккуратно свернутое послание, ее взгляд наткнулся на фотографию Сакумо. Сама не понимая, что делает, Канеко взяла скромную рамку и тихонько вышла за дверь. Прижавшись спиной к холодной стене, Эми вдруг не выдерживает: соленые слезы текут по щекам, заставляя прикрыть рот ладонью, чтобы заглушить рыдания, рвущиеся наружу. Она так боится! Боится, что не справится и потеряет такого дорогого для нее человека. А вдруг тщательно придуманный план провалится, и Какаши умрет по ее вине?! — Пожалуйста… — тихий шепот. Эми едва размыкает губы, словно знает, что даже если из ее груди не вырвется ни звука, он обязательно услышит ее. Услышит ее мысли. — Помогите мне… — фотография красивого и молодого мужчины плыла от слез, но Канеко все равно упрямо вглядывалась в темно-серые глаза, что с добротой взирали на ее заплаканное лицо с выцветшего изображения. — Не забирайте его! Пожалуйста! Тихонько прикрыв за собой дверь, Эми отправилась к Хокаге. Каждый ее шаг излучал уверенность в собственных силах. Теперь Канеко знала наверняка — у нее все получится, потому что отныне она не одна — за ее спиной поддержка и опора: великий герой, отец Легендарного Копирующего Ниндзя — Сакумо Хатаке.***
Громко чихнув от облачка старой пыли, Эми перевернула страницу. Наверное, уже тысячную за сегодняшний день. Древний фолиант оказался до ужаса мудреным: все слова были зашифрованы специальным методом клана Канеко. Приходилось уделять много времени переводу. Эми и подумать не могла, что Цунаде так легко согласится на ее просьбу: в это же утро Хокаге выделила для девушки специальное помещение, больше похожее на бункер. Охрана в лице Тензо полностью устраивала девушку: джоунин был молчалив и, что самое главное, не мешал работе. Свитки с запечатанными реликвиями клана — истинное сокровище Эми Канеко. Рю всегда заставлял девушку тщательно следить за их сохранностью, ведь то, что в них запечатано — бесценно. Старые рукописи, древние трактаты и толстенные фолианты с обложкой из потрескавшейся кожи. Некоторые страницы рассыпались прахом, стоило до них дотронуться. Эми поставила себе цель: она обязательно найдет в этих книгах информацию, которая поможет исцелению Какаши. В том, что оная там присутствовала — девушка не сомневалась. Ведь эти знания — мудрость Хранителей, собранная за века. Существа из других миров просто обязаны хоть что-то знать о способе излечиться от страшных ядов. Желтоватый свет от потолочных ламп не раздражал, а лишь придавал спокойствия. Запах старых чернил, пыли и бумаги пропитал все вокруг. Тихое шуршание страниц приятно разбавляло тишину. А Ямато и вовсе словно растворился в рабочей атмосфере — Эми даже забыла о его присутствии. Охрана в данной ситуации — важная необходимость, ведь если эти знания попадут не в те руки, случится беда. Взяв первый свиток в руки, Эми чуть не выронила его от испуга! У нее нет чакры! Как же тогда она сможет его распечатать? Паника отступила, как только Эми вспомнила, что предусмотрительные Канеко позаботились и о таких нюансах: в жизни может случиться так, что представитель клана будет лишен своей чакры, поэтому мудрецы разработали уникальный способ — стоило человеку, в чьих жилах течет кровь Канеко, прикоснуться к специальной печати и послать мысленный импульс, как распечатывание активируется. Выписывая на отдельный лист способы, которые предположительно могут помочь, Эми чувствовала, что подсказка лежит где-то на поверхности. Словно она уже раньше слышала о подобном яде… Но где? Откинувшись на спинку жесткого стула, девушка сдула с лица прядь. «Это определенно не то…» — закрыв старую книгу, Эми взяла в руки потрепанный зеленый свиток…***
Кажется, что пять дней — это не так уж и мало, но для Эми время пролетело чудовищно быстро. С утра до вечера Канеко усердно работала: читала, переводила, искала зацепку. Но раз за разом ответ будто ускользал от нее, подобно пугливой птице. Временами девушка впадала в отчаяние: нет, плакать Эми себе строго настрого запретила, однако апатично откинуться на спинку стула и уставиться затуманенным взглядом в пустую бетонную стену — можно всегда. Охрана сменялась каждый день, но чаще всего рядом был Тензо. Мужчина, как невидимый страж, молча выполнял свои обязанности, не нарушая тишины, словно боялся, что один лишний звук сможет сбить Эми с верного пути. А тем временем череда умозаключений сменялась догадками, шаткими теориями и призрачными надеждами. Уже под покровом глубокой ночи Канеко неизменно отправляла Цунаде длинные списки с подробным описанием того или иного варианта антидота. А Хокаге времени зря не теряла: лаборатории работали круглосуточно, упорно следуя поставленной цели. Сотни проб, экспериментов и химических синтезов. Тысячи испытаний. Результат один — полный провал. И вот однажды, особенно поздно закончив работу, вымотанная и разбитая Эми решила прогуляться по дороге домой. Голова гудела от интенсивной умственной работы, плечи и спина онемели, а в глаза словно насыпали песка. Сегодняшняя ночь выдалась чересчур душной и пряной, и это не облегчало физического состояния Эми. Хотелось принять ледяной душ, а потом крепко уснуть, но только для того, чтобы проснуться свежим утром и обнаружить, что приключившаяся с Какаши беда — кошмарная иллюзия. Но, к сожалению, реальность фатальна. И от нее не спрятаться. Канеко и сама не заметила, как ноги привели ее к уже знакомому местечку на окраине Конохи: зеленая поляна, небольшая речушка и старый дуб. Воспоминания мягко зашевелились где-то в душе: именно отсюда Какаши в первый раз проводил Эми домой. «Эми, говори со мной на «ты». Я ведь не такой старый», — в глазах защипало, стоило только памяти подкинуть образ улыбающегося Хатаке. Чтобы отвлечься, Канеко сняла сандалии и не спеша направилась к кромке воды. Прикосновение мокрой травы к босым ступням дарило неимоверное наслаждение, а контраст температур вызывал табун мурашек на нежной девичьей коже. Вода оказалась на удивление теплой. В таинственном свете луны ее гладь подсвечивалась серебристыми всполохами, которые растворялись где-то в глубине. Тишину ночи нарушало размеренное шуршание густой листвы. Не удержавшись, Эми прислонилась лбом к теплой коре старого дуба, с наслаждением вдохнув терпкий древесный аромат. — Мой дорогой Рю… — перед глазами возник образ могучего дракона, что опекал Канеко всю ее жизнь: неизменно понимающий и добрый взгляд, прохладная жемчужная чешуя, вибрирующий грудной голос… Одним Богам известно, как Эми скучает по родному Хранителю! Как хочет она прижаться к его могучему телу и рассказать все, что с ней приключилось! Он всегда понимал ее… Всегда поддерживал и оберегал. А еще учил, наставлял и воспитывал, а иногда утешал и рассказывал удивительные истории. Вдруг голову словно пронзила молния: Рю рассказывал Эми истории из своей жизни! А последняя из них была легенда об изменнике по имени Кёфу, который отравил подданных Хранителя! Кёфу отравил людей! Но королевство Тамоцу в те времена не погибло, значит, дракон нашел способ спасти своих подданных. Мысли с огромной скоростью пролетали в сознании, с каждой секундой приближая Эми к отгадке. И когда напряжение достигло своего предела, разум нашел нужный ответ: «Мудрость Хранителей»… Самый темный и древний трактат! В этом фолианте были собраны самые необычные и могущественные тайны величайших из Хранителей за всю историю клана Канеко. И как она сразу не догадалась?!***
Эта ночь пройдет без сна. Немного кофе и легкий перекус — и вот воодушевленная Эми вновь с головой погружается в работу. Расчистив стол от бумаг, Канеко нашла нужный свиток и распечатала древний трактат. Именно в этот самый момент дверь в архив тихонько скрипнула, и на пороге показался ее телохранитель на ближайшую ночь — Учиха Саске. — Привет, — вежливо поздоровавшись, Эми попыталась улыбнуться. К сожалению, улыбка вышла уж больно вымученной. Сама Канеко сто раз бы предпочла общество Тензо или даже безликих АНБУ, но, очевидно, раз Цунаде послала Саске — выбора у Хокаге не было. — Прости, что пришлось побеспокоить тебя в такое время. — Я проверю периметр, — проигнорировав приветствие и извинения, Саске покинул Эми. Отчего-то Канеко была уверена, что парень не зол на нее за то, что ему пришлось начать свое дежурство на семь часов раньше. Саске — шиноби. А все шиноби ответственно выполняют приказы. И Учиха — не исключение. — Начнем… — мысленно помолившись, Эми оглядела старый фолиант: на потрескавшейся черной обложке из натуральной кожи виднелись витиеватые символы, которые складывались в название — «Мудрость Хранителей». Стоило прикоснуться к медному замку на корешке книги, как по телу будто прошелся электрический разряд. Фолиант засветился и завибрировал. Раздался оглушительный хлопок, а Эми почувствовала, как ноги потеряли связь с землей. Всего через секунду спину пронзила острая боль. Вслед за болью пришла темнота…***
В лицо кто-то брызнул ледяной водой. Проклятая жидкость попала в рот, вызывая рефлекторный кашель. Почувствовав, что захлебывается, Канеко распахнула глаза, судорожно хватая ртом воздух. Волосы, впитав влагу, противно липли к шее и груди, а тело обдувало сквозняком. Оглядевшись, девушка заметила массивную фигуру, что неподвижной статуей нависла над ней. — Ты как? — кажется, Эми узнала Саске только по неизменно равнодушному голосу. — Нормально… Вроде бы… — горло саднило от чрезмерно сильного кашля. — Что произошло? — Это я бы хотел узнать от тебя, — Учиха говорил осуждающе, словно хотел ткнуть Эми в ее глупую недальновидность. — Стоило мне отлучиться на пять минут, как ты чуть не разнесла хранилище. — Прости… Я правда не понимаю, — Эми виновато опустила голову на колени. Бетонный пол, с которого девушка не потрудилась встать, неприятно холодил бедра. — Кажется, я взяла в руки книгу… а потом провал, — неожиданно Канеко вздрогнула, словно нашла ответ. — Точно! Это защитный механизм! На книгу наложена печать: «недостойный», взявший трактат в руки, тут же забудет об этом. — «Недостойный»? — скептически изогнув бровь, Саске склонил голову набок. — Ну… имеется в виду, недостаточно сильный. — Воспоминания стерты или заблокированы? — Заблокированы. Больше не сказав ни слова, Саске резко присел рядом с девушкой. Взяв Эми за подбородок, развернул к себе лицом. В его правом глазу зажегся шаринган, а сам Учиха почувствовал, как его будто засасывает в воронку…***
Когда Саске побывал в подсознании Наруто, его поразило, насколько там было влажно и жарко. Однако, в подсознании Эми было все по-другому: огромное темное помещение, не имеющее границ, словно кто-то стер содержимое, а в центре разместились исполинских размеров железные двери, обмотанные цепями. Толстый слой льда покрывал резную металлическую поверхность, местами крошась и осыпаясь снежной пылью. Внимание Учиха привлекла замерзшая кровавая лужа, растекшаяся вдоль дверей. Алая жидкость словно сочилась изо всех щелей… На самой толстой цепи висел массивный замок с диковинной печатью. Саске с неудовольствием осознал, что не может узнать иероглифов. Очевидно, эти символы не принадлежат миру Шиноби. И данный факт только подтвердил опасения Учиха. Сосредоточившись, Саске нырнул в воспоминания девушки: размазанные картинки замелькали перед глазами с огромной скоростью, сливаясь и перетекая одна в другую. Он постарался выцепить нужное или хотя бы близкое по временному промежутку. Неожиданно перед парнем возник образ Какаши, что сжимает в крепких объятиях хрупкую фигурку Эми. «Люблю тебя, слышишь?» — взволнованный голос Канеко болезненным эхом отразился в голове, а сам Саске даже не заметил, с какой силой его руки сдавили рукоять преданной катаны. Он даже не мог понять, что его взбесило больше всего: это глупое признание Эми или проклятый поцелуй. Безусловно, Учиха знал, что между Хатаке и Канеко что-то есть, но он и представить не мог, что их отношения зашли так далеко. Зло сведя черные брови, Саске отпустил воспоминание в общий поток… Дальше все было проще: злость будто придала сосредоточенности, и нужная картинка сама возникла перед взором…***
Эми почувствовала, как устрашающая мощь покинула ее сознание: разум прояснился, а тело словно стало невесомым. Все же чакра Саске влияла на нее просто убийственно, а теперь еще и его собственное темное сознание бесцеремонно ворвалось в ее душу, сминая все на своем пути, окрашивая в черный и придавливая своей фатальностью. — Ты… ты не имел права! — девушка не узнала собственный голос: настолько охрипшим он был. — Где твой Хранитель? — казалось, Саске вообще не интересовало возмущение Эми. Он шел по одному ему известному пути, не желая посвящать в свои планы окружающих людей. — Что? — Эми осеклась и испуганно замерла. Неужели он теперь знает о Рю? А что если… Если в ее подсознании он увидел не только события ближайших десяти минут? По спине пробежал холодок, а сердце забилось с новой силой, выдавая животный страх. — Канеко, где Тамоцу? — только сейчас девушка заметила, насколько Саске был зол. Казалось, что его и без того темные глаза почернели еще больше. В них плескалась ярость. Она растекалась адским пламенем Аматерасу по бездонной ониксовой радужке, вселяла ужас и желание сбежать. — Я не обязана отвечать, — отчаянная смелость или безрассудство? Эми не знала ответа, но страстно желала не демонстрировать свою слабость. Но к ее несчастью, Саске читал ее с легкостью. Именно поэтому он резко присел и накрыл ее шею ладонью. С особым садизмом медленно провел большим пальцем по ямочке между ключиц, скользнул ниже к грудине и остановился. Он чувствует, как бешено колотится ее сердце. Упивается своей властью над притихшей Эми. Время для Канеко растворилось. Все страхи проснулись, и от их буйства болели ребра. Его ладонь в опасной близости от пульсирующих сосудов, по которым с огромной скоростью бежит горячая кровь. Пальцы Саске на ее коже… Казалось, что от холода его рук останутся ожоги. Настолько ледяными они были! — Что еще Какаши успел сделать? — неуместный вопрос прозвучал как приговор: Учиха знает! Знает про самую страшную тайну Эми! Обреченность обрушилась на хрупкие девичьи плечи, и Канеко почувствовала, что готова в любую секунду расплакаться. Ониксовые глаза внимательно изучали бледное лицо Эми. Саске прекрасно знает: она боится его до одури. Именно поэтому парень наклоняется к самому уху и едва слышно говорит: — Я задал вопрос. Что он сделал? Горячее дыхание опалило шею, а в нос ударил чужой запах: терпкий, с примесью горечи и бергамота. Руки словно налились свинцом и отказывались слушаться. Безвыходность не позволяла вздохнуть… Наверное, поэтому Эми приняла поражение: — Ничего. Саске чувствовал, что девушка не врет. Удовлетворенный ответом, он медленно встал и, словно ничего не произошло, направился к письменному столу. — Тебя отбросило волной чакры, которая запечатана в этой книге, — маска равнодушия и отстраненности из ниоткуда возникла на бледном лице Учиха. Его порывистость и непредсказуемость сводили Эми с ума: секунду назад он сжимал ее горло, поглаживая пальцами нежную кожу, будто дразня, а теперь стоит с идеально ровной спиной и расчищает поверхность стола от лишних бумаг. Слезы душили, угрожая пролиться в любой момент, но Канеко помнит, зачем она здесь: Какаши умирает. Его жизнь в ее руках. Она поклялась спасти его и исполнит обещание любой ценой. Именно поэтому Эми собирает всю волю в кулак и поднимается с колен. — Я открою портал в другое измерение и перенаправлю энергию книги туда. Надо отдать должное Учиха — план был хорош. Когда Эми дотронулась до замка фолианта, ее сознание посетила неожиданная мысль: Саске знает об их с Какаши отношениях. Знает и злится, строя какие-то свои планы. Однако, все равно принимает участие в операции по спасению бывшего учителя. Может быть, Учиха жестокий и расчетливый, но его честь нерушима.