***
Книги в библиотеке пожирал безжалостный огонь. Ребята стояли и смотрели на это зарево, ощущая, как сгорают в памяти ужасные моменты. Перед глазами проносились картинки их первого расследования, трупы в подземелье, всплывающая правда. Вся тяжесть, скопившаяся внутри, уходила вместе с дымом. Девушка вздрогнула, когда кто-то сжал её ладонь. Подняв голову, она посмотрела на Морозова и благодарно ему кивнула. Как бы еще и говоря, что она в порядке. Не было смысла больше плакать, Вадима этим не вернешь. Она должна жить. Жить для маленького чуда внутри неё. Она была готова отпустить прошлую жизнь и начать новую, заручившись поддержкой своих друзей. Теплая ладонь потянула её к выходу, заставляя подчиниться. Прижавшись к Максиму, Вика переступила порог библиотеки, оставляя прошлое в прошлом. Как раньше они дурачились в библиотеке, отбывали там наказание, искали какие-то зацепки. Больше это не имеет никакого значения. Свежий воздух ударил по легким, когда заключенные школы выбрались за периметр. В глазах можно было заметить слезы радости. Они уже не верили, что это когда-то станет возможным. Вот только счастье оказывается такое хрупкое. Оно разбивается прям на глазах, злорадно посмеиваясь в стороне. Так произошло и сейчас. Зачем давать шанс на спасение, дарить надежду, а затем грубо вырывать её из рук. Не успев сделать и пары шагов, на школьников и работников пансиона были направлены дула пистолетов и автоматов. Женщина, одетая в темно-коричневое пальто, протягивала руку, желая заполучить свой чип, который Рома отобрал у Морозова. По её взгляду можно было понять, что она не шутит. Затем уши заложило от непонятного шума. Куча машин с мигалками, люди в форме и облегченный выдох Виктора Николаевича, прижимавший к себе двух девочек-второклассниц. Неужели, это конец? Или это опять чья-то злая шутка? — Андрюша, — парень резко повернулся, услышав голос младшей сестренки. Девочка упала в объятия старшего брата, крепко сжимая его маленькими ладошками. Даша ткнула свою подругу в бок и мотнула головой вперед. Друзья увидели давно знакомую им женщину. Ира Исаева. — Мама, — одними губами произнес Авдеев, прижимая к себе родного человека. Он знал, что она жива. Знал и верил в это. Бывшая Кузнецова отвернулась, подняв голову, и посмотрела на черный дым, уходящий в небо. Теперь точно конец. Конец старой жизни и начало новой. Тоненькие пальцы коснулись золотой цепочки на шее, на которой висело маленькое обручальное кольцо. Она навсегда останется Уваровой. Виктория не знала, как объяснит все своим родителям, но надеялась, что они поймут и поддержат её. Тем более, что Даша обещала, что никогда не оставит подругу одну, а Максим сказал, что обидится, если не станет крестным её малыша. Казалось, ничего не могло быть лучше. Не хватало лишь родных рук, которые крепко прижали бы к себе и погладили по волосам, шепча на ухо ласковые и нежные слова. Спустя два месяца Девушка аккуратно повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь. Квартира встретила её пугающей пустотой и сыростью. Толстый слой пыли, плотно закрытые шторы нагнетали обстановку. Конечно, здесь несколько месяцев никто не появлялся. Чего она ждала? Ковровую дорожку и накрытый стол? Смешно. Виктория оставила ключи на тумбочке и прошла вперед, слушая, как каблуки громким эхом раздаются по квартире. Она не могла сразу приехать сюда после того, как покинула школу. Некоторое время они просто боялись выходить на улицу, наслаждаясь домом и общением с близкими. Казалось, что сейчас они вновь проснуться в школе и начнут медленно умирать от вируса. Это все хотелось забыть, как страшный сон. Квартира оказалась трехкомнатной с просторной кухней и небольшой ванной. Большая гостиная, таких же размеров спальня и небольшой, по всей видимости, кабинет Вадима. Девушка щелкнула выключатель, зажигая в помещении свет. Темный дубовый стол, кожаное кресло и книжный шкаф. Этому кабинету более и не требовалось. Подойдя к столу, Виктория еле сдержала слезы. На нем стояла фотография. Их фотография. Взяв в руки рамку, брюнетка провела рукой по стеклу, за которым находилось лицо её мужа. Она скучала. Жутко скучала. Родителям она сразу рассказала всю правду, не скрывая ничего. Поначалу они злились и не одобряли такого легкомысленного поведения дочери, но пришлось смериться, когда девушка решительно заявила о том, что не нуждается в помощи и все равно оставит этого ребенка. Она почему-то была уверена, что родится мальчик с такими же ярко-синими глазами, как и у его отца. — Я люблю тебя, — прошептала темноволосая девушка, прижимая к себе фоторамку.Глава 25
30 сентября 2019 г. в 10:08
Девушка сидела на ступеньках лестницы, крутя в руках маленькую пробирку со светло-желтой жидкостью. Вот он, шанс на жизнь, в её руках. Последние годы они только и мечтали об этом, а сейчас? Нужно ли это все? Определенно, да. Вот только Вика не понимала, как жить дальше. Человека, которого она любила всем сердцем, просто в один момент не стало. Она не понимала, как жить, не ощущая его присутствия. Да пусть он лучше будет отталкивать её, кидать недовольные взгляды, но будет рядом, будет живой.
Как же она корила себя то, что не последовала за ним в комнату. Возможно, она могла бы все исправить, предотвратить это ужасное самоубийство. Она обвинила его, что он так поступил, наплевав на неё, но все оказалось наоборот.
«Ты стала моей мечтой»
Он смог её полюбить. Она перестала быть для него только заданием. Девушка задавалась вопросом, как бы сложилась их судьба, если бы они встретились в другое время, если бы не было этой компании Ingrid, а он был обычным преподавателем физкультуры. Скорее всего, они бы даже не обратили друг на друга внимания, продолжая жить обыденной жизнью. Вика с облегчением поняла, что рядом с ним, даже Максим отошел на второй план и больше не вызывал той бури эмоций, как раньше. Она теперь воспринимала его как друга, не более.
Спустя каких-то несколько часов в школе начнется эвакуация. Поляков принял решение сжечь школу, чтобы больше никто и никогда сюда не вернулся. Сердце непроизвольно кольнуло от грусти. Казалось, нужно радоваться, что все закончится, но непонятная тоска давили на грудь. Ведь, несмотря на весь ужас, здесь были счастливые моменты. Поступи она в другую школу, Вика бы никогда не познакомилась с ребятами, не встретила бы Уварова. Первая двойка, разбитые коленки, первый поцелуй, слезы, все это произошло здесь. И, если закрыть глаза на всю правду, брюнетка будет сильно скучать по этому месту.
Звук открытой пробирки прервал размышления девушки, заставляя посмотреть на свои руки. Если все пройдет идеально, и они выберутся, Уварова мысленно пообещала себе, что обязательно начнет новую жизнь за двоих. Выпив содержимое пробирки, девушка чуть поморщилась, проглатывая её.
— Вик, ты чего тут? Скоро начнем собирать вещи, — рядом с подругой присела Старкова, которая уже была одета в серый спортивный костюм.
— Просто, не смотря ни на что, я буду скучать по этому месту, по вам, — произнесла брюнетка, поворачиваясь к Дарье. Та ласково улыбнулась и положила голову на плечо своей лучшей подруге.
— Вик, после всего, что произошло, мы никогда не расстанемся. Просто не имеем права, — прошептала девушка, заправляя за ухо прядь волос. — Поступим в университет, и все будет хорошо, — мечтательно произнесла Старкова.
— Даш, я беременна, — чуть улыбнулась Уварова, опуская голову. Даша резко подняла голову и установилась на подругу, ожидая, что та расплачется, и её необходимо будет утешить. Но Вика спокойно сидела, умиротворенно улыбалась, словно ничего не произошло. — Я уверена, он будет похож на него, — в памяти всплыл образ Вадима. Такой холодный, но такой родной. Таким, каким только она его знала. — На лучшую его сторону, — быстро добавила Вика, издав тихий смешок и положив руку на совсем еще плоский живот.
— Конечно. Мы всегда будем рядом, подруга, — произнесла Старкова, стискивая девушку в объятиях. Она видела, что потеряв мужа, Вика нашла отдушину в еще не родившемся малыше. Видела, что теперь вряд ли её подруга сможет еще хоть раз так сильно полюбить, как она любила Уварова.