The Closest Thing He's Got

      Тони просыпается в полчетвертого утра от звонка Хэппи, раздавшегося в тишине его спальни.       — Слушай, — говорит он, — лучше бы миру находиться под угрозой неминуемого нападения, или…       — У меня Мэй Паркер на линии.       Или это.       — Соединяй.       — Здравствуйте?       Если раньше Тони проснулся не до конца, то голос Мэй действует на него так, словно ему в вены впрыснули ледяную воду. Он так резко садится, что Пеппер рядом с ним ворочается и тоже просыпается, моргая в тусклом свете, который загорелся в комнате в ответ на его движение.       — Все в порядке, Мэй?       — Эм… вообще-то нет. Питер не вернулся домой. Он оставил сообщение, но каждый раз, когда я звоню, меня просто переключает на автоответчик…       — Когда он в последний раз выходил на связь? — спрашивает Тони, ради нее сохраняя спокойный тон.       Перед ним моментально появляется экран, отображающий состояние костюма Питера, но отображать нечего. Костюм недоступен.       Это невозможно. Костюм никогда не бывает недоступен.       — Около часа назад?       — И он сказал… — подталкивает ее Тони, начиная отслеживать местоположение телефона Питера.       У Мэй на секунду перехватывает дыхание, но потом он слышит, как она берет себя в руки.       — Я просто… я воспроизведу его вам.       Тони выпрямляется, переключая Мэй на громкую связь, чтобы сосредоточиться на отслеживании, пока слушает.       — Привет, тетя Мэй, обещаю, я уже иду домой. Тебе нужно что-нибудь захватить в магазине? Я…       Раздается выстрел, и на миг наступает тишина.       — О, эм, тут просто машина заводится, да, — очевидно лжет Питер. — В любом случае, эм, скоро увидимся…       Еще два выстрела, почти бесшумный выдох и звук, который ни с чем нельзя перепутать, — так телефон падает с большой высоты.       — Это все, — говорит Мэй, и в ее голосе еще отчетливее, чем до этого, слышится оттенок паники. — Раньше меня не переключало на автоответчик, но временная отметка — час назад, должно быть, что-то просто не так с его телефоном, да? Дело в этом?       — Иди одевайся, я отправлю машину, — бормочет Пеппер, соскальзывая с кровати.       — Я уверен, что все дело в этом, — уверяет Тони. — Он сломал телефон и уже возвращается. Я на всякий случай заскочу в последнее место, где засветился его телефон.       — Спасибо, — выдыхает Мэй.       Тони делает глубокий вдох, пытаясь унять напряжение в своей груди.       — Позвоните мне, когда он вернется, ладно? — просит он. — Тогда мы оба надерем ему задницу за то, что он вас напугал.       Мэй издает недоверчивый звук в знак согласия, и Тони вешает трубку, переключая внимание на Пеппер.       — Костюм отключен. Это невозможно. Если костюм отключен, то на него наложил руки кто-то действительно чертовски умный и действительно чертовски опасный, — говорит Тони.       — Пит — крепкий орешек, — напоминает ему Пеппер, плавно взяв на себя роль сохраняющей спокойствие, которую Тони больше не может исполнять. — Я уверена, что всему есть объяснение. Двигайся к восточному Гарлему, я дам тебе координаты. Машина уже в пути.       Тони наклоняется вниз и оставляет быстрый поцелуй у нее на виске.       — Спасибо.       Она сжимает его руку.       — Иди.       Тони привык лететь куда-то вслепую, не зная ситуации, но он никогда не думал, что ему придется делать это с парнем. В этом был весь смысл, когда он одевал Питера в костюм. Все фокусы и технологии были эффектной маскировкой для того, что должно было стать экзоскелетом няни, чтобы, если парень попадет в какую-то серьезную проблему, кто-нибудь об этом узнал.       Его нет на сто двадцать пятой улице, где Пеппер отследила последний звонок, и его телефона тоже. Тони говорит себе, что это хорошо. Где бы ни был парень, он забрал телефон с собой, а человек, у которого хватает сил, чтобы схватить свой сломанный телефон, — это определенно не мертвый человек.       Разумеется, если только никто не украл его, в этом случае…       Какой-то блеск бросается Тони в глаза. Кровь на асфальте.       Он звонит Пеппер.       — Та машина, которую ты отправила…       — Снабжена медикаментами, да, — отвечает она прежде, чем Тони успевает закончить.       Господи, он не знает, что он сделал, чтобы заслужить эту женщину.       Он идет по каплям крови прочь из переулка, пытаясь не чувствовать себя нелепо, охотясь на пятнадцатилетнего мальчишку, пытаясь не позволить беспокойству притупить его внимание. Он взлетает на несколько этажей выше, когда след становится менее четким, и пытается не думать, насколько парень может быть напуган. Ни телефона, ни кошелька, ни суперкостюма… обеспокоенная тетя дома ждет, когда он вернется…       Тони летит на восток, затем вниз, к мосту Квинсборо. Ему не приходится забираться очень далеко: примерно на полпути он замечает мрачно прихрамывающего Человека-Паука, идущего вдоль реки по дороге, закрытой на ремонт.       Он уже собирается спикировать прямо перед парнишкой, как всегда не стесняясь некоторой своей склонности к драматическим появлениям, но Питер вдруг резко останавливается и вытягивает руку, чтобы ухватиться за установленный на время сетчатый забор и сохранить равновесие. Когда Тони сокращает расстояние между ними, он видит причину — поблескивающее темно-красное пятно на боку парня.       Тони бесшумно приземляется рядом с ним, пытаясь не напугать его. Это не особо работает — голова Питера дергается к нему, когда он видит тень, а глаза на маске тревожно расширяются.       — Подвезти, шкет?       Питер моментально отдергивает руку от своего бока и встает прямо, ну, настолько прямо, насколько он способен в своем состоянии. Секунду посомневавшись, он вздыхает и спрашивает:       — Тетя Мэй сильно злится?       — Давай побеспокоимся об этом через минуту, — говорит Тони, отправив Пеппер сообщение, чтобы она позвонила Мэй. Он шагает наружу из костюма, и Питер слегка вздрагивает, увидев его во плоти, из-за чего Тони чувствует укол вины. — Дай мне посмотреть.       — Все нормально, — быстро возражает Питер. — Неприятно, но нормально.       — В тебя кто-то выстрелил, парень. Я сам буду судить об этом.       — Как вы… — качает головой Питер, пока Тони осматривает рану. Она перестала кровоточить, по крайней мере, насколько Тони видит через дырку в костюме. Он делает мысленную заметку забрать его для починки. — Она практически исцелилась, — добавляет Питер. — Я подлатаю, что осталось, когда доберусь домой.       — В любом случае, полезай в машину, — говорит Тони. — Твой вид побитого щенка — не лучший рекламный ход.       Словно по сигналу, к ним подъезжает машина на автопилоте, которую вызвала Пеппер. Тони проскальзывает на водительское сиденье и дергает головой, давая Питеру знак забираться назад, и он так и делает, осторожно садясь внутрь и закрывая дверь.       — Учитывая то, что ты не стал сразу же бомбардировать меня вопросами по поводу того, что техника в твоем костюме отключена, я осмелюсь предположить, что ты прекрасно знал, что это произошло, — начинает Тони. — Не хочешь объяснить?       — Нед должен был снова все включить, но его наказали, — признается Питер, стягивая свою маску и принимаясь рыться в медикаментах, оставленных на заднем сиденье.       — Кто, черт возьми, такой Нед?       — Мой… парень в наушниках, — отвечает Питер, зубами вскрывая антисептическую салфетку.       Тони решает даже не обращать внимания на всякую ерунду, которая вылетает у Питера изо рта. Он смотрит в заднее окно, пока Питер невольно шипит из-за антисептика.       — Кроме того, не думай, что ты сможешь уклониться от вопроса — как и почему, черт возьми, твой костюм отключен?       Теперь Питер замирает, но не смотрит на него.       — Слушай, парень, — мрачно говорит Тони, чувствуя какую-то странную подавленность, — если ты правда не хочешь пользоваться моими технологиями…       — Нет, нет, мистер Старк, это не… нет, мне нравится костюм, — выпаливает Питер. — Это была случайность, клянусь…       — Ты не выключишь такой костюм случайно, парень.       — Нет, я имею в виду… я собирался включить его обратно, но…       — Какого черта ты, для начала, вообще его выключил? — требовательно спрашивает Тони. — Скажи мне правду, шкет. Не заставляй меня спрашивать еще раз.       Питер вдруг нелепо сосредотачивается на треснувшем экране своего телефона, словно пытается вернуть его к жизни и использовать для того, чтобы сбежать от разговора. Потом он поднимает глаза, чтобы встретить взгляд Тони в водительском зеркале, и внезапно ответ становится настолько ясным, что Тони он даже не нужен.       — Я убью его.       Тони резко разворачивает машину.       — Ку-куда мы едем?       — В Бруклин.       — Мистер Старк…       — Дай угадаю, парень, — говорит Тони, стискивая руль. — Он сказал, что я тебя контролирую. Он сказал, что я держу тебя под колпаком и что как только ты отключишь костюм…       — Нет, он просто… сказал, что было бы здорово иметь возможность использовать инстинкт, то есть то странное чувство, которое у меня иногда возникает? Вместо того, чтобы просто… полагаться на костюм, я думаю… это должно было длиться всего часок, я даже не сказал Стиву, что сделаю это, а потом Нед собирался сразу включить его, я просто…       Он прерывается на середине предложения.       — Просто что, Питер?       Питер на заднем сиденье бледнеет. Чересчур бледнеет.       — Эй, — зовет Тони, останавливая машину на обочине дороги. — Парень, что случилось?       Питер открывает рот, чтобы солгать, — это лицо Тони знает так хорошо только потому, что парень делает его часто и неэффективно, — но морщится, прежде чем успевает что-то сказать. Его рука машинально взлетает обратно к боку, и Тони даже при довольно плохом освещении в машине видит, что теперь, когда вся кровь стерта, рана похожа на тревожную, определенно не исцеляющуюся мешанину из пурпурных, желтых и синих пятен.       Тони паркует машину и вылезает с водительского сиденья.       — Что это была за пуля? — спрашивает он, открыв другую дверь и скользнув назад к Питеру.       Питер пожимает плечами.       — Я ничего не знаю об оружии. Она была… она разорвалась на куски, но я достал их все…       — Это слегка пугающе, — замечает Тони, настолько ярко включая лампы на потолке машины, что они оба щурятся. — И достал ты, очевидно, не все. Пятница, измени маршрут, медицинское учреждение на пятьдесят девятой.       Он ожидает, что мальчишка будет протестовать, но у него на лбу теперь блестит немного пота, а челюсть напряжена. Тони сложно держаться за ускользающий гнев. Он знает, что Питер молод, но он такой решительный, несдержанный и упрямый, что Тони иногда забывает, что он ребенок.       — Слушай, парень, — говорит он. — Я сейчас тебе кое-что открою: этот костюм должен обеспечивать тебе безопасность. Если ты шатаешься по улицам, я хочу, чтобы он был на тебе. Мы поработаем над твоим… паучьим чутьем, или как ты его хочешь называть, позже. Но когда происходит подобная дрянь, кому-то нужно знать об этом и иметь возможность добраться до тебя намного быстрее, чем сегодня. Понял?       Питер пробегает взглядом по салону машины.       — Простите, что вы должны были приехать за мной.       — Я ничего не должен, парень, — возражает Тони, пихнув его в плечо. — Меры предусмотрены, потому что я хочу, чтобы ты был в безопасности.       Он оставляет парня в хороших руках в маленьком, но компетентном медицинском учреждении «Старк Индастриз». После встречи с врачом он мгновение колеблется, не уверенный, хочет ли Питер, чтобы он остался, или нет, — не уверенный, будет ли это странным шагом, чересчур личным, чересчур напоминающим то, что может сделать родитель.       И он не может быть им для Питера. Питер заслуживает лучшего, чем это — чем тот, кто то появляется, то исчезает, тот, у кого слишком много обязательств и других приоритетов и кто делает такие глупые вещи, как забыть вернуть ему обратно костюм, чтобы он в итоге в одиночку сбил самолет в очках для плавания и кофте, которую купил в «Rite Aid». Тот, кто вообще может не оказаться рядом, учитывая характер его работы.       Он оставляет Хэппи инструкции забрать Питера и отвезти обратно домой, а потом направляется в Бруклин. Стив так быстро открывает дверь, что Тони понимает, что он, должно быть, уже не спал.       Тони не осознает, насколько сильно он хочет врезать Стиву, пока тот не оказывается в шаге от него. Бледное лицо Питера до сих пор отчетливо стоит у него перед глазами. Стив, наверное, моментально чувствует всю мощь его ярости, потому что он напрягается, словно готовится предотвратить удар.       — Позволь мне прояснить одну вещь: все мое участие в жизни Питера Паркера — для того, чтобы обеспечить ему безопасность.       Стив хмурится.       — А мое — нет?       — Нет, если ты закладываешь ему в голову идеи вроде отключения костюма, который я разработал с конкретным намерением, чтобы не дать ему сдохнуть в подворотне, — нет.       — Значит, он отключил костюм. — Стив приподнимает брови, как будто он немного впечатлен.       — Да, — кратко говорит Тони, — а потом его подстрелили.       Он чувствует практически удовлетворение от того, как быстро с лица Стива пропадает самодовольное выражение.       — Он…       — А потом, поскольку отслеживающий его сигнал был отключен и ничто не могло предупредить кого-нибудь об изменении его жизненных показателей, никто не знал, как найти его, больше часа.       — Тони, он…       — Он будет в порядке, не благодаря тебе, — сообщает Тони.       Стив действительно выглядит раскаявшимся. Тони не планировал такого в сценарии этой встречи, который он выстроил по дороге сюда.       — Я не думал…       — Вот именно, ты не думал, — обрывает Тони. — Он ребенок, Роджерс. Он вообще не должен летать по улицам…       — Говорит парень, который притащил его в Германию…       — …Но он все равно будет, с нашей помощью или без нее. Он такой же глупый, как и все мы, — продолжает Тони, чувствуя глупую гордость за упомянутую глупость. — Меньшее, что мы можем сделать, — это обеспечить ему безопасность.       Секунду они оба молчат.       — А если у нас разные представления о том, как это сделать? — спрашивает Стив.       Тони сжимает руки по бокам в кулаки.       — Тогда это чертовски плохо, — заявляет он. — Дави на меня по поводу чего угодно, но не дави на меня с этим.       Потом он уходит, и Стив позволяет ему, поскольку они оба знают, что произойдет, если они этого не сделают, — что ситуация будет обостряться так же, как и всегда, и все сломается каким-нибудь новым ужасным способом прямо поверх тех разломов, которые уже никогда не исцелятся. И может быть, раньше они могли себе это позволить, но не сейчас, когда на кону ребенок. Не сейчас, когда на горизонте назревают все эти слухи и проблемы, настолько превышающие их своим размахом, что никто из них не может на самом деле постичь их. Не в том мире, каким он стал теперь.       Он снова призывает костюм и летит обратно за город. Позже он обнаруживает, что Пеппер куда более свободно обращается с его личным номером, чем он сам, потому что следующим утром он просыпается из-за сообщения с квинсовского номера с фотографией Питера, храпящего на диване, и одним словом под ней: Спасибо.       Он часто слышит эти слова, но они никогда не значили так много и не ощущались такими тяжелыми, как сейчас.