Точка встречи

Дополнение 2 к приказу № С-4 06.06.2186 «Строго секретно. Лично специальному агенту корабля. В течение месяца приказываю произвести все необходимые мероприятия для выявления в составе экипажа индоктринированных. В случае обнаружения индоктринированных членов экипажа или пассажиров приказываю немедленно уничтожить корабль вместе со всем экипажем. Адмирал Хаккет» 16.06.2186 Сегодня ночью это был уже не просто сон, он чувствовал, как нечто пытается пробиться в его сознание. Это был не просто чуждый мыслеобраз, а слова, какая-то неведомая азбука, знаковая система, которую он не мог распознать, но которая явно доносилась откуда-то извне. Он стоит перед створками лифта, приготовившись стрелять. Пути к отступлению отрезаны, а на кону не только его жизнь, но и существование всего совета систем. Груз ответственности и неспособность советников так, как он, защитить себя, или хотя бы помочь… Конечно, они будут непредсказуемо мешать в предстоящей перестрелке, как все гражданские лица во все времена. Часть его сознания обратилась туда, за спину, где стояли растерявшиеся, загнанные в ловушку и доверившиеся ему существа, невольно ставшие сейчас замаскированной миной для него самого из-за невозможности просчета их вероятных реакций и поступков... Оттуда исходила неизвестность и главная опасность. Впереди было все ясно и держалось на расстоянии, требуемом для нажатия курка его автоматического пистолета или броска деформирующей энергии. Дверь начала открываться. — Шепард! Что происходит? Ее неожиданное появление добавило неопределенности в ситуацию, обратив в неизвестность то, что располагалось непосредственно на линии прицела. Он не верил своим глазам… он целился в нее? И куда ему стрелять? В лицо, в эти глаза? Или лучше сразу в сердце? Прострелить ногу, чтобы не дать приблизиться… Мысли путаются. Реальность ускользает. Он резко опускает оружие. Это невозможно. Он не готов. Гори все огнем… Чувство облегчения на ее лице, взгляд, провожающий вниз руку с оружием… Она не успела освоиться с внешним освещением после полутемной лифтовой шахты, зрение опасно сфокусировано, и он слышит хлопок за спиной. Ундина, улучив момент, стреляет в его коммандера, пока они разыгрывают меж собой эту затянувшуюся партию взглядов. Он понимает, что теряет связь с реальностью, что совет погиб, свет меркнет, перед ним стоит растерянный он сам, и он же мягко падает на серебристую поверхность улицы Цитадели, удивленно глядя на то, как полыхает собственное лицо, склонившееся над Шепард… Она открывает глаза, и с губ еле слышно срывается: «Помоги!» Как? Он шарит по ее телу, пытаясь найти место, куда ее ранили, но крови нигде нет. Где больно? Он ее теряет. «Помоги мне!» Этот зов о помощи настойчиво пробивается в его сознание, как бабочка ночью в освещенное окно, и, словно огонь бумагу, разрушает его сон, заставляя проснуться. *** Саманта Трейнор не любила неизвестности. В ее жизни все было ясно, кристально и чисто. Она не успокаивалась, пока не объясняла все, что встречала: непонятные сигналы из космоса, причину утечки информации из технического сектора интранета, источник развития кариеса на нижней левой шестерке. Но это чувство, будто кто-то нуждается в ее помощи, куда-то надо бежать и что-то делать, разумного объяснения не находило. Она встала с кровати, набросила на плечи форменную толстовку и пошла умываться. Ее чистая, прозрачная натура не была замутнена чересчур сильными переживаниями. Она от природы была оптимисткой. Кроме того, ее выдающийся, строго организованный ум и яркий индивидуализм шли рука об руку с разумным эгоизмом и уединенностью, которая всегда была желанной. Она не считала себя трагически одинокой. Но сегодня ночью возникло это неприятное ощущение, будто она что-то теряет, может быть, жизнь, без кого-то нужного рядом. Так вода утекает сквозь пальцы, как бы мы ни силились ее удержать… В общем, это чуждое ей ощущение грядущей утраты замутняло культивируемый ею принцип чистоты и ясности во всем, что она делает, испытывает или ощущает. Принятое решение было вполне логичным — она отправилась к доктору Чаквас за снотворным. Каково же было изумление Саманты, когда в медотсеке она встретила целое собрание злых, невыспавшихся, растерянных и даже парочку рыдающих членов команды. Доктор у себя в кабинете докладывала капитану по переговорному устройству: — Все словно с ума посходили… Нет, нет, нет, никто из рядовых членов экипажа не жалуется на плохое самочувствие, только у биотиков проявляются болевые ощущения, но вот мозговая активность у всех держится на нехарактерно высоком уровне уже давно. Сначала я думала, что это приборы барахлят из-за каких-то неизвестных свойств планеты. Но инженерная служба подтвердила, что аппаратура в порядке. Вывод один: все мы находимся под воздействием какого-то внешнего источника и очень сильно эмоционируем... Доктор Чаквас запнулась. Выслушала приказ. — Есть, майор, через полчаса в переговорной. Дайте только с экипажем разобраться. *** Маленькая девочка в белой ночной рубашке стояла перед своими мучителями и рыдала горючими слезами. Так она себя сейчас видела: хрупкой шестилеткой с трогательным коротко стриженым затылком и прозрачными розовыми ушками. На самом деле она уже взрослая, — кричали ей отчаянно остатки ее сознания. «Не выйдет! Прочь!» Но девочка плакала от страха и умоляла: «Помоги! Помоги мне!» Такую картину и застали Вега с Гаррусом, пройдя сквозь ряды расступившихся рахни в главный зал этой части подземелья. Здесь все было создано для рахни: удобные искусственные водоемы с гладкими плоскими возвышениями — для кладок рахни, углубления с мелким песком — для отдыха рахни; ниши с загадочным оборудованием — для работы рахни; множество мелких пресмыкающихся, шныряющих повсюду и, вероятно, предназначенных для того, чтобы рахни были сытыми. Были ли они довольны, судить сложно, но были спокойны и совершенно неагрессивны. Поэтому, хоть и с опаской, пара разведчиков постепенно продвигалась вперед и в итоге они, кажется, достигли цели своего пути: под куполообразным сводом, сплошь покрытым паутиной, расположилась королева, перед которой стояла Джек и заливалась слезами. — Надо бы это… — Джеймс растерялся. Он был человеком решительным, но здесь вроде бы никто не нуждался в физической защите. А между тем плачущая Джек производила неизгладимое впечатление. — Так не бывает, — подытожил он. — Да. Надо бы ее проверить, — согласился Гаррус и направился к биотику. Королева не возражала. Гаррус осторожно обнял эту странную, по понятиям любого вида, женщину, провел рукой по спине, успокаивая, и стал тихонько раскачиваться с ней из стороны в сторону, приговаривая: — Ну, ну, Джек, мы с тобой, ты не одна, никому не дадим в обиду нашу Джек, нашу девочку… Казалось, именно это ей и было нужно. Через некоторое время черты лица расслабились, плечи расправились. Она тихо хмыкнула и вдруг с удивлением в голосе произнесла: — Они со мной разговаривают. — Рахни? — Ага, — Джек улыбнулась, смотря куда-то сквозь собеседника. — Что они говорят, Джек? — Турианец так и стоял, держа ее за плечи, только немного отстранился, чтобы было видно лицо, и радовался тому, что видит, больше, чем ожидал от самого себя. — Они извиняются, что пытались проникнуть и повлиять на наше сознание. Говорят, что не было подходящего мертвого посредника, и что они искали способ войти в контакт с живой особью, чтобы передать песню. Что люди устойчивы к пению и не сходят с ума, как некоторые другие расы, а я вот даже понимаю. И что я могу с ними разговаривать, если перестану на хер сопротивляться. Их сюда отправил этот х… Хаккет. Это наша, мать ее, связь. Вега уважительно взглянул на Гарруса. Кажется, тот только что помог решить очень важную проблему. Джек была в полном порядке. *** На спешно созванном собрании должны были присутствовать пятеро, но Лиара опаздывала. Кайден, Тали и Явик пили кофе, слушали отчет доктора Чаквас о событиях этой ночи и обменивались мнениями. — Нервы экипажа ни к черту, все испытывают какое-то внешнее давление. Людям будто нарочно подкидывают неразрешимые задачки и навязывают противоположные их характеру мнения. Спокойный человек психует, смелый испытывает панический страх, ответственные жалуются на неожиданные для себя спонтанные решения, легкие на подъем — на необъяснимые приступы апатии… Ощущение, что нас как будто испытывают. — Или индоктринируют, — мрачно заметил Явик. Кайден повернул голову и серьезным, обеспокоенным взглядом посмотрел на него. — На тебя это тоже действует? — Нет, капитан, — Явик, пожалуй, единственный сохранял полную невозмутимость все это время и по-прежнему оставался неприступной скалой для всех попыток рахни достучаться до обитателей «Нормандии» в поисках контакта. — Но если это индоктринирование, то, скорее всего, источник где-то здесь, на корабле. — Необходимо обнаружить в течение суток, — Кайден не был уверен в природе этого явления, а потому оставил ограниченное пространство для маневра, несмотря на категоричность последнего приказа командования о немедленном уничтожении корабля. «Мы заслужили шанс», — подумал он и с ужасом понял, что это была не его мысль.