Десятый пункт

      Из палаты Бэкхён вышел немного помятым. Душевно помятым. День оставлял желать лучшего, но свои позитивные моменты всё же спасали. Поэтому, после разговоров с Сехуном, парень сразу отправился на поиски единственного «позитивного фактора».       Узнав у первой встречной медсестры о докторе Паке, парень направился к нужному кабинету. До него оказалось далеко. Чанёль и правда не лгал: он работал в совершенно другом крыле здания, и это удача, что Бён встретил его именно в тот нужный момент.       Кажется, он всегда находился рядом, где бы Бэкхен не оказался. Но постоянно сталкиваясь лбами, они продолжают держаться спинами друг к другу…       Парень не спешил, неустанно размышляя о том, почему в последнее время его цели сместились с простого «надо вернуться к нормальной жизни» к «доктор Пак должен гордиться мной». И вроде бы и поводов могло быть много, но итог оставался один: ему определенно нравился Чанёль.       Нравились его непослушные волосы, цвета морской пены, большие глаза и широкие плечи, за которыми его и вовсе не было видно. Нравился глубокий голос и вдумчивый взгляд. Нравилось и то, как он влияет на самого парня (не учитывая того факта, что этой ночью именно Чанёль не дал ему выспаться, пронизав собой все сны до последнего).       Сделав ещё несколько шагов, даже не замечая появившейся улыбки от собственных мыслей, Бэкхён резко остановился. Не поворачиваясь, он нахмурил брови, пытаясь понять, откуда звучит такой знакомый голос: в соседней палате точно говорил Чанёль. Ровный, гипнотизирующий, как тогда, при их встрече в кафе. Профессия доктора ему точно была к лицу…       Подступив к нужной двери, Бён воспользовался образовавшейся щелью от неплотно закрытых дверей, чтобы подсмотреть за происходящим в комнате. А там и правда был Чанёль, который, измерив шагами небольшую палату, нерешительно подошёл к койке. На ней лежала девочка лет шести в смешной синей шапочке. Её больничная пижама была заметно великоватой, а лицо зеленовато-бледным, но стоило ей услышать Пака, как маленькая пациентка быстро открыла глаза. Схватившись с места, она кинулась обнимать парня, заряжая искрящимся теплом всё вокруг.       Сам Пак что-то говорил её маме, сидевшей рядом на кресле, и гладил девчушку по голове, а она же не отодвигалась от него ни на минуту. Не расцепляла объятия, что-то бормоча себе под нос и рассыпаясь в просьбах поиграть с ней ещё немного.       Бэкхен, наблюдая за этим, вновь улыбнулся.       Они выглядели милой семьёй, о теплоте которой парень всегда так мечтал, но обжигался от собственных мыслей. Они выглядели настолько счастливыми, просто обмениваясь душевным теплом…       Неужели объятия — это так приятно?       Захотелось открыть дверь и припасть к Чанёлю, так же искренне, как та маленькая девчушка, уткнувшаяся в мужскую грудь. Бэкхён не знал, что с ней и почему она сейчас в больнице, но в её глазах в тот момент сверкал весь мир, словно за свои годы она успела познать его до последней крупицы. И в этих самых «осколках» вселенной собиралось имя Пак Чанёля. Очевидно, дорогого ей Пак Чанёля…       Но когда доктор Пак попрощался и подошёл к двери, Бён спрятался за угол, избавляясь от последней капли сомнительного желания: лучше держать свой «стимул» на расстоянии, чтобы вылечить себя, нежели задыхаться рядом с ним.       До личного кабинета Чанёль шёл даже не подозревая, что за ним ведётся любительское «наблюдение». Бэкхён же не отступал ни на шаг, лишь иногда отворачиваясь, чтобы не выдать себя. Он ведь не какой-то там сталкер, обезумевший от своей цели. Просто ему нравилось молча следовать за Паком, всматриваясь в его спину. Нравилось быть где-то рядом, не подавая и виду.       И, подождав ещё около десяти минут, Бэкхён постучал, приоткрывая дверь и через щель видя, как Чанёль что-то пишет за столом. Сосредоточенное лицо напрягалось от потока информации — судя по всему не самой приятной, — а пальцы скользили по страницам, сменяя одну за другой. В ту минуту парень даже пожалел, что вот так бесцеремонно отвлекает его от рабочих дел, но закрыть дверь уже не получилось.       — Как ваш…       Чанёль вздохнул чуть громче обычного, а потом произнёс это настолько внезапно, что Бён, осознав, что обращение к нему, дёрнулся и ударился об угол двери. Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, он потёр плечо и посмотрел на ничего не выражающее лицо Пака. Он так и не поднял голову, чтобы хоть на секунду взглянуть в его сторону. Он словно вовсе не удивился появлению пациента. Работа казалась куда удивительней.       — О Сехун, — улыбнулся парень несколько наигранно, проходя в кабинет и тихо закрывая за собой дверь. Помещение было небольшим, но буквально «пахло» чистотой. Бэкхён хмыкнул своей мысли о том, что выбрал неправильную профессию, но тут же ответил, чтобы избежать длительной паузы: — Благодаря вам всё хорошо.       — У вас с ним близкие отношения…       Тихая констатация факта, но почему Бэкхёну показалось, что в голос Чанёля прокралась ревность? Он почти уверен, что с таким же тоном Сехун говорил с ним о Паке. Или же просто показалось? Хотелось, чтобы «показалось». Было приятно знать, что «показалось».       — Вы…       Без разрешения похозяйничав, Бэкхён присел на стул по другую сторону рабочего стола доктора. Парень готов был спросить о многом, но опять не успел.       Чанёль поднял голову, всматриваясь в лицо собеседника, — как и тогда в кафе, словно «проглатывая» все мелочи, — и ещё раз выдохнул. Так тяжело. С трудом выпуская воздух. Словно ему было сложно. Дискомфортно. И следующее действие практически подтвердило эту догадку: Пак подхватился, ударяя ладонями о стол. Ручка из его рук улетела куда-то в сторону, а сам парень, буквально ложась на стол, наклонился к лицу Бёна.       Настолько рядом, что Бэкхён почувствовал, как задрожал каждой частичкой своего тела. Глаза широко распахнуты, и отвести взгляд не получалось. Парень догадывался, чем обычно заканчиваются подобные ситуации. Но как бы не хотел сейчас оттолкнуть Пака, поддаваясь своим страхам, оттолкнуть себя от него, — ничего не получалось.       Весь он был занят внутренней борьбой. Весь он стёр грань между реальностью и фантазиями…       — Бён Бэкхён, — горячее дыхание раскалённым кнутом ударяло по коже и становилось неловко от такой странной ситуации и пристального взгляда, но Чанёль не менял ничего в происходящем. Он также был на грани. — Бён Бэкхён…       Их разделяло всего несколько сантиметров, но страх, видневшийся в глазах Бэкхёна выстраивал целые бетонные стены. Чанёль слегка пошатнулся, почти касаясь побледневшей кожи Бёна, и тут же выпрямился, отворачиваясь и складывая руки на груди. Он поджал губы, зажмуривая глаза. Казалось, что даже пальцы на ногах скрутились в кулак от напряжения, разрывающего его.       Было так сложно сдержаться. Он не был готов к этому. Не был готов, что будет так сложно перебороть себя. Ведь нужно ждать. Снова ждать…       — Как вы относитесь к животным? — спросил он еле слышно, продолжая стоять спиной к собеседнику. Не хотелось его видеть. Стыд смешался со страхом. Страхом, что в следующую секунду всё же не получится остановиться вовремя. — У вас когда-то были домашние питомцы?       — Питомцы? — переспросил Бэкхён, изрядно опешив. Склонив голову, он попытался спокойно ответить, но получалось только раз за разом видеть чужие губы перед своими глазами. — Вы…       Чанёль всё так же тихо промычал, пожимая плечами и подходя к окну. Только сейчас Бэкхён отвлёкся и заметил, что рядом с ним стояла небольшая клетка. Постучав по ней, парень ярко заулыбался и, разливаясь в словах любви, достал оттуда небольшого кролика. Поднеся его к лицу, он коснулся носа животного. Белый комок зашевелил лапками, удобно размещаясь. И лишь после, опустив его к груди, Пак повернулся и посмотрел на Бэкхёна. Хотя скорее уж в сторону Бэкхёна.       — Хотите погладить её?       — Я?       Указательный палец коснулся груди Бэкхёна, а рот открылся в немом удивлении. Сколько он себя помнил, у него никогда не было домашнего любимца: ни кошки, ни собаки, ни самого безобидного хомячка. А уж тем более сейчас, когда парень знал, насколько проблематичны они для него; сколько «заразы» могут переносить и как повлиять на его жизнь. Бён точно знал об этом. Читал…       — Ну, к моим рукам она давно привыкла.       Чанёль же, обращаясь к кролику (совсем как мамочка), подошёл к креслу и, посадив того на колени, начал слегка поглаживать белую шёрстку. Тёплый комок при этом сидел спокойно, продолжая что-то пережёвывать. Чужие касания не приносили ему неудобств. Наоборот, он скорее просил их, поднимая голову и реагируя на ласку.       Бэкхён же стоял в двух шагах от Чанёля. Ему нравилось наблюдать за его взаимодействием с животным, но чтобы решиться и погладить самому… Нет. Слишком сложно для него. Это обычное действие. Но убеждения в этом не помогали.       — Ну же, — не поднимая взгляда, Чанёль подначивал нерешительного Бёна. Хотелось понять, получится ли у него ещё раз провернуть подобное. Доверяет ли ему парень. Поддастся на его слова. — Она не кусается. Её любят все дети, с которыми я имею дело. Говорят, что она часть меня: любя её, любят и меня… Может, полюбите её?       Бэкхён точно менялся. И, понимая это, всё же сделал шаг вперёд, а затем ещё один. Руки сами потянулись к перчатке, снимая её слишком медленно, но всё же снимая. Ещё немного, и ладонь коснулась животного. Движение вниз. И ещё раз.       Было мягко…       Любя её       Тепло…       Любят и меня       Противно…       Но…       Приятно…       Полюбите её       Приятно?       Бэкхён дёрнулся, немного пошатнувшись назад. Сердце учащённо выстукивало, но уже не с таким зверским рвением. Появлялась привычка… Но, подняв руку, которая буквально горела, парень в растерянности посмотрел на пальцы: между ними остались несколько белых ворсинок. Чанёль, наблюдая за чужой реакцией, быстро сориентировался, поднявшись и сдувая их прочь. Они тут же слетели на пол, прячась в таком же белом ковре. Пусть и некоторое время, парень ощущал лёгкое щекотание на своей коже.       — Это просто шерсть, — улыбнулся Чанёль, пожимая плечами. — Совсем не страшно ведь?       Бэкхён кивнул, но, смотря вот так в глаза Паку, внезапно произнёс:       — Вы… Можете помочь мне? — предложение вырвалось само по себе, но это было тем, что так хотелось парню. — С вами я чувствую себя намного спокойнее.       — Но я и так…       — Это немного другая просьба…       И Чанёль, конечно же, не смог отказать. Бэкхён на это и надеялся. Его искренняя улыбка говорила намного больше одобрительных слов.       Терапия давно вышла за рамки лечебной…       Но вечером — уже по возвращению домой, — когда у Бэкхёна было замечательное настроение, произошло то, что разделило происходящее в жизни парня на ещё один период. Он с гордостью ещё раз достал свой блокнот, зачёркивая выполненные пункты. Кажется, всё стало получаться. Впервые в жизни у него стало получаться. Вот только длилось приподнятое настроение недолго.       Звонок от Чанёля не предвещал ничего хорошего, когда вместо привычных слов приветствия он с холодом заявил, что в их лечении необходимы некоторые изменения. Не кардинальные и смертельные, но их стоит внести немедленно.       — Что? — заикаясь, поинтересовался Бэкхён. Было интересно, но сердце сжималось, слыша непривычно грустный голос по ту сторону телефона. Сегодня днём он звучал совсем иначе и парень только надеялся, что ничего плохого не произошло. — Что вы имеете в виду?       — Вам необходимо больше общения с другими людьми. Это звучало логично, но так холодно, что Бён поглубже спрятался под одеяло. Он молчал, не зная, что ответить.       — Бэкхён…       — Вы не поедете со мной? — начал парень, буквально штурмуя Чанёля своими вопросами. — Вы меня бросаете? На произвол судьбы?       Чанёль шумно выдохнул и, прежде чем скинуть вызов, добавил:       — Нам надо сделать перерыв… Вам необходимо…       Бэкхён ещё десять минут вслушивался в тишину по ту сторону трубки, не веря услышанному. От него отказались. Выбросили. Он остался один…