«Великий Мерлин!» — подумала Прюденс — «Это же ужасно!». Новость о гибели смотрителя полностью выбила её из колеи. «Кто-то проводил его на тот свет» — но кто? Разумеется, никто в школе не питал особой симпатии к Филчу, так как он был страшным брюзгой и открыто проявлял неприязнь ко всем студентам, а если у него появлялся шанс кому-нибудь из них насолить, то он непременно им пользовался. Отталкивающий персонаж, но чтобы кто-то возжелал ему смерти? Абсурд!
И всё же он был мёртв.
В гостиной Слизерина это убийство стало чуть ли не единственной темой для разговоров. Каждый считал своим долгом выразить своё мнение насчёт личности убийцы, а также строить предположения касательно того, достаточно ли он тупой для того, чтобы дать себя вычислить.
— Я слышал, — шептал своим друзьям Драко, — что, за несколько дней до того, как смерть настигла его, Филч обнаружил Поттера и Уизли шляющимися рядом с запретным коридором на третьем этаже…
— Первокурснику не хватило бы ни знаний, ни опыта, ни магических сил, чтобы сотворить Смертельное Проклятие. — прервала его Прюденс. — Тем более, если он вырос у магглов и ничего не знал о волшебном мире до тех пор, пока не получил письмо из Хогвартса.
Брат одарил её таким взглядом, словно она только что испортила всё его веселье.
Веселье? Почему ей пришло на ум это слово — сейчас, когда человек погиб, и одному Мерлину известно, сколько ещё людей может разделить его судьбу?
— И вообще, — добавила она, ощущая всё нарастающее возмущение, — Мне кажется, что это аморально и неуважительно, сидеть тут и шутить на тему чьей-то смерти.
Она и не заметила, когда к ней подошла сестра, и поэтому вздрогнула, когда та коснулась её плеча.
— Да успокойся ты, Прю. Чего жалеть Филча? Он прожил долгую жизнь; сомневаюсь, что многие из нас смогут похвастаться тем же. К тому же, проявлять уважение к покойнику, которого презирал при его жизни — чистой воды лицемерие, а у нас тут приличное общество, между прочим. Факультет честных и порядочных людей.
Кое-где послышались смешки. Даже самих слизеринцев позабавила такая характеристика. Прюденс же не осталось ничего, кроме как закатить глаза, буркнуть что-то про людей, неспособных сохранить серьёзность в трудные времена, и отправиться в спальню, где её ожидал недочитанный экземпляр «Забытых Старинных Заклинаний».
Из-за шума и гама, разведённого остальными слизеринцами в их общей гостиной, она дико устала. И всё же ей не хотелось лежать в кровати с книгой, а сидеть с ней на подоконнике, периодически бросая взгляды на умиротворяющий вид утреннего, ясного неба. Вот только и гостиная, и спальни Слизерина находились в подземельях, где не было никаких окон, в которые можно было бы смотреть бессонными ночами — либо в свободные, как сейчас, дни.
«Несправедливо, » — подумала Прю, усевшись на кровать и открыв книгу на предпоследней главе.
В тот момент ей казалось очень вероятным, что конфликт между Салазаром Слизерином и остальными Основателями на самом деле вспыхнул из-за того, что тому распределили самую безобразную и самую холодную часть замка. От такого обращения кто угодно бы взбунтовался.
Девочка упорно смотрела в книгу, но параграфы никак не лезли в голову, а буквы как будто расплывались перед глазами, отчего у неё внезапно начала кружиться голова. Выбора не было: чтение пришлось отложить на потом.
Когда Прюденс вспомнила о подслушанном прошлой ночью разговоре, она почувствовала себя ещё хуже. Во-первых, виной тому было осознание того, что вчерашние события всё-таки происходили на самом деле, и не были частью дурацкого сна. А во-вторых…
«Я не собираюсь становиться соучастником в убийстве» — голос Филча, произносящего, быть может, последние слова в своей жизни.
«Никто не умрёт, болван!» — интересно, верил ли сам Снейп в то, что он говорил?
Прюденс присела и сконцентрировала взгляд на противоположной стене, холодной и покрытой мхом. Снейп, будь он семь раз проклят. Снейп. Это он был последним, кто видел Филча живым.
… И он же был тем, кто вошёл в спальню без стука, сопровождаемый её сестрой.
— Мисс Малфой, боюсь, вам придётся пройти со мной в кабинет директора. — холодным тоном уведомил её декан. — Мракоборцы хотели бы задать вам пару вопросов касаемо вашего…
— Зачем я им? — удивилась девочка. Как только эти слова слетели с её уст, она поняла, что совершила ужасную ошибку: Снейп терпеть не мог, когда его перебивают. Суровый взгляд профессора только подтвердил это.
— В последнее время вы позволяете себе многовато излишеств, юная леди. — произнёс он, нахмурившись. — Как только у меня появится свободное время, я напишу вашему отцу о том, что в вашем воспитании появилась серьёзная брешь.
Это бы его ужасно разозлило. Если Прюденс и могла быть уверена в чём-то, что касалось её отца, так это в том, что он ненавидел, когда его критикуют и поучают.
Серенити корчила рожи за спиной профессора. Прю старалась не смотреть на неё, чтобы не рассмеяться, а то Снейп мог ещё и подумать, что она смеётся над ним.
— Следуйте за мной. — уже с ноткой раздражения в голосе приказал профессор.
У Прюденс возникло чёткое ощущение дежа-вю. И неудивительно — ведь прошлой ночью ей уже приходилось за ним следовать. Прошлой ночью, когда убили Филча, когда она слышала, как тот ссорится со Снейпом в совятне, когда, некоторое время спустя, этот самый Снейп обнаружил её недалеко от этой совятни… Интересно, догадался ли он, что она слышала отрывок его разговора с завхозом? И если догадался, то что он собирался с этим делать? Устранить её, как свидетеля, или же, напротив, попытаться убедить в том, что он непричастен к убийству? А может, он и в самом деле был непричастен, вот и вёл себя спокойно, когда провожал её на допрос, прекрасно зная, что, какой бы ни была правда, её раскрытие не приведёт к его аресту и заключению в Азкабан.
Плюсом в копилку последней теории было то, что он не попросил её остаться с ним наедине, чтобы убить. А ещё — если бы он и вправду хотел убить её, он бы сделал это ещё вчера, как только девчонка из Хаффлпаффа вернулась в свою гостиную.
«Хотя, постой-ка — нет, не сделал бы!» — подумала Прю. Саммерс прекрасно помнила, что оставила её со Снейпом.
На всякий случай, девочка достала свою волшебную палочку, и жестом указала своей сестре, что ей нужно сделать то же самое. Если Снейп и заметил это, то не подал виду. Он шёл вперёд, не оглядываясь, а они с Ренни следовали за ним, готовые напасть в случае чего.
Путь к кабинету Дамблдора они прошли, почти не разговаривая. Прюденс чувствовала себя не в своей тарелке в этом длинном, узком коридоре, где царила бы полная тишина, если бы она и Серенити не нарушили её звуком своих шагов. Каким-то одному ему известным образом, Снейп умудрялся передвигаться бесшумно, как кошка.
Когда они наконец дошли до входа в кабинет, у двери уже стояла толпа студентов, среди которых находились Перси Уизли и его братья. Видимо, МакГоннагалл всё-таки удалось их поймать, и теперь им всем, так же как и ей, предстоял допрос. Напрягало только то, как много людей, оказалось, бродило вне школы ночью. Прю была уверена в том, что если приглядеться, в этой толпе можно заметить Саммерс, но она быстро отвела взгляд. В данный момент ей не хотелось видеть ни её, ни кого-либо ещё. От волнения уже начинало подташнивать.
— Подождёте здесь. — заключил Снейп. — Как только из кабинета выйдет допрашиваемый сейчас студент, вы, мисс Малфой (я имею в виду
Прюденс Малфой), пойдёте туда следующей. И не нужно волноваться, никто вас пытать не собирается. Аластору Грюму
больше не разрешают подвергать пыткам всех людей, которые кажутся ему подозрительными — что, разумеется, является отличной новостью для девяноста девяти процентов населения магической Британии.
Прюденс не могла поверить своим ушам. Он что, пытался шутить, чтобы отвлечь её от мрачных мыслей?! Не-ет, это было больше похоже на какой-то нонсенс. Но, с другой стороны, этим словом можно было бы описать всю ситуацию в целом.
Девочка отошла от своего декана и прислонилась к стене, занимая место между Перси Уизли и каким-то семикурсником с Рейвенкло.
«Интересно — а этот что забыл ночью вне замка?» — подумала Прю, но развить эту мысль не успела — её от неё тут же отвлёк Перси:
— Послушай. Вчера вечером я… повёл себя не совсем адекватно. Прости, я не должен был так наезжать на тебя.
На несколько секунд в коридоре настала напряжённая тишина.
— Ничего страшного. — сказала Прюденс, когда к ней вернулся дар речи. — В некотором роде ты имел право злиться; мой отец, к сожалению, и в самом деле натворил немало плохого в своё время. Но на момент пика власти Тёмного Лорда нам с Ренни было по два года, а Драко только родился. Мы не имели возможности помешать папе ввязаться в… во всё это
дерьмо. Так что было крайне глупо с твоей стороны бросаться в мою сторону беспочвенными упрёками.
По выражению лица Уизли невозможно было понять, соглашался ли он со сказанным или же собирался возразить.
— Я был неправ ещё кое-в чём. Но если я скажу, ты будешь смеяться.
В ответ Прюденс предложила ему отойти подальше от остальных студентов, но, услышав это, Снейп резко покачал головой. Пришлось им остаться на том же месте.
— Говори. — попросила она. — Только потише. Я-то не буду смеяться, но вот за остальных не ручаюсь.
Словно в подтверждение её слов, стоящая у самой двери Серенити заранее растянула губы в дурацкой улыбке.
— Сначала я подумал, что вы в сговоре. — признался Уизли. — Что хотите обмануть меня и выставить дураком перед деканом моего факультета.
Услышав это, Прюденс обомлела. Она никак не могла найти логики в его словах. А ещё ей не верилось, что это говорил именно он, парень, которого все привыкли считать умным.
— Но… — начала она. — Но я не могла знать, куда именно мы направимся. А следовательно, не имела возможности и доложить своей сестре о том, где мы находились, чтобы она могла устроить нам сюрприз.
Произнесла она это очень быстро, и скорее всего Перси ни слова не понял.
— Я… я думал, что вы общаетесь телепатически. — выпалил парень, краснея. — Как это обычно случается у близнецов.
На этом моменте Прюденс чуть было не нарушила своё обещание и не рассмеялась во весь голос. Более дурацкого предположения она в своей жизни не слышала, даже от сестры.
— Запомни раз и навсегда, Перси Уизли: никакой телепатической связи между близнецами не существует! — дрожащим голосом объявила девочка. — Кто тебе вообще рассказал эту чушь?!
На самом деле, было глупо спрашивать. И так было понятно, кто.
Словно в подтверждение этой догадки, Фред (или Джордж) Уизли отправил старшему брату воздушный поцелуй.
— О Мерлин! — только и успел воскликнуть Перси, когда дверь открылась и из кабинета вышел явно смущённый Ли Джордан.
Вспомнив то, что сказал Снейп, когда привёл её сюда, Прюденс быстрым шагом направилась к двери, вошла в помещение, а затем и закрыла её.
— Сядь. — послышался хриплый мужской голос со стороны директорского стола.
Девочка взглянула на говорящего и поняла, что лучше бы она этого не делала. Лицо его было покрыто шрамами разной длины и глубины, половина носа отсутствовала, а один из глаз (голубой, явно волшебный) был лишён века, отчего казалось, что он больше второго. Второй же, как успела заметить Прюденс, приближаясь, был чёрным, как глаза профессора Снейпа, только взгляд его был совершенно… живым. Сейчас оба этих глаза внимательно за ней наблюдали.
— Сядь. — повторил незнакомец, указывая на стул, слишком высокий для Прю. Та подчинилась.
Она не могла оторвать от него взгляда — уж слишком необычно он выглядел. Кроме того, было в нём что-то смутно знакомое, как будто она его уже где-то видела, но вот только не помнила, где.
Мужчина протянул ей пробирку с бесцветной жидкостью, похожей на воду.
Недоумевая, Прю осмотрела её со всех сторон.
— Бумажки с надписью «выпей меня» ты на ней не найдёшь. — уже начиная терять терпение, произнёс мракоборец, — И несмотря на это, выпить тебе всё же придётся. Так что хватит пялиться и пей, глотай всё до последней капли.
— Грозный Глаз, девчонке всего тринадцать! — возмущённо воскликнул человек, которого Прюденс почему-то не заметила, когда вошла в кабинет. Это был высокий темнокожий мужчина в маггловском костюме. Очевидно, тоже мракоборец. — Ты не можешь просто так взять и напоить
ребёнка Сывороткой Правды!
— … только если это не ребёнок Люциуса Малфоя, конечно. — добавил Грозный Глаз.
«Идиотская кличка, » — подумала Прю. Она напоминала ей о тех прозвищах, которые, согласно маггловским книгам, давали мужчинам из индейских племён.
Осознавая, что у неё нет иного выбора, кроме как осушить эту пробирку, девочка принюхалась к ней с помощью взмахов руки, сначала держа на довольно приличном расстоянии от носа, а потом чуть приблизив.
— Неплохо. — похвалил её Грозный Глаз. — Из всех людей, которых я в последнее время допрашивал с помощью Сыворотки Правды, ты первая, кто проверил, действительно ли это Сыворотка Правды.
Вспомнив причину своей бдительности, слизеринка порозовела.
— Видите ли. — объяснила она. — Моя сестра — большая шутница, вот и постоянно подливает нам с Драко в еду всякие гадости от «Зонко». Мы уже привыкли к тому, чтобы тщательно проверять свои тарелки.
Да и потом, Нарцисса Малфой с давних пор обучала своих дочерей быть крайне осторожными с тем, что они едят и пьют: не у всех любовных зелий есть противоядия, а стоит сделать один глоток такого пойла — и вся жизнь пошла под откос.
Но об этом Прю почему-то постеснялась рассказывать.
— Твоя сестра — большой молодец. — с неожиданной теплотой улыбнулся Грозный Глаз. — Приучила вас к тому, чтобы всегда быть начеку. Осторожность превыше всего.
— В моём случае это звучит немного эгоистично. — не смогла сдержаться Прюденс. С самого раннего детства все знакомые очень любили шутить над её именем, и если поначалу это её немного злило, то со временем она и сама научилась над ним потешаться.
Как ни странно, она начинала чувствовать себя комфортно в обществе этих двух Мракоборцев. Что было крайне глупо, учитывая то, кем являлся её отец.
— А теперь будь умницей и выпей Сыворотку Правды. — мягко сказал Грозный Глаз. — Нам нужно услышать показания всех возможных свидетелей и сделать выводы до наступления ночи.
Девочка сделала глубокий вздох, а потом одним глотком осушила пробирку. Ничего необычного она не ощутила. До того, как ей начали задавать вопросы.
— Куда ты пошла вчера вечером после отбоя?
— Кто ещё был с тобой?
— Почему вас не сопровождала профессор МакГоннагалл в своей анимагической форме? Как ты думаешь, почему она
сама не пошла в Лес?
— Почему ты согласилась на это?
— Не заметила ли ты ничего необычного?
И всё в таком же духе. Самое страшное, что порой Прюденс говорила то, о чём раньше не особо задумывалась. Ей не удалось утаить ни одной своей мысли, которая хоть как-то касалась заданных ей тем. Она детально рассказала о разговоре Снейпа с Филчем, о том, что раньше слышала, как тот же Снейп о чём-то предупреждал Квиррелла, но — к её великому сожалению — умолчать о лишних подробностях тоже не получилось, и поэтому она выложила их все, от подозрений в сторону декана до своей привязанности к Перси Уизли, приправив последнее параллелью с одной из своих любимых трагедий Шекспира, которую она периодически перечитывает втайне от родителей. И ведь главное, что никто из Мракоборцев даже не попытался прервать весь этот поток бреда! К счастью, они никак не реагировали на сказанное, иначе Прюденс бы умерла со стыда.
— Кингсли, сходи-ка ты в спальни Слизерина и обыщи там всё. — приказал Грозный Глаз, когда рассказ девочки был окончен. — У девчонки может быть где-то спрятан Омут Памяти.
— Что-о?! Но это абсу… — начал было Кингсли.
— Иди!
Как только Кингсли вышел из кабинета, атмосфера комфорта и доверия куда-то улетучилась. Прюденс поморщила нос, надеясь, что Грозный Глаз этого не заметил. Впрочем, надежда эта оказалась напрасной.
— Моя компания тебе неприятна, девочка? — спросил он.
Слизеринка не ответила. Она мечтала, чтобы Кингсли поскорее вернулся, желательно сопровождённый кем-то. Кем угодно, кроме Снейпа, естественно.
— Но не переживай, Беллатрикс. — продолжил мужчина. — Очень скоро ты от меня избавишься. Если, конечно, не будет доказано, что ты использовала Омут Памяти, чтобы обмануть нас во время допроса.
Возмущению Прю не было предела. Он обращался с ней, как с обвиняемой! И всё же она постаралась сохранить достоинство и ответить спокойно:
— Я бы попросила не обвинять меня в том, в чём когда-то подозревали моего отца, только потому, что я, собственно, его дочь. И меня зовут Прюденс.
Услышав это, Мракоборец хмыкнул.
— Отличное имя. — прокомментировал он. — Пожалуй, даже лучшее из всех женских. Жаль только, что, судя по твоему сегодняшнему рассказу, оно тебе не совсем подходит.
— Думаете, имя Беллатрикс подошло бы мне больше? — не скрывая иронии в голосе, спросила Прю. Она решительно не хотела иметь ничего общего со своей тетёй, заслуженно приговорённой к пожизненному сроку в Азкабане. Тем более, такую важную деталь, как имя. И поэтому её жутко разозлило, когда Грозный Глаз
обозвал её Беллатрикс.
— Tu as ses yeux de chienne menteuse*. — ни с того, ни с сего, усталым голосом проговорил он, чем поверг девочку в глубокий шок.
Кажется, ему никто не говорил, что Малфои произошли от французов и знание французского языка передавалось у них из поколения в поколение…
***
Как и ожидалось, Кингсли не нашёл никакого Омута Памяти, несмотря на то, что он тщательно обыскал не только спальни Слизерина, но и общую гостиную, и вообще все помещения, находящиеся в подземельях, включая кабинет и личные покои профессора зельеварения. Прюденс не сомневалась в том, что последнему такой обыск не доставил абсолютно никакого удовольствия, и настроение у него упало так низко, что в ближайшие несколько дней (а то и недель) разговора с ним лучше не начинать. А ведь ей предстояли отработки…
Разумеется, поиски Омута продлились почти до полудня, и всё это время ей пришлось проторчать в кабинете директора, рассматривая приборы, находящиеся на его столе. Грозный Глаз уже с ней не разговаривал, и у неё было такое ощущение, что он погружён в воспоминания. Девочку поразила горечь, с которой он говорил об её тёте. Как будто он помнил её другой, не безумной сторонницей Тёмного Лорда, не самой верной из его Пожирателей и не помешанной на так-называемом «статусе крови». Судя по рассказам родителей, Прюденс полагала, что она всегда именно помешанной, верной Пожирательницей и была. И такими же должны были быть и они, если хотели выжить сами и сохранить жизни своим детям.
Лживая сука. Выходит, было время, когда она притворялась
нормальной? Но зачем? Зачем притворяться хорошим человеком во времена, когда зло выставляется напоказ, как парадная мантия?
А может, милая тётушка Беллатрикс когда-то действительно была хорошей, но произошло что-то, отчего она изменилась настолько резко, что окружающим стало трудно поверить, что это было преображение, а не раскрытие истиной сущности.
Лживая сука. Возможно, в далёком будущем кто-то назовёт её, Прюденс, так же. Таким же полным боли и разочарования тоном.
Минуты тянулись, как часы. Кингсли всё не приходил. Прю пыталась представить себе, каково приходилось тем студентам, которые остались за дверью. Были ли они напуганы, злы, голодны? Не умер ли ещё кто-нибудь со скуки? Потому что она сама была готова на стены лезть.
Если они собирались так проверить показания каждого, допрос мог продлиться и целую неделю.
Когда этому нудному ожиданию настал конец, и мракоборец всё-таки вернулся, правда открылась. Никакого Омута Памяти ни в подземельях, ни в приближённой к ним территории замка не обнаружилось. Зато по многозначительному взгляду, который Кингсли бросил на своего товарища, Прюденс догадалась, что наружу всплыло кое-что ещё, о чём они при ней говорить не собирались. А следовательно, у неё появилась надежда на то, что её немедленно выпроводят.
Что, собственно, и произошло. Но вовсе не так, как девочка себе это представляла.
— Я попрошу профессора Снейпа отвести мисс Малфой в кабинет Зельеварения. — неожиданно заявил Кингсли. — Там её ждёт мать.
Сердце Прю ушло в пятки. Мама никогда раньше не приходила к ней в школу. Неужели случилось что-то плохое?
— Сам отведёшь. — отмахнулся Грозный Глаз. — Со Снейпом я ещё должен поговорить кое о чём. Будь добр и вызови его сюда, пожалуйста.
Это могло означать лишь одно — Снейп умолчал о своей ночной встрече с Филчем, когда мракоборцы допрашивали
его. И Снейпу было совершенно незачем это делать, если ему было известно, что Прюденс обязательно расскажет о подслушанном разговоре. Из этого можно было сделать один вывод — он, скорее всего, не знал, что она всё слышала.
Пока не знал.
Кингсли указал ей жестом, что им пора возвращаться в подземелья. Слизеринка пошла за ним, не зная точно, что чувствует — то ли облегчение оттого, что её наконец выпустили, то ли страх перед встречей с матерью. Грозный Глаз, похоже, подумал, что она более склонна ко второму варианту, потому что, стоило ей коснуться ручки двери, как он добавил на прощание:
— Ну что ж, удачи тебе… Джульетта.
Прю не помнила, когда в последний раз цвет её лица был настолько близок к красному.
***
Нарцисса Малфой рассматривала школьную доску с таким видом, как будто ей до сегодняшнего вечера необходимо было выучить всё, что на ней написано. Её волосы, золотисто-медового цвета, как у дочерей, были собраны в простой, но элегантный пучок. С выбором мантии она, пожалуй, особо мучиться не стала — надев свою любимую тёмно вишнёвую, наверняка поверх строгого чёрного платья.
— Мам? — неуверенно обратилась к ней Прюденс, войдя в кабинет Зельеварения. Ей в нос ударил сильный запах ландышей — от маминых духов.
Её мать — высокая, стройная женщина тридцати шести лет, резко обернулась. На её круглом, гладком лице застыло выражение недовольства.
«Она злится на меня, » — догадалась Прю и ей тут же поплохело. Ей редко доводилось расстраивать мать, но, когда это всё же случалось, за этим обычно следовала длинная нотация, во время которой она ощущала резкий прилив ненависти к себе.
— Прюденс. — холодным тоном произнесла мать. — До меня сегодня утром дошло письмо твоего брата. Ты ничего не хочешь объяснить?
О Мерлин, а она и забыла об этом несчастном письме!
— Я… эмм… — начала было девочка, но она понятия не имела, с чего начать свой рассказ.
Однако в этом не было необходимости: её мать и так была в курсе всего.
— На случай если ты забыла, в чём провинилась, напомню: ты вышла из замка ночью, в компании
мальчика, и вместе с ним направилась в Запретный Лес. Ты хоть представляешь себе, какие слухи могут пойти, если об этом узнают другие студенты?!
Услышав это, Прюденс опешила. Ей и вправду не приходило в голову, что эту ситуацию можно было рассмотреть под другим углом и воспринять как основу для отвратительных спекуляций.
— Но мама, мы гонялись за нарушителями, у нас было разрешение, подписанное профессором МакГоннагалл…
— … и я с ней об этом уже поговорила. — прервала её мать. — Она никогда и ни при каких обстоятельствах больше не поднимет тему этой идиотской вылазки, и если я узнаю, что она одобрила ещё одно такое «приключение», у школы будут большие проблемы. Что было у неё в голове, когда она разрешила тебе бродить ночью по замку с этим
Уизли, неизвестно. А что было в голове у
тебя, когда вместо того, чтобы доложить о нарушении
заместителю директора, ты побежала к жалкому Старосте?
То, каким тоном была произнесена фамилия Уизли, расстроило слизеринку. Это дало ей понять, что ей не разрешили бы общаться с ним даже при других обстоятельствах.
— Я подумала, что он сможет отговорить своих братьев от их глупой затеи. — призналась она. И это было почти правдой. Рассказывая Перси о том, что задумали Фред с Джорджем, она и в самом деле ожидала того, что тот отреагирует иначе.
— … а потом вы вдвоём устроили ещё большую глупость! Тебе должно быть стыдно за своё безрассудство! Оно могло стоить тебе хотя бы репутации, уж об этом ты должна была подумать, раз тебе не приходило в голову, что в Запретном Лесу тебя могло сожрать какое-нибудь волшебное существо!
— Бесчестие хуже смерти. — Прюденс шёпотом повторила слова, которые родители вбивали ей в голову с самого раннего детства.
— Именно! — прогремела мать. — Мне стоит почаще напоминать тебе эти слова, а то они, похоже, стали выветриваться у тебя из головы!
Было бы не лишним добавить, что если бы Малфои действительно заботились о своей репутации в обществе**, они погибли бы, но не присоединились к Тёмному Лорду. В этом плане взгляды Прюденс разительно отличались от взглядов её родителей. Но она промолчала. Она почти всегда молчала, когда дело касалось прошлого её отца.
— Вам
несказанно повезло, что письмо прочитала я, а не ваш отец, которому оно предназначалось.
— Нам?
— Да, вам. А ты думаешь, Драко забыл рассказать, что Серенити тоже в этом участвовала?
В этот момент, Прюденс захотелось крикнуть «ХА!». Кое-кому тоже предстоял разнос от матери. Видимо, какая-то часть злорадства промелькнула в её взгляде, потому что в следующее мгновение последняя тут же продолжила:
— Однако учитывая то, что её вина не так велика, как твоя, разговор с ней пройдёт в несколько иной обстановке. И вы обе должны учитывать одно: отныне за вами будет вестись тщательное наблюдение. Малейший промах с вашей стороны будет донесён мне, а я поговорю об этом с вашим отцом. В этот раз я, пожалуй, сделаю исключение, но в будущем никаких поблажек не жди.
И кто за ними будет следить, интересно? Снейп? В таком случае Прюденс от всего сердца надеялась, что он всё-таки окажется убийцей Филча и его навеки отправят в Азкабан, избавив её, тем самым, от необходимости ежедневно видеть его. И ходить на его отработки, кстати.
— И ещё кое-что. — добавила её мать. — Я поговорю с мистером Уизли насчёт того, что может произойти, если он хоть кому-нибудь расскажет о вашей вчерашней ночной прогулке.
По спине Прюденс пробежал холодок. Вот так рушилась её последняя надежда на хоть какое-то общение с Перси. Подумать только — не далее, чем сегодня утром он попросил прощения за своё поведение и у них сложился вполне себе дружелюбный разговор. А теперь её мама собиралась угрожать ему Мерлин знает чем!
«Он меня точно возненавидит после этого!» — с грустью подумала девочка, осознавая, что она не в силах сделать ничего, чтобы отговорить свою мать от такой подлости. И всё же попытаться стоило.
— Но мама! — сказала она, стараясь как можно лучше скрыть своё возмущение. — Тогда он может плохо обо мне подумать.
— Разве тебе есть разница до того, что о тебе подумает
один человек? Да ещё
такой, как Уизли?
Этот вопрос следовало ожидать. Его следовало ожидать с самого начала, как только мать заикнулась насчёт компании, в которой пребывала Прюденс. И всё же он пришёлся ей как удар под дых. Некоторое время девочка даже не смогла подобрать слов, чтобы адекватно ответить на него, но потом она вспомнила о роли, которая была выделена ей в этом театре абсурда, и заявила:
— Ну разумеется нет.
