Не по плану

      Капля крови, добавленная в кипящее зелье, быстро придало ему серебристый цвет — тот самый, который оно принимало при полной готовности. Вообще-то Веритасерум — самая мощная сыворотка правды — был бесцветен и намного более эффективен чем то, что готовилось сейчас, но Эбигейл не могла себе позволить ничего лучшего из имеющихся при ней ингредиентов. Чёрт, она даже свою школьную форму купила из лавки старьёвщика, за деньги, выделенные ей из хогвартского Фонда помощи сиротам. Какие уж там дорогие ингредиенты! В любом случае, сейчас она не смогла бы их достать даже если у неё имелась бы нужная сумма для их покупки.       В нормальных условиях зелье должно было вариться полдня и настояться две недели — ни минуты больше, ни минуты меньше. Но капля крови ускорила процесс так сильно, что он занял не более десяти минут.       Было ли что-то особенное именно в её крови или же такой особенностью обладала кровь всех волшебников, Эбигейл не знала, но собиралась однажды это выяснить опытным путём. Конкретно сейчас для этого не было времени.       Впервые эту особенность она обнаружила на четвёртом курсе, после того как в спешке порезала палец об острый край учебника: Снейп велел студентам сварить Антидот от Обычных Ядов за минимальный временной отрывок. Того, кто закончил бы последним, ожидала неделя отработок. Так Эбби и умудрилась порезаться, а кровь её полилась в котёл и она из-за этого испугалась так, что её чуть наизнанку не вывернуло. Ей казалось, что зелье безвозвратно испорчено. Однако мало того, что оно было идеально, так ещё и завершено в первые полчаса.       Однако для того, чтобы этот метод подействовал нормально, нужно было тщательно соблюдать инструкции по приготовлению зелья. Как-то раз Эбигейл добавила в своё зелье против кашля больше ножек скарабея, чем нужно, и в конце-концов у неё получился яд Уидосорос, что повергло Снейпа в глубокий шок. Он посмотрел на неё так, как будто видел впервые, пробормотал что-то вроде «это невозможно» и спросил, что она сделала. Потому что обычно этому яду нужно было настояться полгода. Но Эбби отказалась отвечать. В итоге профессор отнял у неё котёл с зельем, а у факультета — пятьдесят баллов. Типичный Снейп.       С тех самых пор Эбигейл пообещала себе никогда больше не пользоваться этим в школе. Ей не хотелось, чтобы кто-либо об этом узнал. Потому если бы это оказалось особенностью только её крови, на неё наверняка объявили бы охоту.       Но сейчас, когда ей непременно нужно было узнать, не был ли профессор Квиррелл причастен к смерти дедушки Аргуса и какие цели он преследовал, каждая секунда была ценна. Потому что каждая секунда, проведённая в неведении, причиняла ей невыносимую боль.       Она осторожно погасила огонь и подождала пока зелье остынет, чтобы потом наполнить им флакончик, который стащила из кабинета зельеварения, пока отбывала там наказание. А котёл с зельем спрятала в единственный свободный шкаф, прикрыв старым учебником.       Эбигейл покинула кабинет завхоза с таким ощущением, как будто только что совершила страшное преступление. Ей было невероятно больно стоять там и заниматься своими делами, как будто ничего не произошло, осквернять этим место, в котором ещё ощущалось его присутствие, место, куда забывчивый домашний эльф всё ещё приносил по вечерам чай с печеньем, место, где миссис Норрис всегда могла скрыться от преследователей. Она чувствовала себя виноватой за это, но иного выбора не было — лучшего места для сокрытия таких вещей, как тайно приготовленная сыворотка правды, придумать было невозможно.       Единственной преградой, стоявшей у неё на пути, были учителя, которые всё ещё патрулировали в коридорах, и могли доставить кучу неприятностей.       Но результат стоил усилий. В случае успеха, Эбигейл узнала бы точно, был ли Квиррелл убийцей или нет. Она всем сердцем надеялась на то, что её опасения не подтвердятся. Потому что если бы они подтвердились, назревала новая проблема: её любовь к убийце человека, который был ей чуть ли не членом семьи. Ведь она любила его, любила так сильно, сильнее, чем когда-либо была способна любить себя саму.       И ей очень хотелось бы знать, не стоило ли ей начать проклинать себя за эту любовь.       Именно это и побудило её пойти на сегодняшнюю серию безрассудных поступков, которая должна была завершиться добавлением зелья в кубок профессора Квиррелла. И, как ни странно, эта часть оказалась самой лёгкой из всех: пробраться на кухню не стоило никаких усилий, тем более хаффлпаффцу. А хаффлпаффцам домашние эльфы доверяли даже больше, чем всем остальным студентам. Они разрешали им помогать себе при готовке, давали доступ ко всем столам, даже к тем, еда с которых позже должна была быть перенесена в Большой Зал, причём именно в том расположении, в котором находилась на кухне. Тот факт, что никто до этого своим положением не воспользовался, чтобы над кем-то подшутить, на самом деле многое говорил о Хаффлпаффе как о факультете.       «У меня нет выбора», — напоминала себе Эбигейл, помогая Питтсу расставить подносы с сэндвичами, — «Я должна использовать это зелье».