***
XXVII. О дружбе Фрэнсис Бэкон (в редакции леди Ладлоу для Морровинда). Главный плод дружбы заключается в облегчении и освобождении сердца от переполненности и надрыва, которые вызывают и причиняют всякого рода страсти. Мы знаем, что болезни закупорки и удушья являются самыми опасными для тела; не иначе это и в отношении духа. Вы можете принять корень пробочника, чтобы освободить печень, изумруд — чтобы освободить селезенку, смолу — для легких, лепестки горьколистника и рубин — для мозга; однако ни одно средство так не облегчает сердца, как истинный друг, с которым можно поделиться горем, радостью, опасениями, надеждами, подозрениями, намерениями и всем, что лежит на сердце и угнетает его, в своего рода исповеди или признании.Урок 14
3 июня 2018 г. в 13:44
Мой дрогой Ворин,
Меня весьма огорчило известие о гибели в битве с ординаторами твоего славного брата лорда Гилвота. Как мне рассказывали, он храбро и доблестно сражался. Но, я знаю, мой друг, нет таких слов, что будут тебе утешением в этой потере, и мои были бы лишь пеплом. И хотя каждому в этой жизни дана горькая чаша, и никому её не избежать, твоя была глубока; но, что я поняла в своей жизни, и что приняла, это то, что нам должно принять нашу чашу и не сравнивать её с доставшимися другим.
Но если спросишь ты, кто рассказал мне о бедном лорде Гилвоте? Это, действительно, был один из ординаторов, принимавший участие в той битве и бывший тому свидетелем. Как случилось, я разговаривала с ординатором? Дорогой Ворин, когда леди Альмалексия и я покидали дворец милорда Вивека, меня едва не арестовали. Лорд Вивек самолично вмешался, должна я к его чести добавить, и остановил как арест, так и отменил сам ордер (что был выписан на меня во время моего прибывания в Морнхолде архиканоником Сариони и о чём я не ведала). И так случилось, дорогой Ворин, после я разговорилась с одним из производивших это действие ординаторов. От него-то я и узнала об атаке на твою цитадель и попытке вернуть посох святого Ллотиса.
Но я должна перейти к делам. И, мой друг, я пишу тебе просить о твоей помощи. Я не могу рассказать тебе всего; всего, что у меня на душе – все тревоги мои и сомнения, и печали; и всего, что случилось – но тем не менее, как то есть, касаемо нашей заботы и по порядку.
Как ты уже, полагаю, догадался, леди Альмалексия пока сдержала своё слово; и мы побывали с ней сперва в городе лорда Сота Сила и встретились с самим лордом. Этот глупый, глупый лорд Сота Сил!—только посмотреть скольких, так неподходящих к каким-либо знаниям, он обучил, и к чему то привело. И если не его собственный пример, действительно, посмотреть до чего довели двемеров их энциклопедистские принципы—Он едва ли осознаёт свои заблуждения, должна сказать. Но, тем не менее, он готов и дальше довольствоваться своим затворничеством и не проявляет желания более как к учительской деятельности (Слава Небесам!), так и к нашей заботе. Оставив лорда Сила, мы телепортировались (или, я должна сказать другое слово, поскольку то не была обычная телепортация) во дворец лорда Вивека.
И, дорогой Ворин, как то есть, лорд Вивек придаёт слишком большое значение пророчествам, если это и не какая-то игра с его стороны. Несмотря на кольцо лорда Неревара,—дорогой Ворин, я всегда говорила, ни одной благородной принцессе не может нравиться запах розового масла, и то лишь было тому подтверждением с леди Азурой; и когда сама роза в высшей степени изящный и приятный цветок с утончённым запахом, будь то на кусте или с гвоздичками в букете, - запах розового масла слишком тяжёл и перенасыщен, чтобы доставлять удовольствие какой-либо благородной особе; но вернуться к лорду Вивеку—несмотря на кольцо, он отказался даже выслушать меня, кроме как в качестве признанного Великими Домами и вашими индейцами, эшлендерами, Хортатора. Но будь то честное намерение или хитрая игра, я вынуждена лишь следовать, что приводит меня к моей просьбе, поскольку самую большую проблему из всех Домов мне представляет мой собственный Дом Хлаалу в лице небезызвестного тебе сэра Орваса Дрена; который, как, предполагаю, ты хорошо осведомлён, держит голоса леди Улис и леди Омани, и две эти дамы в свою очередь не делают и шагу без его на то позволения. Надеюсь, нет, я слишком хорошо знаю тебя, уверена, ты мне поможешь и окажешь на сэра Орваса всё твоё влияние.
Искренний друг твой,
Леди Ладлоу